Игры теней

– Алло… – я молчу.

Ее голосок разливается по телу, проникая в самые темные и потаенные места души. Первый раз в жизни ко мне приходит мысль, что я должен победить не для себя и своего статуса, а для нее. Я должен закончить это и сделать эту женщину своей окончательно.

– Если вы не ответите, то я сейчас сброшу! – возмущается Аспен, а я по-прежнему молчу. – Пошел к черту! – вызов сменяется частыми гудками.

В груди что-то сильно сжимается и мне приходится сглотнуть. По телу проходит легкая нервозность. Прошло больше десяти лет с того момента, когда я себя так ощущал.

Колли была единственной женщиной, которая заставляла меня поджимать задницу.

И до боли в сердце я скучаю по ней каждый день.

Легко ступая, мне приходится пригнуться, чтобы добраться до нужного места. Я двигаюсь, осторожно держа наготове пистолет. Конечно, я могу начать штурмовать склад, где он прячется, но Марко оторвет мне голову за такие манипуляции. Поэтому придется сидеть и ждать, пока что противник возьмет свои яйца в кулак и высунется. Проверив, что винтовка и ракетница заряжены, я ложусь на живот и начинаю ждать. Время тянется, и я чувствую, как мои мышцы начинают неметь.

Лучи солнца падают на мое лицо, слепят глаза. Я вижу небольшую тень. Вот ты и попался, сукин сын! Мгновенно меняю снайперскую винтовку на ракетницу, наводка занимает считанные минуты. Пальцы на пуске. Цель зафиксирована. Воздух разрывает свист ракеты, и через долю секунды яркая вспышка, грохот, сотрясающий землю, и пламя, взметнувшееся к небу. У меня вырывается победный вопль. На устройство приходит сообщение от организаторов. Я объявлен победителем.

Уже третий раз я наступаю демону на горло и это пиздец как радует.

– Я убью тебя в следующий раз, ублюдок! – зловещий шепот, эхом разносившийся в наушнике, пронзил меня до костей. – Если ты не подожмешь свой трусливый хвост!

– Мечтай! Я играю в игры с дьяволом, а ты – жалкое ничтожество.

На другом конце послышался хладнокровный смех. Затем – леденящие душу слова:

– Птичка на хвосте принесла мне отличные новости. На твоем месте я бы держал своих близких поближе. Никогда не знаешь, когда их последний вздох станет реальностью.

Кровь застучала в висках, пульсируя в такт бешено колотившемуся сердцу. Я стиснул зубы, чувствуя, как мускулы напрягаются от ярости и желания уничтожить источник этого угрожающего шепота. Потеря любимого человека, человека, который был смыслом всей моей жизни, оставила неизгладимый шрам на моей душе. Эта боль, это чувство пустоты, я никогда больше не переживу.

Если понадобится, я пройду через ад и обратно, я перережу горло каждому, кто встанет у меня на пути и лично доставлю этого ублюдка к вратам преисподней. Я готов на все, лишь бы защитить тех, кто мне дорог.

Затянувшись сигаретой, я выпустил дымное облачко, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, несмотря на бушующий внутри ураган эмоций.

– Ты всегда можешь попробовать, – ответил я, голос ровный и холодный, как лезвие. – С огромным удовольствием посмотрю на твое падение еще раз.

– До встречи, Николас Холланд.

Делая сильную затяжку, пытаюсь удержаться от необдуманного убийства. Одним больше, одним меньше, но я не готов рисковать компанией. Этот ублюдок слишком много знает.

Быстро добравшись до места дислокации, забираю свои личные вещи и направляюсь к машине. Сев за руль, перевожу вырученные средства от организации, которая проводит турнир «Арена смертников» в фонд. Это меньшее, что я могу сейчас сделать для людей, которые борются за свою жизнь.

В аэропорту уже ждет самолет. Я даже не потрудился сходить в душ и смыть с себя кровь и пот. Не обращая внимание на пульсирующую боль в теле, интенсивно поднимаюсь по трапу.

Я еду домой.

***

Когда я переступаю порог дома, в нос тут же ударяет теплый, сладковатый аромат свежей выпечки, перемешанный с мягким, узнаваемым запахом маминого диффузора. Никогда бы не подумал, что буду так скучать по этим простым мелочам.

