Момент Макиавелли: Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

295

Зд.: совокупность всех граждан (итал.). – Прим. ред.

296

«Aggiugnevasi quello che importa assai, che la casa de’ Medici non successe a uno governo meramente populare, ma essendo la città divisa ed in mano di piú capi di fazione e fluttuata in simili modi lungo tempo… non parse che lo stato si togliessi allo universale, ma a’ capi di una altra parte; il che non dispiaceva alli uomini mediocri e populari, che con queste mutazioni non pareva diminuissono el grado loro ma piú tosto, per essere battuti e’ maggiori, miglioravano condizione. E cosí lo stato che nel 1434 venne in mano de’ Medici non parse tolto al populo, ma a uno messer Rinaldo degli Albizzi, a uno messer Palla Strozzi ed a altri simili particulari; ed anche e’ Medici non rimasono assolutamente padroni di ogni cosa ma con qualche compagno, li quali benché fussino inferiori a loro pure avevano qualche participazione [здесь это слово употреблено впервые]; donde la grandezza che venne in Lorenzo non fu a un tratto in casa sua, ma venne a poco a poco col corso di molti anni» (Guicciardini F. Del governo di Firenze dopo la restaurazione de’ Medici nel 1512. P. 262–263); «К этому добавлялся довольно важный момент: господство дома Медичи не пришло на смену народному правлению в чистом виде, но наступило в момент раздробленности, когда городом правили несколько предводителей враждующих группировок, и такая неопределенность длилась довольно долго… Это было похоже на отнятие власти не у совокупности всех граждан, а у постоянно сменявшихся предводителей; посредственные люди из народа были довольны, поскольку при таких изменениях их положение не ухудшалось, а, напротив, улучшалось из‐за падения тех, кто был у власти. И поэтому это выглядело так, что власть, которая в 1434 году оказалась в руках Медичи, была отобрана не у народа, а у мессера Ринальдо дельи Альбицци, у мессера Палла Строцци и у других отдельных представителей власти; да и сами Медичи не стали полновластными властителями всего, а делили власть с некоторыми сподвижниками, которые хоть и занимали подчиненное положение по отношению к ним, но принимали некоторое участие [здесь это слово употреблено впервые] в управлении; в связи с этим могущество, которым оказался наделен Лоренцо, было обретено его родом не сразу, а постепенно, по прошествии многих лет».

297

«Oggi ogni cosa è diversa: a uno stato afatto populare e larghissimo è succeduta in uno momento la potenzia de’ Medici, e ridotta assolutamente la autorità e grandezza a uno; donde è nato che e lo stato si è tolto al populo ed a uno universale di una città, e questa mutazione si è fatta in una ora, e sanzo intervallo di tempo si è venuto da qual che era grato a’ piú, a quello che e’ piú avevono esoso. E però questa materia riesce per ogni conto piú difficile [ср. употребление этого слова в цитате в прим. 3 на с. 209] avendo per inimici uno numero grande di cittadini, e’ quali oggi si può dire non abbino nulla ed in quello stato avevono qualche participazione; né solo sono inimici loro e’ cittadini di questa sorte, ma ancora sono molti altri a chi dispiace questo governo, e’ quale per conoscere meglio la natura di questo male e la complessione di questo corpo, è da distinguerli in piú spezie» (Ibid. P. 263); «Сейчас все иначе: в один момент на смену по-настоящему народному и свободному государству пришла власть Медичи, все полномочия и могущество сосредоточились в одних руках; отсюда следует, что власть была отнята у народа, у совокупности граждан города, и это изменение произошло за один час, и без всякого перерыва положение вещей, которое нравилось большинству, превратилось в такое, которое большинству было ненавистно. Но эта ситуация становится тем более сложной [ср. употребление этого слова в цитате в прим. 3 на с. 209], что [у Медичи] было много врагов среди граждан, которые теперь, можно сказать, не имели ничего, а до этого участвовали в государственной жизни; к числу их врагов относятся не только такие граждане, но и многие другие, которым не нравится такая форма правления, а чтобы лучше понять природу этой болезни и состояние этого тела, нужно разделить их на несколько групп».

298

Guicciardini F. Del governo di Firenze dopo la restaurazione de’ Medici nel 1512. P. 263–264.

299

Albertini R. von. Das florentinische Staatsbeiwusstsein im Übergang von der Republik zum Parinzipat. S. 370: «Questa fantasia da’ vechi non si leverebbe mai, ma e’ sono savii et de’ savi non si de’ temere, perché non fanno mai novità»; «Эта мысль никогда не покинет стариков, но они мудры, а со стороны мудрых нечего бояться, потому что мудрецы никогда не вводят новшества».

300

«…uomini adoperati da loro, e nondimeno che o per essere nobili e di parentado, o per essere tenuti buoni, o per avere fama di prudenti, ebbono condizione nello stato populare, e darebbe loro forse el cuore trovare luogo in ogni modo di vivere. Di costoro, perché hanno secondo li altri condizione ragionevole con questo stato, non è da temere che si mettessino a pericolo per travagliare lo stato… se gli hanno prudenzia o bontà doverrebbono desiderare che questo governo durassi. <…> Ma perché li uomini non sono tutti savi ed e’ piú si ingannano ne’ casi loro particulari, io non darei iudicio fermo dello animo di una grande parte di costoro» (Guicciardini F. Del governo di Firenze dopo la restaurazione de’ Medici nel 1512. P. 263–264); «…люди, на которых они опираются, и хотя они или будучи благородного происхождения, или же породнившись со знатью, или прослыв добрыми гражданами или же благоразумными, достигли какого-то положения в народном государстве, и возможно, у них бы хватило духу найти себе местечко при любой форме правления. От этих людей, поскольку они занимают, по сведениям, хорошее положение при нынешней власти, не стоит ждать, что они будут подвергаться опасности, чтобы чинить неприятности этой власти… Если они благоразумны и рассудительны, то им следовало бы желать, чтобы эта форма правления продлилась долго. <…> Но поскольку не все люди мудры, и большинство заблуждается в отдельных частных вопросах, я бы не стал с уверенностью предсказывать, каким будет расположение духа большинства из них».

301

Guicciardini F. Del governo di Firenze dopo la restaurazione de’ Medici nel 1512. P. 265.

302

Зд.: удовольствие (итал.). – Прим. ред.

303

«Alleganne che el primo intento di chi regge e governi ha a essere di conservare sé e lo stato suo, ed avendo questo intento li bisogna tenere bassi e battuti quegli che li sono inimici e non si possono guadagnare per amici, e di questa sorte dicono essere non solo quelli che si sono scoperti particularmente inimici de’ Medici, ma in genere tutto lo universale della città, el quale non ha odio con loro per ingiurie e paure private, ne perché governino ingiustamente, ma solo perché avando gustata diciotto anni la dolcezza di quello vivere populare, vorrebbono ritornarvi ed ogni altra cosa dispiace loro. E però né co’ portamenti buoni, né col favorire la giustizia, né col distribuire largamente li onori e li utili si satisfaranno; anzi sempre desidereranno mutazione per ritornare a quello consiglio grande e travagliarsi nel governo ed amministrazione publica» (Ibid. P. 265–266); «Добавим, что первое устремление тех, кто находится у власти, должно заключаться в собственной сохранности и сохранении собственной власти, и, имея такую цель, они должны держать в подчинении своих врагов и не могут получить выгоды от друзей, и в этом положении оказались, по их собственным словам, не только те, кто выступает как открытый враг Медичи, но и все граждане города в целом: им Медичи ненавистны не из‐за личной вражды или страха и не потому, что те управляют несправедливо, но лишь из‐за того, что они за восемнадцать лет познали удовольствие народного самоуправления, хотели бы снова вернуть это положение, и все остальное их тяготит. И их не удовлетворить ни хорошим обращением, ни справедливым правосудием, ни щедрой раздачей почестей и наград; нет, они по-прежнему будут желать перемен, которые вернули бы им Большой совет и возможность участвовать в управлении государством».

304

«…le quali benché paino colorate, io nondimeno ne sono in diversa opinione» (Ibid. P. 266); «…хоть они и выглядят цветистыми, я тем не менее придерживаюсь иного мнения». На этом трактат оканчивается.

305

Albertini R. von. Das florentinische Staatsbeiwusstsein im Übergang von der Republik zum Parinzipat. S. 345: «Li antecessori vostri, cominciandosi da Cosimo e venendo infino a Piero, usorno in tenere questo Stato piú industria che forza. A voi è necessario usare piú forza che industria, perché voi ci avete piú nimici e manco ordine a saddisfarli. <…> Tenere appresso intelligentia drento, tenere le gente d’arme a vostro proposito; ma tutte queste forze non bastano, perché questa città è troppo grossa e ci sono troppi malcontenti… perché voi avete a intendere che li dieci anni passati la citta è stata benissimo, in modo che sempre la memoria di qual tempo vi farà guerra. Da l’altra parte, il contado e distretto vostro è stato malissimo, talmente che la città voi non ve la potete riguadagnare, ma sibene il contado. E se voi lo armate, e li armati intrattenete con il difenderli da’ rettori di fuori e da’ magistrati di dentro che li assassinono, e che voi in fatto diventiate loro patroni, e non passano sei mesi da oggi, che vi parrà essere piú securi in Firenze che se voi avessi un esercito di Spagnuoli a Prato in favore vostro»; «Ваши предки, начиная с Козимо и кончая Пьеро, удерживали город скорее искусностью, нежели силой. Вы же должны держать его скорее силой, чем искусностью, потому что у вас больше врагов и меньше средств, чтобы сделать их довольными. <…> Для ваших целей нужно обладать умом и окружить себя вооруженными людьми; но всей этой силы недостаточно, потому что этот город слишком велик и в нем слишком много недовольных… потому что вам необходимо учитывать, что в последние десять лет город управлялся очень хорошо, и память об этом всегда будет вам враждебна. С другой стороны, подчиненной городу сельской провинцией – contado – управляли чрезвычайно скверно, так что завоевать расположение города вы не можете, а провинции – да. И если вы вооружите ее жителей и поставите их защищать вас от правителей других земель и от городских магистратов, которые их истребляли, и возьмете этих людей под свое непосредственное покровительство, самое большее через полгода вы будете в большей безопасности во Флоренции, чем если бы вас защищала целая армия испанцев, базирующаяся в Прато».

306

Мысль, которую, вероятно, сам Макиавелли никогда в своих произведениях не признавал.

307

Guicciardini F. Del modo di assicurare lo stato alla casa de’ Medici // Guicciardini F. Dialogo e discorsi del Reggimento di Firenze. P. 267–281.

308

«…possono, vivente el pontefice, valersi assai della opportunità e potenzia di qui a acquistare stati e colorire e’ loro disegni; morto el pontefice, chi non vede quanto importerà questo braccio a mantenersi quello che aranno acquistato? Gli altri stati da loro medesimi saranno difficili anzi difficillimi a conservarli, perché saranno nuovi, aranno tutti opposizione potentissime o di vicini potenti o di chi vi pretenderà su diritto, o di pessime disposizione di populi; in questo, adattandocisi bene drento, non sarà difficile el mantenercisi, perché el governare loro questo stato non offende né toglie a persona se non a’ cittadini medesimi, a quali satisfare, come di sotto si dirà, non è difficile» (Ibid. P. 269); «…могут, пока жив папа, успешно воспользоваться возможностью захватить новые владения и довести до конца начатое; но после смерти папы – это ясно любому – чего будет стоить нынешняя власть, как она сможет удержать завоеванное? Им будет сложно, невероятно сложно удержать власть над другими землями, потому что там все изменится, все они будут оказывать сильнейшее сопротивление при поддержке могущественных соседей либо законных претендентов на власть или же путем народного восстания; здесь же, если приспособиться изнутри, будет несложно удержать власть, потому что, управляя этим государством, вы ничего не отнимаете ни у кого, кроме самих его граждан, а их сделать довольными, как будет подробнее сказано ниже, несложно».

