скачать книгу бесплатно
Дверь открылась, и за ней обнаружилось трое мужчин. По внешнему виду было понятно, что это типичные представители мещанского сословия, не особо состоятельные, но и не самые бедные.
– Вы ко мне? – спросил служитель закона, прекрасно понимая, что вопрос риторический: выражение лиц посетителей не оставляло никаких сомнений, что это заявители.
– Да, ваше благородие, к вам, вот пришли поведать про одного нечестивца.
– Заходите, – распорядился Железманов. От его взгляда не укрылось, что один из троих посетителей явно за старшего. Он зыркнул глазами на своих попутчиков. Они чуток потоптались на пороге, но под строгим взглядом своего товарища вошли в кабинет.
– Слушаю вас. Начните с того, что скажите, кто вы и откуда, – потребовал хозяин кабинета.
– Вот, ваше благородие, это я их убедил прийти к вам, а то совсем голову потеряли, – поведал тот, кто явно был за старшего.
– От чего?
– От денег лихих! – воскликнул мужчина.
– Вас как звать-величать? – настаивал на конкретике Петр Андреевич.
– Меня зовут Сергей Петрович Аксиминов, – представился мужчина. – А вот товарищи мои: Иван Григорьевич Куляев и Василий Анисимович Шилин. Вот я их убедил прийти к вам, а то, похоже, влипли они в нехорошую историю, и я говорю им, что, мол, к вам надо идти, пока на каторгу не повели.
– Вы с повинной пришли? – спросил следователь.
– Да, с повинной, говорят, повинную голову меч не сечет. Рассказывай, Иван, – приказал Аксиминов, строго глянув на попутчика.
Тот, чуть помявшись, начал рассказывать.
Через сорок минут следователь уже не знал, как сдержаться от смеха, уж больно необычно и даже комично выглядело повествование визитеров.
История эта началась за три месяца до того, как в кабинете следователя появилась эта троица.
В начале мая 1909 года Иван Куляев поехал к своему знакомому в село Красный Яр. На обратном пути, когда Иван уже выезжал из села, на обочине дороги он увидел прилично одетого человека. Тот взмахнул рукой и попросил подвезти до города. Куляев согласился: одному ехать скучно, а с попутчиком поболтать можно. Расчет на интересную беседу оправдал себя. Незнакомец представился Дмитрием Васильевичем и после обсуждения некоторых общих тем (погода, урожай, цены на местных рынках) неожиданно предложил:
– А разбогатеть желания нет?
– У кого же нет такого желания? Вестимо, с деньгами лучше, чем без них, – резонно заметил Куляев.
– Я могу подсобить тебе, но ты тоже мне должен помочь.
– Давай, я готов, что нужно делать?
– Да ничего особенного. Только тут вначале надо будет свои вложить. У тебя деньги есть?
– Есть немного. А сколько надо?
– Тысяч пять есть?
– Пять тысяч?! – изумился Куляев. – Нет, столько у меня нет.
– А сколько есть? Может, три тысячи есть?
– Да у меня, может, только тысяча наберется, – растерянно протянул Иван. Становилось обидно: вроде предложили разбогатеть, и получается, что для этого как раз богатство и нужно. Но неожиданно попутчик обрадовал:
– Ладно, давай свою тысячу, для начала хватит, – чуть помолчав, промолвил он.
– Хорошо, вот только в Касимов приедем. А что делать надо и когда приварок будет? Долго прибыли ждать? – Куляев решил, что ему предлагают вложиться в коммерческое предприятие.
– Да ждать недолго. Если ты мне завтра эту тысячу дашь, то через три дня уже полторы получишь.
– Врешь ты небось, какие полторы тысячи за три дня?
– Не вру, все будет.
– Рассказывай как, а то сдается мне, что заливать ты мастер. – Куляева все больше грыз червь сомнения.
– Только это… Ты язык за зубами держать умеешь? – изобразил колебания новоявленный благодетель.
– Умею. Вот тебе крест. – Жажда наживы уже крепко проникла в душу Ивана, напрочь отбив способность рассуждать логично и осторожно. Незнакомец сообразил, что рыбка сидит на крючке прочно, и начал излагать план:
– Ты дашь мне эту тысячу сторублевыми купюрами. У меня есть такой специальный раствор, его один знакомый химик разработал, только ты про него никому не говори. Секрет это большой, государственная тайна. – Последняя фраза сопровождалась понижением голоса и соответствующей жестикуляцией: Дмитрий Васильевич испуганно оглянулся и даже наклонился к уху собеседника, прикрывая собственный рот ладонью, словно на пустынной дороге, кроме лошади, их кто-то мог услышать.
– Да я же сказал: могила! – горячо и нетерпеливо заверил Куляев, но тоже испуганно осмотрелся на предмет случайных ушей. Но уши были только лошадиные, и то они меньше всего интересовались разговорами двух седоков, только временами подергивались, чтобы согнать надоедливых мух.
