Сказка о зеленоглазой колдунье и семи богатырях

Князь нахмурился и смотрел на меня внимательно, оценивал – шучу, или правду говорю. Демонстративно ресницами моргнула, чтоб не сомневался.

– Веселина, – потянул меня за руку, прижал к себе. – Не могу я от тебя отказаться. Буду ждать, пока сила уляжется, – решительно произнес Игорь и сильней стиснул в своих руках. – Но завтра обряд будет! – оторвал от себя прибалдевшую от натиска меня. – Чтобы знали все: моя ты жена. А с остальным разберемся, – снова к груди прижал. – Долго ждать придется?

– Два года, – пискнула ему, потому что дыхания от его крепких объятий не осталось.

– Сколько?! – поразился князь, отстранив от себя, заглянул в мои глаза.

– Два года, князь, – подтвердила ему. – Отпусти. Я помогу тебе с Чернобогом, а потом буду в сказке жить. А ты в миру со временем забудешь меня.

А у самой сердечко сжалось, дождется ли? Князь молчал и смотрел в окно.

– Стоишь ты того, чтобы подождать, – решился князь. – Но обряд завтра будет.

Чего заладил? Обряд, обряд. Мне-то что? Сбегу с обряда. А он пусть подумает хорошенечко. Кивнула в ответ, пусть спит спокойно, все равно меня до рассвета из терема никто не выпустит.

Князь наклонился к моим губам и поцеловал. Его губы были горячими, но большего не требовал и отпустил с явным сожалением.

Мирской рассвет отличался от сказочного. У нас петушки на каждой крыше выводили красивую песнь и заливались трелями, встречая солнышко. Медные флюгеры пели не хуже настоящих петухов, на которых накладывали тишину, чтобы не могли кукарекать, когда им вздумается. Медные флюгеры в сказке служили часами. Они каждое утро, не смотря на время года, поднимали нас в один и тот же час. Потом отсчитывали положенный срок и замирали до следующего утра.

Здесь меня подняли петушиные крики задолго до рассвета. Без гармонии, не согласованно, птицы кукарекали и горлопанили, кто во что горазд.

Тяжело встала с кровати, диссонанс нестройных петушиных криков резал слух. «Когда стану княгиней, на всех петухов наложу тишину» – мстительно подумала и улыбнулась своим мыслям.

Засуетились чернавки, не поднимая глаз, заскользили в светелку, не реагируя на мои вопросы и просьбы. Строго в тереме.

Не было привычных обрядовых песен, подружек. Все наскоро, молча и как-то не радостно. Утешала лишь одна мысль – скоро сбегу.

Привели меня девушки из терема. Кто они мне не ведомо, что несколько пугало и настораживало. Обычно невесту к обряду сопровождают родные и подружки с обручальными песнями. Мне казалось, что свадебный обряд, всю его красоту и многообразие, просто крадут. Настроение портилось стремительно. Всё происходило неправильно.

Обережную вышивку на платье не сделали. Его пошили из тончайшего сукна, но не любимого бежевого цвета, который не шел к цвету моего лица. Не было родных, чтобы пожелать счастья, не было подружек, чтобы умильно поплакать над судьбой невесты.

Меня встретил князь, сверкая золотыми искорками во взгляде, и княгиня с улыбкой, за которой скрывалась властность. Рядом стоял волхв, старенький, слепенький и явно давно ушедший на покой, но он не смог отказать княгине.

К моему удивлению ведьмин круг оказался запечатан. Они хотят с беспомощным старцем и обычным кольцом из потухших камней просить Светлобога соединить нас?!

Подойдя к кругу, присела и провела по нему рукой. Сила в нем жила, но кто-то запечатал его, чтобы не могли ею воспользоваться. Интересно, князь знает ли об этом? Нет, Игорь далек от волшебства. Княгиня могла иметь какие-то знания ведьмы от рода, да растеряла их давно. Наверное, рано замуж выдали, потому сила, данная природой, давно растеряла. Не видят они.

Поднялась на ноги и оглянула, решив не пробуждать ведьмин круг. Сначала надо разобраться, почему его запечатали.

Волхв затянул традиционную венчальную на жития и благости. По краю поляны стояли привязанные лошади, приготовленные домовятами. Они суетились, старательно путая сбрую. Самим же потом в порядок приводить.