309

«…abbiamo lo esemplo del Valentino e la ragione ci è manifesta; perché privati acquistare stati grandi è cosa ardua ma molto piú ardua conservarli, per infinite difficultà che si tira drieto uno principato nuovo, massime in uno principe nuovo. Riuscì solo a Francesco Sforza el conservarsi nello stato di Milano ma vi concorsono molti cagione. <…> Aggiunsesi che trovò uno stato che, benché avessi goduto libertà, era solito a essere signoreggiato da altri, ed a chi era tanto disforme la libertà quanto e disforme a’ populi liberi la servitù; tutte condizioni da fare facilità grandissima a conservare, e che rare volte si abattono a chi acquista nuovi domini, e’ quali el piú delle volte si tolgono a’ populi liberi o a’ signori naturali. Lui piú tosto si può dire che occupassi una eredità vacante, che togliessi nulla di quello di altri; anzi parve a qual populo avere beneficio grande che li pigliassi, vedendosi per quello modo trarre di bocca a’ viniziani, di chi naturalmente erano mimicissimi» (Guicciardini F. Del modo di assicurare lo stato alla casa de’ Medici. P. 270–271); «…перед нами пример Валентина и здравый смысл налицо; ведь захват крупных государств – трудная задача для одного человека, но еще труднее удержать власть над ними, из‐за бесконечного множества сложностей, связанных с правлением новым государством, особенно для нового [= не наследного] государя. Лишь Франческо Сфорца удалось сохранить власть над Миланом, но это стало возможным благодаря стечению ряда обстоятельств. <…> Нужно добавить, что он пришел править государством, которое, хоть и было какое-то время свободным, привыкло иметь правителя, и ему была чужда свобода настолько же, насколько свободным народам чуждо подчинение; все эти условия сильно упрощают задачу сохранить власть, и те, кто захватывает новые владения, в них оказывается очень редко, ведь чаще всего завоевывают свободные народы или захватывают власть у законных правителей. А он, можно сказать, вступил во владение наследством в отсутствие наследников, ничего не отнимая у других; напротив, тот народ, похоже, был рад, что переходит под его власть и благодаря этому избегает господства венецианцев, своих заклятых врагов». Нетрудно поверить, что когда Гвиччардини писал этот фрагмент, он был знаком с текстом «Государя».

310

В гражданском и частном порядке (итал.). – Прим. ред.

311

«…benché gli abbino uno papa, e’ non sono però signori naturali, anzi cittadini e discesi di padri che vissino benché fussino grandi, sempre civilmente e privatamente» (Ibid. P. 270); «…хоть папа и относится к их роду, они не являются естественными правителями, но гражданами и потомками людей, [завоевавшими репутацию благодаря заслугам] в общественной и частной жизни, несмотря на высокое положение».

312

«E se bene la grandezza del papato non lascia conoscere questo danno, non è ragione sufficiente a sprezzarlo perché le qualità de’ tempi e felicità si mutono, ed è debole cosa essere tutto fondato in sulla vita di uno uomo solo, quale quando morissi, se vedrebbono li effetti di questi disordini. <…> E però come e’ marinai prudenti quando sono in porto o in bonaccia rassettano el loro legno e tutti li instrumenti di quello per potere resistere alla futura tempesta, così chi ha in mano el timone di questo stato doverrebbe in tanto ocio e commodità rassettare e disporre bene tutte le membre di questo corpo, per potere in ogni accidente che venissi, valersi di tutto el nervo e virtù sua. Il che certo chi considerassi bene le cause e le origine di questi mali, non doverrebbe diffidarsi di potere sanza difficultà grande condurre questo ammalato se non in ottima, almeno in buona disposizione» (Ibid. P. 268); «И хотя величие папства не дает осознать этот ущерб, это не должно стать причиной им пренебрегать, поскольку счастливые времена сменяются несчастливыми, и основывать все на жизни одного-единственного человека – признак слабости, ведь когда он умрет, станут заметны последствия этих беспорядков. <…> Как благоразумные моряки в порту или в штиль приводят в порядок свое судно и все инструменты, необходимые для противостояния буре, так и тому, кто стоит у руля этого государства, в такой спокойный и приятный период следовало бы привести в порядок все части этого тела, чтобы в будущем в любой неблагоприятной ситуации использовать все силы этого тела. Несомненно, тот, кто внимательно изучит все причины этих болезней, должен без особого труда смочь если не полностью вылечить этого больного, то хотя бы сильно улучшить его состояние».

313

Ibid. P. 272–273.

