Августа

– Яичницу есть каждый день вредно, Густа. И тебе, и Папе, а уж тем более из пяти яиц. Давай лучше сделаем с тобой вкусную и полезную овсяную кашу с клубникой, а?

– Ну Мам… Сегодня же суббота, в конце концов! Какая каша опять? Каждый день каша, так нечестно.

– Так мы и сделаем специальную субботнюю кашу с клубникой, я же говорю. Почему чуть что, сразу спор? И, кстати, ты так и не ответила мне по поводу школы акварели, пойдём?

– Но я же уже решила быть ветеринаром, Мам. А иметь сразу две профессии я не хочу. Кроме того, у меня и так появилось очень серьезное хобби, которое придётся совмещать с лечением бедных животных, ну, и времени ещё на всякое там рисование уж точно не останется.

– Какое хобби, Густа? Любопытно… Только не говори мне, что оно хоть как-то связано с лазаньем! Мне тогда точно придётся запереть тебя дома как минимум лет до восемнадцати – со вздохом сказала Мама и пошла к плите.

Августа хотела было возразить, что поиски кладов – занятие совершенно безобидное, а, кроме того, очень даже полезное для папиного кино и создания безопасного леса для драконов, но в этот момент из их комнаты неожиданно выпрыгнул Степка и с размаху приземлился прямо на карту. Банка с водой, в которой Августа мыла кисти, естественно, опрокинулась, и посередине Парка образовалось немаленькое такое серо-буро-малиновое озеро, которое немедленно стало вытекать из Парка прямо на новенький ковёр. Степка не обратил на катаклизм ни малейшего внимания и промчался дальше в ванную. Августа хотела было сначала разозлиться, но заметила, что новоявленное озеро почти совпало с местоположением пруда, который она как раз собиралась нарисовать. Так что Степка на этот раз помог ей – Августе надо было только срочно принять меры, чтобы озеро случайно не затопило весь Парк на карте. Этим она незамедлительно и занялась, а вот ковёр, который в карту не входил, оказался предоставлен самому себе. Но ненадолго.

– Г-у-у-ста!!! Наш ковёр! Что же ты делаешь? А ну-ка подвинься, глупышка! – Мама подлетела к месту катастрофы ещё быстрее, чем Степка ее устроил. Причем она уже была вооружена шваброй и тряпками.

Густа вынуждена была прервать спасение Парка и начала не очень ловко помогать Маме. Но тут из спальни, потягиваясь и забавно подражая только что пробудившемуся орангутангу, вышел Папа.

– Эй вы все! Если не хотите быть сожранными свирепым орангутангом, то советую немедленно сварить этому страшному чудовищу кофе!

– Неплавда Пап, Обезьяны не едят людей, мы же смотлели пло них в Насионал Геоглафик. Они доблые и холошие, – Степка уже вышел из ванны и теперь решил продемонстрировать перед Папой, как он хорошо отжимается.

Ситуация с ковром сразу как-то разрядилась, и все стали готовиться к завтраку. Пока каждый уплетал вкусные субботние бутерброды, на которых в итоге и решено было остановиться, Папа решил сделать сюрприз и объявил, что сегодня берет всех на съемочную площадку. Там будет скоро сниматься интересный фильм его друга про инопланетян. Декорации для него просто фантастические, а также есть куча костюмов всяких инопланетных чудиков и даже почти настоящий космический корабль – прямо как в «Звёздных войнах»! Степка, разумеется, пришёл в полный восторг и начал прыгать по кухне, изображая разных монстров. Августу это сообщение, наоборот, сильно озадачило. С одной стороны, ей тоже очень хотелось поехать вместе со всеми и поглядеть на всякие интересные инопланетные штуковины, но с другой…

Она ведь ещё с ночи наметила план по официальному открытию поисков сокровищ в Парке. Никитон сто пудово ее уже заждался, да и Катя наверняка совсем затосковала – она ведь там уже неделю не была. «Не, так нечестно по отношению к ним, да и от планов отступать неправильно. Тем более, что фильмов и декораций будет ещё куча, а вот сокровища в Парке дело другое. Их со дня на день могут найти шпионы, и тогда пиши пропало. Во-первых, драконы так и будут, бедные, умирать со страху в лесах, где их будут постоянно пугать надоедливые люди. А во-вторых… Да сам же Папа потом скажет ей спасибо, когда она даст ему целую кучу сокровищ, которые он сможет обменять на деньги и снять такой крутой фильм, какого ещё никто не видел» – так размышляла Августа, и лицо ее делалось все более и более сосредоточенным.

