скачать книгу бесплатно
– Раскладывай, только аккуратно.
Когда все купюры были выложены, Дмитрий Васильевич опять побрызгал жидкостью. За окном крикнула птица. Все трое заговорщиков вздрогнули.
– Ну-ка, гляньте в окна: никого нет? – распорядился владелец таинственной жидкости.
– Да нет, вроде никого не видно, – отрапортовал Шилин.
– Точно нет?
– Точно!
– Смотрите, встаньте у окон и следите, если кого подозрительного увидите, немедленно говорите, – нашел занятие своим подельникам Дмитрий Васильевич, а сам принялся колдовать у стола.
Однако никто не потревожил троих желающих разбогатеть. Дмитрий не спеша разложил кирпичи, когда последний лег на место, все трое облегченно вздохнули.
– Долго теперь ждать? – спросил Шилин.
– Двенадцать часов, самое главное – не тронуть раньше времени, а то отпечатается плохо. Ладно, я выйду на минуточку, у меня табак закончился, надо успеть купить, пока лавка не закрылась. А вы кирпичи не трогайте.
Кураев и Шилин послушно закивали головами. Дмитрий Васильевич вышел из комнаты, даже не накинув летнее пальто, в котором он пришел. Зачем? Табачная лавка недалеко от дома.
Слушая рассказ Шилина, Железманов быстро сообразил, что было дальше:
– Конечно, он не пришел.
– Да! – удивленно подтвердил тот. – А как вы догадались? Мы подождали до утра. Прошло уже не двенадцать, а четырнадцать часов, и мы решили все же посмотреть, что там. Вдруг рисунок перегорит.
– Посмотрели? – с некоторым сарказмом спросил Петр Андреевич. Он старался как можно хладнокровнее оценивать заявления людей, приходящих к нему в кабинет. В большинстве случаев заявители и просители вызывали сочувствие, но порой человек, обращающийся к силе закона, вызывал противоположные чувства. Так было и в данном случае: сидящие перед ним люди к сочувствию совсем не располагали. Налицо была смесь безмерной алчности и глупости. Следователь не сомневался, что ушлый Дмитрий Васильевич снова провел двух наивных касимовских мещан вокруг пальца.
– Посмотрели, а там бумага обычная лежит, а наших денежных знаков нет!
– Вам не пришло в голову, что вас просто дурят: никакой особой жидкости нет, в бутылке обычная вода, а вся процедура просто придумана, чтобы отобрать у вас деньги? – спросил Петр Куляева.
Мужчины растерянно молчали, было неприятно признаваться в собственной глупости. Через пару секунд молчания Куляев нерешительно произнес:
– А что, такого раствора не существует?
– Изготовление денег – это очень сложный технологический процесс, и такого способа просто не существует в природе, – разъяснил следователь.
– Но он говорил, что так даже на императорском дворе деньги делают, – не унимался обманутый.
– Нет. Для изготовления денежных купюр используется специальная бумага, специальные машины наносят рисунок, причем рисунок очень сложный: чтобы воспроизвести его в точности, нужно особое оборудование, – опять принялся объяснять Петр.
– Но ведь в самом деле, если конфетную бумажку намочить и приложить к поверхности, то получится отпечаток, – прозвучало в качестве последнего аргумента.
Следователь только руками всплеснул:
– Бумажная обертка от конфеты линяет от воды потому, что там краска используется непрочная. В купюрах краска совсем другая, устойчивая к воде и практически ко всем жидкостям. Ведь если денежные знаки попадут под воду, они же не полиняют. Вам когда-нибудь случалось намочить купюры? Уронить кошелек в воду или попасть под дождь с деньгами в кармане?
– Ну у меня был такой случай, я прошлым летом под ливень попал, а в кармане три рубля лежало. Я так промок, что потом эту трешку сушил на солнышке, – припомнил Шилин.
– Краска тогда с этой трешки сошла? На поверхности, куда вы ее сушиться положили, она отпечаталась?
– Да нет вроде. К чему это?
– Да к тому, что на деньгах такая краска, что она не линяет. Вас просто обманули! – Следователь уже не знал, какие аргументы использовать.
