Рыжая 6. Кошмар в агусте

1

– Привет, Полетаев!

В трубке раздался сдавленный стон:

– О, нет… Надеюсь, мои уши обманывают меня. Глаза тоже.

Даша задумалась:

– Ну насчет ушей понимаю. А глаза здесь при чем?

– При том, что ими я вижу номер, с которого ты звонишь.

– Только не говори, что знаешь этот номер.

– Я вижу, что это московский номер. Для меня достаточно.

– Какой сообразительный юноша.

– Я уже давно не юноша, – с достоинством ответил полковник. – Потому переживания мне вредны. Что ты тут забыл, рыжий монстр?

– Трубку сейчас повешу.

– Сделай одолжение.

Даша замолчала, думая, как бы по зловреднее ответить. В результате, в голову пришла потрясающая мысль: сообщить Полетаеву правду о цели визита в Москву.

– Я здесь по поводу убийства, – как бы между прочим произнесла она и понизила голос до интимного придыхания, добавила: – Серийного.

Тишина на другом конце провода заставила сердце радостно сжаться: цель достигнута. Главное, чтобы ранение не оказалось смертельным.

В трубке что-то злобно заклокотало.

– Сергей Павлович, голубчик, говорите громче, я ничего не слышу! – прокричала Даша.

– Я спрашиваю, где и когда мы можем встретиться, – рыкнула трубка.

– Через полчаса в торговом центре под Манежем.

– А чего там? – голос собеседника неожиданно стал ласковым. – Там людей много, шумно, суетно… Предлагаю в полночь, на окраине, где-нибудь в укромном уголке… На даче моей можно.

– Зачем это?

– Затем, чтобы придушить тебя там! – прорычала трубка. – Через полчаса возле Жукова, – после чего раздались гудки.

– Возле какого Жукова? – спросила Даша у трубки.

Но та, как и она, была не в курсе.

2

Памятник Жукову Даше совсем не понравился. Лошадь явно страдала каким-то врожденным пороком и парила в воздухе, неестественно выпрямив ноги.

– У лошадки-то полиомиелит, – констатировала она, заметив рядом с собой синие и темные как грозовое небо, глаза.

– Пройдемте, мадам, – Полетаев крепко ухватил ее под локоть и потащил в сторону Никольской.

– Что за обращение, мужчина! – начала было возмущаться Даша. – А где «Здравствуй, дорогая, как поживаешь»?

– Я тебе сейчас устрою «как поживаешь»! – полковник шипел и пенился. – Ты что, не соображаешь, что по моему телефону нельзя нести что попало?

– А что особенного я сказала?

– О каком серийном убийстве ты говорила?

– Хордовых.

– Хордовы? – Мужественный лоб перерезали две не менее мужественные морщины. – Это семья?

– Да, семья. Цихлидовых.

– Так Хордовы или Цихлидовы? Они кто, кавказцы?

– Африканцы. – Даша развлекалась от души.

– В смысле негры?

– Фу, как неполиткорректно! Афро-африканцы.

– Ненавижу эту западную пропаганду! – полковник поморщился. – Запомни: есть латиноамериканцы, есть татаро-монголы, афро-американцев нет.

Даша фыркнула:

– Какие еще татаро-монголы? Есть татары, есть монголы, но в отдельной упаковке, а во-вторых, во-вторых, я не сказала афро-америкацы, я сказала афро-африканцы.

– Негры что ли?

Даша вздохнула.

– Солдафон. Если хочешь знать мое мнение…

Но, как и Юлька, Полетаев не собирался ее дослушивать:

– Да плевать мне на твое мнение, лучше скажи, где этих негров убили – в Москве или в Праге?

– А кто сказал, что речь идет о неграх?

– Ты же сама сказала – афро-африканцы.

– Ну так не негры же.

– Слушай, зови их как хочешь, хоть королями Вселенной, только скажи: кто, где и когда.

Видимо, что-то висело в воздухе: судя по Паэгле и Полетаеву, люди в Москве стали более раздражительными.

– Нет. Либо ты перестаешь на меня плевать слюной, либо я больше не произнесу ни слова.

Полетаев смотрел так, словно примерялся, не ударить ли ее по темечку, но в конце концов решил прибегнуть к более миролюбивой тактике.

– Вопросов нет, – он поднял руки. – Африканцы так африканцы. Хочешь, я и цыган буду звать индо-славянами, мне все равно. Я в детстве вообще состоял в клубе интернациональной дружбы.

– С кем дружили? – на всякий случай поинтересовалась Даша.