– Что такое, Густа? Ты разве не хочешь поехать с нами и увидеть клевые декорации? Лошадей там, конечно, не будет, но актеры, которые стараются изображать инопланетян, тоже весьма забавные – уж поверь мне, дочка, – Папа сразу же для убедительности напялил на голову пустую кастрюлю, зажал себе нос и начал подражать странной речи страшных, но добрых инопланетян, которым пока решительно не удавалось найти общий язык с людьми. Вышло очень даже неплохо – Мама и Степка уже покатывались со смеху. Августа тоже невольно улыбнулась, но решила все же стоять на своём.

– Понимаешь, Пап, я бы с удовольствием поехала с вами. Но я уже обещала Никитону, что мы сегодня погуляем вместе. Меня и так в Парке очень давно не было. Понимаешь?

– Густа, ну так нельзя, в самом деле! Ты этот Парк ведь знаешь вдоль и поперёк, что там такого интересного-то? Я понимаю, что Никитон твой друг, но мы ведь твоя семья, между прочим, и когда Папа предлагает такой интересный план, то прямо обидно становится, ей Богу… И Папе, кстати, обиднее всех – он ведь и так все время занят на работе, и в свой единственный выходной, конечно, хочет побыть с нами и с тобой, Густа, особенно, – Мама, как всегда, выпалила целую тираду на одном дыхании и теперь укоризненно смотрела на Августу, которая вся осунулась и сидела, потупив глаза в стол.

– Да ладно тебе, Лиз… Я Густу понимаю как раз. Если она обещала своему другу, значит обещала. Обещания надо уметь держать – мы сами не раз ее этому учили, – Папа надкусил ещё один бутерброд и попытался продолжить, но вышло только мычание, из чего он сразу же легко сделал инопланетное мычание, чем снова всех повеселил.

– Кстати, Густ, чисто как вариант предлагаю тебе… А что, если мы Никитона тоже возьмём с собой, а? Ведь ему, как любому нормальному пацану, наверняка будет нереально круто посидеть за штурвалом межпланетного космического корабля или подержать в руках практически настоящий лазерный бластер? И разве не было бы с твоей стороны правильно предоставить ему такую дружескую услугу, так сказать?

– Хитлый Папа! – Степка раскусил папин план и теперь был очень доволен собой.

– Ну не знаю, Пап… Может быть, конечно. Но как мы его позовём? Я ведь даже телефона Никитона не знаю, да и наверняка ему спрашивать у своих родителей надо – Густа по-прежнему сопротивлялась, но уже понимала, что при таких условиях, видимо, придётся сдаваться.

– Так вот и не теряй времени даром, доедай свой бутер и беги в Парк. Ищешь там своего Никитона, звоните его родителям, и делов-то. Я, кстати, с его Папой знаком – отличный дядька вроде, работает… Ёлки-моталки, да он же работает в ЦУПе!!! Вот это удача – берите его с собой обязательно! Может, подскажет что-нибудь дельное.

– Где он работает, Пап? – Августа недоверчиво смотрела на неожиданно разгорячившегося Папу.

– Да в ЦУПе же – это центр управления полетов космических кораблей! Он там инженер какой-то серьезный по ходу. Да Вернер будет просто счастлив услышать его мнение насчёт визуальной убедительности корабля в его фильме. Решено короче! Если нужно, я сам с удовольствием поговорю с Папой Никитона, вот забыл только, как его зовут, чтоб меня…

– Ах вот оно, почему Никитон, типа, такой умный и знает столько всяких мудрёных слов из науки – ну понятно тогда. А чёй-то он мне не рассказывал про своего папу ничего, интересно?

– Этого я уж, Густа, не знаю – наверное, информация секретная, это я просто умею так к себе располагать, что даже настоящий шпион со мной легко проговориться может, – тут Папа сразу же сделал многозначительный вид, – но ты давай, не теряй времени – беги в свой Парк и позвони мне оттуда, чего да как.

Больше Августу упрашивать было не надо. Она мигом надела, как всегда не завязывая, свои потрепанные кеды и уже бежала по лестнице вниз, пытаясь на ходу продеть руки в непослушную куртку. Ведь если бежать быстро, то она успеет хотя бы на пять минут заскочить поболтать к Кате, а с Никитоном о плане поисков клада они вполне могут пообщаться и по дороге на задних креслах папиного минивэна. Может, так даже и лучше – сначала обсудить все спокойно, а на следующий день приступать уже обдуманно и по согласованному плану. Да и посмотреть на декорации и космических пришельцев ей тоже очень хотелось. Тем более, что, оказывается, при некоторой смекалке вполне можно успеть все.