– Но выглядел очень убедительным, – развел руками недотепа.
«Все мошенники выглядят убедительными, это их профессиональная черта, ищут вот таких недоумков, желающих разбогатеть, ничего не делая и не думая, и обманывают», – усмехнулся про себя следователь. Тут масла в огонь подлил Аксиминов.
– Так это еще не все, господин следователь, – воскликнул он и, обращаясь к товарищам, приказал: – Уж договаривайте до конца.
Чуть помявшись, Куляев продолжил:
– Я этого Дмитрия Васильевича недавно опять встретил.
– И он опять предложил оросить денежные знаки волшебной жидкостью? – спросил следователь.
– Не совсем. Я, когда его увидел, то стал укорять, что, мол, нехорошо он с нами поступил. А он мне говорит, что дела можно поправить. Надо только покупателей найти на его товар.
– Какой товар?
– Деньги он фальшивые предложил продать – «катеньки», сказал, что надо найти желающего, который их купит, и тогда он с этих денег нам отдаст наш долг и даже сверх того.
– Вот они и предложили мне эти фальшивые «катеньки» купить, – с возмущением заявил Аксиминов. – Дураки, их дважды облапошили, а они, идиоты, верят и еще подсудное дело мне предлагают. Я как это предложение услышал, так сразу кулаком об стол и сюда их повел. Мало того, что дали себя дважды, а может, и трижды обвести вокруг пальца, мало того, что влезли в подсудное дело, так меня еще под монастырь хотели подвести.
– Господин Куляев, вот вас один раз обманули, вы встретили этого человека снова, и он опять вам предложил «делать деньги», и вы снова ему поверили. Он вас снова провел, и даже после этого вы были готовы иметь с ним дело? – Недоумение следователя было весьма логичным: не каждый день встретишь человека, который совершенно не умеет делать выводы из случившегося и у которого страсть к наживе застилает мозги. На этот вопрос Иван только развел руками:
– Ну я думал, а вдруг и впрямь разбогатеть получится.
«Тебя так и просится несколько раз обвести вокруг пальца! Такого дурака просто грех не обдуривать бесконечно», – не удержался от вредной мыслишки Железманов.
Однако вслух он произнес другое:
– Ну ладно, я еще с большим трудом могу допустить, что вы наивно верили в волшебную жидкость, которую якобы используют на Монетном дворе. Но в данном случае вам откровенно предложили противоправное деяние: сбывать фальшивые деньги. За это же каторга положена! И вы согласились! О чем вы думали?
Оба несостоявшихся предпринимателя подавленно молчали.
– Скажите спасибо вашему товарищу, что он вас сюда привел, можно еще отделаться ролью свидетеля, – выдохнул Железманов.
Надо было действовать. Петр Андреевич оформил показания протоколами допроса и спросил:
– Я так понимаю, что вы в целом дали согласие на это предприятие?
– Да, мы договорились, что как только я найду человека, то в трактире «Ока» оставлю для Дмитрия Васильевича записку, мол, нужна встреча. Мы условились, что на следующий день, после того как оставлю записку, я подойду в пять вечера под балконы технического училища и он там меня встретит и скажет, когда и куда приходить уже вместе с покупателем. Вот я и планировал сегодня утром записку занести, а вечером подойти к училищу, – пояснил Куляев.
– Ага, это они были уверены, что я стану заниматься такой глупостью, – с возмущением произнес Аксиминов. – Если им Господь ума не дал, то я не такой.
Куляев подавленно молчал, на лице явно читалась обида: мало того, что разбогатеть не получилось, так еще обзываются и ругаются, но возразить он не решался. Следователь остановил праведный гнев Аксиминова жестом, обозначающим, что и так все ясно, он, конечно, молодец, но сейчас надо не разговоры разговаривать, а действовать.
– Значит, так, ваши действия, господин Куляев, подпадают под статью Уложения о наказаниях уголовных и исправительных: вы имели намерение изготавливать фальшивые деньги. Поэтому спасти от каторги вас может только оказание следствию помощи. Согласны нам помогать?
