скачать книгу бесплатно
Ба – мастер неудобных вопросов. Ей даже свидетели не требуются для полноты конфуза. Несмотря на это, один взгляд на старую леди, звук её голоса, вызывает во мне волну тепла.
– Ваша светлость, мы будем рады, если вы остановитесь у нас. Комната в башне для вас уже готова, – поставила родственница попутчика перед фактом, следуя своей манере. Наплевала на то, что должна бы спросить его мнения. Вот она – хозяйка этой земли, которая уже всё за всех решила. А вдруг, в порядке бреда, генерал хотел приобщиться к солдатскому быту?
– Премного благодарен. Если вы не против, обращайтесь ко мне по имени.
В знак согласия герцогиня едва кивнула – этой реакции она и ждала.
– Ваша светлость! Доблого денёчка! – мы, всей честной компанией остановились на голос. Маркизу, вздумавшему проигнорировать приветствие, пройти помешала я. Как можно было не заметить, что все остановились и врезаться мне в спину? Ума не приложу! Но этот жёваный крот сумел-таки! Буквально влепил меня в облако чего-то цитрусового, едва уловимого.
– Здравствуйте, миссис Эндден, Мелани, – поприветствовала бабушка. Мужчины кивнули. Тонкие брови старшего недовольно сдвинулись, а глаза младшего сверкнули. – Всё в порядке? Я слышала, что вчера пропала ваша корова. Она нашлась?
– Та, если бы! Нету, ваша светлость! Всё поле обежала, пелелесок. Нету нигде, – всплеснула руками мать моей недоподруги. Я же подобралась. – Как же мы тепель без колмилицы! – острый подбородок женщины начал подрагивать. И до того неразборчивая речь зазвучала ещё сложнее. – Маленькая леди, может …
– Безусловно! – да и хватит пока общения с родственниками. – Бабушка, отец. Я помогу миссис Эндден и буду к ужину, – книксен присутствующим и я заторопилась, заправляя волосы под шёлковую шляпку. – Не выпустите пожалуйста Дракона из клетки. Он эээ… Лучше я сама!
Смешанные слова прощания и сожаления мне в спину, свербящую от взгляда. Догадываюсь, чьего. Родные-то привыкли.
Немного погодя, сидя за обеденным столом на ферме Эндден, я закончила писать кабалу[8 - Кабала – здесь использовано, как название ритуала (эти и другие подробности можно узнать в телеграм-канале автора).] и свернула листок. Старое, даже не заклинание, скорее заговор. Официальной магической наукой такое не признаётся. Я и сама – скорее эту самую руку себе отгрызу, чем поведаю своему преподавателю по старомагическому, что промышляю подобной ерундой. Только пару лет назад, найдя в потрёпанной книжке этот стишок, я сразу его запомнила из-за его просторечности, народности. “Поди, поди, покручись, повертись, да с ветром домой воротись”. Это не мёртвый язык пришлых когда-то в наш мир первомагов с их “дееветфайилрсли”, чтобы зажечь светляк.
Стишок запомнился, а когда тем же вечером я встретила мальчишку-пастуха, возвращавшегося с пастбища без одной овцы, то шутки ради сделала, как в книжке говорилось. Стишок с кличкой овцы написала, над пламенем слово запечатала, но когда отдавала Ксиру, вложила толику своей силы, с наказом идти на закате, не оборачиваясь и на том месте, где паслась овца, свёрток сжечь.
Шутка удалась. Овца вернулась ещё до полуночи. Я же взялась за потрёпанный талмуд с ещё большим энтузиазмом, на всякий случай сделав для него дыру в паркете, где книжка и хранилась, пока мне не выделили лабораторию. Заклинания эти, работают всегда и требуют очень мало силы, что с моим крошечным резервом просто находка!
– На закате идите в поле, не оборачивайтесь. Написанное не читайте. Листок сожгите там, где оставили корову, – по привычке проговорила, обжигая бумажку над огнём в серой, каменной печи. Хоть миссис Эндден и знала это не хуже меня.
– Спасибо, маленькая леди! Как холошо, что вы велнулись! Но эээ… это ж ненадолго?
– На лето. Каникулы.
Запах горелой бумаги заполнил собой помещение.