314

«…e nondimeno era uno zucchero a petto a quello che diventerebbe se si facessi nuova mutazione, perché a iudicio mio, della larghezza che era allora a quella che si introdurrebbe sarebbe tanta differenzia quanta è dalla strettezza che è oggi a quella che era a tempo di Lorenzo. Cosi causerebbono e’ sospetti, la rabbia e la ignoranzia degli uomini in chi verrebbe lo stato; ne sia alcuno che pensi che la fussi mutazione simile a quella del 94, dove li amici de’ Medici, che erano el fiore della città, furono conservati e doppo pochi mesi messi insieme con li altri in participazione del governo. Oggi sarebbe pericoloso non si facessi crudelmente… porterebbe pericolo di esilio, di perdita di beni e simili ruine…» (Ibid. P. 275); «…и тем не менее это была сладкая участь по сравнению с той, что наступит, если снова произойдут перемены, потому что, на мой взгляд, между былой щедростью и той, что будет тогда, такая же разница, как между сегодняшними притеснениями и теми, что были во времена Лоренцо. Это может привести к подозрениям, гневу и неосведомленности людей, к которым может перейти власть; никто из них не допускает мысли, что эта перемена будет подобна 94 году, когда друзья Медичи, цвет городской элиты, остались [во Флоренции] и через несколько месяцев были допущены к управлению государством наравне с другими. Сейчас было бы опасно проявить недостаточную жестокость… это может оказаться опасно изгнанием, потерей имущества и прочими невзгодами…».

315

Discorso di Lodovico Alamanni sopra il fermare lo stato di Firenze nella devozione de’ Medici // Albertini R. von. Das florentinische Staatsbeiwusstsein im Übergang von der Republik zum Parinzipat. S. 362–371. «Речь Лодовико Аламанни о том, как поддержать во флорентийском государстве преданность дому Медичи» – такое название дал тексту Роберто Ридольфи. О жизненном пути Аламанни и о том, что его не следует смешивать с Луиджи, его братом-республиканцем, см.: Ibid. S. 43–45. См. также: Guidi G. La teoria delle ‘tre ambizioni’ nel pensiero politico fiorentino del primo Cinquecento // Il pensiero politico. Vol. 5 (1972). P. 241–259. Английский перевод этого трактата можно найти в издании: Social and Economic Foundations of the Italian Renaissance. New York, 1969. P. 214–220.

316

Discorso di Lodovico Alamanni sopra il fermare lo stato di Firenze nella devozione de’ Medici. S. 363.

317

Ibid. S. 366–368.

318

«…so che molti altri sono che contradicono col dire che per essere e’ tempi et le conditioni diverse, bisogna pensare ad diversi modi, perché quegli medesimi non servirebbono. Ma io dico che d’alhora in qua le difficultà son bene multiplícate, ma non già variate o cresciute. Et per quelle che son vechie et consuete, sono optime e’ vechi modi di Lorenzo vechio; et per queste che di novo ce si conoscono, sono ancora de’ remedii promptissimi et sicuri, in modo che cosí sia facile il tenere hora questo stato come se fussi alhora il tener quello. Et quando bene ad alcuni paressi il contrario, e’ quali affirmassino quelli tempi havere piú vantaggio che questi, alleghino quel che voglino, che a tucto responderá la ragione» (Ibid. S. 368); «…знаю, что многие другие не согласны с мнением, что поскольку изменились времена и положение вещей, то нужно и действовать по-другому, потому что старые методы не принесли бы успеха. Но я утверждаю, что с тех пор сложности хоть и умножились, но не изменились и не выросли. И раз это старые и хорошо знакомые сложности, то старые методы старого Лоренцо отлично подходят; и опять-таки, поскольку они хорошо известны, то это надежные и быстрые средства, с помощью которых будет просто держать в порядке нынешнее государство, как это было просто с тогдашним. И хотя некоторые придерживаются противоположной точки зрения и говорят, что те времена были благоприятнее нынешних, пусть они ссылаются на кого им угодно, ибо разум расставит все по местам».

319

«Diranno ancora che a tempo di Lorenzo non era stato un Consiglio grande come è questo, che tanto aliena dallo stato le menti de’ cittadini: et io dico che questa difficultà non è si grande che la non si medichi agevolmente, perché infra e’ cittadini fiorentini sono di tre sorte di animi…» (Discorso di Lodovico Alamanni sopra il fermare lo stato di Firenze nella devozione de’ Medici. S. 368–369); «Они также скажут, что во времена Лоренцо не существовало такого Большого совета, как сейчас, и что он отдаляет умы граждан от государства, а я говорю, что это не такая большая сложность, чтобы ее нельзя было без труда вылечить, потому что среди флорентийских граждан можно выделить три душевных склада…».