– А куда я денусь теперь? Что надо делать?
– Господин Аксиминов, вы очень правильно сделали, что убедили ваших приятелей прийти ко мне. Теперь я бы хотел попросить помочь вывести этого мошенника на чистую воду, – следователь обратился к Аксиминову.
– Я готов, а в чем моя роль?
– Вы точно изволили выразиться «роль» – надо изобразить небольшой спектакль: сейчас ваш товарищ, господин Куляев, идет в трактир «Ока» и оставляет эту записку, потом он в пять идет к техническому училищу на встречу со своим благодетелем и сообщает ему, что нашел покупателя. Скорее всего, он назначит встречу вам обоим. Вы на нее пойдете – якобы покупать эти самые фальшивые «катеньки», тут мы его и задержим.
Аксиминов кивнул головой.
* * *
Однако взять с поличным мошенника не получилось. Куляев отнес записочку, и на следующий день Железманов, спрятавшись за угол строившегося напротив здания кинотеатра, наблюдал, как к заявителю под балконом технического училища подошел молодой элегантный мужчина в хорошо сшитом костюме. Разговор продолжался недолго, уже через пять минут Куляев пересек улицу и поспешил к Железманову.
– Пригласил завтра прийти в «Оку», там в кабинете он будет нас ждать. Сказал, чтобы приходили вдвоем и деньги не забыли.
– Во сколько?
– В час дня.
– Ладно, все организуем.
Вечером Железманов подробно инструктировал Аксиминова:
– Обязательно заставьте его достать «товар», озвучить цену, и когда он это сделает, то дайте нам знать: я и полицейский чин будем рядом, встанем за дверью и будем подслушивать. Если получится, не закрывайте плотно дверь, чтобы мы наверняка услышали условный сигнал. Можно уронить что-то на пол из посуды, начать кашлять, позвать лакея, я думаю, что сообразите. После этого появимся мы и возьмем этого субчика с поличным.
Однако, когда Куляев с приятелем пришли в трактир и спросили Дмитрия Васильевича, который их ожидает в кабинете, то выяснилось, что тот сегодня не появлялся.
– Он вчера заказал кабинет, но так и не пришел, – пояснил половой.
Прождали час, но напрасно. Никто не пришел. У Железманова было только одно объяснение случившемуся: хитрый мошенник уловил страх и фальшь в словах Куляева и решил не рисковать. Казалось, все ниточки оборвались. Преступник явно был приезжий: появлялся наездами и сейчас, скорее всего, дал деру из города. Для очистки совести, даже особо не рассчитывая на успех, следователь стал допрашивать персонал трактира (все надо доводить до конца, учил Петра его старший товарищ Иван Зазнаев). Маловероятно, но вдруг проскользнет какая-то деталь, которая поможет найти этого криминального деятеля.
Половой показал, что данный господин бывал нечасто, а точнее наездами: иногда по нескольку дней и завтракал, и обедал, и ужинал, но затем исчезал и долго не появлялся. На чаевые не жадничал, особых капризов к блюдам не высказывал, разговаривал всегда культурно, вежливо, но любил намекнуть, что он важный человек из столицы. Неожиданно всплыла важная деталь: в трактире знали, где останавливался ловкий незнакомец. Однажды, когда погода была плохая, лил дождь, приходил в кафе один татарин и покупал обед навынос для своего постояльца. В трактире предположили, что это именно для Дмитрия Васильевича, так как он в тот день в трактире не появлялся, а набор блюд был именно такой, какой обычно предпочитал этот клиент. А ведь это зацепка! Даже такой ловкий прохиндей, как Дмитрий Васильевич, ухитрился наследить.
– А ты этого татарина знаешь? Может, подскажешь, где он живет? – спросил Железманов полового.
– Знаю, это Рамиль, он живет на Татарской улице в третьем доме, если считать от старой мечети, у него ворота в красный цвет выкрашены, а рядом вишня растет.
