Снежный роман

– Дело только в этом?

– Нет. Я думаю, что ты понимаешь, о чём я?

– Надо разобраться со всем этим. У меня голова кругом идёт, и я уже ничего не понимаю. Это плохо.

– Да. Тебе надо прийти в себя. Давай пока оставим этот разговор. Хочешь, поехали в ресторан?

– Хочу. Мне там один товарищ нужен.

– Нет. Так не пойдёт. Давай без товарищей?

– Тогда давайте без ресторанов? Мне завтра на исповедь и к Митрополиту. Лучше бы вы объяснили мне всё – что и почему. Я не знаю, что думать…

– Хорошо. Я скажу, чтобы принесли рапорт внутреннего расследования, и ты сама всё прочтешь. Только ты должна дать слово, что ничего не будешь предпринимать.

– Ладно.

В кабинет пропустили медсестру, которая сделала мне укол и поспешно удалилась.

Я лежала на диване, и шеф сидел рядом, когда секретарь занесла документы расследования. Она села с нами и вопросительно посмотрела на шефа. Она их читала и, значит, всё знала… Я предложила ей остаться. Время было позднее и посетителей уже не было. День был утомительным и напряжённым для всех. Она заварила нам свежий чай и сделала бутерброды с красной икрой. Для нас это всегда означало одно – будем пить водку… Пока я читала все рапорта, к нам присоединился начальник спецотдела. Все молча ждали, когда я закончу читать документы…

Чтение было не из приятных. Описание места происшествия и прочие факты были притянуты, как говорится, «за уши». В конце было два объяснения. Как только я дошла до них, обе мои коллеги переглянулись, налили себе водки и, не говоря ничего, выпили.

Это было объяснение – донос о заказе на убийство от моего бывшего мужа. Там говорилось о том, что он заказал убить меня на следующий день после моего дня рождения, в нашей квартире, а затем застрелить и его. Безумие. Проплаченное безумие! В момент выполнения заказа киллер пришёл и убил только моего «бывшего».

Я улетела в командировку, а обещала приехать на квартиру…

Всё было сделано красиво. У нас не Сицилия, но этого доброго хлопца нашли, и он всё рассказал. Что и как было с ним дальше, меня не интересовало. Это не моё дело.

Когда я положила документы на стол, мужчины уже налили третью рюмку водки…

Я посмотрела на них, взяла свою свою чашку чая и сказала:

– Ну что? Выпьем за любовь!

– Не чокаясь.

– Борис Михайлович, да тут уже все чокнулись. Мне, что, не положено по штату водку пить? Чего сами хлещете, а дам не спаиваете?

– Тебе только через капельницу прописали, а сегодня ты уже свою дозу получила, так что – закусывай.

– Вот так – всё мимо. Ни любить, ни убить по-нормальному не можем… Ладно… Я сегодня не поеду домой. Маме позвоню и останусь здесь. Рано выезжать завтра. Лягу в больницу, чтобы прокапали до выезда.

– А мы сегодня все здесь останемся. Будем прокапывать организм рюмочными порциями.

– Ну, как угодно. Мне всё предельно ясно. Спасибо. Вердикт правильный. Спорить не буду: самоубийство на фоне душевного расстройства. Борис Михайлович, я возьму у вас Библию с книжной полки? Мне к разговору готовиться надо.

– Бери. Ты сейчас куда?

– Я сейчас в больницу. Пусть приведут меня в норму. Вам же не нужна дряхлая и больная, плаксивая дама? Вот и пойду приводить себя в соответствие.

– Его тело уже забрали из морга.

– Я не собиралась туда идти.

– Вот и не ходи. Людмила проводит тебя в больницу, а я приеду попозже. Тоже надо прокопаться.

– Да, до чего дожили? Ну ладно соображать на троих, но под капельницу – извращенная форма развлечения какая-то!

– Тебе не понять – ты спецотдел… А мы эстеты – мы только капельным путём можем…

– Ладно, я вас оставляю наедине с вашими фантазиями. До встречи.

Я вышла из кабинета и прошла по пустынному коридору… До – это путь… только бы хватило сил идти… Я держалась, как только могла. Никто не виноват – это мой путь и мои ошибки. Дорогие, очень дорогие ошибки… За всё приходится платить…

Я заехала в больницу, расположилась в больничной палате и позвонила маме. Я ничего ей не сказала. Просто сказала, что останусь ночевать у своей подруги. Зачем говорить такое по телефону. Зачем… И вот тогда я вдруг поняла – шеф то же самое сделал в командировке. Он не сказал мне… А зачем… Всё должно быть к месту и вовремя. А тогда было и не время, и не место. Капельница медленно капала и залечивала мои раны на сердце, а Псалмы Давидовы тушили пожар в моей пылающей и обессиленной душе. Часто говорят – у каждого свой путь. Да. Главное, куда ты идёшь.