Никитон,как обычно, когда ждал Густу, подтягивался и делал всякие перевороты на спортивной площадке. Вид у него был довольно смешной: яркий красный спортивный костюм с дурацким Микки Маусом на спине, который явно достался ему от старшей сестры Ленки, и странная шапка с большим помпоном. Никитон не раз собирался попросить купить ему нормальную мальчишескую спортивную одежду, но потом понял, что так ходить куда интереснее. Ведь его прикид давал кучу поводов для насмешек другим мальчишкам, что, в свою очередь, давало Никитону возможность поставить их на место, да так причем, что они все постепенно вынуждены были признать его костюм самым стильным в Парке. А если вдруг и находился какой-нибудь новенький, кто ещё не знал об этом, то Никитон незамедлительно приводил ему все необходимые доводы, напоминая заодно и всем остальным, кто и так уже знал. Вот и сейчас он лихо кувыркался на турнике, как настоящий заправский гимнаст, а другие мальчишки лишь восхищённо смотрели на него снизу. Но, завидев бегущую в его сторону Августу, Никитон сразу же спрыгнул и, не глядя на своих поклонников, пошёл уверенным шагом к ней навстречу.

– Привет, Густа! Ты куда исчезла-то? Вообще приходить перестала, я уж реально начал волноваться за тебя, подумал, может случилось чего… Нормально все? Мне ведь тут, между прочим, твоя помощь нужна с охранниками. Одному ведь сложно все таки, а на этих остолопов полагаться вообще не вариант, – и он пренебрежительно махнул рукой в сторону тех самых мальчишек, которые теперь безуспешно пытались повторить фокусы Никитона.

– Здорово, Никит… Фу, запыхалась я! Похоже, давно не бегала нормально – позор мне. Да не, я… Короче, нормально все со мной. Я тут это, типа, занята была эту неделю просто. Есть у меня одно очень важное секретное задание, понимаешь?

– Какое задание, Густ? Мне-то можешь сказать?

– Ну вот, и ты туда же, Никит… Я хочу сказать, но не могу пока. Может быть, позже, если мне разрешат. Но зато у меня есть к тебе предложение. Только решать надо быстро, а то Папа долго ждать не будет. Киносъемки и декорации – это вообще такие штуки, которые ждать не любят. А актеры тем более. Поедешь с нами?

– Куда поеду? Ты что, стала актрисой все-таки? Ну я так и знал, что твой Папа в итоге сделает из тебя актрису, и ты станешь знаменитой, а со мной в Парке ловить шпионов тебе тогда станет и скучно и некогда.

– Дурак ты все таки, Никит. Посмотри на меня – ну какая из меня актриса? Там же наряжаться надо во всякие платья исторические, а ещё говорить разные сложные монологи, не – это все не для меня. А вот шпионов я бы как раз с удовольствием поискала, тем более, что они теперь ещё и скорее всего наши прямые конкуренты. Короче, мы обязательно должны их опередить, Никит. Но сейчас у меня нет времени – я по дороге тебе все расскажу.

– Как это теперь они наши конкуренты?? И в чем мы должны их опередить? – Никитон смотрел на неё круглыми глазами, но было более чем заметно, что он уже дико заинтересовался.

– Все по дороге. А теперь надо, чтобы ты отпросился у своих родителей поехать вместе со мной и моей семьей на киноплощадку – там сейчас, типа, фильм про пришельцев снимают, будут всякие разные прикольные костюмы инопланетян, лазеры и даже почти настоящий межпланетный космический корабль. Хочешь все это увидеть?

– Ещё спрашиваешь! Конечно хочу! Но вот не знаю, отпустят ли меня… Мой Папа сейчас тоже хотел выйти погулять со мной, посмотреть на мои спортивные достижения, а заодно, если повезёт, может мы в пиццерию пойдём. То есть ты пойми, Густ, конечно твой вариант куда интереснее, но мы с ним нечасто видимся тоже, и мне как-то жалко его огорчать… – Никитон явно расстроился и сник.

