Рыжая 11. Дело на пуантах. Часть 1

– Черта лысого ты с него получишь! Скорее, последние штаны промотаешь. Это ж Полинезия, туда добраться дороже, чем до Австралии. Плюс адвокаты… А! – полный трагического пафоса тенор широко взмахнул, но вместо ожидаемого «Recitar!…» лишь обреченно добавил: – Давай лучше еще выпьем.

Бронштейн поспешно прикрыл ладонью стакан:

– Спасибо, моя печень и так уже поет и пляшет. Гурам Вахтангович, а я ведь как раз к вам по этому поводу. Мы с Симой решили, что обязательно будем подавать иск против Кукумбаева.

– Да, я слышал. Успехов вам!

– Нет, нет, вы меня не поняли… Я хотел бы подать… отдельный иск. Первым.

– Ого! – Тохадзе откинулся на спинку стула и слегка прищурился. – Сильно. Уважаю. Но как же остальные?

Бронштейн придвинулся еще ближе и заговорил чуть быстрее:

– Вам это сложно понять, вы человек известный, богатый, а наша семья все еще на пути к светлому будущему…

Хозяин дома, казалось, обиделся:

– Зачем так говоришь, дорогой? Зачем плачешь? Я, чтобы свою копейку заработать, целый день репетирую. Острое кушать не могу, вино пить не могу, даже женщину!.. – Тохадзе постучал сложенными пальцами по груди, – женщину иногда позволить себе не могу! А ты?.. Вот рукой сделал, – он изобразил в воздухе движение смычком – и денежку в карман положил. Болеешь, кашляешь, сексом всю ночь занимался – все равно миллион в кармане имеешь.

Услышав про секс всю ночь и миллион в кармане, Бронштейн даже позабыл про веру предков:

– Боже святый, что вы такое говорите?! – он в ужасе перекрестился. – Какой секс, какой миллион?! Да если бы я такие деньги зарабатывал, то не комаров в Подмосковье кормил, а мацу кушал на Средиземном море.

– Мертвом, – поправил грузин.

– Можно и на Мертвом, но на Средиземном она реально вкуснее, – от вина и возмущения гость стал дышать в два раза чаще. – Я прямо вне себя от ваших фантазий.

– Ну, извини, дорогой, если обидел, – спор по поводу светлого будущего не входил в планы тенора. – И удачи тебе. Только боюсь, что всю выручку тамошние адвокаты себе заберут.

Услышав это, Бронштейн хитро заулыбался. Впервые за весь вечер:

– Гурам Вахтангович, а я ведь не просто бедный скрипач, я по второму образованию юрист. И уже просмотрел законодательство той страны.

Тохадзе бросил заинтересованный взгляд.

– Юрист-скрипач?.. А по третьему образованию дантист? – после чего громко рассмеялся собственной шутке.

Теперь уже обиделся гость.

– Ну, что за стереотипы? А впрочем, неважно. Их законодательство предельно просто: надо лишь составить претензию и предоставить документы о том, что против ответчика возбуждено уголовное дело. На его имущество тут же будет наложен арест и ваш иск примут к рассмотрению. И удовлетворят полностью всю сумму. Даже моральный ущерб. Только после этого к рассмотрению будет принят следующий иск. Это сделано для того, чтобы, с одной стороны, не портить отношения с другими странами, а с другой, позволить преступнику успеть перепрятать свои денежки.

Тохадзе рассеяно пожал плечами.

– Если ты сам все знаешь, то чего от меня хочешь?

– В любом партнерском деле каждый вкладывает то, что имеет.

– Допустим.

– Так вот, я имею возможность вести дела на этом острове в наших интересах, а у вас есть возможность купить мне до этого острова билет. И оплатить расходы.

Тенор глянул заинтересовано.

– Сколько?

– Думаю тысяч в пять-семь долларов уложимся.

– Ого!

– Зато вам не придется платить адвокатам. Поэтому такая смешная сумма. Сюда входят билеты и гостиница. Плюс расходы на ведение дела и питание. Но не переживайте, кушаю я мало.