Тихо, стараясь не шуметь, я сбрасываю сумку у входа и направляюсь в сторону кухни. Там, у духовки, я замечаю маму. Ее легкое платье, цвета мокрой весенней травы, мягко колышется при каждом ее движении. Темно-рыжие волосы собраны в высокий небрежный пучок, и он забавно покачивается в такт ее движениям головы, когда она тихо бормочет что-то себе под нос.

Она склонилась к духовке, проверяя кексы на готовность. Легкое движение и ее нос морщится.

– Я уверен, что они шикарны, мама.

Она вздрагивает, подпрыгивает на месте и сразу же хватается за сердце. В следующее мгновение ее лицо озаряет сияющая улыбка. Срываясь с места, мама бросается ко мне и заключает меня в крепкие, дрожащие от волнения объятия.

– Ты вернулся, сынок, – шепчет она, всхлипывая, и ее голос дрожит от переполняющих чувств. – Мой мальчик дома…

– Я здесь, мама, – говорю я тихо, обнимая ее в ответ и мягко поглаживая по спине, давая ей возможность прочувствовать этот долгожданный момент до конца.

Энрика Холланд всегда была женщиной редкой красоты – не только внешней, но и внутренней. Добрая, чуткая, наполненная теплом, и она оставалась заботливой матерью. Жесткость нашего мира так и не смогла поколебать ее стойкость или сломить то огромное сердце, в котором хватало места для всех, кого она любила.

– Дай же мне на тебя взглянуть! – она отступает на шаг, поспешно вытирает слезы ладонями и вглядывается в мое лицо, будто пытается убедиться, что я цел. – Ты не ранен? – мамины руки начинают метаться по моему телу, как будто в поисках ран или шрамов, которые я мог утаить.

– Я был осторожен, – отвечаю с легкой улыбкой. – Синяки еще никого не убивали.

– Мой сынок – победитель! – с гордостью восклицает она. – Самый опасный мужчина во всем нашем мире! Твоя жена будет с тобой, как за каменной стеной! – она хлопает меня по плечу, а в ее глазах сверкает победное пламя.

– А где отец? Мне нужно его поприветствовать.

– В саду, – мама отмахивается рукой в сторону открытых стеклянных дверей. – Тренирует Германа. Поклялся, что убьет эту собаку, но продолжает с ней возиться. Упрямый, как всегда.

Я коротко киваю и направляюсь к вольерам, где держат бойцовских собак. Отец сидит на корточках перед массивным кане-корсо, упрямо тянущим зубами палку. Он хмурится, обеими руками пытаясь вытащить ее из цепкой пасти, но пес упирается в землю крепкими лапами и не собирается сдаваться. Герман – не из тех, кто уступает. Упрямый, сильный, с характером, как у самого отца.

Слишком умный, слишком своенравный. Но между нами с самого начала возникла связь. Мне удалось приручить его не дрессировкой, а уважением. Он любит меня искренне, без остатка и возможно, даже больше, чем кого-либо в нашей семье.

– Дай! – моя короткая команда звучит уверенно, и Герман, словно по щелчку, разжимает челюсти, отпуская палку.

Отец выпрямляется, отряхивает ладони и с широкой, искренней улыбкой поворачивается ко мне.

– Рад тебя видеть! – без всякого промедления он заключает меня в крепкие, привычные объятия. – Как все прошло?

– В этот раз без пулевых. Только пара синяков. Один из Якудзы оказался чертовски хорош.

– Но не настолько, чтобы справиться с моим сыном, – твердо говорит он, глядя мне прямо в глаза.

– Как у нас сейчас обстоят дела? – спрашиваю я, оглядываясь на вольеры и бросив взгляд на Германа, который ожидает от меня новой команды.

– Все под контролем, – уверенно кивает отец. – Поставки идут стабильно. Я помог Алессандро с парой щекотливых вопросов, – он бросает палку, и Герман стремительно срывается с места. – Он сообщил мне о твоем решении касательно Витэлии.

Он делает паузу, взгляд становится жестче.

– Вся эта твоя речь про девственницу полная чушь. Так в чем, черт возьми, дело?

– Я собираюсь жениться на другой, – говорю прямо.

Отец резко оборачивается, в голосе появляется холодная сталь:

– Кто это? – с откровенным презрением спрашивает он. – Только не вздумай морочить мне голову, мальчик.

– Если я тебе скажу… – я криво усмехаюсь и поднимаю руки перед собой. – Ты точно надерешь мне зад.

Отец делает шаг ко мне, и его взгляд моментально меняется.

– Аспен Бредли, – как только эти слова слетают с моих губ, я ощущаю тепло внутри.