– А так и не надо его огорчать. Мы твоего Папу тоже возьмём с собой. Тем более, он же у тебя в этом ЦУ…, ну короче в космическом центре прямо работает, космические корабли изобретает! А ты мне не рассказывал, между прочим, ничего, эх ты…

– Хмм… Это правда, Густ, только он не сами корабли изобретает, мой Папа обшивкой занимается в основном. Но это тоже очень серьёзно – там супер технологии, между прочим, о которых больше никто в мире не знает! Однако постой… Густа, а как ты-то узнала, раз я тебе ничего не говорил? Я ведь точно ничего не говорил – мой Папа не раз просил меня держать все в секрете.

– Ха, Никит, а я не раз говорила, что от меня все равно ничего не скроется – уж такой у меня характер. Но вообще, если честно, это мой Папа мне рассказал сегодня утром. А также он лично передавал приглашение твоему Папе, прямо просил его поехать с нами, говорил, что его мнение может оказаться очень полезным для Вернера, ну, для папиного друга, который и снимает этот фильм. Как думаешь, твой Папа согласится?

– Не знаю, Густ. Он вообще человек стеснительный и большие сборища людей не очень любит, но я попробую упросить его. А вот он, кстати, и идёт! Я побегу навстречу, рискну – авось прокатит, – и Никитон помчался к высокому человеку в старомодной шляпе, который шёл, опираясь на трость, будто герой из какого-нибудь фильма, про то, как жили люди сто лет назад. Августа же решила пока подождать на турниках, где начала с легкостью повторять те же трюки, что ещё недавно выделывал Никитон. Зрители уже, правда, все разбежались, но ей они были и не нужны вовсе. Августе просто хотелось немного снять напряжение, а заодно сосредоточиться на главном – подытожить в голове все факты о возможном местонахождении сокровищ, чтобы как можно более ясно изложить их Никитону по дороге на киноплощадку.

Папа Никитона Георгий Викторович действительно согласился не сразу. Пришлось звонить Папе и давать ему трубку. Папа все-таки сумел убедить стеснительного строителя космических кораблей – видимо, он грамотно делал упор на необходимость присутствия его на съемках именно как специалиста, что без него прямо совсем и непонятно, как снимать кино, и даже весь проект может встать. Папа кричал в трубку так громко и убедительно, что Августа почти все слышала. Он даже заверил бедного Георгия Викторовича, что специальный консультант по космосу вот уже месяц как болеет и не появляется на площадке, между тем как кино продолжает во всю сниматься, а вот посоветоваться режиссеру ну совсем не с кем. Августа прекрасно понимала, что никакой консультант на самом деле не заболел, а ее Папа просто выдумал все это на ходу, чтобы убедить Георгия Викторовича поехать с ними. А все это ради неё, Августы. Получалось, что и враньё тоже из-за неё, а враньё Августа не любила. Поэтому и стояла рядом с красными ушами и опущенной головой. Но что-либо менять было уже поздно – через пять минут у входа в Парк затормозил Папин минивэн.

Степка, как Августа и предполагала, сидел в своём креслице спереди рядом с Папой, а Мама сзади во втором ряду. Георгий Викторович, естественно, был приглашён сесть рядом с ней, а Августа с Никитоном полезли совсем назад – на третий ряд. Августу такой расклад абсолютно устраивал – на задних сидениях всегда уютнее всего, а уж сейчас там точно было лучшее место в машине для посвящения Никитона в предстоящие планы по поискам кладов. Никитон слушал шёпот Августы внимательно и почти не перебивал. Ему, правда, стало очень обидно, что он не успел прочесть столь полезной книги, как «Остров Сокровищ», и поэтому Августе первой в голову пришла такая отличная идея, как поиски настоящих сокровищ прямо у себя под носом. А главное, сразу становилось ясно, почему в их Парке развелось так много этих охранников-шпионов.

– Шныряют тут везде, прохода от них уже нету! – яростно прошептал Никитон и закусил губу, – наверняка они уже всё тут обыскали, все тайные места излазили. И это в нашем-то Парке! Вот свинство!

– Ну, во-первых, Никит, Парк все-таки не совсем наш с тобой – он, типа, все-таки общий. А во-вторых, зря ты так волнуешься, как мне кажется.

– Это почему же зря, Густ? Мне вот даже на эти киносъемки ехать расхотелось – пока мы там будем развлекаться, то они как раз все и найдут, мародеры проклятые!

– Пап, а кто такие малоделы плоклятые? – Степка, оказывается, уже давно вслушивался в тайный разговор старшей сестры и теперь выдал часть их секретного разговора. Правда, Папа в это время говорил по телефону, так что не обратил внимания на вопрос.