– Славно, славно… Что возьмёте в уплату?
– У вас подрос цикорий на грядке, под окном кухни. Первые цветы?
Миссис Эндден всё же улыбнулась, не сдержав радость от факта, что плата мне не изменилась. Все они считают, что я могла бы озолотиться на местных с их бедами. А я, блаженная, всё цветочками беру, да прочей ерундой. Ерундой для них, драгоценностью для меня. Но, что взять с герцогской дочки…
– Конечно! Я мигом!
Горсть синих цветков, бережно завёрнутых в газетную бумагу, легла передо мной.
Необычайно ценный дар. Первые цветы с ветки, отданные добровольно и с благодарностью. Погладила жамканый, рифлёный свёрток.
– Может, возьмёте молока. Эм… для полковника… возьмёте? – косясь на дверь, неуверенно спросила хозяйка.
– Он будет рад.
Вооружённая здоровенным кувшином и кульком с уникальным ингредиентом, засобиралась домой, но после недолгих колебаний решила всё же объясниться с бывшей подругой.
Мелани застала уже переодетой и заметно посвежевшей. Хороша, всё же моя настоечка! Ай да, Ташенька!
– Поговорим? – вопрос, хоть и риторический, но я как-никак будущая хозяйка этого края. А людям необходима иллюзия свободы. В наш прогрессивный век, так точно. Частная собственность и прочая красиво звучащая лабуда.
– Говори, – Мелани положила расчёску на столик, глядя в глаза моему отражению в зеркале.
Я не стала проходить. В комнате так воняет сладкими духами, что хорошо бы и дверь открыть, и окно распахнуть. Но это дело вкуса. Если их хлев требует такого дресс-кода, кто я такая, чтобы возмущаться, в конце-концов?
Хотя есть у меня один отварчик. Пару капелек, и всю вонь впитает. Жаль, не с собой…
– Во-первых, я хочу извиниться. Мне действительно очень жаль, что я сорвалась, – услышав меня, Мелани улыбнулась. Победно так, с превосходством.
– Надо же! Сама герцогиня Эстесадо извиняется передо мной!
– Мелани! Я всегда относилась к тебе как к равной, по-доброму. Несмотря ни на что.
– Не смотря на что? Как к равной? Или по-доброму?! Ты уж определись! Одно бьёт другое! Твоё доброе отношение, это отношение хозяйки к своей служке! – возмутилась, продолжая сидеть, но развернулась лицом ко мне.
– Это ложь! Ты всегда была моей единственной подругой! – жёваный крот! Да я прибью её сейчас!
– Подругой?! Да на кой демон мне сдалась такая подруга? Подруга, с которой каждую минуту чувствуешь себя ничтожеством! – оскорблённая выпятила подбородок, набрала побольше воздуха и продолжила: – что бы я ни делала, что бы ни говорила, за версту видно, что ты хозяйка, а я твоя горничная. А это не так! Ты посмотри на себя! Худая, как жердь! Ходишь вечно в каком-то тряпье, как простопятовка. Да если бы герцогиня во время не присылала тебе новый гардероб, ты бы и это снашивала до дыр! Не причешешься никогда! Вечно с узлом. Не накрасишься! А могла бы блистать! С твоими-то возможностями! Нет же, вся в своих экспериментах, зельях… да от тебя травами воняет похуже, чем на лугу в зной! Почему?!!! – из её глаз брызнули слёзы. – Почему всё так несправедливо? Почему вам всё, а мне ничего? А оно вам и не надо! Тебе же всё равно это всё мешает! Отвлекает только от твоих зелий! – красное от слёз лицо упало на сложенные на столе руки.
Тот редкий момент, когда моё, вечно спящее человеколюбие и жалость очнулись, синхронно встрепенулись. Она ведь права. Старше меня на два года, Мелани всю жизнь стремилась сначала вырваться из Итвоза[9 - Итвоз – родной город обеих девушек, в котором они сейчас находятся. Столица герцогства Эстесадо.] в столицу, к старшей сестре. Там из кожи вон лезла, чтобы познакомиться с парнем поприличнее. В те, мои редкие вылазки с одногруппниками, во всю старалась всех очаровать. Кроме Сибаира. Его она никогда не трогала.