Моя фамилия ей подходит намного больше.

– Ты с ума сошел? Она принцесса Чикагской мафии. Тебе придется выиграть кровавую битву с ее братом, прежде чем он отдаст ее тебе.

Вопрос с Гарри давно решен. Он согласится на наш брак. Самая главная его задача – оберегать сестру. Со мной она будет в полной безопасности, и он это знает и понимает.

– У меня все под контролем. Тебе не о чем беспокоиться, – уверяю отца. – Этот брак принесет пользу в нашем противостоянии.

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Женщины – очень коварные существа. Они заставляют нас влюбляться в них и преклоняться. Не допусти того, чтобы эта девчонка вила из тебя веревки!

– Не допустить того же, что мама делает с тобой? – у меня вырывается смех, и я не могу сдержать улыбку.

– Именно про это я и говорю. Твоя мать держит мое сердце в крепкой хватке. Я и сам не заметил, как это произошло.

– Вы оба прекрасный пример того, какой должна быть семья, папа. Я не облажаюсь.

– Я верю в тебя, сынок, – говорит он с неожиданной мягкостью, и его тяжелая рука ложится мне на плечо. – Пойдем, – он делает шаг в сторону дома и оборачивается через плечо, взгляд озорной, почти мальчишеский. – Ты должен рассказать мне про каждого ублюдка, которого прикончил. Не упусти ни одной детали. Я хочу услышать все!

***

Железный конь несет меня по ночному городу со скоростью больше двухсот километров в час. Легкий дождь покрывает асфальт своими каплями, создавая большее трение, которое может сыграть со мной злую шутку. Я не стараюсь быть осторожным. Ничто не сможет заставить меня остановиться на пути к ней.

Останавливаясь около главных ворот, паркую мотоцикл. Инстинктивно осматриваюсь по сторонам на наличие опасности. Крепко сжимая в руке цветы, я слегка толкаю железную калитку. Пронзительный звук заржавевших петлей разносится по мокрому воздуху. Полный мрак окутывает все вокруг, но меня это не останавливает. Я знаю этот маршрут наизусть. Невозможно сосчитать, сколько раз я приходил сюда.

Свернув налево у раскидистого дерева, я почти сразу упираюсь в ее памятник. Лунный свет мягко ложится на мрамор, высвечивая силуэт плиты, словно придавая ей неземное сияние. С фотографии на меня смотрит она – девушка с жизнерадостными, теплыми карими глазами, полными света. На ангельски точеном лице – привычная, искренняя улыбка, та самая, что всегда разоруживала меня. Маленькие ямочки играют на щеках, как и прежде.

Я медленно протягиваю руку, касаясь холодной поверхности надгробия. Пальцы скользят по гравировке, замирают на изображении ее волос таких густых, волнистых, цвета темного шоколада. На миг мне кажется, будто я снова ощущаю их. Шелковистые, теплые, живые…

– Привет… – голос срывается, и грудь болезненно сжимается от этого простого слова.

Я не выдерживаю и наклонившись нежно прижимаюсь губами ко лбу на холодной фотографии. Словно это может передать хоть крошку тепла сквозь гранит и вечность.

– Как ты тут? – шепчу, стараясь говорить спокойно, но голос все равно предательски дрожит.

Я знаю, что она мне не ответит, но так мне становится проще пережить свою утрату спустя столько лет. Когда у меня есть свободное время, я всегда нахожу возможность приехать к ней.

– Я привез твои любимые цветы, – поставив букет в маленькую вазу под ногами, я присаживаюсь на корточки, а затем плюхаюсь на сырую землю. – Колли, у меня есть несколько хороших новостей для тебя. Я в третий раз выиграл на «Арене смертников». Представляешь, как бы ты гордилась мной, если бы была здесь? – у меня вырывается болезненный смешок. – Марко женился. Лия бы тебе понравилась, она классная. – с каждой моей фразой грудь сжимается все сильнее и сильнее. Болезненный ком встает в горле и просит вырваться наружу. – Колли, я так чертовски сильно скучаю по тебе.

Я не могу отвести взгляд от ее фотографии. Каждая черта ее лица словно врезалась в мою память навсегда. Слишком ярко. Слишком больно.

– Знала бы ты, Колли, на что я готов, лишь бы снова увидеть тебя рядом. Услышать твой голос, почувствовать, как ты касаешься моей руки, как смеешься… Просто быть рядом. Даже если это мгновение продлиться всего лишь секунду.

Когда ее не стало, ушло не только твое тело, но и вместе с тобой умер мой смысл. Все, что наполняло мою жизнь: мечты, желания, стремления – ты забрала с собой в ту могилу.

Осталась только злость. На себя. Она гложет меня изнутри, день за днем, будто острые зубы рвут мою душу на части. Это не просто боль, это похоже на медленное, методичное самоуничтожение, от которого не спастись.

Никто и никогда не сможет заменить ее. Она была единственной девушкой, которая имела надо мной безграничную власть, и всегда ей останется.

Моя прекрасная, Николь.

– Ты представляешь, я скоро женюсь. Мне, конечно, хотелось бы услышать твое одобрение по поводу моего выбора, но я уверен, что ты всегда была и будешь за мое счастье…

Телефон в кармане начинает вибрировать. Достав устройство, на дисплее загорается «Витэлия».

Какого хрена ей надо?

– Чем обязан? – мой голос звучит холодно, будто ледяной ветер, режущий насквозь.

– Привет, Нико. Нам нужно встретиться. Выпьем завтра кофе? Это срочно.

Какие могут быть между нами дела? Я же ясно дал понять, что никаких брачных разговоров, никаких попыток вернуть прошлое. Ничто в этом мире не заставит меня снова связывать себя с ней.

– Где и во сколько?

– Место и время скину позже.

– И никаких разговоров о нашем «возможном браке».

– Нет, тема будет другой.

Сбросив вызов, я не отрываю глаз от экрана телефона. Мелкий дождь постепенно усиливается, капли превращаются в плотные струйки, а ветер набирает силу, пронизывая холодом до костей. Если сейчас разразится ливень, дорога домой превратится в настоящее испытание.

Пришло время уходить.

– Спи сладко, Колли.

Глава 4

Нико

Въезжая на парковку престижного ресторана, я всем телом ощущаю, как мне хочется развернуть машину и уехать отсюда. Машина будто впитывает мое напряжение, и только заглушив мотор, я на мгновение замираю в кресле. Легкими движениями поправляю узел галстука перед зеркалом заднего вида, пытаясь собрать мысли в кучу и подготовиться к предстоящему разговору. Я догадываюсь, о чем планирует говорить Вита, больше, чем уверен, что тема нашего разговора пойдет об Аспен. Хотя я предупреждал ее о том, что не намерен об этом разговаривать. Мне нужно усмирить ее пыл, чтобы она перестала кормить себя этими мечтами.

Я ни при каких обстоятельствах больше не попадусь в ее сети.

Выйдя на улицу, я глубоко вдыхаю свежий, прохладный и бодрящий утренний воздух. Медленно идя по каменной дорожке, я приближаюсь к входу ресторана, где меня встречает элегантный швейцар в безупречном костюме.

– Добро пожаловать, – вежливо произносит он, с легкой улыбкой распахивая передо мной тяжелую дверь.

Я кивнул и сделал шаг внутрь. Атмосфера мгновенно окутала меня: мягкий, приглушенный свет играл на позолоченных деталях, тихий гул негромких разговоров создавал уютный фон, а звон хрусталя и фарфора добавлял особый торжественный оттенок. Богатый интерьер буквально дышал роскошью: тяжелые шторы, мраморные колонны и блестящие люстры.

Метрдотель учтиво спросил мое имя и, узнав, что меня уже ожидают, мягко пригласил пройти в основной зал.

Она, как всегда, пунктуальна.

– Витэлия Руссо, Ваш гость прибыл, – произнес мужчина средних лет, отодвигая стул. – Располагайтесь, официант будет с минуты на минуту.

Опустившись на мягкое сиденье, я оглядел безупречную сервировку и задумчиво покрутил в пальцах салфетку. И мой взгляд остановился на девушке, которая в подростковые годы была моим всем. Хрустально голубые глаза пробегаются по моему костюму, останавливаясь на моих беспристрастных глазах.

Я был таким наивным, когда думал, что она по-настоящему любит меня.

– А ты возмужал, – на ее губах играет легкая улыбка, как будто она рада видеть меня таким.

– О чем ты хотела поговорить? – я спрашиваю прямо, без лишних слов, потому что времени на любезности и комплименты просто нет.

– Узнаю твой нрав, – моя бывшая тихо хихикает. – Всегда сразу к делу, без лишних предисловий, – Витэлия откидывает светлые волосы назад, обнажая изящные плечи и тонкую шею. – Твоя компания все еще занимается транспортировкой?

