Последняя Хранительница

– Тогда захвати с кухни чего–нибудь. А у Иви попроси книгу. Желательно про любовь. Спроси, может у нее есть собственная коллекция? Я пока способен только слушать.

– Ну ты и балбес, – Ласточка звонко рассмеялась, а Соловей закатил глаза и вышел вместе с нами в коридор.

Меня проводили до комнаты, в которой я могла привести себя в порядок. Я запалила свечи и решила осмотреть временное жилище. Комната была уютная, несмотря на минимум вещей. На окне простые занавески, под ним небольшой пустой стол, у стены глубокий комод из светлого дерева, большая высокая кровать и ростовое зеркало на стене. А еще, к моему удивлению, я обнаружила скрытую дверь, ведущую в уборную с небольшой купелью и раковиной. Это было очень дорогое удовольствие, которое себе мог позволить не каждый. Все вокруг говорило о достатке, но вот откуда у интерната такие деньги? Живут ли здесь еще ученики? Вопросов становилось все больше, и я решила, что задам их всех Соловью при первой возможности.

Я привела себя в порядок, впервые за долгое время почувствовав себя чистой и опрятной. Скитания, бегство, вечная суета, сопровождающаяся постоянной опасностью для жизни стали привычными, и вот такое тихое спокойное место должно было обволакивать умиротворением, однако я от чего–то чувствовала нервозность, будто бы душа моя не могла найти себе места.

В дверь постучали. На пороге стоял Соловей.

– Все уже собрались, я решил тебя проводить.

Шли мы не быстро, будто бы продлевая момент.

– Я хотел тебя поблагодарить. То на что ты пошла ради Филина очень значимо для меня.

– Я рада, что моей помощи не понадобилось. А значит, я спокойно смогу продолжить путь.

Глаза мужчины сузились.

– Одна? Или с Эйтаном, как и собиралась до этого? Я тоже мог бы помочь. Почему ты не просишь меня?

– Не думаю, что сейчас время это обсуждать, Сол.

Я примирительно коснулась его груди, и мужчина, тяжело выдохнув, перехватив ее, поднес к своим губам.

– Ты права, знахарка, – он легонько поцеловал костяшки моей ладони. – Но после ужина мы обязательно обо всем поговорим! Договорились?

И чтобы не нарушать нашей традиции, я, рассмеявшись, ответила:

– Договорились! Но у меня к тебе тоже есть множество вопросов, так что тебе придется очень постараться, чтобы удовлетворить мое любопытство.

– Поверь, я постараюсь, – глаза Соловья загорелись, а голос, став ниже, отозвался тягучим спазмом внизу моего живота.

Светлая просторная столовая была ярко освещена свечами в канделябрах. Стол был накрыт, а посередине стояла большая хрустальная ваза с увесистыми ветвями белой сирени, от которой по всей комнате распространялся дивный свежий аромат.

Соловей отодвинул мне стул возле себя и помог сесть. Все были в сборе, но одно место все же пустовало. Однако мое внимание больше всего привлек дерзкий взгляд карих глаз, устремленный прямо на меня. Не знаю, чем, я прогневала Иволгу, но я старалась держаться как можно непринужденнее, хотя под острым и проницательным взглядом сохранить спокойствие было не так просто. Дикое желание плеснуть этой девице воды в лицо, чтобы немного ее остудить судорогой свело мои пальцы на кружке.

Снова открывается дверь, и в столовой воцаряется тишина: на пороге стоит статный, стройный мужчина экзотической и устрашающей наружности. Я представляла Наставника по–разному, но те образы были далеки от реальности. Длинные черные, словно смоль волосы, были убраны в высокий хвост, что открывало полностью лицо мужчины, и словно магнитом тянуло рассматривать его. Огромный, длинный, рваный шрам в свете свечей будто бы сиял, а мутный пустой глаз пугал своей безжизненностью, и мне захотелось сжаться и стать незаметной для этого человека. Все остальные черты будто бы растворялись и смазывались, не давая зацепиться за что–нибудь более живое и человеческое.

Он обвел взглядом всех присутствующих, задержался на Эйтане, но ни один мускул не дрогнул, ни одна эмоция не проскользнула на его лице, мне даже показалось, что от него исходит недовольство, о котором и предупреждала Иволга. А потом его глаз нашел меня. Он посмотрел как–то странно, гипнотически, затягивая в черную воронку, где горел холодный огонь презрения. Он словно пытался прожечь меня насквозь. В нем плескалась сила – страшная сила.