И я. За восемнадцать лет мне же и правда не пришлось ничего делать самой. Хочешь экспериментов? – пожалуйста, вот тебе лаборатория. А домашний дух присмотрит, чтобы ты её не спалила к демонам. Разрешили женщинам учиться в университете? – собирай, детка вещи, дом в столице ждёт.
Даже дёрнулась, чтобы подойти к ней, но вовремя опомнилась. У сострадания ведь тоже должны быть границы. Согласия достаточно.
– Ты права. Всё это и правда несправедливо. Но я не выбирала, в какой семье родиться. Так же как и ты.
Рыдания стали ещё горше.
– Если тебе станет легче, то ты сполна мне отомстила за жизненную несправедливость, – я всё же прошла и села напротив Мелани на узкую, девичью кровать. – Помнишь, как-то вы с Люси рассказывали о том громком деле два года назад? Как несколько дворян похищали девушек, издевались над ними, насиловали, убивали… Помнишь? – правая сторона лица у меня начала меленько подёргиваться. Ожидаемо. На эту тему я даже думать спокойно не могу. – Вспоминай, сейчас ты всё поймёшь. Семерых казнили, троих оправдали. Доказательств их причастности было недостаточно. Пол года следствия и оправдательный приговор. Вспомнила? – в ответ девушка громко шмыгнула носом и закивала. – Так вот: человек, с которым я помолвлена с двенадцати лет, один из этих троих[10 - В диалоге упоминается дело, расследуемое в книге “Сначала было похищение”.].
Глаза бывшей подруги в ужасе расширились, она прижала ко рту обе ладони. Во истину: само удивление.
– После вашего рассказа я много чего нашла по тому делу. Частный сыщик помог. И знаешь… мне не верится в его невиновность… Я всегда знала, что выйду замуж за подходящего человека, что скорее всего он будет гораздо старше. Ты же понимаешь, что когда-нибудь я стану здешней владетельницей и мне нужен будет взрослый и мудрый супруг, который станет оплотом… Только знаешь, я не уверена теперь, что вообще смогу дожить до этого времени с мужем-садистом, – по привычке положила руку на щёку, чтобы хоть немного скрыть судорогу. – Я хотела тайно обвенчаться с Сибаиром, он был почти готов. Тогда бы за извращенца меня точно не выдали. Так что да. Мы квиты. За несправедливость мира ты хорошо отомстила. Мне.
Пока ошеломлённая Мел молчала, я встала, просканировала её магией, посчитала пульс и сердцебиение. Достав записник, всё пометила, дабы дома переписать в журнал.
– Мне жаль, что я сорвалась. Жаль, что увидела тебя в тот момент. Я не контролировала себя.
Ответа не случилось. Но я и не ждала. Выйдя с фермы отправилась домой.
Глава 3.
Почти сразу стали видны две крепостные башни и стена из коричнево-красного камня. Семьсот лет назад крепость Итвоз построили мои предки, как оборонительное сооружение у входа в бухту – тихую и спокойную гавань, как защиту от морских вторжений. Плодородные земли, с их лугами, виноградными долинами и высокими горами объединённые в Эстесадо – маленькое государство, так и норовили прибрать к рукам то те, то другие. Город за крепостной стеной ни разу не был взят. Воины крошечного, но гордого края, отделённого от материка тонким перешейком суши, доблестно защищали свою землю.
Лишь триста лет назад Эстесадо перестало быть независимым княжеством и присоединилось к Ондолии. В этом сражении не пролилось ни капли крови. Были ли жертвы? Как сказать.
В то время Эстесадо правила княгиня, чья резиденция находилась здесь же, в Итвозе. Князь, который был намного старше супруги оставил вдову на троне. Элькерия правила страной по-монарши твёрдо и в то же время по-женски мягко. Пока в Эстесадо не прибыл тогдашний, только что взошедший на трон, молодой король Ондолии, аккурат по дороге из Вэтэрда, куда ездил свататься.
Дружественный визит затянулся, Файлирс Четвёртый провёл в Итвозе месяц, вместо запланированных трёх дней. Пока монарх гостил, ни его, ни Элькерию почти не видели в городе, большую часть времени они проводили в крепости. На момент его отбытия Эстесадо из княжества стало герцогством в составе Ондолии, с некоторыми поправками.