Тохадзе размышлял.

– А если не выиграем?

– Тогда и другие не выиграют. Зато, если выиграем, заберем все.

За окном лаяли собаки и где-то вдалеке глухо ухала кукушка.

На лице грузинского тенора блуждала задумчивая улыбка:

– Говоришь, надо оказаться там первым…

Глава 9

1

Проклиная слабость своего характера, а заодно коварство окружающих, Даша сдернула чемодан с транспортной ленты и поплелась к выходу. Ну почему у нее все вот так, через непригодные для мыслительного процесса места? В результате скоропалительного решения, она не то что морально не подготовилась к новому проекту, а даже с мыслями не успела собраться. Успела только соседку предупредить, что уезжает надолго. Милейшая фрау Хаас в ее отсутствие поливала цветы и присматривала за домом. В ответ Даша привозила ей ложечки изо всех городов мира, где останавливалась. И на данный момент у фрау Хаас была самая обширная коллекция чайных ложек не только в Каринтии, но, наверное, и во всей Австрии. Пожилая дама этим крайне гордилась, ведь о ней несколько раз печатали в газете и один раз даже показали по телевизору.

– Прошу вас, мадам, – улыбчивая тайка протянула ей яркий конверт.

– Эээ… Что это?

– Это местная сим-карта. Абсолютно бесплатно. Кроме того, на ней находится пять долларов, можете ими воспользоваться. Подробная инструкция внутри, но если необходимо, я с удовольствием вам расскажу, как ей пользоваться.

Первым порывом было отказаться: наверняка, обычная уловка от местного оператора связи. Но затем она подумала, что эту симку можно сразу вставить во «внедорожник», а свой телефон вообще отключить. Чтобы никто даже не пытался нервы трепать. С тарифами она потом разберется.

– Благодарю, – Даша взяла конверт и осмотрела с двух сторон. – Не беспокойтесь, я разберусь.

– Добро пожаловать и приятного отдыха, мадам!

Этот незначительный эпизод неожиданно поднял настроение. Еverything is going to be okay – все, что ни делается, все к лучшему. Кто-то целый год копит деньги, чтобы слетать в Таиланд отдохнуть, а ей еще и заплатят. Конечно, отдыхом в полном смысле это назвать нельзя, но все же лучше, чем ничего. Она с трудом сдержала зевок и потерла глаза тыльной стороной ладони. Отчаянно хотелось спать. Перелет хоть и был длинным, и ей даже удалось немного поспать, но учитывая предыдущий хронический недосып, организм ощущал себя совершенно разбитым. Даже сегодняшняя ночь была коту под хвост – часов до трех они с Полетаевым ругались и обжимались, а после того, как тот обиделся и уснул, она еще полночи силилась вспомнить, как выглядел тот самый мужик, что затеял строительство в джунглях. Но кроме обрывков каких-то смутных воспоминаний в голове никаких образов так и не возникло.

Утром, едва рассвело, она растолкала полковника, напоила кофе и потребовала отвезти в аэропорт. Тот какое-то время сопротивлялся, даже уговаривал ее задержаться на пару дней. Потом зачем-то попросил разрешения остаться самому, отдохнуть в тишине на природе, но когда понял, что ни с ней, ни без нее его здесь не оставят, надел гетры, шляпу с пером и отчалил в неизвестном направлении. Возможно, даже навсегда.

И вот теперь она стоит по середине Южной Азии и не понимает, стоило ли ей менять перспективного жениха на какого-то левого мужика в джунглях.

«Да и черт с ним!»

Даша достала из сумки оба телефона. Она включила смартфон и, дожидаясь пока тот прогрузится, распечатала новую сим-карту. Пять долларов, конечно, хорошо, но маловато. Она огляделась по сторонам в поисках киоска связи. Ладно, сначала проверит что на нем за связь, сколько стоит, потом решит, оставлять или нет. Она вставила симку во внедорожник и принялась читать инструкцию. В это время прогрузился ее телефон и принялся безостановочно булькать.