– Что ж, – прервав наш зрительный контакт, Атропин подошел к стулу во главе стола. – Ужин у нас сегодня будет занимательный.

Молча отдал дань богам, и стал есть, больше не произнося ни слова. В неловкой тишине всем пришлось последовать его примеру, мне же кусок в горло не лез. Я ухватилась за бокал с вином и сделала глубокий глоток. Потом еще несколько. Вино приятно согревало кровь, а мысли, смешанные в беспорядочный клубок, стали понемногу отходить на второй план.

Громко звякнули столовые приборы о пустую тарелку и вывели меня из легкого пьянящего марева. Атропин уже доел свою порцию и теперь сидел, развалившись и сложа руки на груди.

– Сокол, я рад твоему возвращению домой. Очень хотелось бы узнать все подробности твоего чудесного воскрешения, – он говорил мало эмоционально, но я могу поклясться, что слышала сарказм в его голосе. – Но думаю, мы сможем обсудить это потом, наедине.

– Меня зовут Эйтан.

– Не столь важно, как зовут тебя сейчас, больше меня интересует имя прекрасной белокурой гостьи.

Эйтан сжал свои губы в тонкую линию, но промолчал, устремив свой взгляд на меня, как, впрочем, и все в столовой. Ласточка сидела тихая и удивленная, а Иволга источала безмерное удовольствие от происходящего.

Соловей поймал взгляд Наставника и посмотрел на него, ведя безмолвный разговор, который я не могла понять. Он защищал меня?

Духота вокруг вдруг стала сгущаться и давить, но я постаралась улыбнуться, не позволяя своим слабостям взять верх.

– Меня зовут Луна.

– Луна, – мужчина произнес мое имя так, словно пробовал каждый звук на вкус. – И что же занесло вас, Луна, в наше скромное Гнездо?

– Это я ее попросил… – попытался за меня ответить Соловей, но Атропин поднял руку, призывая его замолчать.

– Соловей, некрасиво перебивать девушку. Думаю, она способна сама ответить, ведь так? – от холода в его голосе по моей спине пробежал озноб, вино было не способно справиться с этой лавиной.

На удивление, Соловей не стал спорить, однако под столом нашел мою руку и легонько сжал, мне же от его безмолвной поддержки стало немного легче.

– Я бы назвала это случайностью.

– Хм, скажу вам прямо, но я не верю в случайности.

– Видимо, я более суеверный человек, чем вы, – смущенно улыбнулась, не зная, как правильно себя вести с этим странным человеком.

– По моему опыту, прежде всего нужно остерегаться улыбающихся людей. За маской скромности может скрываться нечто более коварное, чем милое личико.

– Наставник! – не выдержал Соловей, чуть ли не вставая со своего стула.

– На что вы намекаете? – во мне стала просыпаться злость.

– Ни на что, дорогуша. Просто делюсь своими наблюдениями. Соловей, стоит быть более сдержанным в своих эмоциях. Вижу, что это путешествие не пошло вам на пользу.

Я сделала глубокий вздох, пытаясь справиться с внезапным приступом ярости.

– Что–то вы не больно рады возвращению ваших учеников! – не выдержала я. – Они рисковали жизнью ради ваших целей, Филин ранен и все эмоционально истощились. Не вижу причин вести себя так грубо.

Мужчина хрипло рассмеялся, сбивая с меня спесь.

– А у вас острый язычок. Жаль, что совершенно бестолково расходуете слова. Каждый из моих птенцов знает правила и устои Гнезда. То, как я с ними разговариваю, то, чему я их учу – не доступно для вашего понимая.

– Вот именно, ты для нас чужая, а еще смеешь перечить хозяину дома, в который соизволила явиться без его разрешения, – Иволга была довольна своей тирадой. И злобно улыбалась.

– Иволга, – Атропин посмотрел на ученицу и спокойно произнес. – Вон из–за стола.

– Что? – девушка явно была озадачена. – Но я ведь правильно все сказала!

– Вон. Из–за. Стола. – тихо, не повышая голоса, но всем вокруг стало не по себе, от силы энергетики этого мужчины.

Иволга резко поднялась, ее руки так вцепились в белоснежную скатерть, что смяли ее.

– Это ты во всем виновата! – крикнула она, глядя прямо мне в глаза. – Такие, как ты, приносят только несчастья в жизни других людей.

Девушка выбежала из столовой громко хлопнув дверью.