– Ладно, слушай дальше, – милостиво разрешил Дмитрий Васильевич. – Так вот ты даешь мне эти купюры, я их смачиваю этим раствором, и мы их прижимаем к чистой бумаге, кладем под пресс, ждем.
Сказав эту фразу, он замолчал, напустив на себя таинственность. Впрочем, он мог особо и не драматизировать: Куляев и так распалился, ничего уже не соображал, подпрыгивая в коляске от нетерпения.
– Ну и что?! Что будет-то?
– Да ничего особого не будет, просто на этой бумаге отпечатается купюра, и ты с ней можешь в лавку идти. Можно даже несколько раз так сделать, больше прибыли будет.
– Врешь! – Куляев был ошарашен таким простым способом разбогатеть.
– Не хочешь – не верь. Приедем в город, высади меня у заставы, я другого человека найду.
В разговоре наступила пауза. Дмитрий Васильевич ждал, он давно понял, что жадность и глупость уживаются в этом касимовском мещанине в удивительных количествах. Осталось только ждать, причем недолго. Расчет оказался верным: не проехали версты, как Куляев возобновил разговор:
– Что, и правда отпечатывается? И хорошо получается?
– Не сумлевайся, хорошо выходит, – с некоторой обидой заявил предприниматель. – На Монетном дворе Его Императорского Величества давно так деньги делают. Вначале на станке несколько купюр отпечатают, а потом с них копии снимают, так дешевле, ну чтобы лишний раз станок не гонять. Мой знакомый как раз для Монетного двора этот состав изобрел.
– Это типа как мой племянник давеча конфетную бумажку в стакане чая намочил и на буфет наклеил, она там и отпечаталась, – словно делая открытие, медленно произнес Куляев.
– Вот-вот, вроде того.
Операция по изготовлению денег была назначена через день, решили, что для этого лучше всего подойдет баня во дворе дома Куляева. Тот жил в тихом месте: на Казанской улице рядом с Никольским оврагом вдали от центральной улицы. Естественно, собрались ночью, чтобы избежать случайных свидетелей.
В бане занавесили окно, перед началом всей операции Куляев обошел строение, дабы убедиться, что рядом никого нет, потом тщательно запер дверь и бережно вытащил из внутреннего кармана десять купюр сторублевого достоинства. Дмитрий Васильевич внимательно осмотрел стол, даже подул на него, чтобы сдуть возможный мусор, потом с видом колдуна или шамана, выполняющего сложный обряд, стал раскладывать на столе белые листы бумаги и брызгать на них какой-то жидкостью.
– Ты это, не очень много лей, а то на следующую партию не хватит, – неожиданно выступил с руководящим указанием Куляев.
– Не учи ученого, – остановил его подельник. – Давай лучше клади на листы купюры.
– «Катьку» лицом вверх класть аль вниз? – неожиданно вспомнил про портрет императрицы на купюрах Куляев.
– А без разницы, главное, чтобы близко лежали и друг на друга не накладывались, а то белые полоски останутся.
Куляев начал раскладывать денежные знаки; вначале он положил купюру вверх той стороной, где была изображена императрица, но потом перевернул: ему показалось, что Екатерина смотрит на него укоризненно. Когда все денежные знаки были уложены, Дмитрий Васильевич опять побрызгал деньги жидкостью и стал укладывать на них кирпичи. Когда последний кирпич занял свое место, в дверь постучали. Оба подельника вздрогнули.
– Иди посмотри, кто там, если кто нехороший, ну там из полиции, например, то дай знать – начни кашлять, что ли. Если просто чужой, то отправляй его отсюда под любым предлогом, если попытается войти, то тоже кашляй, самое главное – тяни время, – проинструктировал Ивана Дмитрий Васильевич. Тот кивнул, мол, понял, и пошел к двери.
Стук продолжался и звучал очень настойчиво. Когда Куляев открыл дверь, то ему в глаза сразу бросилась форменная фуражка городового. Иван зашелся в кашле, одной рукой хватаясь за грудь, другой за косяк двери, тем самым перекрывая сотруднику полиции вход в помещение.
– Здравия желаю, извиняюсь за беспокойство, но я должен осмотреть помещение, мне поступили данные, что здесь тайная сходка.
– Да помилуйте, кхе-кхе-е-кхе, какая сходка, кхе-кхе, тут и нет никого, – заливаясь искусственным кашлем, хватаясь за грудь и косяк, отпирался Иван. Самое главное – он продолжал топтаться у входа, не давая войти представителю закона. А тот смиренно стоял у двери, терпеливо ожидая, когда приступ кашля пройдет. Однако ничего нельзя растягивать бесконечно: в конечном итоге городовому надоело ждать, он просто рукой отодвинул кашляющего господина и вошел в помещение. Там он строгим взором оглядел окружающее пространство и Дмитрия Васильевича, который смущенно замер у стола с кирпичами.
– Так, чем занимаемся? Запрещенную литературу читаем? – прорычал полицейский.
– Да нет, как можно, мы ничем плохим не занимаемся, – лепетал Дмитрий, вид у него был испуганный, даже жалкий.