– С испандейцами.

– С кем?!

– В обществе своих шовинистически настроенных знакомых я бы, конечно, сказал, что с кубинцами, но для тебя испандейцами.

Даша состроила гримасу.

– Как смешно!

– Зато мне не до смеха. – Полковник снова перешел на шипение. – Ты расскажешь, что произошло или мне идти за клещами?

– Клещей не надо. Кстати, знаешь, что больше всего меня удивило в этой истории?

– Нет.

– Вот вроде рыбы как рыбы, а губы в точности, как у африканцев. – Для наглядности Даша вывернула губы. – Вот как так?

Полетаев смотрел диковато:

– У тебя с головой все в порядке?

Нечасто рыжеволосому детективу выпадало счастье блеснуть эрудицией в присутствии всезнающего сотрудника секретной службы, и она с удовольствием воспользовалась выпавшим шансом.

– С головой у меня все отлично, – высокомерно заметила она, – а вот у тебя с зоологией, видимо, не очень. Цихлиды – это такие африканские рыбы.

Некоторое время Полетаев молчал.

– И что, из-за них произошло убийство? – спросил он.

– Нет. Это их убили.

– Прости, их что?

– Их убили.

– Убили?

– Да.

– Рыб?

– Да.

Достав из внутреннего кармана пиджака, сшитого на заказ, золотой портсигар, полковник откинул крышку с выложенной камнями монограммой, выбрал сигарету, постучал о крышку и не торопясь прикурил.

– Поправь, если я ошибаюсь: убили рыб, а тебя наняли расследовать это убийство?

– Совершенно верно.

В синих глазах заплясали искры. Не скрывая ехидной улыбки, Полетаев достал мобильный телефон и набрал чей-то номер.

– Костик, отбой, все в порядке. Я немного прогуляюсь, потом перезвоню. Спасибо, передам. – Спрятав телефон, он обнял Дашу и поцеловал в висок: – Тебе привет от Кости.

– Спасибо. – Даша была спокойна, она догадывалась, что произойдет дальше.

Интуиция не подвела.

– Как хорошо быть известным детективом! – Полетаев с удовольствием попыхивал сигареткой. – Можно самой выбирать дела для расследования. Представляю, сколько первоклассных детективных агентств боролись за право расследовать это селедочное дело. Убийство наверняка было совершено с особой жестокостью? Трупам вспороли животы, выпотрошили все внутренности, а потом медленно зажарили с морковью и луком? – ярко-синие глаза мечтательно прикрылись. – Ммм… Моя бабушка так делала, безумно вкусно. Правда, она называла это рыбной поджаркой, но ты все равно будь осторожна. Думаю, преступник ни перед чем не остановится. И когда ты выйдешь на след… – он ободряюще приобнял спутницу за плечи, – держись.

Даша стряхнула ухоженную руку.

– Убери свой маникюр и не пытайся меня дестабилизировать. Я наизусть знаю все, что ты сейчас скажешь, поэтому можешь не стараться.

– Как скажешь, – полковник с любовью осмотрел тщательно отполированные ногти. – Зачем тогда звала?

– Хотела посоветоваться.

– Со мной? – Он рассмеялся. – Я, конечно, польщен, но в ихтиологии не силен. Хотя… Слушай, может, их просто забыли покормить?

– Если бы ты стоил восемьсот долларов, тебя бы кормили по секундам.

– Ого, как нынче рыба подорожала, – присвистнул полковник, разом теряя интерес и к своим ногтям, и к пробегающим мимо студенткам. – Они хотя бы красивые?

– Кто, рыбы? Они отвратительны. На мой взгляд. Но о вкусах, как говорится…

– Дай угадаю: тебя наняла какая-нибудь полоумная старушка, у которой аллергия на кошек, и потому она завела рыб?

– Не угадал. Бывшая одноклассница. Кандидат биологических наук, доцент, умнейшая женщина, известный аквариумист.

Гладкое лицо чуть помрачнело:

– Н-да? И чего же хочет твоя умнейшая женщина?

– Очевидного. Найти убийцу.

– Хочешь, скажу, кто это сделал? – Полетаев щелчком забросил сигарету в урну.

Не ожидая действительно серьезного ответа, Даша едва кивнула:

– Ну?

– Ее домработница. У нее ведь есть домработница?

От неожиданности Даша споткнулась:

– С чего ты решил?

– У дам, зацикленных на науке и бизнесе, обычно бывают домработницы и плохой характер. Подобное сочетание очень опасно для домашних животных. Еще я подозреваю, что у нее нет ни мужа, ни детей.

– Мужа нет, ребенок есть.

– Странно. – Полетаев на секунду замедлил шаг. – Такие дамы обычно не разводятся.

– А она и не выходила замуж.

Некоторое время они шли молча.

– Хм, только не говори, что ребенок у нее из пробирки.

– Угадал.

Полковник остановился и строго посмотрел на подругу.

– Ты это брось. Даже не думай.

– Ты о чем?

– Детей надо делать в постели. И раз уж мы встретились…

Даша немедленно сунула руки в бока:

– Таким, как ты вообще нельзя размножаться.

– Это еще почему?

– Земля не выдержит еще одну такую ехидну, как ты.

– А может, наш ребеночек в тебя пойдет… – и махнул рукой. – Да, лучше нам не размножаться. Ну что, пойдем, выпьем чего-нибудь?

– Не могу. – Даша глянула с высока. – Я на работе.

Некоторое время Полетаев фыркал, потом все же не выдержал и рассмеялся.

– Знаешь, я на тебя уже даже не злюсь. Даже мое начальство к твоим фортелям привыкло.

– А ты уже доложился? – Даша неприязненно сощурилась.

– Нет, решил покрывать твои разъевшиеся тылы! – Полетаев широко развел руки в районе бедер. – В самом деле, что такое серийное убийство по сравнению со старой дружбой? Вот, отпросился с работы помогать тебе закапывать трупы. – Веселье постепенно сменялось раздражением. – Завтра ребята будут рыдать от смеха. И я не удивлюсь, если кто-нибудь ради развлечения поможет тебе найти ихтиокиллера.

– Было бы весьма кстати. А если он еще будет похож, например, на Костю…

– Костя женат, – Полетаев придержал дверь кафе, пропуская даму. – Забудь.

– А при чем здесь его семейное положение? Он мне не для штампа в паспорте нужен.

– Даже боюсь спросить для чего. – усадив изысканным манером даму спиной к залу, полковник, не спрашивая, заказал пару бокалов вина. – Ладно, день все равно пропал, рассказывай про своих рыб.

– Они не мои.

– Без разницы.

– Раз без разницы… – стул был неудобным, с маленьким круглым сиденьем и очень высокой прямой спинкой. Так и не найдя удобного положения, Даша облокотилась о столешницу. – Моя бывшая одноклассница разводит рыб. Они очень дорогие, ужасно страшные и в неволе абсолютно бесплодные. И не поверишь, но она заставила их метать икру.

– Отчего же не поверю? – Полетаев изучал меню. – Я лично знаю таких женщин. Они кого хочешь заставят икру метать.

– Ха-ха. Короче, у нее это получилось. И она уже собралась ехать на какую-то там выставку и даже планировала чего-то там выиграть, но рыбки неожиданно дали дуба.

– И что здесь необычного? У меня в детстве тоже был приятель, который пытался вывести новую породу рыб: их не надо было кормить и менять воду. И у него почти получилось.

– Почти?

– Да. За два дня до завершения эксперимента рыбы сдохли. А ведь тоже мог получить приз.

Даша смотрела в упор. Она не понимала, если тот шутит или говорит всерьез.

– Караси твоего приятеля сдохли от голода и грязи, а Юлька за своими бульдогами следила, как за родными. И если она утверждает, что их убили, то так оно и есть.

Полковник передернул плечами:

– Могу попросить тебя не употреблять слова «убили и убийство»? Поверь, в данных обстоятельствах это звучит нелепо.

– Дело не в словах.

– А в чем?

– Юлька говорит, что знает, кто отравил ее рыб. И подозревает в преступлении....

– Подожди, подожди, – Полетаев выставил ладонь. – Так она знает, кто это сделал?

– Говорит, что да..

Полковник усмехнулся и покачал головой.

– У женщин непостижимая логика. Послушай, если она сама знает, кто преступник, зачем ей детектив?

Даша нехотя пожала плечами, мол, кто его знает.

– И что конкретно она от тебя хочет?

– Чтобы я узнала, кто из троих подозреваемых это сделал.

– Зачем?

– В смысле – зачем?

– Ну что она планирует потом с ним или с ней сделать?

– Не знаю. – Странно, но эта мысль ни разу не приходила ей в голову: – Устроит скандал, наверное. Всем расскажет, как с ней поступили.

– Но рыб же ей это не вернет?

– Нет.

– Тогда зачем ей этот рыбий убийца? Может быть, чтобы убить его?