– На чем мы остановились? – как ни в чем не бывало продолжил Атропин.

– Не думаю, что нам стоит продолжать разговор, – Ласточка впервые за все время заговорила, но голос ее дрожал. – Наставник, мы все устали с дороги…

– Отпусти Луну, она не должна сейчас все это выслушивать. Вся ответственность лежит только на мне. Она спасла жизнь Филину и множество раз выручала нас, и самое малое, что мы можем сделать, это отплатить теплой постелью и вкусной едой. Если хочешь отчитать, то мы можем сделать это в твоем кабинете, Атропин, без посторонних ушей. – Соловей перешел с уважительного тона на пренебрежительный. – Луна, иди…

– Я ее не отпускал! – лицо мужчины исказилось от гнева, а шрам на губе искривил его, словно в волчьем оскале. Было видно, что он не терпел к себе такого обращения.

– Луна, прошу, уходи к себе! – Соловей игнорировал Атропина, смотря на меня такими пронзительными чистыми глазами, что сердце мое сжалось от страха, словно лимон, из которого выжали весь сок.

Я выбежала так же, как Иволга чуть ранее, а за мной послышались торопливые шаги Ласточки.

– Живо, в мой кабинет!

Я обернулась, но Ласточка схватила меня за руку и потащила подальше от разъярённых мужчин.

– Они сами разберутся. Соловью не в первой.

Глава 27

Соловей

– Снимай кольцо!

– Сначала объясните, что на вас нашло? – я был полон негодования.

– Я не должен тебе ничего объяснять, Соловей! Не забывай свое место, – голос его словно покрылся корочкой льда. – Ты мой меч в этом мире тьмы, а как ты знаешь, оружие не умеет говорить.

– Тем не менее, Наставник, вы позволили себе оскорбить невинную девушку…

– Невинную? – лицо Атропина побагровело в свете свечей. – Если ты в это веришь, значит ты еще глупее, чем я всегда думал. Не вижу причин продолжать этот бессмысленный разговор. Снимай кольцо.

Я смотрел на Наставника, пытаясь понять, что я упускаю. Я не узнавал человека, вырастившего меня, человека, всегда державшего себя в руках. Я стремился быть таким, как он, но сейчас он напоминал сумасшедшего.

– Значит, сейчас вас интересует только это демоново кольцо? Не хотите узнать, как прошло наше путешествие? Где Ворон? Дрозд? Что случилось с Филином? – я кричал, уже не сдерживая себя. – Дрозд погиб, выполняя ваше задание! Ворон лишился руки и не смог вернуться с нами. Разве это вас никак не интересует?

– Все они знали, на что идут. Я подарил вам жизнь и цель, ради которой вы живете. А вот ты, как лидер, не справился со своей задачей, так что можешь не перекладывать на меня свои неудачи, Соловей.

– Вы сейчас серьезно? Ладно, пусть так… Но Сокол? Неужели вы ничего не скажете по этому поводу? Честно говоря, у меня складывается впечатление, что вы знали, что он жив.

Я пристально посмотрел на Наставника, надеясь, что он опровергнет мои подозрения, но он улыбнулся.

– Конечно, знал.

– Что?

Атропин стал перебирать бумаги на своем столе, будто говорил о чем–то обыденном, будто его слова не выбили почву из–под моих ног и не раздались в моей голове оглушительным набатом. Я не выдержал и, подойдя к столу, смел все на пол.

– Все это время вы врали? – красная пелена встала перед моими глазами, кровь забурлила от бешенства такой силы, какой я не испытывал никогда в жизни. – Мы проводили прощальный обряд. Мы оплакивали его и все, что вы можете сказать, что знали?

Атропин откинулся на стуле:

– Если ты закончил истерику, то тебе следует уяснить, что все, что я делаю, имеет веские причины. Все вы вышли на новый уровень, стали упорно заниматься, обучаться, в вас разгорелся огонь мести, который способен был вести вас даже на край мира. Месть, что объединила вас.

– Но это же обман!

– Это необходимый шаг.

– Вы хоть сами слышите, что говорите? Как можно ложь выдавать за благие намерения?

– Тебе не дано понять всю истинную суть. Сокол возложил на себя тяжкое бремя и его разум чист и светел, он на все готов ради справедливости. А вот в твоем сердце поселилась тьма, темнее той, что несут сами демоны, темнее той, что способна окутать Бааш. Ты очарован ей и всячески защищаешь, хотя давал мне слова, что не поддашься черной силе.