– А что тогда людей хоронитесь?
– Да вот мы с Иваном Григорьевичем в картишки переброситься собрались, партию в преферанс. – Из-за спины на обозрение была вытащена колода карт.
– А дома что не играется? – продолжал допрашивать городовой.
– Да у него жена меня терпеть не может, вот и встречаемся здесь, чтобы, значит, того, не вопила, – продолжал лепетать Дмитрий.
Городовой перевел вопросительный взгляд на Кураева, тот от испуга потерял дар речи и только испуганно закивал головой. Затем полицейский подошел к столу и произнес:
– Так, а это что такое? Может, под кирпичами листовки противоправные лежат? – Городовой протянул руку к кирпичу. У Ивана от страха потемнело в глазах, к горлу подкатила волна тошноты. Но когда рука стража порядка подняла кирпич, выяснилось, что под ним ничего не было! Городовой разочарованно опустил кирпич, потом поднял еще один, задумчиво посмотрел на пустой стол, еще раз окинул помещение суровым взглядом, надеясь увидеть какую-либо крамолу, выходящую из-под стола. Но никакой крамолы не было.
– Желаю здравствовать! – прорычал служивый и покинул помещение.
– Уф-ф! – облегченно выдохнул Иван. Потом тоже поднял кирпич, затем второй, обнаружил под ними голые доски и изумленно спросил:
– А где всё?
– Как где? Вон в огне догорает. – Дмитрий кивнул на печку, где бойко подпрыгивали языки пламени. – Ты что думаешь, что я тут просто в потолок плевал, когда ты театр одного актера пытался изображать и фальшиво кашлял у двери? Ты мог бы и подольше его у дверей подержать, скажи мне спасибо, что я так быстро среагировал, едва успел, с другим товарищем ты бы сейчас в каземат собирался бы.
– А как же мои, то есть наши деньги?
– Как? А так вот, сгорели. Радуйся, что так все обернулось, лучше без денег, но на свободе, на каторге тебе «катеньки» все равно ни к чему. Ладно, я пошел. – Дмитрий двинулся к двери.
– А я как?
– Чего «как»? Сгорели твои деньги, жидкости тоже мало осталось, так что прощай, сиди и радуйся, что обошлось. – Дмитрий Васильевич покинул помещение, оставив Ивана в полной растерянности…
На некоторое время в кабинете следователя воцарилась тишина, заявитель замолчал.
– И теперь, по прошествии достаточно большого промежутка времени, вы наконец решили заявить? – нарушил молчание следователь.
– Так на этом вся эта история не закончилась! – всплеснув руками, выдал Куляев.
– Да?! – удивился Железманов. – Продолжайте.
– Шел я один раз по Соборной площади, вот Шилина встретил, стали с ним последние новости обсуждать. – Он кивнул в сторону своего товарища, который доселе не произнес ни слова. – И что же вы думаете! Нам навстречу идет этот самый Дмитрий Васильевич. Прямо около торговых рядов и повстречались. Нос к носу. Около лавки импортных товаров, я чаю собирался прикупить. А тут такая встреча! Я как его увидел, аж обомлел. Он тоже меня узнал.
– И как он отреагировал на вашу встречу? – спросил Петр Андреевич.
– Обрадовался! А потом сказал, что для меня у него есть хорошее предложение.
Дмитрий Васильевич и в самом деле изобразил бурную радость:
– Иван Григорьевич! Дорогой! Как хорошо, что я вас встретил! У меня для вас есть хорошая новость.
– Какая новость?
Тот отвел Куляева в сторонку и тихим голосом произнес:
– Знакомый мой, о котором я вам недавно рассказывал, опять мне товар свой поставил, мы можем закончить наше предприятие.
Увидев, что у Куляева алчно заблестели глаза (про чай моментально забыл), добавил:
– Вот только желательно все же сумму взять покрупнее, а то неприбыльно получается, я в прошлый раз в накладе остался: за жидкость деньги заплатил, а все потом огонь съел.
– Так нет у меня столько, тысчонку я, может, и наберу, а больше нет.
– А приятель твой? – Дмитрий Васильевич указал на Шилина.
– И вам предложили поучаствовать? – спросил Шилина следователь.
– Да, я согласился, думал разбогатеть, – кивнул головой тот.
– И много дали?
– Две тысячи.
– А вы сколько? – Петр опять обратился к Куляеву.
– Тысячу, – растерянно произнес тот.
– Ладно, рассказывайте, что дальше произошло.
Дальше основным рассказчиком выступал Шилин:
– Собрали мы деньги, решили, что будем делать все у меня дома, я на отшибе живу, так спокойнее будет.
Как и в первый раз, Дмитрий Васильевич убеждал своих знакомых никому ничего не говорить, сам лично убедился, что никто не подслушивает и никто не подглядывает. Сам устилал стол листами бумаги, потом как большую ценность достал сосуд с таинственной жидкостью и стал брызгать на бумагу. Потом скомандовал Шилину:
