Августа

– Ну ты даёшь, Авкустина! Ты выглядишь, будто один из моих многочисленных племянников. Если бы ещё не твой русский слегка вздернутый нос… Но это ничего – для двухминутного представления ещё как сойдёт! Я уже давно в восхищении от твоих способностей, но, право, не ожидал такого фантастического перевоплощения. В общем, ты просто потрясающая молодец, и я, чем дальше, тем больше теряюсь в мыслях, как же мне в итоге отблагодарить тебя? Но…. Только тебе тоже надо бы одеться подобающе. На вот….– и Хесам смущённо протянул Августе ее костюм. В принципе костюм был в духе одеяния самого Хесама, но, конечно, чуть поскромнее – без позолоты и драгоценных камней.

– Вы тоже, типа, выглядите очень внушающе, мистер Хесам Мали, – сказала Августа и взяла костюм. Хесам подчеркнуто уважительно отвернулся. Августа всегда в мечтах хотела проехаться на лошади в виде лихого мальчишки, но вот, чтобы в образе юного иранского слуги, да ещё и прямо к посольству другого государства – этого она и вообразить себе не могла, настолько не могла, что теперь совершенно растерялась, глядя на роскошный костюм и раздумывая, как его вообще можно надеть и уж тем более носить. На помощь, как всегда, пришёл внутренний монолог: «Ну, попала я, конечно, но с другой стороны… Что уж теперь выделываться? Придётся надевать. Да и, в принципе, все понятно, типа – кафтан почти как мой халат для душа, с платком тоже справлюсь, штаны атласные вообще отпад (вот в них бы по деревьям и лазить, хоть и жалко, конечно), туфли только… Да уж, видимо Мистер Хесам реально считал, что у меня маленькая изящная ножка, но да ничего – придётся и в них влезть. Не на всю жизнь, надеюсь… Даже жалко, что меня так никто не увидит. Хотя, ещё не дай Бог, решат из меня вдруг настоящую актрису сделать – нет уж, дудки! У меня совсем другие планы на мои будущие профессии» – примерно так рассуждала Августа, пытаясь потуже затянуть кафтан и влезть в неудобные с непривычки туфли. Все так же отвернувшийся и демонстративно смотрящий в окно Хесам уже нервничал и, наконец, не выдержал.

– Ну что, Авкустина, теперь едем за лошадью? У нас чуть больше часа до встречи. Кстати, теперь ты выглядишь воистину великолепно, правда вот, тюрбан больше смахивает на головной убор, которые носили пираты в семнадцатом веке, но… Как я уже говорил, времени у нас нет совсем. Так что говори адрес.

– Едем в Парк. Дорогу я покажу. Но у меня, типа, будет одно условие, мистер Хесам.

– Какое условие? Ты так помогаешь мне, что я готов почти на что угодно ради тебя. Если нужны деньги или…

– Мне, типа, ничего не нужно. Но вот моей лошади Кате нужно. У неё больше нет ее доброй хозяйки. У неё теперь злой хозяин, который ее бьет. А я ее люблю, даже не знаю, как сказать, ну, в общем, как родную.

– Это ужасно, но чем я могу помочь? Давай выкупим твою лошадь у этого негодяя и поместим ее в какую-нибудь достойную конюшню, где за ней будет самый лучший уход. Это уж я тебе точно обещаю!

– Спасибо за щедрое предложение, Мистер Хесам, но оно меня не устраивает. Я хочу, чтобы все было немного по другому. Во-первых, этому мерзавцу, типа, вообще ничего не достанется. А, во-вторых, я выкраду Катю, а потом она действительно переедет в конюшню. Только к вам в Иран. Там красивые луга, горы и все такое. Как раз вчера смотрела в интернете. И я ей, типа, уже обещала.

– Прости, Авгкустина, но это совершенно невозможно.

– Пожалуйста, мистер Хесам, вы человек, типа, из влиятельных, а сейчас ваша семья вообще войдёт в историю. Вы можете придумать что-нибудь – я просто уверена в этом.

– Извини, но я ещё раз повторюсь, это невозможно.

– Простите, мистер Хесам, но тогда, пожалуйста, попросите остановить машину. Я выйду, и не будет ни меня, ни лошади, а план весь ваш развалится. Вот так! – и Августа мрачно надула губу и взялась за ручку двери лимузина.

Хесам побагровел, все лицо его напряглось. Но постепенно черты разгладились – все таки по натуре он был очень добрым и мягким человеком.

– Ладно, Авкустина, я что-нибудь придумаю. Расскажу, что без этой лошади никогда я бы не нашёл клад. Скажу, что лошадь мне послал сам Аллах. Она переедет в конюшни моего Отца – он поймёт. Раз ты ей обещала, то я это сделаю для тебя. Обещаю!