– Да ты что… Юлька не такая.

А в голове промелькнуло: «Такая, такая»

– Может, в суд на него подаст. Или порчу нашлет.

– Ты это серьезно?

– Откуда я знаю! Это их дела. Он ж биологи. Если захотят друг друга убить, мы все равно не узнаем.

– Ты сейчас серьезно? – повторил Полетаев.

– Не знаю!

– А раз не знаешь, зачем ввязываешься? Извинись и скажи, что ничего не получилось. Пуcть впредь никому не доверяет. Никого в дом не впускает. В бизнесе только так – кто-то обязательно захочет перейти дорогу. Поэму выход только один: соблюдать меры предосторожности, обычные для любой коммерции. Это урок, который надо извлечь, а не преступление, которое необходимо раскрыть. Так что выброси этот мусор из головы и давай выпьем за нас.

Даша приподняла бокал. В чем-то Полетаев был прав. Паэгле меньше всего походила на человека, подверженного мстительным страстям. Она вообще никаким страстям подвержена не была. И вряд ли ею движет простое любопытство. Что, если она действительно захочет…

– Что, если твоя подруга захочет отомстить этому человеку? Убьет его или его близких?

Полетаев, как всегда, читал ее мысли и, как всегда, был на полшага впереди.

– И что же мне делать? – рыжеволосый детектив впал в уныние. – Я ведь уже пообещала, что найду убийцу.

– Брось. Женские обещания, дело поправимое, – философски заметил Полетаев. – А приезд в Москву можешь воспринимать, как повод со мной встретиться. Могу даже расходы оплатить.

Даша крутила в руках бумажную салфетку, отрывая от нее мелкие кусочки.

– Не получится.

– Почему?

– У меня мало принципов, но я ими дорожу.

– Что ты называешь принципами?

– Если что-то пообещала, то я это сделаю.

– Тебе напомнить сколько всего ты мне обещала?

– Ты не считаешься.

Лицо собеседника приняло удивленное выражение.

– Это почему еще?

– Потому, что у нас с тобой интрижка.

– Да что ты?!!!

– К тому же ты ничего от меня не ожидаешь.

– Вот те здрасьте! Очень даже ожидаю. Могу даже во всех красках рассказать, чего именно.

– Спасибо, не надо. Сейчас речь не о твоем нездоровом воображении, а о трагедии. Если Паэгле мне позвонила, значит, для нее это очень важно. И я помогу, даже если не до конца понимаю, что ею движет: ненависть к людям или любовь к рыбам.

– Сумасшедшая, – коротко констатировал Полетаев, и было непонятно, кого он имеет в виду. – Кстати, о рыбах. У меня через три дня должен начаться отпуск, поехали куда-нибудь порыбачим?

Предложение прозвучало как издевка.

– Я против бессмысленного истребления животных, – после паузы холодно заметила молодая женщина. – Против охоты, рыбалки и натуральных мехов. Поэтому твое предложение…

– Кстати, все забываю спросить, – снова перебил полковник, – а что стало с той роскошной шубой, которую ты приобрела по дороге в кожвендиспансер? Не побила ли ее моль? Не побили ли тебя зеленые?

В глазах собеседницы сверкнули две молнии:

– Ты прекрасно знаешь, что я купила эту шубу только потому, что…

– Да какая мне разница почему, – отмахнулся Полетаев. – Ходи хоть в мехах, хоть в пухах, только не занимайся охраной окружающей среды в моем присутствии. Я лишь предложил посидеть с удочкой на берегу подмосковного водоема. А не охотиться на китов в Ледовитом океане. Только представь: тишина, природа…

– Извини, но у меня дела, – отрезала Даша. – Я должна найти преступника. Но, если действительно хочешь сделать мне приятное, просто помоги.

– Чем?

– Проверь по своим каналам, может, на кого-нибудь из этих троих существует досье. У меня уже есть одна идея.

Полетаев посмотрел на часы:

– Значит так. Про досье, надеюсь, ты пошутила, а что касается твоих идей…

Понимая, что сейчас с ней распрощаются, Даша ухватилась за последнюю соломинку. Главное, чтобы тот не сказал «нет».

– Согласна, – поспешно проговорила она, – твоя идея на порядок лучше моей.

– Ты это о чем? – с подозрением поинтересовался полковник.

– Ну у тебя же есть какая-то идея?

– У меня?! Ты меня совсем дурачком считаешь? Думаешь, я попадусь на такую жалкую уловку?

– Не понимаю, тебе сложно помочь? – Даша чуть не плакала.

– Помочь несложно, – голос полковника стал чуть мягче. – Неохота потом разгребать. Твои просьбы никогда ничем хорошим не заканчиваются. Для меня по крайней мере. Вроде только прикурить просишь, а потом оказывается, что у Газпрома половина акций пропала.

– Что за чушь ты несешь! – возмутилась Даша. – Не спорю, иногда я оказываюсь в ненужном месте, в ненужное время. Но не я создаю эти обстоятельства!

– А кто? – удивился полковник. – Подчас у меня складывается впечатление, что ничем иным ты и не занимаешься.

– Но ведь попытка не пытка, – продолжала настаивать Даша.

– А вот тут ты ошибаешься! – Полетаев неожиданно вспылил. – Все, что связано с твоей дурацкой детективной деятельностью, сущая пытка.

– Ну пожалуйста, ну будь человеком, – она снова захныкала.

– Прекрати!.. – в голосе полковника еще сохранялось недовольство, но было видно, что он готов сдаться. – Ладно. Эти два дня у меня заняты, а в пятницу, если не случится ничего экстраординарного, смогу целый вечер посвятить тебе. Но предупреждаю – только один вечер, ибо на следующее утро я отбываю в чудесный подмосковный пансионат с удочками и спреем от комаров. Большего предложить не могу.

Даша сдержанно вздохнула. На большее надеться было бы глупо.

– И на этом спасибо.

– Пока не за что.

– Через два дня жду твоего звонка.

– Жди, любимая

Едва приподняв руку, расстроенная женщина вяло пошевелила пальчиками.

– Счастливо…

Полетаев направился к стоящему в стороне официанту, Даша в задумчивости продолжала отрывать от бумажной салфетки все более мелкие кусочки.

Глава 10

1

Пытаясь справиться с душившим его волнением, Беляков перешагнул порог и оказался в небольшом кабинете, отделанном без излишней фантазии деревом. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами и папками, посередине комнаты буквой «Т» стояли два стола. За столом, изображающим верхнюю палочку от «Т», расставив локти, сидел невысокий довольно плотный мужчина и сосредоточено просматривал лежащие перед ним бумаги. Лицо мужчины издали выглядело очень моложавым и гладким, но вблизи были заметны и красноватые прожилки, и многочисленные мелкие морщины, выдающие возраст. Набрякшие мешки под глазами усиливали впечатление. Вместе с тем, генерал Кулагин производил впечатление человека активного и деятельного.

– Проходи, проходи. – Не поднимая головы, Кулагин указал рукой на самый дальний от себя стул, почти у самой двери, а это означало, что ни долгого, ни доверительного разговора не будет. – Сейчас закончу и расскажешь, чего у тебя там.

Беляков заискивающе кивнул, как бы здороваясь и соглашаясь одновременно. Стараясь не производить лишнего шума, он осторожно отодвинул стул и присел. Минут десять прошло в абсолютной тишине. Дочитав последнюю страницу, генерал аккуратно сложил материалы в папку, снял очки и впервые посмотрел на посетителя.

– Слушаю.

– Семен Данилович, у нас ЧП.

– У кого у вас?

– У нас на стройке.

– Что случилось? – Кулагин глянул как-то недобро. – Кража? Наезд? Ко мне-то зачем?

– Убийство, – еле слышно прошептал Беляков.

– А? – Генерал подался вперед.

Взяв себя в руки, начальник стройки заговорил чуть громче и быстрее:

– Рабочие нашли несколько трупов, полицию вызывать не стали, побоялись без совета с начальством, со мной то есть… Пока думали, пока я приехал, в общем, время прошло и теперь оперативников вызывать вроде как поздно… Да и трупы они перенесли… Ребята простые, без затей, хотели как лучше… – Голос угас сам собой.

Воцарившаяся тишина не предвещала ничего хорошего.

– Так-так, – произнес Кулагин и поиграл желваками. – Значит, у тебя убийство и ты пришел попросить помочь. По-товарищески. В частном порядке. И что я должен сделать? Помочь твоим простым ребятам трупы закопать? Ну не стесняйся, говори.

Потный Беляков комкал в руках бумажный платок, когда придет время прощаться, руки у него будут сухими. Но, судя по звенящим нотам в голосе, генерал вряд ли пожмет ему руку.