«Что-то многовато для приветственных сообщений»

Даша разблокировала экран и глаза медленно расширились. Двадцать восемь пропущенных звонков! Ничего себе. И тут же зрачки резко сузились: двадцать из них были от ее соседки. В желудке стало нехорошо. И она уже хотела было нажать трубку, чтобы перезвонить, как пальцы застыли в воздухе.

Нет. Здесь что-то не то. Такого раньше никогда не было. Внедорожник тоже уже загрузился и она быстро набрала номер соседки.

– Добрый день, фрау Хаас, это Даша…

– Фрау Кунцеф, слава Богу! Я чуть с ума не сошла..

– Что случилось?

– Я в ужасе! Ваш дом пытались ограбить.

Вялость и сонливость как рукой сняло.

– Кто?! Реальные грабители?

Вопрос прозвучал глупо – вряд ли нереальные грабители могли кого-то ограбить.

Но соседка была так взбудоражена, что даже не обратила внимания.

– Не знаю кто это был, но я их вспугнула. Когда приехала полиция в доме уже никого не было.

– Так, может, и не было никого? – засомневалась Даша.

– Вы всегда оставляете окна расшторенными. Всегда. А сегодня, когда я проезжала мимо вашего дома, увидела, что все шторы плотно закрыты, а внутри будто горит свет. Кто будет задергивать занавески днем, для того чтобы включить свет?

В висках застучало часто-часто. Полетаев совсем что ли обнаглел? Решил расквартироваться в ее отсутствие? И тут же отрицательно покачала головой. Нет, он на такое вряд ли пойдет – сотрудник службы госбезопасности не станет подставляться. А если соседи вызовут полицию? А они и вызвали. Он же не безумный. С другой стороны, он совершенно очевидно пытался остаться в ее доме. Плюс все эти звонки от его бывших коллег…

И тут Даша обхватила ладонью лицо и застонала. Как же она сразу не догадалась! Вот и ответ на вопрос, с чего этого вдруг Кирииди так расщедрился и подогнал ей такой роскошный проект. Ее развели, как девочку. На самом деле вся эта отвратительная компания ищет карту памяти, поэтому ее просто отослали как можно подальше.

«Сволочи!»

Но как они догадались, что флешка находится у нее в доме? Что она вообще у нее? Может, простое совпадение? Или вообще не было никаких грабителей?

Лоб покрыла испарина.

– Алло, фрау Кунцеф, вы еще там? Вы меня слышите?

– Да, да, конечно… Пытаюсь вспомнить открывала ли с утра шторы или нет. Ведь я уехала очень рано.

Фрау Хаас, казалось, расстроилась.

– Думаете, я напрасно вызывала полицию?

– О, нет! Конечно, нет. И я вам бесконечно благодарна. Единственное, у меня к вам будет огромная просьба…

– Да, да, конечно! – добросердечная фрау переживала, что раньше времени подняла панику. – Все, что угодно.

– Вам в любом случае не стоит так переживать, у меня в доме ничего особо ценного нет. Кроме одной статуэтки. Она наверху, в моей спальне.

– Случайно, не та танцовщица, которую вы мне показывали?

– Именно. Не могли бы вы забрать ее к себе? Прямо сейчас?

– Конечно! – встревоженный голос заметно повеселел. – Прямо сейчас заберу и положу в сейф мужа. Может быть еще что-то?

– Нет, спасибо, только ее. Да хранит вас Господь!

2

Известие о вторжении в ее дом потрясло. Она и так ничего хорошего от этих негодяев не ожидала, но открытый грабеж – это уже слишком. Вероятно, эта подлая шайка заподозрила, что карта памяти, на которой хранилась информация о миллиардных счетах террористов, находится в доме и они сначала решили проникнуть под видом гостей, а когда не получилось, то отослали ее на другой конец континента. Вопрос лишь в том, действуют ли они сообща или каждый сам по себе. И что ей делать дальше.