Капкан

Утро выдалось вьюжное. Все дороги были занесены снегом, и казалось, что вся природа воспротивилась моей поездке к Митрополиту. Но моя природа, бунтарская по своей сути, пересиливала все метеоусловия и чётко задавала вектор действия и ожидаемый результат. Я понимала, что этот визит важен для моего покойного мужа и для меня – это изменит всё… Казалось, что жизнь вывела меня на какую-то неведомую, новую дистанцию. Поставила меня на стартовую позицию, и уже прозвучало первое: «На старт…». Машина пробиралась по заснеженной дороге. Всю дорогу хотелось молиться, и я впервые за много лет, а может, и за всю свою жизнь просто сидела и молилась… Было состояние, как будто я склонила голову на колени Отца и покаянно, рассказав всё, что есть в моей мечущейся и истерзанной болью, горем и бессилием душе, чувствую его присутствие и примирение. Примирение и с ним, и с собой. Было уютно и сладко – больно от обретения Отца и потери мирского бытия… Было иначе, чем раньше… настолько иначе, что становилось страшно. Пробравшись сквозь пургу, мы к назначенному времени прибыли к резиденции Митрополита. Я выскочила из машины в одном пиджаке и вошла в приёмную. Приветливая секретарь тут же пригласила меня в кабинет. Владыка Даниил ждал меня и предложил разделить с ним чаепитие. Мы сели за красиво сервированный стол, и на некоторое мгновение воцарилось молчание. Это было спасительное молчание. Мы не говорили, но вдруг поняли друг друга – это ясно отпечаталось в тишине. Мне стало легче от этого осознания, и я нашла силы начать очень тяжёлый и непростой для меня разговор.

– Владыка, Вы знаете, что на днях погиб мой бывший муж. Официальная версия случившегося – самоубийство. Я знаю, что таких людей не отпевают в церкви, но я прошу Вас… выслушать меня и потом принять решение. Вот документы, которые Вы можете прочесть и получить полную картину этого события.

– Ольга, я знаю всё. У меня была продолжительная беседа с отцом Николаем.

Скажи мне – зачем тебе это? Ты хочешь соблюсти формальности?

– Нет. Я хочу облегчить его участь. Но я не знаю, как. Я ничего в этом не понимаю. Я и в этой жизни, похоже, ничего не понимаю, раз так всё произошло… Я больше не могу так жить. Его смерть оборвала мою жизнь… Меня больше нет.

– Ты так любишь его?

– Я ненавижу себя за то, как я живу, и виню себя за то, что случилось. Я – причина всего. У меня был выбор – с ним или одна, а я игралась… Вот финал. Владыка, я не знаю, как жить дальше.

– Хорошо, что ты не винишь никого, кроме себя. Как ты думаешь, почему так произошло?

– Это моё желание быть лучшей и первой – всегда и во всём. Я ведь не хотела заводить семью. Я хотела тихо жить, и, может быть, когда-нибудь исполню свой долг перед родителями уйти из этого суетного мира в монахини. Странно от меня это слышать – правда? Но это так… Но жизнь заставляла делать как положено… Надо было учиться, чтобы зарабатывать. Зарабатывать, чтобы учиться. Работать так, чтобы хватало на всё, что необходимо в этом суетном и полном бахвальства мире. У моей мамы никогда не было золотых украшений – я купила ей их. У отца была мечта – купить мотоцикл «Днепр». Теперь у него он есть. Брат хотел машину – есть машина… Меня муж бросил после больницы – отвёз к маме в квартиру… Я купила новую, в центре города. Он оставил себе машину… Я купила себе другую – спортивную модель, от вида которой все люди на улице оборачиваются… Я не обманываю никого – я обманываю себя… У меня всё якобы есть… Но на самом деле это всё мишура. Гонка по кругу – кто кого. Ценности в моей жизни заключаются лишь в том, чтобы мои родители ни в чём не нуждались и чтобы они мной гордились. Бред. Я вышла замуж, чтобы быть как все. Я имела любовника, чтобы быть как все, я имею всё, чтобы быть как все… Но я не все. Мой бывший муж сделал это, чтобы победить меня и быть первым. Он и я играли в эту игру и оба проиграли… Он всегда просчитывал комбинации намного шагов вперёд, и здесь всё бы получилось, но я не как все… Я всегда ломаю игру в последний момент, и в этот раз мой ход был роковым для нас обоих. Я выжила, но я, та, которая играла в эту игру, погибла… Погибла вместе с ним. Вся моя жизнь – это путь в капкан. И вот он захлопнулся. Ложь, измены, погоня за успехом… Фальшивый мир из скользких иллюзий своего превосходства… С чем мы остаёмся – квартиры, машины, деньги… и одиночество, колючий холод в душе и беличье колесо гордыни, по которому ты вынужден бежать, чтобы быть первым… В этой круговерти ты в итоге один и никому не нужен… И себе не нужен тоже… Вот почему мой муж так поступил… Он устал и захотел уйти, но не просто так, а Первым… Ушёл… Это болезнь. Владыка, это душевная болезнь! Прошу, разрешите отпеть его! Он сделал это, потому что был болен – душевно болен, и эта болезнь довела его до трагедии.