Правящей герцогиней всегда оставалась женщина семьи Ракос. Непременно замужняя (или вдова). Уж девочки у нас почти всегда рождались исправно, слава Создателю. Супруг владетельницы при этом брал в своё ведение приграничный гарнизон. Быстрые свадебные обряды у смертного одра старушек в моей семье не редкость, как нетрудно догадаться. Каждая девочка, урождённая Ракос, не будучи наследницей получает пожизненное содержание и право на защиту рода и жизнь в крепости в любой момент, независимо от того, к какому роду принадлежит муж.
Чудесато, интересно, совершенно непонятно.
Кому нужны все эти странности?
На этом история страны заканчивается. Перетекает в историю… любви?
Потому что Файлирс Четвёртый зачастил в Итвоз, а Элькерия стала частой гостьей в Келсе. Сказочный дворец, построенный специально для неё Файлирсом до сих пор существует, только жила она там недолго и нечасто. Спустя скорое время моя пра в свои визиты стала останавливаться в королевской резиденции. Покои её, говорят, находились рядом с покоями короля. Законная жена же, принцесса Вэтэрда была переселена в летнюю резиденцию и столицу посещала крайне редко. Вскоре Элькерия родила девочку, которой суждено было стать следующей герцогиней и моей очередной прабабушкой. Нравы тогда были те ещё. Роди сейчас вдова-аристократка… никому не пожелаешь.
Умер Файлирс достаточно молодым, на дурацком рыцарском турнире. Обычай, который еле трепыхался тогда, окончательно издох вместе с неудачливым королём. Элькерия заперлась в Итвозе и до конца своей долгой жизни носила вдовье платье. Прямо как моя ба. Любовь к чёрному у нас, видимо, тоже в крови. Возможно, с возрастом и у меня проявится.
В очень узком кругу тех, кто в курсе этой красивой, но не самой чистой истории, ходят слухи о том, что Файлирс Четвёртый к своей жене никогда не прикасался, а его наследник – сын, рождённый Элькерией. Сплетенка с душком, но кто ж его разберёт, как оно там было. Поговаривают, что вдовствующая королева, женщина набожная до крайности, наследника держала в чёрном теле и излишней любви к нему не питала[11 - Историю любви Элькерии и Файлирса можно прочесть в книге “Ретроспектива”.].
Дела прошлого, конечно интересны, но на сегодняшний день мы имеем укоренившуюся нелюбовь королей Ондолии к герцогам и герцогиням Эстесадо, держащих их всегда подальше от столицы. Тоже, скорее всего, наследственную. Ну и кучу мелких традиций, переданных Элькерией своим наследницам. Как то – имя девочек у нас всегда должно быть с “Э”, невинности мы должны лишаться только с мужем и только под крышей родовой крепости… Это самые странные и единственные, мною припомненные.
Город, уже давным-давно разросся и перестал быть крепостным. Две тринадцатиметровые башни виднеются из любой точки Итвоза. В одной живет герцогская семья, в другой солдаты гарнизона. Уже отсюда слышен шум волн, бьющих о берег и стену замка.
Перехватив чуть шершавый кувшин поудобнее я ускорила шаг. Родные места… одно только присутствие здесь, словно наполняет силой и энергией. Дом.
Сквозь пение птиц, шум волн и насекомых послышались смешки. Второй раз, третий. Нет, не показалось.
– Сейси, выходи!
Ещё смешок в ответ.
– Маленькая хозяйка почуяла старую Сейси? – из-за большого валуна вышла девочка лет пятнадцати на лицо. Длинные, солнечно-рыжие волосы заплетены во множество растрепавшихся косиц, искрящих выбившимися волосками. На ладных, не под детское лицо, сочных бёдрах болтается тонкая юбка, низ белой, когда-то рубахи, висит недооторванным, оголяя загорелый живот. Огромная дыра на рукаве почти полностью обнажает покатое плечо.
– Опять бродишь одна? – вместо приветствия попеняла ей. Не то от зависти красивому телу, не то от беспокойства за ребёнка с Таким телом.