Августе немедленно захотелось обнять Хесама, но тут у неё зазвонил телефон. Это была, конечно, Мама. Ведь было уже почти семь часов вечера.

– Густа, немедленно говори, где ты на сей раз.

– Да, Мам, да я тут…

– Густа, не пудри мне мозги! Где ты?

– Да с Ирой я, Мам, с Ирой. Просто… Ну понимаешь, у меня тут проблемы с математикой, а она меня, типа, пытается подтянуть. Не злись только, пожалуйста.

– Я и не злюсь. Пока не злюсь, Густа! Папа, как только освободится, заедет за тобой. Часа через два примерно. И не дури там, – Мама повесила трубку. А Августа поняла, что влипла так, как ещё никогда в жизни.

Новый толстый владелец лошади Кати сидел на ступеньках загона и пил своё привычное пиво, поигрывая своим любимым хлыстом. Настроение у него было сносное, а для того чтобы сделать его совсем отличным, надо было только заставить себя встать и пару раз хлестнуть ненавистную клячу – уж больно пристрастился он к этому занятию за последнее время. В такие моменты он чувствовал свою власть и силу. Однако тут вдруг в поле его зрения появилась очень странная фигура. Как будто из старых восточных сказок, которые когда-то ещё в далеком детстве ему читала его Бабушка. Судя по росту, это был мальчик, но его костюм совсем не походил на привычную одежду дворовых пацанов. Восточный кафтан, тюрбан на голове, изогнутые туфли. Ступал мальчик почти бесшумно и шёл прямо к их загону, а точнее прямо к лошади. Толстяк с трудом встал и на всякий случай направился навстречу. Вдруг странный мальчик одним махом перемахнул через забор и ещё через секунду оказался на лошади. Толстяк побежал, но бегал он, учитывая свои габариты, конечно, не очень. За это время мальчик успел отвязать лошадь и пустился по кругу загона. Толстяк, наконец, разогнался и пустил в дело хлыст.

– Давай, Катя, давай! Я, как и обещала, спасу тебя от этого мерзавца. Но мы должны перемахнуть через этот дурацкий забор. Другого варианта нет. Давай, пожалуйста, дорогая моя, давай!

Катя скакала по кругу и фыркала, но каждый раз, приближаясь к забору, пугалась и пускалась обратно. Однако толстяк сам помог ей. Вернее, подстегнул. Когда хлыст в очередной раз оказался на ее крупе, Катя поднатужилась и прыгнула. Задние ноги задели за доски забора и обломали их, но приземлилась они все же благополучно. А потом помчались через Парк. Августа в одеянии арапчонка очень ловко управляла ею. Она знала, что через главные ворота Парка они никак не перемахнут, но был и заборчик пониже – он граничил с соседней территорией жилых домов. Именно туда они и поскакали. Правда, Катя в какой-то момент опять заупрямилась, и Августе снова пришлось ее уговаривать. Где-то за спиной раздался свисток охраны. Августа всерьёз занервничала. Надо было что-то срочно придумывать. Тогда она прямо на скаку сняла свой пояс с большой тяжелой пуговицей и, когда они в очередной раз поравнялись с забором, со всей силы врезала им Кате по крупу. Ей было невыносимо жалко Катю, но другого варианта не было. Катя взмыла вверх, и они перепрыгнули. Дальше был только обычный шлагбаум и дорога, где поджидала чёрная машина Хесама. Августа решила не останавливаться и поскакала дальше прямо по улице. Они мчались галопом, а чёрная машина неотступно следовала за ними. Затем Августа осадила Катю, и они свернули в один из маленьких переулков, чтобы сделать небольшую передышку, а заодно переодеть Катю в парадную сбрую и повесить на неё кое-какие украшения.

До встречи с Иранским послом в Иранском посольстве оставалось всего десять минут. Августа что есть силы гнала бедную Катю галопом.

– Давай, родная моя, давай! Последний рывок, Катюша моя. Я обо всем договорилась. Ты больше никогда не будешь катать надоедливых детей. Теперь тебя ждёт покой на волшебных восточных лугах, окружёнными красивейшими горами и холмами, роскошная конюшня и лучший уход. Ты только сейчас не подведи. Нам осталось совсем чуть-чуть – вон видишь, вон за тем поворотом, – подбадривала Августа Катю. Самой же Августе было здорово, как ещё никогда в жизни! Она ведь скакала по Москве, сама скакала, можно сказать, летела сквозь вечерний город, да ещё и в сказочном облачении. Это была и она, Августа, и не совсем она. Искательница кладов, актриса, похитительница лошадей – она была той девочкой, которой ещё недавно не могла даже мечтать быть. И это был не сон. Все происходило очень даже по-настоящему.