– Семен Данилович, хотите, казните, хотите, милуйте, но клянусь, ничего не знал! Эти идиоты даже не позвонили, когда первый труп обнаружили. Даже не намекнули… Реально мудачье, просто взяли и закопали. Пять трупов! Конечно, накажем их по первое число, ну не сажать же дураков…

Генерал шумно пускал дым чрез нос, он был похож на потревоженного дракона.

– «Не сажать»! Ты кто, прокурор? С чего ты так уверен, что не они этих пятерых и положили?

Беляков тут же залебезил:

– Да что вы, Семен Данилович! Вот взять, к примеру, Филина, он, конечно, мужик здоровый, но ведь и мухи пальцем не тронет… А Семин, так тот вообще в чем только душа держится, дрищ натуральный, но строитель опытный, вот и взяли. А так любая баба с ним справится, чего уж о молодых мужиках говорить… Да и зачем им убивать кого-то?

– Разные причины бывают. – Генерал смотрел прямо, не мигая, испытующе. – Долги, месть. Мало ли чего мужики друг с другом не поделят.

Беляков сунул мокрый платок в карман и, подавшись вперед,, зашептал:

– Тут вот какое дело… У всех покойных, кроме женщины, это… ну, в общем, как вам сказать… короче, все хозяйство отсутствует. Типа отстреляно. Понимаете?

Густая сетка прожилок вспыхнула на посеревшем лице..

– Да ты что, Беляков, совсем обалдел? – тихо зарычал генерал. – У тебя на территории серийный маньяк, а ты ко мне пришел просить дело замять? Да я тебя самого сейчас кастрирую!

– Да не замять, Семен Данилович, – начальник строительства едва не плакал. – А людей от тюрьмы спасти! Ведь посадят, а у них дети.

На самом деле Беляков боялся совсем другого. Как только начнется расследование, стройку немедленно заморозят, а все основные работы по графику следовало завершить до ноября. Вместе с тем он понимал, что прямое упоминание о деньгах окончательно выведет генерала из себя, а так еще оставалась надежда, спустить дело на тормозах – жене Кулагина, Зинаиде Константиновне, принадлежало тридцать процентов акций строительной компании, поди не дурак, сам догадается, что к чему.

– Я могу головой поручиться, что мои мужики к преступлению не имеют никакого отношения.

– «Не имеют»… А чем они раньше думали, мужики твои, когда трупы переносили? Жопой? Они не догадывались, что первая же экспертиза обнаружит, что было произведено перезахоронение, и запросто установит место, где трупы находились изначально?

– Как это? – промямлил Беляков.

– Как, как… Сядь да покак, вот как. У нас профессионалы работают, а не такое нервное говно, как у тебя. Прикажешь мне теперь самому экспертизу проводить?

– Что же делать, Семен Данилович? – Начальник стройки и не пытался вступить в спор, самое главное было уговорить генерала взять дело под свой контроль. – Что делать-то?

– «Что делать, что делать…» Снимать штаны и бегать, – широкой рукой Кулагин оттер лоб. – Ладно, я переговорю со своими людьми, а твои пусть напишут подробный отчет. Нет, два отчета. Один для меня – все как на духу, все как было, без трепа и без утайки. А во втором… – генерал на секунду задумался. – Ладно, пока ничего не пишите, я потом скажу. Но, ты уверен, что это не они?

– На сто пудов. Ну по пьяни кого-то грохнуть, я еще поверю, а яйца-то зачем резать? – Беляков немного воодушевился.

– Так отстрелены или отрезаны? – Генерал нахмурил седые брови.

– Один говорит – отрезаны, второй – что отстрелены. Я не видел.

– А женщина?

– Что женщина?

– У нее следы насилия обнаружены?

– Да откуда ж мне знать-то? – Беляков испугался. – Я ее только ногу мельком и видел. Меня потом весь день выворачивало.

– Зинаида Константиновна уже знает?

– Да что вы, Семен Данилович, упаси бог…

– Вот и не говори пока. У нее сердце, мало ли что… Ладно, на сегодня пока все. А завтра к вечеру жду тебя с бумагой. И главное – больше никакой самодеятельности. Кошка чихнет – чтобы мне доложили. Все понятно?

– Все, Семен Данилович, больше никаких вопросов…

Не рискуя протянуть генералу так и не высохшую ладонь, Беляков, кланяясь и улыбаясь, попятился из кабинета.

2

Едва за посетителем захлопнулась дверь, генерал Кулагин преобразился. С него разом слетели и угрюмая надменность и начальственность. Лицо будто сдулось, стало осунувшимся, устало-озабоченным. Из нижнего ящика массивного стола генерал достал флягу и сделал несколько торопливых глотков.