Мне показали, каким конем можно воспользоваться, и быстро исчезли, закончив шкодить. Лесные вильки с любопытством выглядывали из цветов, предчувствуя скорую забаву. Феечки трепыхали крылышками, разбрасывая пыльцу, осыпая собравшихся. Пыльца не простая, а волшебная, показывает, какие мысли и чувства человек на самом деле испытывает.

Волхв, например, явно старался угодить княгине, и как можно скорее всё закончить. Княгиня преследовала явный расчет. Князь – сердечко невольно сжалось – любовь. Хотя оттенки страсти плескались сильные, но основное всё равно любовь.

Сделала несколько шагов в сторону лошадей, остановилась. Никто не возмущается. Еще несколько шагов, тишина. Всё внимание на волхва и князя, который с серьезным видом смотрит в ведьмин круг и ждет оттуда явление Светлобога. Я же тихими перебежками между лошадьми добралась до указанного скакуна и вскочила в седло, прижалась к луке седла и ткнула голыми пятками. Кобылица тихо тронулась в указанном направлении. Никто на нас не оглянулся. Волхв потрясал сухими ручонками, тщетно призывая Светлобога к ведьминому кругу. Окружающие недоуменно стали поглядывать то на круг, то на волхва.

Прячась за крупами лошадей, на своей лошадке тихо потрусила в сторону леса, стараясь цокотом копыт не привлекать внимания.

– Князь! Невеста! – раздался крик одного из помощников.

Я припустила лошадку во всю прыть. Домовятки пошутили знатно, перепутали сбрую, распустили подпруги. Если кто-то решился сесть, сваливался вместе с седлами. Князь сдернул отстегнутое седло, взлетел на спину могучего коня и стрелой помчался за мной.

Обернулась на него и подула с ладошки, могучий ветер не смог сбить тяжелого коня с всадником. Опустила руку ладонью вниз, прося помощи у земли. Волна побежала навстречу князю. Конь легко перепрыгнул. Тряхнула косами – стена огня выросла позади меня. Конь князя наконец остановился перед ней, отказываясь скакать дальше.

Я на лошадке нырнула в лес, и деревья откликнулись на просьбу о помощи, прикрыли своей листвой. Теперь любую погоню остановят, не пустят за нами.

Из сумки, привязанной домовятами к луке седла, достала сучок, подаренный болотником, положила на ладонь и припустила лошадку в нужном направлении.

ГЛАВА 5

Заброшенная избушка Яги показалась вскоре. Надо торопиться, если князь знает о ней, то быстро будет здесь. Вбежала внутрь. Все разгромлено, но печь осталась целой. Накидала обломков мебели внутрь и подожгла своим огнем. Печь загудела, тяга хорошая. Теперь надо слова заветные вспомнить. Как Ягушенька говорила?

– Грань, отройся, в мир пусти, мыслей добрых принести, в мире том полно беды, вымести их все следы.

В прошлый раз мы в мир хотели попасть, а теперь обратно нужно.

– Грань, откройся в сказку мне, рассказать о той беде.

Огонь загудел, на пороге послышались быстрые шаги. Я подошла к печке, протянула руки в огонь и прыгнула внутрь. За подол платья ухватили чьи-то руки.

Яркая вспышка заставила зажмуриться, потом меня завертело, закружило. Почувствовала, как платье трещит под чьей-то тяжестью, наклонилась к ногам, протянула руки и по-прежнему с закрытыми глазами притянула к себе и прижала случайного попутчика, чтобы не потерять. В ответ меня крепко стиснули.

Падение было медленным, но всё равно упали и покатились по склону. Раскрыв глаза, увидела перед собой карие глаза с золотыми искорками, а вокруг всё вертелось. Катиться перестали в конце склона.

– А я говорил, что вы будете вместе! – радостно сообщил всей округе Гамаюн.

Князь лежал на мне, и мы обнимали друг друга. Причем платье от падения задралось, и Игорь оказался между моих ног.

– Веселина! Что это значит?! – услышала грозный голос отца.

– Пап, это Игорь, – единственное, что нашлась сказать.

Князь начал подниматься, стараясь не придавить меня сильнее. Подскочила, одергивая платье на себе. Отец был не один, вокруг стояли братья и дружина отца. Наше эффектное падение видели все.

– Ярослав, это тот князь, который пять твоих дружинников положил, – сразу дополнил Гамаюн.

– Князь Игорь, – представился князь и расправил плечи, не тушуясь перед неравным по количеству соперником. Невольно залюбовалась его уверенной фигурой.

– Богатырь Ярослав, – подошел к нам отец и протянул руку для пожатия. – Веселина, в терем!