Зачем ей понадобилась грузоперевозка?

– Да, – коротко отвечаю я, отпивая воду из бокала. – Почему ты решила работать со мной?

– Лучше иметь дело с теми, кого знаешь, – невозмутимо пожимает плечами Витэлия. – Особенно в таких вопросах. И сразу скажу: все будет легально. Мне просто нужно перевезти кое-что ценное из дома… из прошлого.

– Забавно, – я прищуриваюсь, ставя бокал обратно на стол. – Я думал, когда ты уезжаешь из страны, ты оставляешь все позади. Особенно, если это «прошлое».

На ее лице отражается капля сожаления. Она прекрасно помнит, как поступила с нашими отношениями. Сейчас меня это не волнует, я не хочу иметь с ней хоть что-то общее, но в тот период времени Вита разбила мое подростковое сердце.

– Не в этот раз, Николас.

Нужно заканчивать с этим разговором.

– Приезжай завтра в офис и заполни заявку, – я уже собираюсь подняться, как она хватает меня за руку.

– Ты не займешься этим лично?

Выпуская из себя тихий вздох, я смотрю на нее в упор.

– Нет. У меня есть для этого обученные люди.

Витэлия наклоняется ближе ко мне, почти ложась грудью на стол.

– Цена груза больше десяти миллионов евро, – она шепчет это так, будто она собирается перевозить партию наркотиков.

– Что ты планируешь перевезти на такую сумму? – я должен узнать, с чем моей компании придется иметь дело.

– Драгоценности и ценные картины. Я отдала за них целое состояние.

– Это ничего не меняет. Я дам тебе проверенного человека, который проведет полностью сделку. Я работаю прозрачно, Витэлия.

– Ему можно доверять? – тело девушки охватывает нервозность, которая четко читается в ее бегающих глазах.

– Тебе не о чем переживать.

Вита медленно отпускает мою руку, и я встаю из-за стола. Я уже собираюсь уходить, разворачиваюсь, когда ее голос останавливает меня:

– Почему ты отказался от брака со мной?

Я поворачиваю голову и наши глаза встречаются. Она ждет ответа на вопрос. Когда-то я грезил тем, чтобы сделать ее своей женой и матерью моих детей.

Каким же идиотом я был, когда хотел этого.

– Наши отношения в прошлом, и нет смысла его ворошить. Я напишу тебе, во сколько подъехать на встречу с моим доверенным лицом.

Я быстро покидаю ресторан и сажусь в машину. Мне срочно нужно найти человека, который займется просьбой моей бывшей. У меня нет совершенно никакого желания контактировать с ней. Снова.

По салону вдруг разносится вибрация. Я смотрю на пассажирское сиденье, где оставил телефон перед встречей с Витой. На экране высвечивается «Алессандро». Когда тебе лично звонит действующий Дон – это редко сулит что-то хорошее.

– Да?

– Тебе срочно нужно приехать к нам в особняк. У тебя есть десять минут.

Линия обрывается прежде, чем я успеваю задать хоть один вопрос. Я остаюсь на месте, продолжая смотреть на телефон. Но экран гаснет, и снова наступает тишина.

По телу проносится волна неминуемого страха. Каждый мускул напрягается. Больше всего меня беспокоит, почему Марко не позвонил мне сам. Если с ним что-то случилось, и он не хотел меня беспокоить, я лично его убью.

Нажимая на педаль газа, я как ненормальный несусь по улицам Сицилии, превышая скоростной режим. Мне хватает семи минут для того, чтобы прибыть в особняк Морелли. Открыв потайной карман в машине, достаю Глок и проверяю патроны. Оглядев местность, я не замечаю ничего подозрительного. На первый взгляд все выглядит обычным.

Оставив машину, я сразу перехожу в режим полной боевой готовности. Тело напряжено, каждый шаг выверен. Боль от недавних синяков и ушибленных ребер будто оживает, начиная пульсировать, напоминая о себе с каждым движением. Пригнувшись, двигаюсь вдоль стены, приближаясь к главным воротам. Я заглядываю на территорию особняка. На территории все спокойно. Двое охранников неторопливо патрулируют участок, как будто ничего не случилось. Слишком спокойно. И это беспокоит меня больше всего.

Что за херня?

Не убирая оружие, я захожу на территорию. Несколько пар глаз смотрят на меня и затем кивают.

– Тут все спокойно? – спрашиваю сдержанно, но с настороженной интонацией, обводя взглядом своих людей.

