скачать книгу бесплатно
…Голова словно горела изнутри невидимым огнём…
Человек в чёрном, окутанный чёрным плащом.
…Невозможно было больше терпеть этой боли, она должна была это остановить…
Человек в чёрном поднял лук, целясь в бегущего человека.
…Она должна была положить конец этой пытке, любой ценой…
У бегущего не было шансов. Человек в чёрном прицелился.
…Она готова к смерти, она молила о смерти…
Человек в чёрном спустил тетиву. Бегущий упал…
Северная отдёрнула руку, и боль тут же прекратилась. Она часто дышала, а сердце, казалось, беспомощно било в барабан рёбер.
– Что ты со мной сделал, Старец? – дрожа всем телом, спросила Северная.
– Это ты, девочка, – старик смотрел на неё с невыразимым состраданием, – это ты сделала.
Глава девятая
Только доложив предводителю всё, что разведчики узнали об убежище повстанцев, Странник получил возможность остаться один. Он был этому несказанно рад, так как слишком многое случившееся сегодня нуждалось в переосмыслении. К тому же долгие годы одинокой жизни сформировали в жизни Странника определенные ритуалы, которым тот неукоснительно следовал.
Вечерняя практика и медитация были одними из них. Он предвкушал эти несколько часов уединения с природой, которая в тон его настроению была по-зимнему сурова. Каждодневные практики, направленные на концентрацию мысли и совершенствование тела, составляли основу жизни Странника. Он полагался на них так же, как рыба полагается на воду. И ничто не приносило ему такого блаженства, как заклинание, выполненное при достижении хрупкого баланса воли и её проецирования в материальный мир. В эти моменты левитанты отрывались от земли, а шаманы могли преображаться в избранного ими зверя. Древние традиции называли такие состояния нирваной, экстазом, трансом, а немногочисленное человечество, жившее сегодня, знало его под именем магии.
Он задумчиво брёл по пустынному кварталу, оставляя шумное празднество за спиной. Мыслями он был далеко от весёлой гуляющей толпы, неистовствовавшей перед лицом надвигающейся ночи. Странник снова и снова возвращался в пещерное царство.
Он ждал сегодняшнего дня двадцать лет. Многое могло бы быть иначе, если бы не трагедия юности, которая разделила братьев.
Но это было так давно.
«Много жизней назад», – подумал он.
Странствуя по миру, Странник поражался, как, в сущности, схожи судьбы и желания людей. Везде он встречал несправедливость и беззаконие, и везде неизменно вставал на защиту слабых. Такова была его роль.
Много раз он должен был умереть, сражаясь в неравном бою. Но он был маг – и это каждый раз спасало его в шаге от смерти. Он не страшился умереть, так как мало к чему был привязан, но чувствовал, что, возможно, есть в этой жизни ещё что-то, ускользнувшее от его внутреннего взора.
А магом он стал, подражая старшему брату. Нэйтан был с детства зачарован волшебством и проводил за книгами дни и ночи, прячась от родителей в живописном скалистом ущелье недалеко от родового поместья. Старший брат был его кумиром.
Сейчас ничто это не имело значения, а тогда их род принадлежал к числу сильных мира сего, и если бы всё сложилось иначе…
Родословная Странника уходила в глубь времён, беря истоки в тех днях, когда магия была неотъемлемой частью жизни человека.
Но постепенно волшебство стало вымирать, как и все земные ресурсы. Движимые идеалами люди погибали в междоусобной борьбе за истину, и вместе с ними потихоньку умирала вся планета. Следуя закону самосохранения, магия вскоре скрылась от ока человека, и только редкие ее всполохи открывались посвящённым.
Всё сложилось, как того требовал рок. Странник не любил вспоминать события тех дней, но так случилось, что он покинул дом, когда ему было тринадцать лет.
С тех пор прошло немало дней и ночей, и не осталось места на карте, где он бы не побывал.
А Нейтан тем временем перестал читать книги и начал практическое обучение.
Времена менялись, отметив их род клеймом вырождения. Пришел день, когда поместье лежало в руинах, раздавленных сапогами Совета. Тогда они, конечно, так себя ещё не называли. Но план мести Стрелок стал вынашивать именно тогда.
Странник долгое время ничего этого не знал. Он вырвал из сердца саднящую родовую занозу, и принял обет отшельника.
Всё на свете, совершив положенный круг, приходит к своему началу. Так и Страннику пришло время вернуться домой. Война между зонами, шедшая на протяжении многих лет, завела остатки человечества в тупик. Точка невозврата, казалось, была пройдена, и Странник знал, что каждый новый день войны означал неизбежное вымирание.
В этой войне для Странника давно уже не было правых и виноватых. Каждая сторона была ослеплена идеей, за которую они готовы были бороться на смерть. Для Странника же вопрос был прост: будет ли жить человечество как таковое, и если да, то как долго.
Магические ресурсы, почерпнутые в Эхо, дали Страннику неожиданную идею, фантазию даже, что Нейтан, или Тёмный Стрелок, как стали его называть, разделял его мысли. И если соглашение между лидерами, пусть даже для начала и без ведома Центра, могло быть каким-то образом достигнуто, то Странник был готов рискнуть для этого всем.
Когда он говорил о слабом месте Стрелка, то, конечно, имел в виду себя. Он должен был убедить Нейтана в бессмысленности войны, показать всю чудовищность растраты ресурсов. Кто, как не его брат, один из немногих живущих магов, обязан был защищать исчезающее волшебство от полного истребления.
Странник не хотел быть частью этой войны. Он достиг того уровня знаний, когда уже не видишь смысла вступать в спор, а только всеми силами стараешься избежать его. Не потому, что не сможешь победить. А потому, что сможешь.
Но что дальше? Страннику не хотелось всю свою жизнь доказывать очевидное. И он выбрал путь странника – так его и прозвали.
Однако теперь судьба сама толкала его в гущу событий. До сих пор вопрос о том, на чьей он стороне, решался для него просто. Он был на стороне слабых, так как обладал силой. Таким образом поддерживался хрустальный баланс вселенной, и линия жизни человечества продолжала пульсировать. Ни больше, ни меньше.
Теперь же вопрос стоял острее, чем когда-либо ранее. Рокфеллер, сам того до конца не осознавая, заставлял Странника сделать выбор.
Ему было назначено обучать неразумных детей. Но для начала предстояло решить, чему именно он будет их учить.
В мире Странника не было случайных вещей. Каждое слово и каждое движение вело к определённому результату – так же, как и в магии. Искусство, в которое он должен был их посвятить, не терпело притворства. Он не смог бы обучить их одним движениям тела, если душа была недвижна. Он должен был найти слова, которые бы позволили ему остаться верным себе и одновременно воспитать новое поколение защитников.
Моряк, сам того не подозревая, разбередил застарелую рану. Странник давно разочаровался в человеке, как виде. Но что если он слишком долго отказывался верить в возможность совершенствования человека? Что если народились новые побеги, способные осознать важность мирового баланса? Во имя сохранения всего самого прекрасного на земле: природы, магии, любви…
«Что за бред, – обругал себя Странник. – Эти новобранцы ничем не лучше, чем были тысячу лет назад. История повторяет себя, как и ход времён года. Магия погибает под гнётом человеческих идеалов, а любовь, – Странник резко полоснул воздух, как при ударе стальной руки Будды, – а любовь – проходит».
Он был зол на Рокфеллера за то, что тот заманил его в эту ловушку, но ещё больше – на себя за то, что он поддался этому настроению… меланхолии, что ли. Он не узнавал себя.
«Что со мной происходит? – думал он. – Как я мог всерьез думать о том, чтобы обучать их практике? Мастер, тоже мне!»
Странник злился всё больше и больше, пока наконец не сообразил, что ходит кругами. Ноги, сами того не ведая, вели его назад к площади. Он опомнился только потому, что невыносимо нарастал звук музыки и слышались выкрики людей, сливаясь в один диссонирующий гул.
Подходы к площади были непривычно пусты и не было видно ни одного защитника. Его внимание привлекло отсутствие лазеров, которые одновременно с освещением служили для мониторинга улиц и могли в случае чего оповестить защитников об опасности. Странник нахмурился и ускорил шаг.
Издали было похоже, что площадь пестрела разноцветными украшениями, хаотически парящими в воздухе. Музыка гремела что есть мочи, а на сцене выстроилась колонна детей. Они проделывали акробатические кульбиты и поочередно взлетали в воздух.