Я готова понести любое наказание. Скажите, что мне делать, и я сделаю… Я хочу вырваться из этого капкана и вырвать его оттуда в первую очередь.

– Его отпоют, как душевнобольного. Я так понимаю, сегодня похороны? Его отпоют заочно, и ты сделаешь всё, как скажет тебе священник. Понятно, что тебе тяжело, но это благо для тебя. Мой тебе совет – если сможешь, то уезжай в монастырь и просто поживи рядом, походи на службы, помолись и помолчи. Сейчас тебе надо перешагнуть этот порог. От тебя ничего не надо – надо только остановиться и помолчать. Послушай, я могу позвонить в Переславль и договориться, чтобы тебя приняли. У тебя инфаркт, и без поддержки трудно будет…

– Да, Владыка, я уеду. У меня предвыборная, но я договорюсь.

– Молодец. Я налагаю на тебя епитимью – год полного воздержания от отношений с мужчинами и ежедневное чтение псалмов и канона на умерших без покаяния. Отец Николай тебе всё подробно объяснит. А с кем ты родителей оставишь? Надо бы позаботиться о них.

– У меня есть ребята. Они поживут пока с родителями и полностью будут о них заботиться, деньги я оставлю. Что мне надо взять в монастырь?

– Себя, свою душу и покаяние, а остальное – на твое усмотрение… Да, и ещё таблетки с собой возьми, там может и не быть – это не курорт.

– Спасибо! Я сделаю всё необходимое для отпевания и сразу же уеду, если можно…

– Хорошо. Езжай с Богом. Вот письмо, передашь отцу Николаю – он знает, что делать.

Владыка благословил меня, и я вышла из кабинета и сразу же направилась к машине.

На улице я почувствовала, что сильно устала, и почти рухнула на сиденье своего авто.

Мы отправились домой. Болезненное состояние давало о себе знать, и я, превозмогая боль, заснула. Во сне я увидела девочку – её звали Томарочка… Почему Томарочка? Да кто её знает???

Томарочка попала в какое-то странное место.