Татарская слобода была уникальной изюминкой уездного города Касимова. Касимов находился в самом сердце центральной части России, сюда что из Москвы, что из Рязани ехать совсем ничего, но так исторически сложилось, что Касимовский уезд стал маленьким мусульманским анклавом: работали мечети, некоторые деревни полностью были татарскими, где все почти поголовно справляли намаз, отмечали Сабантуй, а на свадьбу выкупали яичницу[3 - Древний обычай, распространенный в татарских деревнях Касимовского района: в день свадьбы родственники жениха выкупали яичницу, приготовленную невестой. В задачу родственников и подружек невесты входило рекламировать товар, убеждая отдать за него как можно больше денег. Обычно это выливалось в забавное представление, растягивавшееся не менее чем на полчаса.]. Одна из самых больших улиц в Касимове так и называлась (впрочем, называется и сейчас) – Татарская, она идет почти через весь город и упирается в площадь с древней мечетью. Пять раз в день с минарета раздавался призыв на молитву. Надо сказать, что татарский и русский народы жили дружно, Касимов не помнит каких-либо конфликтов на национальной почве, но разница в традициях, обычаях, даже в питании прослеживалась.
Отправляясь в дом Рамиля, следователь пригласил с собой пожилого унтер-офицера, который давно служил в Касимове, хорошо знал Татарскую слободу, ее жителей и их обычаи. Железманов жил в Касимове уже два года, он старался вникнуть в особенности быта и традиций татарского народа, но все же лучше будет, если его сопроводит привычный для хозяина дома представитель власти.
Поэтому в первую очередь в красные ворота на Татарской стучать начал унтер-офицер полиции.
– День добрый, Рамиль. Как дела? – начал он издалека, когда татарин появился на пороге.
– Идут потихоньку, Аллах милостив.
– К тебе тут человек пришел, следователь. У него пара вопросов есть к тебе.
– Здравствуйте, Аллах в помощь, – поздоровался Железманов. В мусульманских семьях патриархальные традиции более живучи, поэтому лучше проявить уважение к старшему по возрасту и к хозяину дома, а не лезть сразу с демонстрацией претензий на статус представителя власти.
– Аллах милостив, – ответил Рамиль. – Что за вопросы у тебя?
Обращение на «ты» не было проявлением высокомерия или пренебрежения, так сложилось в народе – обходиться без вычурного «вы». Даже простые крестьяне, боявшиеся власти, помещиков, говорили всем чиновникам, господам «ты».
– Вроде как постоялец был у тебя?
– Да, был, только съехал он. Собирался жить до конца недели, а вчера неожиданно собрался и уехал.
– А объяснил почему?
– Сказал, что дела у него срочные возникли, да я особо не вникал – уехал, так и уехал, тем более что деньги обратно он не спрашивал.
– А как его зовут? Чем занимается?
– Представился Дмитрием Васильевичем, фамилию не назвал, а про занятия пояснил, что он по коммерческой части, иногда ему надо время от времени приезжать в Касимов.
– А как вы познакомились? К тебе его кто-то привел?
– Да нет, никто не приводил. На пристани познакомились, он ко мне подошел и спросил, не знаю ли я человека, который бы комнату сдавал. Вот я и предложил у меня в гостевом домике поселиться. Если его мои условия устроят.
– Условия? Что-то еще, кроме платы?
– Да, сказал, что если хочет жить у меня, то пусть водку в доме не пьет, нам Аллах не велит, чтобы не водил никого и в дом, особенно на женскую половину, не заходил и вообще с женщинами не заговаривал. Он согласился, несколько раз ко мне приезжал.
– И как, выполнил он твои условия?
– Да, выполнил. Жил тихо, водку и в самом деле не пил.
– То есть никто к нему не приходил?
– Нет, не приходил.
– А занимался он чем, когда дома был, не замечал?
– Конечно, я за ним все время не смотрел, но иногда он вообще только вечером приходил, а утром уходил рано. Иногда дома оставался, газеты читал, книги у него какие-то видел.
– Может, названия заметил?
– Нет, не заметил, просто видел, что на столе лежали.
Пока расспросы татарина никаких сведений не давали, оставалось только одно:
– Слушай, разреши нам этот гостевой домик осмотреть? Может, что после него осталось.