Оказывается, мы приземлились на поле для ратных тренировок. Обернулась на Игоря, он оставался спокоен. Быстро направилась к терему.

Меня встретила встревоженная бабушка, мама была занята у ведьминого круга. Бабушка начала набирать купель и одновременно расспрашивать. С кухни доносился ароматный запах. Утро оказалось без трапезы, а сейчас есть очень хотелось.

Бабушке я рассказала всё, как было – и про Гамаюна, и про князя с Чернобогом, и про то, что меня замуж хотели сегодня насильно отдать. Бабушка слушала молча и очень внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. Очень обрадовалась привету от болотника, и огорчилась о делах мирских.

За столом собрались все. Князь Игорь успел умыться. Опять его влажные локоны вились, заставляя вспоминать поцелуи в купели. Щеки горели огнем, что не укрылось от внимательных глаз бабушки. Братьям и отцу нашего падения было достаточно, чтобы бросать на князя острые взгляды.

Ели молча, решив оставить выяснения на потом.

После трапезы отец с братья позвали Игоря на разговор. Их беседа затянулась, потом прибежал Тимошка, с круглыми глазами:

– Веселинка, ты замуж вышла? – чем добил меня окончательно.

– Тимошка, не мели ерунды, – спокойно сказала бабушка.

– Так князь сказал, – попытался оправдаться Тимошка.

– Веселинушка, пора нам мужской разговор разбавить, – бабушка направилась в сторону горницы.

Отец и братья сидели недовольные, лишь князь весь светился. Встал к нам навстречу, подошел и коснулся моих губ губами. Отчего встала столбом на месте.

– Веселина, теперь твои родные знают, что ты жена мне, – сообщал князь.

– Нет!

– Врешь! – воскликнули мы одновременно с бабушкой.

– Что значит «нет»? Веселина, рассказывай, как всё было! – хлопнул себя по коленке отец.

Рассказала, как после купания князь платье мое спрятал, а потом поцеловал насильно. Как в миру, при всем честном народе, назвал женой, не спрашивая моего согласия. Лица парней посветлели и кулаки зачесались. А лицо князя при моем рассказе темнело.

– Значит так, князь? – спросил отец. – Дочь мою думал обманом в жены взять?

– Я в жены, а не на потеху. Люба она мне, больше жизни люба, – угрюмо сказал князь, понимая, что в родном доме к моему слову прислушиваются.

– Что же нам с тобой делать? – отец потер подбородок рукой, а в глазах увидела смешинки. Ой, что-то задумал он.

– Проучить надо князя! – подскочил Добролюб, самый миролюбивый из братьев.

– Проучить, – поддержали общую мысль остальные.

– Что скажешь, князь? Ответишь перед сынами моими за обман? – спросил отец, старательно скрывая улыбку.

– Отвечу! – решительно сказал князь.

А я снова залюбовалась его гордым видом. Такому не только княжеством командовать, ему можно весь мир доверить.

– Пошли на ратное поле, – сказал Святополк, поднимаясь.

Парни стали выходить, внимательно рассматривая нас с князем, а я так и осталась стоять рядом с ним после неожиданного поцелуя. Последним выходил Матвейка, он дернул меня за руку, потащил за собой.

– Никто твоего князя не обидит, мы же видим, что люб он тебе, – тихо прошептал он на ухо.

– С чего вы взяли? – возмутилась и руку вырвала.

– Ты на себя в зеркало посмотри, – хохотнул брат.

Невольно обернулась на большое зеркало в горнице. Щеки пылали, а глаза сверкали.

– Ведьминская сила во мне играет, – пожала плечами.

– Ага, сила. Мы поняли, зачем ты собралась на Чернобога идти вместе с князем. Чтоб силу, значит, на Чернобоге проверить, – хохотнул Матвейка и ушел вслед за братьями.

Князь подошел ко мне и положил руки на плечи.

– Прости, Веселина, – сказал он серьезным тоном. – Я думал только о себе, не слушал твои возражения. Если прогонишь – уйду.

– Не прогоню, – неожиданно для себя сказала и убежала в светелку.

Из окошка слышались удары мечей, выкрики парней. По звукам ничего кровожадного не происходило, но все равно волновалась. Когда звуки стихли, почти не спеша спустилась вниз, и успела увидеть, как братья, довольно улыбаясь, шли и переговаривались с Игорем. Остановилась на пороге, они направились в баню.

– Веселина, помогай стол накрывать! – раздалось с кухни.