– Сейси вышла встречать маленькую хозяйку! – и опять смешок. Что в голове у этого существа?
– Не глупи. Откуда узнала, что я здесь буду?
– Все знают, что хозяйка дома. Земля знает, море знает, травка знает. Вьёрны всем рассказали. И Сейси, – засмеялась так открыто, заливисто, только ей ведомо отчего.
– Ох, Сейси, ты всё в своих сказках… Есть хочешь? Пойдёшь? Или, может хочешь молока? – обняла рыжика свободной рукой, скользнула по волосам, сейчас похожим на паклю.
Опять смех.
Смеясь, Сейси плавно перетекла ко мне, словно паря, а не ступая босыми ногами по раскалённому за день песку дороги. От неё пахнуло хвоей, травой и сырой землёй, в которую она и измазала свою рубашку, общаясь с выдуманными вьёрнами. Откинув тряпицу, девочка понюхала содержимое кувшина, смешно сморщила веснушчатый нос.
– Маленькая хозяйка! Это не Сейси молоко, и не тебе. Это молоко мужское. Для мужа сдоенное. Нам пользы от него не будет. Неси, куда несёшь.
Ох, Сейси…
– Ты грустишь, – дёрнув мою руку, повернула её ладонью вверх и принялась водить по ней грязным пальцем, едва касаясь. – Что с тобой? Кто обидел?
– Жизнь обидела, – буркнула в ответ.
– Привезла с собой друга… хорошего, ладного… Ой! – бросила мою ладонь и уставилась в лицо. – Зачем этого привезла? Такой людям зло несёт! Беду! Реки слёз! Боль! Боль! – захлёбываясь, закричала Сейси. Слёзы потекли по грязным щекам. – Ты не знаешь, маленькая хозяйка, не ведаешь, как больно, как плохо. Плохо! Больно!
– Тише, тише. Прости! Прости, Сейси. Он больше никому не причинит зла, он безобиден, теперь никого не тронет.
– Откуда знаешь? – слёзы прекратились. Их сменил подозрительный прищур.
– Он не живой. Дух. Мне в подчинении. Он больше никого не обижает, только помогает.
Девочка опять засмеялась, будто и не было истерики минуту назад.
– Нет, глупая! Ты другого привезла. За тобой приехал. С тобой дышит, на тебя глядит, тобой живёт… боль тебе принесёт.
Я содрогнулась, отшатнулась от безумицы.
– Хватит, Сейси! Запутала меня совсем!
– Не злись на Сейси. Сейси любит хозяйку и в обиду не даст. Сейси защитит, вьёрны защитят, земля защитит… Придёшь гореть?
– Когда? – наконец-то сменили тему.
– Скоро. Как луна войдёт. Тебе надо сгореть. Я позову.
– Спасибо, Сейси.
Сейси снова засмеялась.
– Сейси любит хозяйку. Пока есть хозяйка, есть и Сейси. Не грусти от того, что не сложилось. Ты в тот мир заглянула, душу спасёшь. Хозяйка хорошая.
– Да нет же. Я другого хотела, мне душу нужно было …
– Ты хорошая. Подрастёшь, прогоришь… Когда прогоришь, станет хорошо. Вырастешь… Гореть хорошо. Сейси знает.
– Времени мало у меня, резерв всё такой же, не вырастет уже, – разговаривать с Сейси и не сойти с ума – нужно привыкнуть.
– Сделаешь. Тебе не глупости… читать. Нужно читать хозяйке хорошую книжку. Правильную. Ты знаешь. Устала. Иди, – отпустила мою ладонь, которую сжимала всё это время.
– Иди и ты домой, Сейси. Родители волнуются.
Смешок.
– Сейси больше никто не обидит! Хозяйка дома!
Быстро добраться не получилось. Жаркое южное солнце, начав уставать, двинуло к морю, а местные, следом за ним, высыпали из домов.
В Келсе, столице, в разы больше нашего городишки, маршруты подлиннее занимали у меня куда меньше времени. Слова Сейси о том, что все уже знают о моём приезде, без преувеличения оказались правдивыми. Быстрые приветствия, попытки поболтать о новостях, пожаловаться на невзгоды…