Однако люди в толпе вели себя странно. Они напоминали пчелиный рой, жужжа и подёргиваясь в разные стороны, но не двигаясь с места. С лицами, полными страха, они выкрикивали имена детей и умоляюще тянули руки к помостам.
Странник в один миг оказался на площади. Здесь происходило что-то страшное. Визг и крики людей доносились со всех сторон. Он бешено озирался по сторонам, пытаясь найти источник хаоса, но вокруг были видны только искаженные рыданиями лица. Пригвождённые к земле, они были не в силах сдвинуться с места. Всё, что они могли, – это наблюдать за собственными детьми, чьей-то невидимой рукой подбрасываемыми в воздух.
– Где ты, покажись! – взревел Странник, почувствовав, как ноги налились свинцом. Он попробовал шевельнуться, но не тут-то было – он словно увяз в невидимой трясине.
Странник закрыл глаза и внутренним взором увидел, как он делает шаг. Затем ещё один. И ещё. Преодолев невидимое болото, Странник открыл глаза и рванулся к сцене. Открывшееся зрелище заставило его вздрогнуть.
Недвижные детские тела взлетали в воздух – всё выше и выше, – неестественно переворачиваясь и безвольно болтая конечностями. Их лица были блаженно спокойными, будто они спали и видели волшебные сны.
– Где ты? – заорал Странник. – Чего ты хочешь?
И он услышал его. Казалось, голос рождался прямо в голове Странника. Но обращался не к нему, а к беженцам – к каждому присутствующему на площади человеку.
– Вы знаете меня, как Тёмного Стрелка, – говорил голос. – Я лидер повстанцев и главный злодей, назначенный на эту должность Центральной базой.
Странник напряжённо следил за маленькими телами, подвешенными в воздухе. Он боялся вмешаться в этот страшный процесс, боялся нарушить ход заклинания. Ведь случись это – и всех ему было не спасти.
– Я не отрицаю своей вины, – продолжал голос. – Но я также знаю, что вы живете за счёт ресурсов, созданных магами!
«Старец! – наконец сообразил Странник. – Мне понадобится его помощь».
Невероятной концентрацией воли Странник отключил сознание, оставив одну-единственную цель – оказаться в келье Старца. И в ту же секунду переместился в знакомую книжную обитель.
Старец был не один. Странник увидел у окна девушку, стоящую к нему в полоборота и услышал, как она что-то крикнула.
Времени разбираться не было, и Странник быстро заговорил.
– Стрелок здесь, он околдовал детей, – девушка вздрогнула, но Странник не обращал на неё внимания. – Старец, дело плохо… Люди обездвижены, но только на половину – думаю, у него не хватает силы контролировать их полностью. Я не знаю, где он, а счёт идёт на минуты. Если я развею заклинание, то мне будет нужна твоя помощь.
Старец мгновенно вцепился в руку Странника. Он двигался, как животное, ловко и быстро.
– Сможешь переместить двоих? – коротко спросил он.
Странник посмотрел на гостью, и та ответила ему недоверчивым взглядом.
«Какой странный взгляд», – только и успел отметить про себя Странник, хватая её за руку. Сконцентрировав своё внимание на площади, Странник шагнул вперёд. Справа от себя он чувствовал цепкую хватку Старца, слева – ледяной холод руки незнакомки.
Через секунду они уже были на площади. Их окружали несчастные поселенцы, беспомощно трепыхавшиеся на одном месте. Дети уже не крутились над сценой, а парили, как застывшие марионетки, над своими родителями.
Странник ощутил, как закоченевшие пальцы незнакомки крепче сжали его руку. Она испуганно смотрела на него.
– Я не чувствую ног! – прокричала она. Её голос терялся в стоящем гуле, но он догадался.
– Просто представь, что ты делаешь шаг! – закричал он, закрывая глаза. Концентрация—тишина—намерение—цель. Странник двинулся вперёд. Не было времени объяснять, чёрт возьми!
В это время со Старцем творилось что-то необъяснимое. Он распахнул свой длинный белый плащ и вскинул руки. В тот момент, когда ладони старика соединились, его морщинистая кожа превратилась в чешую. Вместо ладоней появились когтистые лапы, продолговатое лицо Старца ещё более вытянулось, плащ превратился в крылья, а туловище удлинилось и по земле просвистел гигантский рельефный хвост. Окружавшие его люди завизжали от ужаса.