Его слова заставили меня остолбенеть.

– Эта девчонка воплощение зла и порока, манящая своей невинной белизной, но имеющая прогнившее нутро.

Я отшатнулся.

– Вы сумасшедший! Луна – самый светлый, самый чистый и честный человек, готовая жертвовать собой во благо других. Мне никогда не встречались такие, как она!

Наставник запрокинул голову и рассмеялся так, будто бы я сказал нечто забавное, но смех его был сухим, словно хруст ветки под ногами.

– Глупец! Она на самом деле такая одна. Она есть еще больший обман, чем который позволил себе я. В моих поступках истина, в ее же – только ложь.

– Безумие! – я не мог поверить его словам. – Вы ее даже не знаете!

Мужчина перестал надменно улыбаться, его лицо стало каменной маской, полной холодного студеного цинизма.

– Снимай кольцо и проваливай, птенец. Свою миссию ты выполнил.

– Да подавитесь! – я стянул с себя кольцо, чуть не содрав кожу с пальца и кинул на пустой стол.

Выходя из кабинета, я лицом к лицу столкнулся с Эйтаном. Или Соколом. Я уже не понимал, кто этот человек есть на самом деле. Его невозмутимое лицо больно резало и отдавалась тихой болью в груди, будто бы я нашел брата и снова потерял его.

– Предатель! – я ткнул пальцем ему в грудь, хотя хотел хорошенько врезать по его ангельскому личику. – Я верил тебе! Ты был моим примером, моим другом, братом. Я так стремился быть похожим на тебя, верил каждому твоему слову. Ради тебя, я стал тем, кто я есть сейчас. Я мстил за тебя, а ты все это время был жив и даже не дал мне знать! Все эти дни ты смотрел мне в глаза…нам всем и лгал, без единого зазрения совести. Как можно быть таким эгоистом?

Я искал в его глазах, в его лице хотя бы проблеск сожаления, возможно, сопереживания, однако моя гневная тирада на него не произвела никакого впечатления.

– Где ты был все эти годы?

– Выполнял свой долг. У каждого из нас он есть. И ради цели мы с тобой готовы пойти на все, а методы и средства не важны. Это второстепенное, то, что мешает нам видеть ясно, понимаешь?

– Нет, не понимаю!

– Конечно, – усмехнулся мужчина. – Куда тебе. Своими глупыми поступками, ты чуть не сорвал мою миссию!

Теперь я смог рассмотреть бушующий шторм эмоций, но меня ужаснуло, что лишь провал был страшен для него, что все остальное не вызывала в нем чувств, словно он был пустой оболочкой. Неужели он был таким всегда, а я не замечал этого?

– Мне пришлось спешно придумывать историю, дабы найти оправдание тому, что я жив. Благо провести вас было проще простого.

– О какой миссии ты говоришь? У всех она одна – истреблять зло, демонов, что своим присутствием в этом мире оскверняют людей, их помыслы и чувства.

– Ты наивен, Соловей, если думаешь, что демоны являются самым большим злом. Они лишь посредники. Но раз старик не посчитал нужным тебе пояснить истинную суть вещей, то, кто я такой, чтобы идти против его решений?

Он, задев меня плечом, зашел в кабинет. Раздался щелчок – он закрыл дверь на замок. Я замахнулся и со всей силы ударил по ней кулаком, надеясь, что боль заглушит грозу в душе, но облегчения я не почувствовал.

Я хотел пойти к Филину, рассказать все, излить свое негодование, но быстро передумал. Другу сейчас не к чему такие переживания, я успею еще во всем разобраться.

В комнате моей было темно и я, не закрывая двери, пошел зажечь лампу. Когда пламя разрослось, я повернулся, наконец, заметив то, на что сразу не обратил внимание. В моей постели лежала Иволга. Она притворялась спящей, но ресницы ее трепетали, выдавая ее с головой.

– Иви, какого демона ты тут делаешь? – девчонка не знала, что сейчас может своей выходкой попасть под горячую руку. – Уходи из моей комнаты, немедленно!

Девушка подскочила, прикрывшись одеялом.

– Сол, пожалуйста не прогоняй! – взмолилась Иволга. – Сегодня все только и делают, что гонят меня, словно я собачонка какая–нибудь.

– Ив…

– А мне ведь нужно всего немного тепла, – девушка откинула одеяло, и под ним ничего не оказалось. Иволга была полностью нагой.