– Ну ты потише говори то! – Августа строго посмотрела на Никитона, – мы тут не одни в машине, вообще-то.

Пристыженный Никитон сразу же замолчал и сосредоточенно уставился в окно, чтобы не ляпнуть опять чего-нибудь лишнего. Между тем машина подъехала к воротам с вывеской «Мосфильм», и, после непродолжительного разговора Папы со сторожем, ворота со скрипом отъехали в сторону, и они покатили по закрытой территории, где до сих пор и снимается большая часть фильмов и мультфильмов России. Папа, казалось, знал здесь абсолютно все, и сразу с жаром начал рассказывать историю знаменитой киностудии и разные забавные случаи, которые происходили здесь чуть ли не каждый день. Сначала слушать Папу было настолько интересно, что и Августа и Никитон начисто забыли о своих поисковых планах и только и успевали, что удивляться, да иногда задавать свои глупые вопросы, на которые Папа, впрочем, не всегда успевал отвечать, чересчур увлекшись собственным рассказом, который постепенно становился все более сложным и насыщенным всякими техническими деталями, больше интересными уже для взрослых. Скоро они припарковались и пошли дальше пешком, Папа шёл очень быстро, продолжая быстро говорить, но слушал его теперь в основном Георгий Викторович. Августа с Никитоном ещё пытались успеть за ними, а вот Степка с Мамой сразу отстали, а потом и вовсе потерялись из виду.

Но вскоре Папа обернулся и, возбужденно жестикулируя, начал зазывать детей в сторону некоего странного здания с огромными воротами. По виду оно походило на простой старый дом, но только окна там были глухими, а вместо обычной двери входом служили исполинского размера синие ворота, сквозь которые в случае необходимости легко мог войти слон с паланкином на нем или даже влететь небольшой космический корабль. Правда, в одной из створок воротищ все же оказалась маленькая потайная дверка, через которую Папа и предлагал теперь всем войти, как только их пригласят.

– Только очень тихо, Густа, ясно? Это павильон номер пятнадцать, и там сейчас как раз и идут съемки «Мира на грани».

– А мира на грани чего, Пап? Ты же говорил, что инопланетяне вроде пытаются найти общий язык с людьми?

– Они-то пытаются, Густа, но вот люди поначалу настроены очень враждебно, так что история может развернуться самым неожиданным образом.

– Но ведь твой этот Вернер же знает, как на самом деле все кончится, да? Типа, ведь, как ты сам рассказывал, прежде чем снимается фильм, пишется подробный сценарий, где и придумывается весь сюжет от начала и до конца. Разве не так?

– Да, так то оно так, Густа, только Дядя Вернер сам сочинял сценарий и написал в итоге два варианта. В первом пришельцы были странными, но по сути очень неплохими ребятами, и в итоге им действительно удалось установить контакт с землянами, после чего вся мировая цивилизация вышла на совершенно новую ступень развития. Но потом в неуёмной голове Вернера созрел ещё один вариант развития событий, где все пошло уже не совсем так гладко…

– И чего, типа, инопланетяне нас всех взорвали и захватили землю?

– Ну зачем сразу так жестоко, Густа? Нет, конечно, но на какой-то момент вспыхнула настоящая межпланетная война, вследствие которой земляне победили и завладели планетой непрошенных гостей. Цивилизация тоже вышла на новый этап, но куда более кровавым способом. Да ёлки-моталки, где же Вернер, в самом деле – мы же тут так замерзнем, в конце концов!

– Мне второй вариант больше нравится, будет что-то типа «Звездных войн», а это круто, – Никитон важно посмотрел на взрослых, которые и впрямь выглядели уже вполне замерзшими.

– Я ему сейчас сам звездные войны устрою, паршивцу этакому! Уже двадцать минут мёрзнем тут, как студенты несчастные. Вот ворвёмся сейчас всей гурьбой и сорвём ему съемки ко всем чертям – будет знать, как заставлять ждать важных гостей, Мишка, блин, Кучерявый…

– А кто такой Мишка Кучерявый, он землянин или пришелец, а, Пап? – немедленно спросила Августа.