Эпилог.

Августа и Никитон шли по одной из боковых аллей Парка. С момента успешной передачи дара иранскому послу прошло уже две недели. И все эти две недели Августа была наказана и сидела дома. Она даже в школу не ходила. Это был первый день, когда ее наконец выпустили ненадолго погулять. На улице валил первый осенний снег. Его крупные мокрые хлопья облепляли с ног до головы. Все вокруг пытались хоть как-то защититься от него, но только не Августа. Она была настолько рада этому морозному воздуху, этому липкому снегу, знакомому Парку, в конце концов, по которому успела так соскучиться, что по своему обыкновению сняла шапку и шла теперь медленно, расставив руки и наслаждаясь свободой. Никитон, наоборот, мёрз, бегал кругами вокруг Августы и спрашивал, спрашивал, спрашивал. Августа отвечала нехотя, будто она была в тумане.

– Густа, а правда, что посол вышел в сопровождении целой свиты, а ты подняла лошадь на дыбы прямо посередине двора посольства?

– Ну да, у них так положено было сотни лет назад, поэтому обычай пришлось повторить. Дар-то древний, из прошлого, типа.

– Слушай, а потом-то что? Ты отдала сундук этому Хесаму, да?

– Ну да, а он уже лично вручил послу, само собой. Я же, типа, была всего лишь на всего мальчиком слугой. А посол такой маленький, маленький, но очень важный зато! Хесаму пришлось почти в два раза согнуться, чтобы отдать ему этот подарок.

– Круто, Густа! А ты думаешь, они все даже не поняли, что ты на самом деле, ну…

– В смысле, что я не иранский мальчик слуга, а обычная Московская девчонка, что ли, Никит, – Августа впервые перестала глотать воздух и на секунду бросила на Никитона смешливый взгляд.

– Ну, в смысле, конечно – это же надо все таки постараться так телепортироваться в роль мальчика, ведь это тебе не просто парик одеть, как мы тогда… Эмм, короче я запутался, но ты меня ведь поняла, да?

– Да чего уж тут не понять, то Никит. Не знаю наверняка, конечно, но вряд ли. Уж что, что, а загримировали меня, типа, круто. Но если честно, никто на меня особенно и не смотрел. Их интересовал только священный дар – они там осматривали его, проверяли, все ли работает, на месте ли самый драгоценный в мире красный алмаз, охали, ахали и благодарили своего Аллаха, конечно. Остальное вокруг этой иранской знати сразу стало абсолютно неважным. Даже сам Мистер Хесам, который, между прочим, его и нашёл! Мне даже, в какой-то момент, стало очень обидно за него, знаешь? Стоял себе такой смиренный, со склоненной головой… Но уж кому-кому, а уж точно не мне было решать их порядки, так что я, типа, просто стояла и гладила Катю тогда. Ведь она была главной героиней всего приключения, но, никто кроме меня, похоже, этого не понимал. Поэтому-то для меня сейчас куда важнее, что Катя уже в Иране. И ей там правда хорошо. Хесам фото присылал. Здорово ей там…

– Ни фига себе история, Густа! Да ты ведь могла тогда… Да все, что угодно попросить ведь, правда?

– Не знаю, Никит, может и могла, но, а что мне нужно-то? Вот если бы… Интересно, почему ещё недавно я могла разговаривать с лошадьми, а теперь больше нет? Неужели просто из-за того, что я стала чуть взрослее? Вот если бы я могла попросить вернуть мне этот дар… – говорила Августа уже скорее сама с собой.

– Не знаю, Густа, общение с лошадьми для меня вообще загадка. Ты же мне никогда не рассказывала об этой своей тайне… Слушай, скажи лучше, как родители-то узнали?

– А?

– Ну как все вообще узнали, что это была ты?

– Да через Шанского. Он вечно по интернету лазает. Вот и наткнулся на ролик шпионский какой-то. Увидел Хесама, и понеслось.

– Варе показал, да?

– Да он, дурак, всем показал… Варе деваться было некуда уже. Вот и родители узнали, и в школе тоже. Меня теперь, возможно, исключат даже, да и ладно.

– Никто тебя, Густа, не исключит. Наоборот, ты героиня на коне теперь! Все тобой гордятся ведь! Как придёшь в школу – сразу поймёшь, какой знаменитой ты стала.

– Да мне, типа, знаменитость совершенно не нужна, Никит.

– Не, ну как, круто все таки – нашла клад, похитила лошадь, поднесла Иранскому послу. Да, а три дня назад по телеку показывали, как этот твой низенький посол вручал тот самый сундук самому нашему Президенту, шутка ли?! Ты хоть смотрела?