Самым логичным, наверное, было немедленно вернуться обратно и перепрятать флешку, но этим она тут же выдаст себя и подставит соседку. Кроме того, даже если прямо сейчас пересесть на обратный рейс, злоумышленники ее все равно опередят: за фрау Хаас могут начнут следить, и еще неизвестно чем дело кончится. Вернее, известно – они отберут у нее «Танцовщицу» и разберут на запчасти. Хорошо, если саму оставят в живых. А вот, если она останется и сделает вид, что ничего не случилось, то и фрау Хаас, и флешка, скорее всего, останутся в безопасности.

Сунув телефон в сумку, Даша нехотя направилась к выходу. Не смотря на принятое решение, она все еще колебалась. Может, все-таки вернуться? Вдруг, соседке всего лишь показалось? Но тут же помотала головой. Какая разница, были грабители или нет? Сейчас самое главное, чтобы статуэтку унесли из ее дома и спрятали. А дальше… Дальше она посмотрит: если работа покажется интересной, то останется, а если нет… Все равно останется. Только так она сможет доказать, что никакой флешки у нее нет и ей совершенно безразлично, что кто-то рылся в ее доме. Возьмет такси, доедет до ближайшего курорта и начнет отдыхать, как никогда до этого. И, возможно даже, позвонит одному знакомому баварцу…

3

Табличку «Mrs.KunzeFF» Даша заметила не сразу. Возможно, потому что искала табличку на кириллице. Заказчик точно был русским, она тоже, поэтому зачем ему понадобилось писать ее фамилию в латинской транслитерации, да еще с восемью ошибками, было совершенно не понятно.

– Прошу прощения, вы меня встречаете?

Важный человек с неподвижным смуглым лицом, в фуражке, черном костюме, смотрел с холодной невозмутимостью. Если бы она сама к нему не подошла, он бы, наверное, еще пять лет здесь простоял. Поняв, что тот не говорит по-русски, Даша повторила фразу на английском.

– Вы мадам Кунцеф? – человек в ливрее немного оживился.

У него было очень своеобразное произношение – мягкое, округлое, а слова во рту словно булькали.

– Вы по приглашению мистера Стрешнеф?

– Да. Совершенно верно.

– Позвольте ваш багаж.

Даша молча протянула ручку чемодана. Дорожную сумку она решила взять с собой в салон.

– Прошу вас, – рука в белоснежной перчатке сделала жест в сторону выхода.

В разговоры он очевидно вступать не собирался, поэтому оставалось лишь молча следовать в указанном направлении и надеяться, что ее не перепутали с какой-нибудь другой мадам Кунцев. ФФ.

4

Даша почти не удивилась, увидев тяжелый и блестящий, без единой пылинки лимузин: машина полностью соответствовала водителю. Устроившись с комфортом на мягком сиденье, Даша вытянула ноги и расстегнула все, что можно было расстегнуть. В Европе весна только наступала, а здесь уже настоящее лето. Поколебавшись, она сняла ветровку и сунула в сумку.

«Надо было надеть что-нибудь полегче, упариться можно»

В тот же момент по ногам пошла волна прохладного воздуха. Водитель или заметил ее маневр, или уже привык, что бледнолицые прилетают утепленными.

Тихо зазвучала музыка, пахло морем и чем-то сладким. Люди за окном выглядели счастливыми, загорелыми и ей снова подумалось, что все складывается как нельзя лучше. Долго отдыхать она все равно не умеет, а тут можно будет чередовать работу и отдых. Враги далеко, вокруг пальмы, море и свежие морепродукты. На этот раз, при мысли о врагах, она ощутила злорадство. Большое спасибо Феликсу за такого прекрасного клиента! На этот раз они перехитрили сами себя. Обыщут ее дом, ничего не найдут и убедятся, что флешки у нее нет. А она в это время замечательно отдохнет за их счет – можно даже не сомневаться, что Феликс обставил ситуацию в качестве подарка этому Стрешневу, или же в качестве ответной услуги. Вообще безразлично. Ей оплачивают пребывание в этом раю, остальное детали. В конце концов она это заслужила. Поэтому надо расслабиться и начать получать удовольствие по полной. В этот раз ей это точно удастся!