– Прикройся! – я от злости запрокинул голову и потер глаза руками. Этот вечер просто не мог быть еще хуже.

– Соловей, – томно позвала девушка и стала ползти ко мне по кровати. – Я так долго тебя ждала, ты так долго отсутствовал…

– Бааш тебя забери! – я пошел прямо к девушке, стянул ее с кровати и повернулся за одеялом. Тут Иволга кинулась на меня, опрокидывая на постель и, не теряя ни минуты, стала целовать, впившись в мои губы.

И именно в этот момент в дверях послышался вздох. Мы с Иволгой одновременно повернули голову и увидели Луну, стоявшую в проеме. Бледную как привидение. Я начал сталкивать с себя девушку, но знахарка успела прийти в себя и кинулась прочь.

– Луна!

Я бросился за ней, однако внезапно что–то тяжелое обрушилось на мою голову, и мир стал терять четкость и постепенно темнеть. Последнее, что я помню, это расплывчатый образ Иволги.

– Прости, Соловей, но тебе лучше немного отдохнуть.

Луна

В комнаты возвращались в молчании. Каждая из нас была погружена в свои мысли, и каждая из нас была ошеломлена происходящим.

– Луна, можешь зайти ко мне? Хотя бы на ненадолго.

– Да, конечно…

Мы вошли в комнату, копию моей, но она была живой, наполненной всякими мелочами, которые дарят пространству смысл.

– Очень уютно, Лас.

Стены комнаты были увешаны угольными рисунками. Пейзажи, портреты, картины любой тематики.

– Это все ты нарисовала?

Девушка смущенно кивнула.

– Они великолепны! В них столько эмоций, столько чувств…

– Спасибо тебе… На самом деле, именно об этом я и хотела с тобой поговорить.

– О твоих рисунках? – удивилась я.

– О чувствах…

Я вопросительно на нее посмотрела.

– О твоих с Соловьем чувствах.

– Я не понимаю…

– Луна, мы все видели, что между вами что–то происходит. И сегодня я наконец убедилась, что это правда.

– Это так заметно?

– Смеешься? – девушка улыбнулась. – Я еще никогда не видела его таким. Но то, как он сегодня защищал тебя перед Наставником, самое истинное признание в его чувствах.

Мое сердце забилось быстрее.

– Да, иногда он грубый, черствый, вспыльчивый, но с другой стороны он добрый и справедливый. А еще он верный друг, который никогда не бросит в беде. Я знаю его с самого детства, и поверь, оно не было счастливым. Его растили с определенной целью – быть воином и убийцей демонов. О чувствах речи не шло, как ты понимаешь. А сейчас он наконец нашел тебя!

– Ласточка, я завтра уезжаю.

– Да, я знаю. Но могу ли я тебя попросить исполнить одну маленькую просьбу?

– Просьбу? – переспросила я.

– Я лишь хочу попросить прислушаться к себе. Возможно, Хронос не зря свел вас вместе. Возможно, стоит дать волю чувствам и наплевать на все остальное?

Я чувствовала, как внутри натягивается струна. Она тянулась–тянулась, пока мы смотрели друг на друга, а потом лопнула.

– И что мне делать? – я растеряно смотрела на Ласточку.

– Доверься ему, – ее слова вызвали у меня приступ неожиданной немоты. – Ты ему нужна.

– Как и он мне! – впервые я призналась об этом вслух.

– Так иди же, подруга!

Я шла к его комнате, расправив плечи, наконец, окончательно решившись открыться Соловью. Подойдя к дверям, я вытерла об юбку влажные ладони перед последним шагом. Я подняла кулак, чтобы постучать, однако заметила, что дверь открыта и за ней отчетливо слышались голоса, шорохи и странные звуки.

Я заглянула и … прижала кулак к губам, перестала дышать. Застыла. Казалось, целую вечность таращилась в одну точку. Сделала глубокий вдох, справляясь с внезапным приступом паники. И на этот звук два страстно переплетенных тела посмотрели на меня. Глаза Иволги сверкали, словно грозовое небо, а Соловей посмотрел мне прямо в глаза, и его взгляд был полон искреннего раскаяния.

Я кинулась бежать.

– Луна, – раздалось за моей спиной, но я и не думала останавливаться.

Сбегая по лестнице вниз, не разбирая дороги, я столкнулась с Эйтаном, который выходил из кабинета Наставника. Я собиралась пронестись мимо, чтобы ничего ему не говорить, однако мужчина схватил меня за руку.