Мама с бабушкой суетились над кушаньем. Привычно стала хлопотать по кухне, помогая им. Домових у нас не было, сами справлялись, несмотря на частых гостей из дружины отца. Просто мы очень любили готовить. Столы всегда накрывали богатыми.

Наши прогулки по лесу с Матвейкой давали свои плоды: грибы, ягоды, и подавалось на стол.

Мама меня не расспрашивала ни о чем. Наверняка бабушка всё рассказала, и от этого становилось еще неудобнее, хотя вины за собой никакой не чувствовала. Не рассказала бабушке только как мы с Игорем в купели купались. Не смогла признаться, что испытала чувства, мне незнакомые, но очень сильные. Не могла признаться не только бабушке, но и себе, что тянусь душой к князю, и пробегая мимо окон выглядываю его.

Мужчины выбежали из бани и бегом направились к речке. С уханьем и хохотом ныряли. Отошла от окна. Братьев голыми сколько раз видела, много раз плескались после бани. А князя увидеть боялась, хотя очень хотелось.

– Василина! – позвала мама, когда я была на кухне у печки. – Отнеси Игорю чистую рубаху и штаны, – протянула одежду.

– Хорошо, мам, – с готовностью схватила одежду и побежала в его светелку, где его поселили.

– Игорь, я тебе одежду чистую принесла! – радостно сообщила, открыв резко дверь.

Князь стоял рядом с дверью, и я почти воткнулась в его обнаженную грудь, подняла на него глаза и не смогла отвести. В его глазах снова зажглись золотые искорки. Но они не веселились, в них светилась нежность, обожание и … любовь.

– Веселинушка, – прошептал князь и закрыл за моей спиной дверь.

От звука вздрогнула и стала отступать назад, выставив одежду в руке перед собой, как щит, а второй нащупывая ручку.

– Веселинушка, не бойся меня. Я буду ждать столько, сколько скажешь, – в глазах появилась грусть, но ни одного шага в мою сторону не сделал. – Только скажи, ждать? Люб я тебе?

– Люб. Жди, – дернула за ручку и выскочила из светелки. Одежда осталась у меня в руках.

Стояла и старалась унять бешено скачущее сердечко.

– Давай одежу, отнесу ужо, – произнес Тимошка.

Я припустила бежать, хотелось вдохнуть воздуха, сердце бешено колотилось. Сбежала по лестнице и выскочила на улицу.

– Веселина, куда? Вечерять садимся! – понеслось в след от Матвейки.

Бежала по знакомой тропинке, собирая подолом платья пыльцу с поздних цветов и трав. Лесные вильки возмущенно вспархивали и махали крохотными кулачками мне в след, потом начинали хихикать. Их смех провожал меня всю дорогу до пруда.

Остановилась на полянке, где первый раз увидела князя, и не смогла подойти к пруду, позвать подружку. Вечер походил на день встречи, как и тогда солнышко садилось над прудом.

– Куда убежала, глупенькая? – спросил Матвейка, положив руки мне на плечи. – Стол накрыт, а ты прячешься, – ласково проговорил брат.

– Матвейка, я … – повернулась к нему и не могла сказать ни слова.

– Знаю, Веселинушка. По твоим глазам всё поняли. Люб он тебе. – улыбнулся брат и обнял.

Мы вдвоем шли по тропинке, феечки хихикали вслед. Некоторые подлетали, сыпали на меня пыльцу и смеялись сильнее.

– Кыш! – прикрикнул на них Матвейка. – Устроили веселье!

Перед домом он стряхнул с меня пыльцу и поддел под подбородок пальцем.

– Выше нос, сестрица. Ты ведьма, пусть и влюбленная, – весело сказал брат.

– Сильно заметно? – испугалась его словам.

– Заметно. Постарайся вести себя, как обычно, – подтолкнул меня к дверям.

Вздохнула и вошла следом за братом. Все собрались за столом, но есть не начинали, ждали нас.

– Вернул беглянку? – спокойно спросил отец. – Садитесь, а то голодные мы, хорошо поборолись. Да, князь?

– Хорошо, – согласился Игорь, он оказался рядом со мной.

Уверена, это проделки Матвейки, посадить нас рядом. А я смущалась и боялась глаза поднять.

– Веселина, подай хлеб, – попросил Матвейка.

Потянулась за тарелкой, накрытой салфеточкой, и подала брату.

– И мне, – попросил князь. Повернулась к нему и случайно наши руки встретились, салфетка вспыхнула огнем.