Глава 10

1

Прорвиська был сух, подобран и страшно зол. Стараясь ни на кого не смотреть, дирижер прошел к стойке и постучал палочкой по пюпитру.

– Добрый день, коллеги. Рад приветствовать всех на сегодняшней репетиции, – слово «всех» он недобро выделил. – Для меня, к счастью, последней.

Оркестранты непонимающе переглянулись.

– А что случилось?

– Вы уходите?

Дирижер демонстративно смотрел поверх голов, за линию ударных.

– Да. Всю жизнь я дирижировал людьми, но крысами, к сожалению, так и не научился.

На сцене воцарилась полнейшая тишина. Кто-то замер, кто-то оглядывался, пытаясь по лицам остальных понять, что происходит. Бронштейн чуть дрожащей рукой нарочито долго поправлял ноты на пюпитре и делал вид, что сказанное его никак не касается.

Семечка, напротив, отложила инструмент и с вызовом скрестила руки на груди.

Наконец, кто-то из духовых не выдержал:

– Да почему мы крысы-то?!

Дирижер поиграл желваками.

– Вы знаете, что случилось с нашим кооперативом. Осознавая часть ответственности, я приложил нечеловеческие усилия и нашел того по чьей вине мы можем остаться и без земли, и без вложений. Узнал и честно всем об этом рассказал. Не скрыл, не воспользовался ситуацией. И что я получил в ответ? Нож в спину! Нашелся, условно говоря, человек, решивший противопоставить себя всему коллективу.

Звякнула тарелка. Следом выдохнула труба.

– Кто?

Дирижер развернулся всем корпусом к левой части сцены:

– Позвольте представить, дамы и господа, первая скрипка нашего оркестра! Прошу аплодисменты маэстро!

Бронштейн вскинул перед собой скрипку, будто пытаясь за ней спрятаться.

– О чем вы говорите? – забормотал он.

– О том, что уши есть даже у стен! – прорычал Прорвиська. – Окна закрывать надо, когда строите козни за спиной коллектива.

– Но позвольте…

– Не позволю! Мне сообщили, что вы пытались уговорить Тохадзе спонсировать вашу поездку в Полинезию. Ваша жадность вас и подвела. Отправься вы на свои, никто бы так ничего и не узнал.

Послышался глухой ропот.

– Фима, это правда? – сидевшая по правую руку от Семечки Елена Викторовна, тоже флейтистка, смотрела укоризненно.

– Не понял. Он что, решил в одиночку рвануть за нашими миллионами? – валторнист Обметкин от возмущения забыл вынуть кулак из инструмента и замахнулся на скрипку валторной. – Вот же, гад!

Сцена загудела. В адрес Бронштейна посыпались ругательства и даже угрозы.

– Да с чего вы взяли, что я сбирался всех обмануть? – принялся тот отбиваться. – Я лишь посчитал, что ждать два месяца неразумно и опасно. Кто угодно сможет этим воспользоваться!

– Например, вы?

– Да не собирался я ничем пользоваться!

– Зачем тогда собрался ехать?

– Потому, что у меня юридическое образование. Я могу отстоять интересы нашего коллектива без трат на зарубежных адвокатов.

– Да хватит врать-то!

– Тогда почему нам ничего об этом не сказал?

– Да! Мы, может, сами бы вас делегировали…

– Так я еще ничего и не сделал! – на бедном, перерезанном морщинами лбу, выступили крупные капли пота. – Я лишь хотел посоветоваться с уважаемым человеком.

– С Тохадзе? Он здесь каким боком? Он даже отказался с нами ехать.

– Вы не понимаете, Гурам Вахтангович летит на гастроли в Австралию.

– И какая связь?

