Августа

– Слушай, давай перестанем болтать всякую ерунду и будем лучше следить, чтобы действительно не получилось, как вчера. Надо смотреть очень пристально! Может быть, он выйдет не через ту дверь, в которую вошёл, может, мы его поэтому в тот раз упустили, а может, он и вообще оттуда не выйдет…

– Как не выйдет? Там, что ли, останется?

– Ну, там-то он вряд ли останется, но, может, выйдет уже из школы опять…

– Значит, ты тоже поверила в телепортацию, да? – оживилась Ира.

– Ага, и ещё в машину времени вдобавок, – рассеяно ответила Августа. Все ее внимание было приковано к темным окнам старого дома. Но они были достаточно далеко, и как Августа ни старалась, разглядеть ей так пока ничего и не удавалось.

Меж тем время шло, а погода была отнюдь не такой солнечной, как в прошлый раз. Ближе к пяти часам вечера сгустились облака, а в пол шестого вместе с сумерками стал накрапывать на редкость противный холодный дождик. Ира замёрзла как цуцик, Августе тоже наверняка было очень холодно, но она предпочитала просто не замечать этого, все также неотступно следя за домом. Начинало темнеть, а глаза уже порядком устали, так что вглядываться в окна становилось все труднее и труднее. Однако Августа не сдавалась и все надеялась, что в доме наконец зажжется свет. Но свет никто не зажигал – в доме вообще как будто бы не было никого. Хесам словно сквозь землю провалился. В начале седьмого, когда уже почти совсем стемнело, пришли Варя, Даша и Шанский.

– Ну че, значит, Он так и не появлялся, да? Ни разу не замечали ничего подозрительного там, свет или движение какое-то? Может, кто-то ещё входил или выходил?– напряжённо спросила Варя, быстро окидывая взглядом территорию.

– Нее, ни одной живой души не видели, я-то в такой темноте уже ничего рассмотреть не могу, но у Густы глаза как у кошки, уж поверьте. Хорошо, что вы наконец пришли, а то мы тут скоро насмерть бы замёрзли – поеживаясь от холода, ответила Ира.

– Густа, ты как, чего молчишь? – снова спросила Варя, не особо обратив внимание на жалобы Иры.

– А почему вы никого не отправили к школе? –Августа наконец оторвалась от дома и яростно начала тереть уставшие глаза.

– Так мы же там на углу стояли – и улицу всю видели, и переулок, какой смысл? Он сто пудово не выходил оттуда! – выпалила Даша.

– Ну или воспользовался одной из моих теорий и…

– Сидеть здесь дальше бессмысленно – его там давно уже нет, – нетерпеливо перебила Августа.

– Что ты хочешь этим сказать, сестренка? Ведь если он не выходил, то… А-а-а! – Варя неожиданно хлопнула себя по лбу и застонала, – ты догадалась, Густа, да? Пока мы выдвигали одну идиотскую теорию за другой, ты ещё вчера все поняла, заноза ты этакая!

– Вы вообще о чем? Может, объясните нам тоже, – Даша с Шанским недоуменно переглянулись.

– Это старинный дом. Шестнадцатый век. Самый центр Москвы. Нам Папа рассказывал как-то, – начала Варя, – а у таких домов всегда… Ну ладно, Густа, давай уж – говори сама.

– Я, типа, про старинные дома не особо знаю, да и Папин рассказ тоже помню довольно смутно, но если рассуждать с точки зрения логики, то сегодня стало окончательно ясно, что наш объект в дом входил, но оттуда не выходил. А значит, есть другой выход, и этот выход далеко отсюда – возможно, где-то рядом со школой. Короче, из дома явно ведёт подземный ход.

– Подземный ход, точно! Ну как же я не догадалась?! – Даша с досадой толкнула Шанского, – А мы тут строим всякие нелепые теории о заговорах, переодеваниях… На самом деле же все так просто!

– Я и говорила, что мистики не бывает, что все куда проще, чем нам кажется. Но, однако, подземный ход – это все же не первое, что приходит в голову в такой ситуации… Хотя мы-то, Дашь, могли с тобой раньше, конечно, догадаться, я так вообще… И это у меня-то ещё лучший доклад в классе по Москвоведению, чтобы мне провалиться! В общем ,следует признать, что Густа всех нас обставила! – неожиданно Варя улыбнулась и одобрительно потрепала сестру по взъерошенным волосам, – хотя, если бы ты рассказала нам о своей догадке раньше, то ни тебе, ни нам не пришлось бы бессмысленно мерзнуть тут три часа. И сейчас мы бы уже, возможно, нашли выход из этого подземного хода, а вместе с ним выследили бы и его…

– Ну, я, типа, была не уверена, что вы мне поверите. Да и хотела ещё раз проверить свою идею, короче… – Августа сначала немного смутилась, но почти сразу оживилась, – Ну, завтра залезем за ним в дом, проследим и найдём как вход, так и выход! Можно, я залезу, Варь? Это же, ну, типа, моя догадка все таки, так что будет честно, если я и проверю ее, да? Варь?…

Но Варя почему-то молчала. В свете фонаря ее красивое лицо выглядело напряженным, а в глазах читалась растерянность и даже страх. Наконец, Варя взяла себя в руки и очень серьёзно посмотрела сначала на Августу, а потом и на остальных.

– Вы что, ещё ничего не поняли? Подземный ход! Сотни лет назад в подземельях старой Москвы был устроен настоящий лабиринт. Тогда это было нужно прежде всего для снабжения провизией самых важных домов в случае осады города неприятелем. Также, для тех случаев, если дела обстояли уж совсем плохо, с помощью подземных проходов можно было и убежать, выбраться за территорию Москвы того времени – ведь она была в несколько раз меньше, чем сейчас. А ещё их использовали для всяких секретных и часто темных дел. Но в двадцатом веке большая часть таких ходов была завалена и перекрыта… – Варя задумчиво замолчала.

– П-почему? Ведь такая полезная штуковина, р-разве нет? – спросила вконец продрогшая, но, судя по горящим глазам, дико заинтригованная Ира.

– Потому, что время изменилось. Стали строить капитальные высокие дома, для которых был необходим основательный фундамент и целая система канализации. Ну, а потом начали копать метро, которое окончательно приговорило подземный мир Москвы. Но часть ходов, конечно, осталась. Существует целое сообщество людей, которые до сих пор ищут их, исследуют. Они зовут себя диггерами.

– Ха – я слышала про них! Так выходит, что наш Хесам никакой не преступник, а всего то на всего несчастный диггер… – разочарованно констатировала Даша.

– Ох, я буду так счастлива, если он и впрямь окажется диггером. Даже лично возглавлю компанию, чтобы признать его учителем года! Однако, если честно, что-то очень в этом сомневаюсь. Я понимаю ещё, если бы он был при этом учителем по Москвоведению или истории хотя бы. Но нет, он у нас якобы (тут Варя выразительно подняла руку и загнула два пальца) учитель по химии, видите ли! Но на самом деле… Школа нужна ему вовсе не для этого! Равно как и подземный ход… – Варя неожиданно перешла на шепот.

– Я все понял, он из террористов… – произнёс с ужасом Шанский и сразу побледнел от своих же слов.

– Да, Шанский, иногда даже ты можешь догадаться. Я очень боюсь, что именно так дело и обстоит. Ведь это так удобно для террористических целей. Под землёй можно незаметно пронести кого угодно или что угодно. Вооруженный отряд боевиков или… – Варя снова понизила голос почти до шепота, – бомбу. Бомбу, которая, возможно, взорвет нашу школу.

Повисла мертвая тишина. Никто не знал, что сказать. Было уже почти восемь часов вечера, на улице стремительно холодало, противный моросящий дождик грозил перейти в мокрый снег. В одиноком переулке стояла насквозь промокшая группка школьников, которые почти никак не пытались даже укрыться или защититься от дождя и холода. Никто из них не улыбался, никто из них не говорил, лица будто заострились от напряженности, в глазах блуждал страх. Неожиданно тишину нарушил телефонный звонок.

– Да, Мам. Ага, Мам. Мы вот как раз уже выходим от Даши. Через пол часа будем. Конечно, сделали уроки. И Густа сделала вроде как даже… В общем, не волнуйся и до встречи, – Варя торопливо повесила трубку и обвела всех вопросительным взглядом. Атмосфера невольно разрядилась, теперь каждому захотелось внести своё предложение.

– Я считаю, однозначно надо уже сообщать в полицию, раз все так жёстко может быть. Ведь если это правда, то мы тогда не только своими жизнями рискуем, но и жизнями всех учеников и учителей нашей школы, какая бы уж она там не была, – безапелляционно заявила Даша.

– А ещё лучше сразу в ФСБ! Это Федеральная Служба Безопасности, если вдруг кто не знает. Самые крутые спецы по таким вопросам работают именно там! –с гордым видом произнёс Шанский.

– А может, сначала рассказать нашему директору Виктору Николаевичу? – неожиданно предложила Ира, – а он тогда во всем разберётся и сам уже сообщит куда нужно, чтобы нам не связываться, а то я вот лично очень боюсь. Вдруг нас из школы выгонят или вообще в тюрьму посадят? – Ира понизила голос до шепота и чуть было не заплакала.

– Никто нас ни в какую тюрьму не посадит! Что за глупости… Но вообще, позвать директора предложение дельное, – заметила Варя, – если кого и будут действительно слушать в полиции или в органах, так это его конечно. Нас, сопливых школьников, как обычно, даже всерьёз не воспримут.

Августа все это время молчала. Она даже не выделывала своих фокусов, а стояла в одной позе, обхватив изо всех сил себя руками. Так ей легче было сдерживать свой темперамент, ведь она прекрасно понимала, что такая серьезная ситуация требует соответствующей дисциплины. Однако после каждого нового предложения без труда можно было заметить, как на ее лице очень выразительно сменялась одна недовольная гримаса за другой. Наконец Августа не выдержала.

– Стучать директору это вообще! Фу… А для полиции просто нужно больше информации! А у нас пока только одни догадки, типа. Конечно, никто не станет нас слушать, даже директор ваш! –выпалила она.

– Густа, это и твой директор вообще-то. Ну, а ты какой вариант предлагаешь? Только не говори, что нам нужно…

– Само собой, нам нужно самим сначала найти этот подземный ход! Исследовать его, а потом и сфотографировать, причём с Острым Мечом внутри. Вот тогда нам все поверят – даже в этом ФСГ, или, типа, как там его… Это мое однозначное мнение! – последнее предложение Августа почти прокричала – так ей хотелось, чтобы все с ней согласились, – А в выборах директора школы я, кстати, никакого участия не принимала, так что он точно не мой, – добавила она после паузы.

– Ну, да, конечно, Густа! Я так и знала. Тебя что, вообще ничего испугать не может? Как обычно, в общем. Только на сей раз это тебе не ваши детские забавы с Никитоном в Парке. Тут реально убить могут – как нечего делать! Ты думай тоже…

– Так я и думаю, Варя… –умоляюще протянула Августа, которая сейчас действительно изо всех сил старалась придумать, как же всех убедить в своей правоте. Мысли прямо так и проносились вихрем в ее голове: «Первое настоящее дело! И сразу отдать его какому-то жирному директору?? Ну, уж нет – это вообще нечестно! Я так не играю! Эх, надо было никого не слушать и самой идти за Хесамом в старый дом. А может, сейчас? Нет – темно, все равно ничего не увижу, да и кто меня пустит… Но ведь завтра будет уже поздно – они все расскажут этому директору, и тогда… Нет, нет, нет, этого просто нельзя допустить! Я должна…» Августа вдруг неожиданно поняла, как надо действовать и теперь осторожно выжидала паузу в споре Вари и Даши о том, как правильнее рассказать все это директору. Даша считала, что надо бежать в его кабинет ещё с утра перед уроками, а Варя убеждала ее, что лучше сделать это во время большой перемены, предварительно собрав народ, чтобы было побольше шума, и вечно занятый и мрачный директор не смог бы от них отделаться. Шанский безуспешно пытался вставить своё слово, а бедная Ира стучала зубами от холода, недоуменно моргая глазами под толстыми очками.

Августа поняла, что пытаться их перекричать дело безнадежное и решила привлечь внимание по-другому. Два прыжка вперёд, один вверх, зацепилась правой, подтянулась, ещё рывок, и спустя каких-то десять секунд она уже оказалась верхом на заборе, за которым было все то, о чем шёл такой жаркий спор. Все мгновенно замолчали и замерли. Варя с ужасом посмотрела на сестру, боясь даже предположить, что та задумала. Августа предостерегающе подняла вверх руку.

– Пожалуйста, послушайте же меня, наконец! Как раз шум нам поднимать нельзя – ну неужели вы этого не понимаете? Ведь Острый Меч тоже его услышит, и тогда… Кто знает, что Он может предпринять в ответ. Я читала, что с террористами шутки плохи, и просто так они никогда не сдаются. А вдруг он сразу же взорвет эту свою бомбу, а? – Августа говорила громко, изо всех сил пытаясь донести до всех свою правду.

– Густа, тише! Ты бы ещё на всю улицу прокричала про бомбу… – Варя испуганно оглянулась по сторонам.

– Ну так, а как до вас достучаться-то, я ведь уже не могу просто – вот пришлось даже на забор этот дурацкий залезть. Сидеть здесь совершенно неудобно, но зато вы меня, типа, послушаете хоть немного. А не то сразу спрыгну с другой стороны, – выпалила Августа и в подтверждение своей угрозы перекинула вторую ногу внутрь. В этот момент что-то порвалось в ее видавших видах джинсах, но Августа не обратила на этот факт ровном счетом никакого внимания.

– Ладно, Густа, несносная ты моя сестра – говори. Мы тут все тебя, как ты любишь говорить, типа слушаем. Но учти, у тебя ровно две минуты на твои завиральные идеи.

– Ага, я очень быстро, – тут, правда, Августа запнулась, и ей сразу же показалось, что все ее мысли разом вылетели у неё из головы. Тишина продолжалась, наверное, аж с пол минуты, и только когда Варя собралась уже положить конец этой дурацкой ситуации, Августу прорвало.

– Завтра утром мы все вместе перелезем забор и попробуем проникнуть в дом и найти этот подземный ход! Кроме выговора за прогул первого урока, ничего нам не грозит – ведь Острый Меч в это время как раз будет вести свою химию. Ну, а потом мы, типа, уже решим, что делать. По крайней мере, у нас появятся хоть какие-то факты. И с ними мы сможем идти уже куда угодно, хоть даже и к вашему толстому директору. И заметь, Варь, я уже предлагаю вариант компромисс, то есть лезем сами, а Острый Меч даже и знать ничего не будет. Короче – никаких рисков. И только одни плюсы! Да потом, неужели никому из вас ни капельки не интересно, ну, честно? Мы же реально, типа героями станем, ну, а особенно ты, Варя, конечно.

– Две минуты кончились. Теперь немедленно спрыгивай с забора и иди к нам, – голос Вари был строгим, но злости в нем не слышалось. Августа даже хотела было послушано соскользнуть с забора, как ее и просили, но неожиданно почувствовала, что это не так-то просто – предательские джинсы зацепились задним карманом за острый край доски. Августа дёрнулась чуть сильнее, но лишь еще крепче застряла в своей глупой ловушке. Но всеобщее внимание снова переключилась на Варю, которая подняла по своему обыкновению руку вверх и продолжила с самым умным видом.

– На самом деле, в словах Густы есть своя правда. А то ведь действительно, если мы сами не удостоверимся во всем, то завтра будем выглядеть весьма бледно. И перед директором, и перед всей школой. Может дойти до того, что над нами вообще смеяться начнут, а я вот лично на дух не переношу, когда надо мной смеются.

– Так что, тогда делаем все, как я предложила? Правда, правда? – Августа аж подпрыгнула на заборе от такого радостного поворота. Но высвободиться ей снова не удалось – проклятые джинсы будто намертво прикрепились к старой доске, а чрезмерно привлекать внимание к своей на редкость нелепой ситуации Августе совсем не хотелось, так что она так и осталась подвешенной за карман в ожидании ответа Вари.

– Да, делаем, как предлагает Густа – мы проникаем туда. Но пойдут не все. Это слишком опасно. Залезем мы с Шанским, а ты, Густа, с Дашей и Ирой будете стоять здесь на стреме. И без возражений – решение окончательное!

Августа так и застыла молча на своём заборе. Лицо у неё сделалось каменное – даже глаза не моргали. Внутри же ее буквально разрывало от обиды и возмущения. «Ну как же так? Это ведь она в конце концов все придумала! Это она первая обо всем догадалась и предложила единственный стоющий план! А ее даже не берут?? Оставят, как какую-то маленькую глупенькую девочку на стреме, значит. Большую несправедливость даже придумать сложно. Высшая, вопиющая нечестность и бесчеловечность» – такие мысли проносились в ее голове, а к горлу медленно подкатывал такой огромный и отвратительный ком, что не расплакаться было просто невозможно. Варя заметила состояние сестры и хотела было утешить Августу, а заодно ещё раз попросить ее слезть, наконец, с забора, когда неожиданно послышался громкий вой сирен.

Звук был такой силы, что все невольно зажали уши и зажмурились. Сделала это и бедная Августа, но тут же потеряла единственную точку опоры и, отрывая злосчастный карман, полетела вниз, во двор . Забор был высокий, так что до земли она не долетела – так и осталась висеть, зацепившись ногой между досок, об одну из которых она и разорвала себе джинсы. Обеими руками Августа отчаянно пыталась теперь высвободить ногу. Но все ее действия не приносили ровном счетом никакого результата – кроссовка крепко-накрепко застряла, а рядом, даже учитывая Августину ловкость, не было решительно ничего, за что можно было бы уцепиться. Между тем, гул сирен становился все громче, и скоро Августа услышала звук тормозящих рядом машин. «Ну, вот и все. Полиция. Какая я же дуреха! Вот теперь мне точно крышка, да ещё и всем остальным из-за меня. Позор, ох какой позор!» –думала несчастная Августа, стараясь занять максимально удобную позу, чтобы затаиться и ждать.

Все действие заняло каких-то пять секунд, так что никто не успел обратить внимание на исчезновение Августы, потому что в это время по переулку одновременно с двух сторон подъехало сразу несколько полицейских машин. Из них торопливо выбежало с десяток полицейских и других людей, одетых в странную форму цвета хаки – по виду скорее солдаты. Двое из них немедленно встали по бокам от калитки временного забора. Встали так важно, как будто их поставили охранять дворец – не меньше. Остальные рассеялись вдоль забора и тоже приняли на редкость торжественный вид. В этот же момент откуда-то сзади к детям проворно подошли сразу три полицейских, которые наперебой стали требовать немедленно освободить переулок. Варя, конечно, попыталась выяснить, в чем причина такого внезапного переполоха, но один из полицейских настолько сурово посмотрел на неё, что вся группа предпочла быстренько ретироваться.

И только начав переходить на другую сторону улицы, Варя почувствовала неладное, сердце ее немедленно сжалось, но все, что ей удалось, это каким-то свистящим шепотом выдавить из себя: «Густа!!!» И в тот же момент Варя увидела ее, вернее, знакомую кроссовку сестры, беспомощно застрявшую на верхушке трижды проклятого забора. Вся группа тоже остановилась, и все посмотрели в ту сторону, куда со слезами на глазах указывала Варя. На мгновенье все замерли. Но в этот момент, впервые за всю историю их приключения, а, может быть, и вообще за всю свою жизнь, инициативу взял на себя не кто иной, как Шанский. Своими длиннющими шагами он пересек улицу, в два прыжка оказался у нужного места и с небывалой для себя ловкостью подтянулся на руках к верхнему краю забора. Перегнувшись через забор, он увидел Августу, силы которой были на исходе. Она изо всех сил держалась руками за застрявшую ногу, но ей было так больно, что предательские слезы сами катились из глаз. На мгновенье Шанский растерялся и попытался потянуть Августу наверх, чем сделал ее бедной ноге ещё больнее. Но затем он сориентировался, и что есть силы врезал кулаком по концу одной из досок, между которыми застряла кроссовка Августы. Сначала это тоже не помогло, но тогда Шанский ударил ещё, а потом и ещё раз. Наконец, что-то хрустнуло, обломок доски отскочил, а Августа, успев ухватиться за рукав Шанского, мгновенно подтянулась и через секунду оказалась снаружи.

Самое забавное, что полицейские, которые ещё каких-то две минуты назад, так строго приказали ребятам освободить улицу, вовсе ничего и не заметили! Все это время они стояли и смотрели в совершенно противоположную сторону, о чем-то оживленно переговариваясь друг с другом. Причина их интереса очень скоро стала понятна – из-за поворота стала подъезжать новая техника. Да ещё какая! Но к этому времени вся компания, поддерживая сильно прихрамывающую Августу, уже давно перебралась на улицу поближе к школе. Тем более, отсюда тоже открывался отличный вид на переулок, ещё недавно такой пустой и заброшенный, а сейчас переполненный военными и полицейскими, которые все прибывали и прибывали. Ну, а когда мимо них с визгом проехал целый автобус с вооруженными до зубов солдатами, то у всех членов команды вообще дух захватило. Из автобуса высыпало ещё с два десятка бойцов, и, один за другим, ровным строем они прошли на территорию старого особняка. Ещё через пять минут во всех окнах дома зажегся свет. Даже с приличного расстояния, на которым стояли ребята, было отлично видно внутреннее убранство комнат.

– Вот это да! – восхитилась Даша, – а я и не знала, что там все, оказывается, так роскошно сделали…

– Да уж, одни люстры чего стоят, а на стенах ковры висят, картины в шикарных рамах, – задумчиво протянула Варя, отбирая у подруги бинокль. Но черт с ними, люстрами и картинами, Густа, ты-то как, бедная моя? Как твоя нога, наверняка вся опухла, и надо срочно в травмопункт?

– Нормально, – мрачно пробурчала Августа, – и с ногой моей все нормально – так, ссадина, ерунда, короче. Но Шанскогому, типа, стоит сказать реальное спасибо, а то ещё чуть-чуть, и была бы у тебя одноногая сестра. Впрочем, я читала недавно про супер-крутого одноного сыщика, который…

– А ну-ка, помолчи хоть немного, зараза ты этакая! – немедленно перебила ее Варя. Затем она немного собралась с духом и обратилась к Шанскому. – Миша, спасибо тебе большое… Я даже и не знаю, что сказать-то, но ты сейчас реально спас мою сестру. И главное, так ловко и быстро все проделал. Вот уж не ожидала от тебя такой смелости…

– Ну, ну, вы ещё поцелуйтесь теперь, вот Шанский и будет в восторге – это же он для тебя подвиг такой проделал, – попыталась съязвить Степанова, но вовремя остановилась под тяжелым Вариным взглядом.

– Ладно, ладно, Мишка и впрямь молодец – единственный из нас, кто не растерялся. Ничего бы, конечно, с Густой не было – уж она-то по любому сумела бы выкрутиться. Но все равно, Шанский у нас сегодня герой дня, тут без вариантов.

– Да я просто, короче, я не успел подумать даже толком, но вдруг вспомнил один фильм, и среагировал, как тот герой, который спасал… – начал было взволновано Шанский, но затем, как обычно, стеснительно умолк, потому что понял: краткий миг его славы уже прошёл. Внимание всей компании вновь было приковано к таинственному дому, где теперь бурлила самая, что ни есть, настоящая жизнь. И все участники большой слежки теперь поочередно наблюдали за ней через единственный имеющийся у них бинокль.

Вообще-то, бинокль был августин, но в такой важный момент у неё, конечно, его взяли и даже разрешения не спросили. Августа, впрочем, не возражала. Поводов обижаться, и обижаться прежде всего на себя, и так хватало, а зрение у неё было настолько острое, что видела она сейчас все не хуже Вари с Дашей. И то, что она видела, вызывало у неё смешанные чувства.

От созерцания роскошного убранства дома их оторвало появление длинного лимузина с мигалками. Лимузинов в Москве и так хватало, но в этом было что-то особенное. Во-первых, цвет автомобиля был темно-зеленым, во-вторых, капот был украшен правительственными флагами, в-третьих, и номера были правительственными.

– Понятно, почему так много шума и гонора, – язвительно изрекла Варя, – здесь по ходу будет новое правительственное заведение, – вот и понавезли полицейских со всей Москвы, да ещё и военных притащили. Ну, а чего: особняк в самом сердце Москвы, внутри все украсили по высшему уровню, снаружи тоже отделку обновили – так, чтобы и прилично, и скромно выглядело одновременно. В духе нашего времени, короче. Мудро, ничего не скажешь!

– Ага, а почему охрану всего этого великолепия заранее не выставили, а? – выступила Даша.

– Почему не выставили? Вы чего, не видели там двух красавцев в камуфляже? Вон, Густа-то наверняка заметила, да сестренка?

– Ну, видела я там двоих – в телефонах, типа, сидели, игрались. Конечно, они не стали преградой для Острого Меча. Кстати, о нем-то никто не хочет поговорить? Планы ведь изменились – можно вон прямо сейчас подойти к тому генералу и все ему и выложить. Слабо, а?

Из лимузина действительно вышел очень важного вида человек в шинели почти до пят и в роскошной фуражке – по виду он больше всего походил на военного самого высокого звания. Однако желающих почему-то не нашлось, все опустили головы, даже Варя. Тогда Густа продолжила.