– Веселина! – воскликнули все одновременно.

Князь подхватил горящую тряпицу, похлопал ее между рук своих и погасил пламя. Я перепугалась больше остальных, потому что отчетливо показала свои чувства.

Князь после оттер пальцы салфеткой, забрал тарелку с хлебом из моих рук и поставил на стол.

– Спасибо, – тихо сказала Игорю и посмотрела на него, встретилась с ним взглядом, и огнем вспыхнули косы.

– Веселинушка, может, успокоишься, водички попьешь? – ласково спросила бабушка, передавая мне кувшин, который стол рядом с ней.

– Водички бы, – проговорила пересохшим горлом, и на меня пролился дождь.

– Ты только не волнуйся, – поднялся Матвейка и положил мне руки на плечи. – Не хватало землетрясение устроить и терем разрушить.

По его тону становилось понятно, насколько он веселился от души.

– Вот еще! – гордо вскинула носик и, резко поведя плечами, сбросила его руки.

Парня ветром сдуло.

– Не улеглась сила, – задумчиво произнесла мама.

– Долго она укладываться будет? – спокойно спросил князь, отряхивая капли воды с одежды.

– У кого как. В нашем роду всегда долго. Моя сила два года приживалась, у Забавушки полтора, но она активно стала в ведьмином круге работать. Людям помогать и ратникам, целительствовала долго, вот сила быстрей и привыкла к ней. – спокойно рассказала бабушка то, что в нашей семье все знали.

– Получается, чем чаще Веселина силой будет пользоваться, тем быстрей примет ее? – сделал вывод Игорь.

– Получается, так, – вздохнула бабушка. Она-то знала, что я решилась идти на Чернобога.

– Ярослав Владимирович, отпустите Веселину на борьбу с Чернобогом, – попросил Игорь, встав со стула и отвесив низкий поклон отцу.

– Веселинку? Да она мечом махать толком не умеет! – встрял ушибленный Матвей.

– Она мне как ведьма поможет, – серьезно ответил Игорь.

– Расскажи, князь, что случилось в миру, – посуровел отец.

Князь рассказывал о беде, случившейся над миром. Фразы он произносил сухие без витиеватых изысков, но говорил складно, доходчиво и показал суть проблемы.

Чернобог стал людей губить и земли их себе забирать. Потом заключил договор с учеными ведьмами, и те начали землю портить. Леса стали заброшенными, непроходимыми. Колодцы стали с тухлой водой. Выжившие после мора крестьяне покидают деревни. Перестали сажать и убирать урожай. Хлеба в княжестве не хватает, голодно совсем. Князь поначалу просто вешал ведьм, стараясь избавиться от заразы, рассаженной ими, но лучше не стало. Они запечатали ведьмины круги, и люди стали болеть, потому что Светлобог не может прийти к страждущим и помочь силой света.

Тогда князь собрал дружину, набрал из крестьян всех желающих, обучил, насколько смог, и отправился к Чернобогу в бой. Тот вышел на ратное поле и направился навстречу Игорю. Именно в этот момент князь первый раз в сказку попал, да сразу на ратные бои. Он принял богатырей за ратников Чернобога, которые не дождались сигнала к началу битвы и накинулись на его дружину.

– Прости, Ярослав Владимирович, что напал на твоих дружинников. – закончил рассказ Игорь.

Я во все глаза смотрела на князя. Всё мне в нем нравилось: и как говорит, и как стоит перед братьями и отцу прямо в глаза смотрит, как душой болеет за княжество, за простой люд, за землю печалится.

Братья и отец слушали молча, не перебивали, лица были суровые. Мама с тревогой смотрела то на меня, то на князя. Бабушка с печалью подперла кулачком щеку и вздыхала при рассказе о новых бесчинствам, творящихся в миру.

– Совсем Чернобог не думает, что делает. Неужто надеется, что Светлобог ничего не узнает? – после паузы сказал отец.

– Отец, дозволь нам с князем на Чернобога пойти. За Веселинкой присмотрим, – сказал Святополк.

Матвейка поймал мой взгляд и подмигнул за спиной князя. Отец долго молчал.

– Добро. Идете все вместе, Веселинку берете с собой. Оберегать и слушаться во всем. Сила ей дадена, а потому она лучше знает и ведает. – решил отец. – Я к Светлобогу пойду, расскажу о делах Чернобога.

Неожиданно в разговоре мое участие не обсуждалось, оно подразумевалось, как само собой. Закончив обсуждать, все принялись за трапезу. На князя снова засмотрелась, как за столом себя ведет, как кушает, благородство чувствовалось в каждом его жесте.