Оно было похоже на старинный город с высокими городскими стенами. Подошёл автобус, и Томарочка долго не могла зайти в дверь, но кто-то подтолкнул её и сказал: «Ты сможешь – давай!» Томарочка приехала на автобусе на какой-то рынок. Там продавались всякие награды, украшения, сотовые телефоны и прочие стеклянные бусы, которые ей так нравились. Она с интересом бродила по улочкам этого загадочного места и смотрела, как люди покупали эти вещи и снова и снова ходили и искали что-то ещё. Странно, но там не было солнца, но это никого не интересовало. Всех интересовали только те блага, которые можно заполучить. Хоть и блестели всякие украшения, но как-то неинтересно и безжизненно… Хоть и было много яркой и модной одежды, но как-то непривлекательно она была для Томарочки. Попав в это место, она ничего не захотела взять себе, просто ходила и смотрела, как будто в музее. Через некоторое время, она свернула в проулок и попала в помещение, где находились барышни и всячески примеряли и обсуждали наряды и украшения. Томарочка присела, чтобы отдохнуть и услышать последние новости моды. Через окно этой комнаты был виден холм вдоль городской стены, на котором стояли люди, Они специально взабрались на него, чтобы все могли видеть их нарядный и богатый вид. Они стояли друг за другом и как манекены демонстрировали себя. «Что за глупое занятие?» – подумала Томарочка, но тем не менее стала рассматривать и оценивать эту публику. Вдруг с городской стены как будто лазерным лучом провели по всем стоящим на этой возвышенности. Затем без всяких эмоций с чьей-либо стороны, как в игрушечном тире, кто-то из проёма городской стены стал отстреливать этих людей – манекенов. Люди падали и исчезали, а другие продолжали стаять, как ни в чем не бывало. Казалось, других людей-манекенов это устраивало, ведь их было лучше видно. Холодок пробежал по сердцу Томарочки. Она чувствовала себя «не в своей тарелке». Здесь всё было бездушным, фальшивым и игрушечным. Никого не беспокоил мир вокруг. Все были в своем мире желаний, вещей и амбиций. Где-то у другого окна этой же комнаты Томарочка увидела девочку, похожую на её подружку. Она вместе с мамой наряжала серую картонную коробку в золотистую обёртку. Зазвонил телефон. Какая-то дама нажала на громкую связь, и все услышали голос из трубки: «Вы ещё не пробовали, чтобы вас завоевывали и брали в плен?» Дамы с безразличием и некоторой надменностью ответили: «Это скучно, как пейнтбол, но можно попробовать». Им явно не хватало острых ощущений в их игрушечной жизни и они были готовы на всё. Томарочка подумала, что это глупая шутка пацанов-хулиганов. У нее в школе иногда шутят так некоторые мальчики, чтобы доказать, что они сильные и взрослые, но дальше слов дело не идёт. Томарочка взглянула в окно и увидела, как две огромные военные машины подъезжали к городским воротам, и военные с оружием уже подбирались к холму, где стояли и падали люди-манекены. Томарочка замерла от ужаса – это было по-настоящему, зло и страшно. Но никто даже не отвлёкся от своей игрушечной суеты и только какая-то высокая и не «по-местному» красивая, одетая в длинный голубой плащ дама подошла к Томарочке и шепнула ей на ушко: «Беги скорее отсюда! Спасайся, у тебя нет оружия против них!» Томарочка выбежала и как можно незаметнее пробралась мимо холма с людьми-манекенами, которых сгоняли в ров злые военные, мимо какого-то шаткого деревянного забора, в котором нашлась доска, которая вела за пределы этой трагической и пасмурной территории. Томарочка выскользнула наружу и поползла по свежему белому снегу. Ровное поле и белый снег. Томарочка ещё никогда так не радовалась, что на уроке физкультуры их учили быстро и правильно ползти по полосе препятствий. Вот показался дом и перелесок. В перелеске были какие-то люди, но Томарочка их почему-то очень испугалась. Она пробежала остаток пути до дома и кинулась в первую открытую дверь. К комнате было светло и уютно, в углу горел камин, на столе лежала большая книга. Томарочка попробовала закрыть дверь, но дверь не поддавалась. Она, кажется, была больше, чем дверной проём. Томарочка усердно пыталась закрыть дверь, но мягкий мужской голос из глубины зала попросил не закрывать дверь.

«За мной гонятся! Они могут войти сюда!!!» – взмолилась девочка. Она увидела перед собой высокого приятного джентльмена, похожего на профессора. Спокойствие и тепло вдруг, словно одеяло, окутало её.

«Не беспокойся! Иди, посиди у камина, посмотри книгу, а я поговорю с этими людьми. Каждый может зайти в эту дверь. Ты ведь зашла? Почему я должен отказывать им?» – сказал приятный джентльмен.

Гости не заставили себя ждать.

В приоткрытую дверь вошли два человека. Они были явно недобрые парни, но, войдя в дом, их злость сдулась, словно продырявленный мячик.

«Бог Никола, отдай её нам. Ну чего ты всех собираешь? Зачем она тебе? У тебя ведь и так хороших детей хватает!» – просящим и заискивающим тоном сказал один из гостей.

«Я не отдам её вам! Да, у меня много и детей, и взрослых. Все они в моей книге записаны. Все они мои», – спокойно и уверенно сказал Бог Никола.

Томарочка открыла книгу и увидела очень много имён и фотографий, каких-то рисунков, писем, написанных детским почерком. Все это было аккуратно размещено в большой, красной книге, которую сейчас смотрела Томарочка.