320

«Ma e’ sono avezzi in una certa loro asineria piú presto che libertà, che in Fiorenza non degnano di fare reverenda a qualunche, bene la meritassi, si non a’ suoi magistrati, et a quegli per forza et con fatica. Et per questo sono tanto alieni da’ modi delle corte, che io credo che pochi altri sieno tanto; non dimeno, quando sono di fuori, non fanno cosí. Credo proceda da questo che nel principio dovea parere loro cosa troppo disadacta il cavarsi quel loro cappuccio; et questa loro infingardagine si ridusse in consuetudine, et di consuetudine in natura; et per quel che io lo credo, è che quando e’ sono fuor della loro terra et di quello habito, manco par loro fatica assai el conversare co’ principi. Questa fantasia da’ vechi non si leverebbe mai, ma e’ sono savii et de’ savi non si de’ [sic] temere, perché non fanno mai novità. E’ giovani facilmente si divezzarebbono da questa civilità et assuefarebbonsi alli costumi cortesani, se’l principe volessi» (Ibid. S. 370); «Но они привыкли не к свободе, а скорее к непочтительной манере, ведь во Флоренции не снисходят до вежливого обращения ни с кем, кто его заслуживает, за исключением разве только своих магистратов, да и в этом случае выходит вынужденная и натянутая вежливость. И по этой причине они далеки от придворных манер, как мало кто еще; тем не менее за пределами своего города они так себя не ведут. Думаю, что дело вот в чем: сначала они считали, что снять этот свой капюшон в знак почтения – это слишком большое неудобство, потом эта их бесцеремонность со временем превратилась в привычку, а привычка в саму их природу; и поэтому я думаю, что, когда они оказываются за пределами своего города и одеваются иначе, им не слишком и трудно вести беседу с государями. Эта мысль никогда не покинет стариков, но они мудры, а со стороны мудрых нечего бояться, потому что мудрецы никогда ничего не меняют. А молодые легко отвыкли бы от этой гражданской деятельности и свыклись бы с придворным образом жизни, если бы государь этого захотел».

321

«Ultra questo, quel che piú è da stimare, gli divezzerà da quella civilità che gli aliena sì da’ suoi costumi; perciò che a quegli che per Sua Ex.tia piglieranno la cappa et lasciaranno el cappuccio, interverrà come se si facessino frati, perché renuntiaranno alla republica et faranno professione all’ordine suo et mai piú poi potranno pretendere al grado civile o alla benivolentia del populo: et per questo tucta la loro ambizione si volgerà ad guadagnarsi el favore de Sua Ex.tia… Et correndo li anni, di mano in mano, se si terrà il medesimo ordine di eleggere et di chiamare ad sé quegli giovani che verranno su, e quali hora sono fanciulli, rimettendo al governo della città quegli che hora son giovani et alhora saranno vechi, allevati nondimeno nella sua scuola, ne nascerà che nella città nostra non si saprà vivere senza un principe che gl’intractenga dove hora pare tucto il contrario» (Discorso di Lodovico Alamanni sopra il fermare lo stato di Firenze nella devozione de’ Medici. S. 370–371); «Помимо этого, что ценнее всего, их заставят отвыкнуть от той гражданской деятельности, которая их отдаляет от их образа жизни; поэтому с теми, кто ради Вашего Сиятельства наденет плащ и снимет капюшон, произойдет то же, что с теми, кто стал монахом, потому что они отрекутся от республики и будут служить вам, и больше никогда они не смогут претендовать на гражданскую должность или на народную любовь: и поэтому все их честолюбие будет направлено на то, чтобы завоевать благосклонность Вашего Сиятельства… И постепенно, по прошествии лет, если вы сохраните тот же порядок, выбирая и призывая к себе молодых людей, которые сейчас дети, а к тому времени вырастут, и будете обратно отправлять управлять городом тех, кто сейчас молод, а к тому времени состарится, получив воспитание в вашем окружении, тогда в нашем городе больше не смогут жить без государя, который будет заботиться о подданных, в то время как сейчас ситуация представляется ровно противоположной».