Когда ужин закончился, парни с увлечением стали обсуждать подробности похода на Чернобога. Взяли в оборот Игоря и расспрашивали подробности. О количестве войска противника, о ведьмах ученых, об оружии. Иногда перескакивали с темы на тему.

Я помогала маме с бабушкой убирать посуду и с интересом прислушивалась к разговору.

– Иди, – отпустила бабушка. – Сами управимся.

Я не стала подходить к парням, которые с жаром стали спорить об оружии, которое надо взять в поход. Решила проведать Огонька, застоявшегося без меня. Хотя Матвейка и братья наверняка не забывали выгуливать его, но не подпустит к себе конь волшебный.

Огонек встретил меня радостным ржанием и по красной шерсти пробежали искорки. Радовались мы с ним вдвоем встрече и друг другу.

Вскоре понеслись по ночному полю. Огонек скакал, словно не касался травы копытами. Я выпустила клокочущую во мне силу ведьминскую. Вихрь огня тянулся шлейфом за нами. Мой красный конь не испугался, лишь радостно заржал и понес дальше, разминая застоявшиеся мышцы.

Когда Огонек сбавил ход, остановилась и соскочила с коня. Отошла немного от него и пустила огонь вверх, добавила ветер и пламя затанцевало в ночном небе. Отпущенная на свободу ведьминская сила изобразила пару. Мужчина кружил девушку, держа ее за руки. Перехватив за талию, подкидывал вверх над собой и снова ловил. Огненные фигуры осыпались искрами при соприкосновении друг с другом.

Я не управляла фигурами, просто позволила силе быть свободной, выпустила любовь, и теперь наблюдала ее танец на фоне звездного неба.

Опустила руку к земле и позвала свою помощницу. По земле сначала пробежала дрожь, потом волна, а потом из земли стали проклевываться зеленые ростки. Они быстро поднимались, набирая силу. Подняла обе руки, и с неба пролился дождь, орошая новые побеги. Отблески от танцующей пары заискрились в каплях дождя, окрашивая их в огненные краски. Над лугом разнесся аромат мокрых трав и благоухающих цветов.

Ветерок подхватил лепестки и закружил вокруг танцующих. Огненный вихрь и вихрь цветов над лугом заставили меня позабыть обо всем на свете. Я смотрела и не могла оторваться. Пара замерла, и мужчина поцеловал девушку. Они слились общим пламенем, рассыпались искрами, упавшими в землю. Лепестки медленно оседали вниз, дождик прекратился. Лишь легкий ветерок обдувал мои разгоряченные щеки. Выпустив свою ведьминскую силу, мне стало легче, но жар от чувства не перестал переполнять мою душу.

Огонек ткнулся в плечо, напоминая о себе, и я обняла коня за морду. Обратно к дому мы летели уставшие, но довольные.

У конюшни меня встретил Матвейка, забрал повод Огонька, помог спрыгнуть.

– Ты где была? Князь испереживался совсем. Хватал коней, хотел скакать, искать тебя. Только когда увидели танцующие фигуры в небе, поняли, где ты. Красиво получилось, – Матвейка улыбался.

– На лугу была. Раз видели, зачем спрашиваешь? – ответила ему недовольно. Не хотелось, чтобы видели танец моего чувства.

– Присох к тебе князь. И не может без тебя, – хохотнул Матвейка. – Пришлось выдать ему коня, чтоб мог пар выпустить.

– И вы его отпустили? – ужаснулась. – Одного? Он опять заблудится.

– За ним Гамаюн полетел. Уж больно хотел о чем-то с князем поговорить. – отмахнулся Матвейка.

Брат забрал Огонька и повел в конюшню. Довольный конь шел, всхрапывая и махая хвостом.

В светелке легла в постель, но, не смотря на усталость, никак не могла уснуть. Вспоминались глаза князя, его руки, легкий поцелуй при всех. Теплое чувство, робкая надежда на счастье стали потихоньку расти в душе. С этими чувствами незаметно уснула.

Утром разбудил шум на поле для тренировок. Братья снова бились на мечах и в рукопашную. Выглянув в окно, увидела, что князь вместе с ними. Отца не оказалось. Мама до рассвета должна была улететь. Нужно торопиться, чтобы бабушке помочь.

Накрыв на стол, побежала звать братьев.

– Веселинка! Полей! – раздался голос Матвея от колодца.