Вдруг в дверь прошмыгнула, как мышка, маленькая девочка. Она прыгнула на колени к Томарочке и с недоумением спросила: «Ты зачем меня бросила? Я же могла погибнуть?» Стыд и беспомощность ощутила Томарочка от этих слов. Как же так? Она оставила этого чистого ребёнка в этом грязном, пасмурном, фальшивом мире, да ещё и дверь пыталась закрыть, чтобы никто не вошёл сюда больше… Какая же она глупая и беззащитная перед этим злым, игрушечным миром блестящих безделушек! Томарочка вдруг поняла, что она, как и те люди из игрушечного мира, забыла обо всём и обо всех и играла в свою игрушечную жизнь и не замечала реальной, настоящей жизни, реальных людей. Она так заигралась, что бросила ребёнка и убежала, лишь бы не жить настоящей жизнью и не нести настоящую ответственность за кого-то. Словно закрыла дверь шкафчика с игрушками и ушла гулять с подругами. Томарочка обняла маленькую девочку, сидящую у неё на коленях, и предложила посмотреть картинки в открытой ею книге.

«Да зачем картинки смотреть? Зачем они? Надо молитву почитать – вот молитвослов. Дай мне его, пожалуйста. Какие картинки? Надо у Бога помощи просить и с Богом разговаривать! А ты всё картинки смотришь!» – тихо, но настойчиво прошептала маленькая спутница.

Томарочка взяла со стола молитвослов – и тут же проснулась.

Я тоже проснулась… Странное ощущение – как-будто это не сон, а реальное действие.

Машина подьехала к храму, где нас уже ждал отец Николай. Он выполнил всё, что необходимо, для отпевания, и я, взяв землю для могилы, как партизан, поехала на кладбище к своему уже погребённому мужу.

Пока мы добирались до кладбища, сотовый телефон несколько раз принимал звонки от Олега. Я решила оставить все разговоры на потом.

Выполнив всё, что было сказано отцом Николаем, я покинула кладбище в таком опустошённом состоянии, что еле-еле держалась на ногах. Я была на грани.

Вернувшись в больницу и уютно устроившись под капельницей, я всё-таки нашла силы ответить на очередной звонок Олега. Он был обеспокоен.

– Как ты там? Я целый день не могу до тебя дозвониться! Послушай, я всё знаю и не осуждаю тебя. Я с тобой. Только сейчас я вынужден уехать в Израиль на месяц… Вот боялся, что не успею тебе сообщить.

– Привет! Всё нормально. Спасибо, что позвонил. Езжай и ни о чем не переживай. Я тоже уезжаю на месяц – в монастырь… Мы не будем видеться с тобой год – так надо. Я думаю, что мы с тобой сможем остаться любящими и верными друзьями. Я отпускаю тебя, и ты меня отпусти, пожалуйста. Тебе незачем расхлёбывать эту кашу…

– Да перестань! Давай уедем вместе в Израиль. Ты там отдохнёшь. Я буду рядом. Воздержание – значит воздержание… Мы не чужие… Позволь мне сделать это!

– Хорошо. 10 дней, а потом я уеду в монастырь и побуду там.

– Отлично! 10 дней. Завтра я жду тебя в Москве, и ночью мы улетаем.

Сильный и заботливый Олег. Он понимал, что всё кончено, но не хотел сходить с дистанции. Он хотел быть первым. Но я сошла с этой дистанции. Сошла и просто оставалась в зрительном зале, чтобы не обидеть никого и уйти вовремя.

С работой всё оказалось просто – я на больничном, да и сплетни, как пауки, ползли по городу, так что мой отъезд был стратегически выгоден.

Мне пришла в голову интересная мысль: а почему бы не отправить и родителей с моими помощниками в Переславль? Они давно мечтали о своём доме… Вот и пришло время присмотреть им этот самый дом.

Я дала на сборы полдня, и ребята выехали в Переславль к одному моему знакомому по прошлой службе. Он снял домик прямо у стен монастыря и расселил мой отряд, который был безмерно счастлив неожиданным путешествием. Эта быстрота действий была продиктована не только моим решением, но и реальной угрозой со стороны родственников бывшего мужа… Они постоянно угрожали и звонили мне, бегали по ворожейкам и насылали на меня всякие проклятья. Имеют право. Но родителей надо было вывести из-под этого истеричного шквала, и всё получилось очень даже разумно.

Впервые я задумалась, как сильно действие благословения священника!!! Ведь до моего визита к владыке всё стояло верх дном, а после исповеди и благословения всё изменилось!!! Всё, да не всё.