– Так ведь это приблизительно в том же направлении. Я лишь хотел узнать нюансы получения визы, детали перелета, приблизительную стоимость поездки… Как можно без точной информации что-то планировать? – поймав идею, Бронштейн сразу почувствовал себя увереннее и даже приосанился. – Времени до окончания сезона не так уж и много: пока документы соберем, пока визы оформим, билеты, гостинцы, туда-сюда и бац! – новый сезон. Поэтому я считаю начинать действовать надо прямо сейчас. Вы же Кукумбаева искали без нас, почему я не могу проявить самостоятельность?

Накал эмоций постепенно стихал. Поняв, что основная опасность миновала, Семечка решила воспользоваться открывшимся коридором возможностей:

– Полностью согласна с Ефимом Григорьевичем. Мы должны добраться до этого острова, как можно быстрее. Или этим воспользуются другие. Поэтому беру свои слова обратно и готова пожертвовать собой ради коллектива.

– Это в каком смысле? – Кокорев с подозрением окинул ладную фигуру флейтистки.

– Мы можем поехать на разведку вдвоем прямо сейчас. Зараз там все порешаем!

– В смысле, вы с Бронштейном? – тот аж закашлялся. – Ну да, идея на миллион.

– На двадцать миллионов, – мрачно произнесла Эльвира, не отрывая тяжелого взгляда от Галины. – Ну вы и жучка…

– А що не так? В любой момент эта хадина Кукумабев узнает, что на него собираются в суд подать и перепишет все свое имущество родственников. Что тогда?

Музыканты постепенно успокаивались. Определенный резон в словах Семечки был.

Та моментально почуяла перемену в настроении:

– Ехать надо прямо сейчас! Я могу.

В ту же секунду, прыгая на одной ноге и злой, словно сатана, из правой кулисы выскочил Федор Черкизский. По обыкновению, никого не стесняясь, он переодевался прямо за сценой, когда услышал предложение Семечки.

– Стоять! – проревел бас-баритон, появляясь перед оркестром в чем мать родила, а то, что она родила его в половине рубашки и без штанов, можно было даже не сомневаться. – Я хоть и интернационалист в седьмом поколении, но отправлять еврея с хохлушкой за деньгами к татарину, это уже перебор. Вы еще Балыков с ними отправьте! Чтоб наверняка. Контрольный нам всем в голову.

– Нет, вы слышали?! – моментально завелась Галина. – Он меня хохлушкой назвал! А сам пьет не просыхая.

– Вот именно! – вопреки здравому смыслу Черкизский обрадовался. – Я русский и пью не просыхая – значит, стереотипы работают. Нельзя вас за деньгами посылать.

Галина развернулась к контральто:

– Элечка, он ведь и вас оскорбил. Что это вообще такое?

Бледная, как римская тога, в которую была облачена, оперная дива застыла в соседней кулисе, не зная как реагировать. На самом деле ее потрясло не развязное поведение Федора, к этому она давно привыкла, ее шокировало, что кто-то решил их опередить.

– Это возмутительно! – она царственно выступила на сцену. – Федор Викторович, кто вам дал право оскорблять людей по национальному признаку?

– Эльвира Рустемовна, мы не на партсобрании, – холодно оборвал Прорвиська. – Давайте успокоимся и окончательно решим: или мы действуем сообща, или устраиваем крысиные бега.

– Конечно, сообща! – Федору все-таки удалось запрыгнуть во вторую штанину и застегнуть рубаху. – Вместе – мы сила. Мы отловим этого черта Кукумбаева и заставим его предоставить нужные документы. Или пусть возвращает деньги. В крайнем случае, будем лупить его башкой о доску, пока…

– Нет! Никакого насилия, – дирижерским жестом Прорвиська опустил ладонь вниз, снижая звук. – Действовать будем исключительно правовым путем. И на опережение.

– Это как?

– Все вместе вылетаем на следующей неделе и подаем коллективный иск.

– На следующей неделе?!

– Все вместе?

Первой в себя пришла Галина:

– Да вы тут все ненормальные. Делайте, что хотите, а я с вами больше никаких дел не имею, – сунув флейту в чехол, она попыталась покинуть репетицию, но дорогу ей перегородил Черкизский.