– Да вот я и сам уже не уверен, кто он такой, может, и впрямь в инопланетянина превращается постепенно. Но вообще в институте Вернера так и звали только. Это сейчас он уважаемый всеми Михаил Леонидович Вернер, многообещающая звезда отечественного кинематографа, но на самом деле, как был оболтусом Мишкой Кучерявым, так и остался… – Папа явно собирался продолжить в том же духе, но тут дверь неожиданно немного приоткрылась, а из неё высунулась длиннющая страшная рука, больше правда похожая на металлическую клешню, которая мгновенно взяла ошарашенного Папу за горло и стала затягивать внутрь. Августа и Никитон разом отскочили в сторону, а бедный Георгий Викторович от неожиданности потерял равновесие и, споткнувшись о бордюр, свалился прямо на клумбу. Единственный, кто, как ни странно, совершенно не растерялся, был Папа.

– Пусти меня немедленно, мерзкая инородная тварь! А то я сейчас клешню твою сломаю и заставлю тебя же ее съесть, инопланетное отродье! – лицо Папы, правда, при этом покраснело и исказилось.

– Нет, землянин, ничего у тебя не выйдет, это я съем сначала тебя, а потом и этих маленьких вкусных человеческих детенышей, – прозвучал страшный и совершенно неземной голос откуда-то изнутри.

Августа была девочкой не робкого десятка, и напугать ее было не так уж просто, поэтому сначала она сумела убедить себя, что все это розыгрыш, а клешня уж точно ненастоящая. Но страшный потусторонний голос и ее бедный Папа, который изо всех сил пытался сейчас обеими руками разжать железную штуковину на своём горле, убедили Августу, что происходящее может оказаться вовсе не шуткой. А раз так, то надо было срочно действовать, то есть – немедленно спасать Папу. И пока Георгий Викторович все так же сидел в своём пальто на клумбе, Августа, не долго думая, бросилась к Папе и стала тянуть его что есть силы за пояс, чтобы жуткая клешня ни в коем случае не смогла затащить Папу внутрь. Через секунду к ней присоединился верный друг Никитон, а ещё через мгновенье раздался хруст, и все трое резко отлетели назад и грохнулись прямо на несчастного Георгия Викторовича. Августа сразу же попыталась освободить Папу от проклятой клешни, которую им всем вместе удалось все -таки оторвать. И только тут она заметила озорные искорки в папиных глазах. То есть лицо у Папы по-прежнему было красным и напряженным, но глаза… Слишком хорошо Августа знала эти искорки, так что сразу поняла, их провели – все на самом деле все таки розыгрыш. Обиженная Августа сразу же резко вскочила и отпрыгнула в сторону. Все ещё ничего не понимающий Никитон начал помогать подняться охающему Георгию Викторовичу. Папа как-то неожиданно легко скинул с себя клешню, но встать так и не успел, потому, что в этот момент послышалась торжественная музыка и дверца внезапно полностью распахнулась. На пороге стоял толстый сияющий Вернер с пристегнутым к нему в качестве третьей руки обломком той самой клешни.

– Ну что, Павлик, получил ты от Мишки Кучерявого, а? Думал, я ничего не слышал, что ли? Между тем, я стоял под дверью и настраивал сложнейшую аппаратуру инопланетной руки, для того, чтобы вежливо поздороваться с тобой и твоими спутниками. Но, ты стал сыпать всякими обидными прозвищами, и моя клешня решила тебя немного проучить, так что ты уж извини, друг – без обид. Мои нижайшие извинения также и вам, молодые люди, и вам, о уважаемый господин, имени которого я пока не имею чести знать.

– Это Георгий Викторович, специалист по космическим кораблям. Настоящим, между прочим, кораблям, а не всей этой бутафории, которой ты себя окружил, засранец ты этакий! – Папа наконец встал и отряхнулся. А затем они, как ни в чем не бывало, очень сердечно обнялись с его давним другом Вернером.

После сцены примирения все гости были приглашены внутрь. Августа и Никитон сразу обалдели от масштабов декораций и количества самых разных людей и вещей, на которые они натыкались буквально на каждом шагу. Павильон внутри не имел перекрытий – все здание представляло собой одно общее огромное пространство, а с его крыши спускались самые невообразимые конструкции. Там была куча всяких подъемных кранов и специальных подвешенных на тросах площадок, соединённых между собой узкими мостками-переходами, переброшенными прямо по воздуху. По ним везде сновали люди, многие из которых, впрочем, на людей походили очень мало. Но теперь Августу уже было не провести – какой бы странный чудик теперь ни возникал на ее пути, она уже точно понимала, что это всего лишь актёр, хоть и облачённый в инопланетный костюм, сделанный по самым новейшим технологиям.