Я улетела в Израиль с Олегом. Мы были самыми любящими братом и сестрой ровно два дня… Два дня, и понеслось… Беличье колесо своеволия пыталось втянуть меня и отказаться от обетов, данных перед владыкой… Я понимала, что этим всё кончится, но надеялась на чудо. Олег стал раздражаться и всё чаще и чаще уходил на балкон с кем-то разговаривать по телефону. Это была его новая подружка… Жизнь всё расставляет по своим местам. Свято место пусто не бывает. Олег хочет жить и быть первым, значит, надо дать ему этот шанс. Иногда, чтобы выиграть, надо проиграть.

Вот я и проиграю… И тогда мы все выиграем.

Олег в очередной раз раздражённо укладывался на рядом стоящую кровать.

– Послушай, Олег, давай завтра сходим в Храм Гроба Господня. Очень хотелось бы побывать в этом месте.

– Хорошо. Я сейчас позвоню Борису, и он всё организует. Кстати, у него в гостях какой-то монах из России. Тебе, наверное, полезно будет с ним побеседовать?

– Это было бы замечательно!!!

– Ну тогда я скажу, чтобы устроил нам совместную экскурсию по интересным местам. Совместим приятное с полезным.

– Ты самый лучший друг на свете!!!

– Да уж… Аж самому не верится…

Мне тоже было тяжело от всего, что на меня навалилось. От того, что я вдруг отказывалась от всего, что еще недавно было мне дороже всего на свете… Я не жила, а существовала в каком-то незнакомом мне пространстве, где я ничего не понимаю и шагу ступить боюсь, просто стою и жду чего-то.

К середине ночи мы обо не выдержали этой звенящей неопределённости. Олег словно пантера скользнул ко мне в кровать. Наши тела не хотели понимать слово «нельзя», а наши губы не могли оторваться друг от друга, чтобы сказать хоть что-то. Это не было близостью двух любящих сердец – это был реквием по уходящей мечте. Мы прощались, прощались навсегда, но каждым вздохом и каждым прикосновением, каждым мгновением этого блаженства питали друг друга сполна. Это была ночь, которую невозможно, а главное, не нужно будет забывать. Это то, что хранится в самом потаённом уголке сердца – это только твоё и его… Это то, что будет всегда и никогда не закончится… Мы оба это понимали и принимали как подарок судьбы. Завтра для нас было уже другим, а сейчас… Сейчас было для нас сладостным и опьяняюще-прекрасным, как никогда. «Всё проходит», – сказал Соломон… И это тоже прошло.

Наступило утро. Утро новой жизни. Мы позавтракали в уютном уличном кафе, и Борис, друг Олега, подкатил за нами на своём микроавтобусе, чтобы показать все достопримечательности. Он представил нам своего друга, его звали Михаил. Когда я увидела его, то мне показалось знакомо его лицо, но мало ли где можно встретиться…

Михаил был очень интересным человеком, они были похожи с Олегом своим внутренним стержнем – оба сильные и властные, оба знают, чего хотят, оба идут к цели, но вот цели у них разные. Олег не мог понять, зачем человеку такого плана, как Михаил, надо уходить в монахи, а Михаил не считал нужным объяснять своё решение. Он так решил, и это его право. Они были похожи на двух тигров, которые не враждуют, но чётко оберегают свою территорию от вторжения. Было интересно и даже приятно наблюдать за этим мужским противостоянием. Олег держался достойно и слегка иронизировал надо мной, когда речь зашла о том, зачем люди уходят в монахи.

– Люди бегут от себя! Они хотят забыть всё и похоронить себя заживо. Это можно назвать предательством тех, кто остаётся без них. Ведь они бросают их и не хотят больше бороться за счастье. Ведь так получается, Михаил.

– Нет, не так. Убежать от себя нельзя. Куда ты убежишь? Куда бы ты не ушёл, ты себя и свои мысли, чувства, проблемы, заблуждения приносишь с собой – это твой багаж. Забыть всё – зачем? Переосмыслить, понять, принять, сделать выводы и идти дальше – в этом есть смысл. Но куда идти? Я решил идти к Богу и жить с Богом. Это не значит похоронить себя. Это значит похоронить грех в себе – это разное! Это больно и трудно. Это непрестанный бой и страдание, но я так решил, и это мой выбор. Предал ли я тех, кто любил меня и кого любил я? Нет. Я молюсь за них. Это больше, чем я мог бы дать им, оставшись рядом, в этом мирском капкане. Когда человек любит кого-то, то он молится за него. Я молюсь. Я всегда рядом, но в молитве, и это не прервётся никогда. Нас ничего не связывает и не разделяет – вот вам «Свободная любовь».