– Да, босс, – один из охранников кивает, выглядя уверенно.

Проходя мимо, я лишь коротко кивнул в ответ и направился к входной двери. Она поддается с легким скрипом, и в следующую секунду меня обдает тепло дома и приглушенные голоса, доносящиеся из гостиной.

Не теряя ни секунды, иду прямо на звук.

За поворотом вижу все семейство Морелли собрано вокруг большой черной сумки, лежащей посреди комнаты, как зловещий символ. Марко и Лии здесь нет. Они уехали в свадебное путешествие еще несколько дней назад. Но что-то подсказывает мне, что именно это отсутствие сейчас особенно важно.

Все поворачиваются на звук шагов. Алессандро молча подзывает меня к себе. Подходя к нему, я смотрю в сумку, и я рефлекторно морщусь от зрелища. В нос пробивается металлический запах, смешанный с ароматом потрохов. Я видел многое в своей жизни: как пытали до смерти, сдирали кожу живьем, как человека разрывало от мин и многое другое. Я и сам все это делал. Но видя содержимое сумки, мне становится не по себе. Не из-за зрелища, а от понимания того, что это означает. Это не несет в себе ничего хорошего, и мне нужно защитить людей, которых я люблю.

– Кто это прислал? – слова вырываются сами собой, напряженные и холодные.

– Нодар Алиев.

Этот ублюдок долгое время неотступно наступал нам на пятки, но мой лучший друг решил, что жениться на Лии и прямо бросить вызов ее отцу – правой руке Нодара – это отличная идея. Даже несмотря на то, что ее сумасшедший отец никогда не хотел видеть в ней дочь и всеми силами старался, чтобы она даже не появилась на свет.

Из-за его жестоких угроз Элизе, матери Лии, пришлось бежать с грудным ребенком на руках, спасаясь от этого чудовища.

– Отец Лии подтолкнул его на это? – спрашиваю, оборачиваясь к Элизе.

Она прижимает руку ко рту, словно пытаясь сдержать дрожь или срывающийся вздох, и не отводит глаз от содержимого сумки, будто от этого зависит ее жизнь. Эта женщина смотрит на кишки, перемешанные с кожей и кровью. Другая бы давно ушла и не стала смотреть.

– Марко знает? – смотрю на Алессандро, пытаясь прочесть в его глазах хоть малейший намек на положительный ответ.

– Я позвонил ему сразу, как только сумка оказалась в моих руках. Там была еще записка, – отвечает он, вынимая из кармана листок бумаги.

– Дай посмотреть, – протягиваю руку.

Алессандро передает мне записку. Пробегаю глазами по строчкам, и холод проносится по спине. Это явно объявление войны. Без прикрас и угроз, с одной целью: посеять хаос и кровь.

– Гарри? – сжимаю листок крепче. – Нужно обеспечить безопасность его сестры.

Гарри Бредли не просто партнер наших семей, он босс Чикагской мафии, человек, от которого зависит многое. В груди что-то сжимается, будто ледяной комок, и я понимаю страшную правду: Аспен стала мишенью в этой войне. Им наплевать на причины и виновных – их цель одна: пролить как можно больше крови.

Я надеюсь, что у Гарри хватит разума и силы приехать сюда вовремя и стать надежной защитой для своей сестры.

– Да, – кивает Алессандро. – Он скоро будет здесь.

– А его ненормальная сестра? – надеюсь, что она уже на полпути к особняку. Иначе мне придется лично вытаскивать ее из передряги.

– Лукас звонил ей минут двадцать назад и… – начал Алессандро, но не успел договорить.

В этот момент по дому раздается резкий, раздраженный голос брюнетки:

– Какого хрена ты звонишь мне, Лукас?! Я не собираюсь вытаскивать твою задницу из неприятностей! – врывается в комнату Аспен, но тут же замирает, увидев меня.

Все взгляды устремлены на нее. Она медленно обводит комнату, изучая каждого присутствующего, и наконец наши глаза встречаются. Мы не виделись с тех пор, как Марко и Лия сыграли свадьбу.

И, Господь, позволь мне завоевать эту женщину.

Внутри все сковывает оцепенением, и я смотрю на нее, теряя последние капли рассудка. Черный короткий топ поддерживает ее внушительную грудь, показывая очертания сосков. Мне приходится взять всю волю в кулак, чтобы не сорваться с места и не насытиться ею. Короткие белые шорты открывают рельефные ноги, которые так и манят оказаться между ними.