– Луна, постой! – он попытался поймать мой взгляд, но я упорно прятала заплаканные глаза. – Куда ты так спешишь? Почему убегаешь от меня?

– Я бегу не от тебя.

– От кого же?

– От себя! – вырвав руку, я побежала к выходу, желая оказаться на крыльце и вдохнут свежего влажного воздуха.

Ветер ударил мне в лицо, остужая мои горящие щеки. Я попыталась вдохнуть полной грудью, но мои легкие как будто отвергали кислород, поступающий в них, заставляя меня дышать рвано и часто, словно я действительно тонула. Могла ли я знать, что мои слова станут реальностью за такое короткое время.

– Луна, что происходит? – Эйтан встал возле меня.

– Мне нужно уехать.

– Я знаю…

– Прямо сейчас, – перебила я мужчину. – Ты со мной?

– Ночью? – мужчина хмуро посмотрел на меня, но по моему твердому взгляду понял, что я не шучу. – Сейчас не самое лучшее время…

Я резко подняла руку, призывая его остановиться.

– Эйтан, я все поняла. Поняла, что не могу доверять никому в этом доме, не могу верить данным словам. Я сама справлюсь!

Я развернулась, чтобы уйти в дом.

– Постой, – я остановилась, но оборачиваться не стала. – Я согласен. Прямо сейчас. Иди собирай вещи, встретимся у конюшни. И вот еще, что…

Я обернулась, в то время как Эйтан доставал из кармана мой кретч.

– Вот, держи, – он протянул кулон мне, и я дрожащими руками приняла его.

– Спасибо, – сказала сквозь слезы. – Ты даже не представляешь, что он для меня значит.

Мужчина кивнул, заходя в дом вместе со мной.

Я надела самую теплую рубашку, шерстяную юбку и поправила кулон на шее, наверх накинула черный стеганый камзол с высоким горлом. Сунула ноги в сапожки для верховой езды и надела перчатки. Полностью собравшись, почувствовала себя готовой к бою.

Соловей

Я пришел в себя, пока что не осознавая, где нахожусь. Дикая боль заполняла мою голову, отдаваясь неравномерным тиканьем в висках.

– Очнулся? – знакомый голос вывел меня из бессознательной темноты. С трудом открыв глаза, я посмотрел на Наставника. Он стоял посредине залы, которую обычно мы использовали в качестве тренировочной, когда погода не позволяла заниматься на улице. Атропин провел тонким лезвием от кинжала по своей ладони, чуть поморщившись, и темная струйка крови закапала на пол. Я как завороженный наблюдал за этим действием, силясь понять, что в действительности происходит. Затем мужчина наклонился и стал рисовать своей окровавленной ладонью на мраморной плитке. Знак за знаком, он выводил очень скрупулезно, не обращая на меня внимания. Я попытался сдвинуться с места, но оказалось, что я привязан к стулу: руками, ногами и торсом.

– Что…

– Т–ш–ш, – раздалось сбоку, и маленькая женская ладонь накрыла мои губы, чуть сжав, и тихий шепот раздался у моего уха. – Не стоит отвлекать Наставника, сейчас он должен сосредоточиться. Знаешь, Соловей, если бы ты не оттолкнул меня и не побежал за этой девкой, то ничего бы этого не было. И спустя несколько дней, ты стал бы свидетелем рождения нового мира. Мира, где я была бы твоей Королевой, а ты – моим Королем.

– Ив, – попытался сказать сквозь ее ладонь.

– Да, Сол? – девушка чуть разжала пальцы, позволяя с ней говорить.

Я повернул голову в ее сторону и посмотрел в черные глаза.

– Ты, ко всем демонам, спятила?

Лицо девушки исказилось гримасой гнева. Она замахнулась и, слегка согнув свои пальцы, яростно оцарапала мою щеку. Занесла руку повторно, но строгий властный голос остановил ее:

– Прекрати! Не трать на него свои силы.

– Ну па–а–а–п!

– Папа?

Видимо, я повредился рассудком или того хуже – умер, иначе как объяснить тот абсурд, что происходил вокруг меня.

– Иволга, ты слишком не сдержана в своих эмоциях и словах, а это меня очень сильно огорчает.

Ив потупила взгляд.

Тут дверь в залу отворилась и широкими торопливыми шагами вошел Сокол. Он окинул меня взглядом, чуть сощурив глаза, но, пройдя мимо, направился прямо к Атропину, остановившись, не доходя до края кровавых символов.