– Не-а, телек был тоже под запретом, да и не интересно мне особо. Политика – это вообще не мое. Одно могу сказать, все сделал Хесам, а я лишь чуть помогла ему.

– Но разгадала-то все ты! Ты и есть настоящий детектив! Жаль, что меня рядом не было, может, чем смог бы помочь тебе все таки, – грустно и смущённо сказал Никитон себе в воротник.

– Да мне тоже, типа, не раз было жаль, что тебя не было не рядом. Ты ведь как-никак мой лучший друг, Никит.

– Спасибо, Густ – ты тоже моя лучшая подруга. Без вариантов. И только с тобой может быть так интересно! Я эти две недели с ума сходил от скуки, хотя… Кое в чем я тоже преуспел, Густа! И тебе наверняка будет это очень даже интересно, потому как….

– Даже не говори мне, Никит – мне ведь все запретили теперь. Вообще, вообще все. Хотят, чтобы я стала самой смирной девочкой на свете.

– А ты точно сможешь, Густа?

– А ты сам-то как думаешь, Никит?

– Думаю… Думаю, вряд ли, – аккуратно ответил Никитон.

– Вот и они знают на самом деле, что ничего из этого не выйдет. Какая из меня примерная девочка? Мне реально очень жалко и Маму и Папу, но себя-то не переделаешь, – вздохнула Августа и загребла огромную кучу снега прямо голыми руками.

– Но аккуратной быть тебе все же стоит. А то ведь можно и реально влипнуть.

– Это да. Я сама все время думаю об этом. Но без риска можно разве что кошек местных выслеживать. Хотя риск, конечно, типа, должен быть оправданным, и, как бы это сказать, не очень рискованным.

– Но как же родители-то все таки? Они же теперь глаз с тебя не спустят!

– Ну, может, отвлекутся сейчас немного на строительство нового дома на даче.

– А чего они решили вдруг новый дом строить? У вас же и старый вроде нормальный вполне.

– Да мне тоже старый нравится – я его люблю даже. И новый совершенно не хочу. Но родители спорят все теперь. Мама хочет, а Папа говорит, что это, типа, неправильно. Подарок все таки.

– Так, так. Ты уж давай до конца говори все, Густа! Я же не идиот все таки. Какой такой подарок вдруг? Тебе Иранский посол подарил что-нибудь, да?

– Да сдалась я Иранскому послу, как ты не поймёшь? Хесам подарил на прощанье. Брошь красивую в виде лошади. Мне нравится. Я бы даже иногда ее надевала, ну, когда у меня, типа, вдруг случаются настроения побыть настоящей девочкой. Но говорят, она дико дорогая, так что не буду, конечно. Вот Мама с Папой и спорят, что с ней делать теперь.

– Круто, Густа – урвала таки свой кусок клада! Эх, мне бы так, принести домой что-нибудь ценное, а то моего Папу с работы сократили только что.

– Ну, значит, эта брошь вашей семье, типа, нужнее. Я скажу Маме с Папой – это будет самое благородное решение. А значит, и самое правильное.

– Ты это брось, Густа… Даже не думай!

– Смотри, вон Варя со Степой идут. Между прочим, если бы не Варя, то я бы наверняка до сих пор дома взаперти сидела. Все таки классно, что у меня, типа, есть такая старшая сестра.

– Густа, тебе уже полчаса, как надо быть дома, забыла, что ли? – кричала запыхавшаяся Варя. Сама Варя многое передумала о своей сестрёнке за последнее время. Она и злилась на неё, и завидовала, и жалела до слез, но в итоге пришла все таки к выводу, что ее Густа самая что ни на есть крутая младшая сестра в мире.

И умная старшая сестра Варя тут абсолютно права. Августа хоть и немного странная, и не всегда похожа на других девочек, но зато тем, кто знает ее хорошо, скучать с ней точно не придётся. Потому, что на самом деле Августа умная и любопытная (ну, это кроме того, что она лучше всех лазает по деревьям и крышам, быстрее всех бегает и лучше всех прячется).Вот только сама она вовсе так не считает – наоборот, в большинстве случаев, Августа будет упорно утверждать, что она, типа, самая заурядная и неинтересная девочка в мире. Правда… Только до тех пор, пока на горизонте не забрезжит хоть сколько-нибудь стоящее приключение – тут Августа забывает про свои комплексы и старается изо всех сил. Потому, что ведь настоящее приключение надо не только не пропустить, но ещё и поучаствовать в нем, причем, обязательно на полную катушку. А больше всего на свете Августа любит приключения, ну, а приключения, в свою очередь, уже успели полюбить Августу.