Летние Дни. Часть 1

«Зачем вообще было отправлять меня в школу! Можно же самостоятельно заниматься, а потом сдать, как их там, экзамены! Хотя бы не пришлось сидеть за одной партой с этой задавакой и слушать, как она без перерыва жуёт розовую надувную жвачку! И вообще, почему ей можно ходить без формы, а мне – нет?»

Послышались шаги: «Странно!» – подумала Анжелика, – «Звонка еще не было!» – и, обернувшись, заметила свою соседку, преспокойно направляющуюся к ограде.

«Куда это она? Посреди уроков, да и кто её выпустит? Здесь же, как в тюрьме: даже охрана у ворот!»

Длинноволосая девчонка с надменным видом приблизилась к высокому плотному мужчине в строгом чёрном, но очевидно дешёвом костюме, дежурящему у ворот, и что-то ему сказала: тот даже нагнулся, чтобы лучше расслышать её слова.

«Наверное, дочка какой-то местной шишки», – догадалась Анжелика, наблюдая, как охранник безропотно отворил перед ней двери, ведущие за территорию школы, и решил сопроводить её, куда бы та ни направлялась. «Хотя… почему бы и нет?» – подкравшись к оставленным без присмотра воротам, юная прогульщица вынырнула прочь со двора на безлюдную улицу. «Они – налево, я – направо! Посмотрю город!», – радовалась Анжелика, предвкушая хороший денёк, как вдруг за спиной раздался раздирающий душу визг.

Анжелика обернулась: здоровый охранник схватил её одноклассницу в охапку и куда-то тащил. Та, в свою очередь, истерично верещала и безуспешно дрыгала ногами.

– Да заткнись ты! – орал мужчина, не ослабляя хватку.

На мгновение сердце Анжелики сжалось от испуга. В мужчине она узнала одного из «коммивояжёров», которых они тогда видели в парке: «Что же делать!» Школьный двор большой, взрослых поблизости нет, ждать подмоги неоткуда!

«Была – не была!» – и девочка бросилась на помощь однокласснице. Из-за криков светловолосой пигалицы бандит не слышал стук каблучков Анжелики: удар пришёлся прямо под коленями, сзади, и он, словно подкошенный, повалился на землю.

Отшвырнув похищенную к стене, мужчина вскочил на ноги:

– Мелкая гадючка! – прорычал он, вытаскивая из-за пазухи что-то металлическое.

«У него нож!» – побледневшее лицо Анжелики перекроил ужас, её зрачки расширились.

Сама не понимая, как увернулась от первого выпада, девчонка едва не пропустила следующий удар. Тонкая прядь волос взвилась в воздух: острое лезвие пронеслось над самым ухом. Хищный оскал головореза буквально навис над ней – он был везде. Анжелика крутила головой, чтобы понять, где нападающий. По свисту рассечённого воздуха, девочка поняла, что он за её спиной. Для реакции времени не оставалось.

– Оставь детишек в покое! – откуда-то сверху раздался женский голос.

И Анжелика, и бандит – оба подняли головы. На стене, отгораживающей территорию школы от улицы, стояла девушка в спортивном костюме. Её короткие волосы с аметистовым отливом развевались на ветру, словно она была героиней комиксов. В глазах полыхнул огонь:

– Считаю до трёх! Три, два…

– Да ты кто такая? – только успел пробубнить бандит, как девушка, плюнув на счёт, взмыла в воздух и, набирая скорость, устремилась вниз.

Громила не успел среагировать на её молниеносный удар: от боли кулак разжался и клинок выпал из руки. В следующее мгновение нож уже оказался у проворной брюнетки: остриё оружия упиралось в грудь бандита.

– Вио, гроза придурков! – представилась она.

Но не тут-то было! За её спиной хриплый прокуренный голос гаркнул:

– Хорошо, что из нас двоих «придурок» лишь он! – в нескольких метрах позади Вио высокий тощий сообщник поверженного здоровяка приставил клинок к горлу Анжелики. – Отдай нам девчонку, она нам нужна живой, тогда вторая не пострадает.

Брюнетка медленно повернулась, оценивая кардинально изменившуюся ситуацию. Она выжидала: порой в безвыходном положении затягивание оказывалось лучшей тактикой.

– Его тоже отпускай! – скомандовал рослый гангстер с вытянутым лицом, впалыми щеками и длинным, изогнутым словно птичий, носом.

Процедура обмена пленниками не представляла собой чего-то необычного: стороны сближались, рассчитывая на ошибки и промахи противника.

– А, впрочем, ты же его не убьёшь! – усмехнулся длинный, – А и убьёшь, не велика потеря! Просто тебя надо чем-то занять, чтобы ты руки не распускала, и ноги… ноги у тебя хороши… широко, наверное, раздвинуть можешь…

Вио злилась, но на провокации не поддавалась: молчала и медленно шла вперёд. Расстояние между ней и противником таяло, и, казалось, щетинилось и рычало. Но это девушке только показалось, рычало вовсе не пространство. Откуда ни возьмись, буквально высунувшись из-под ног Вио, на бандита, приставившего остриё клинка к горлу Анжелики, скалилась, свирепо сверкая карие глазами собака. Псина сморщила нос, обнажая острые клыки и, громко залаяв, сорвалась с места. Набрав скорость, пёс набросился на высокого гангстера, вцепившись в его руку зубами. Тот, в свою очередь, взвыл от боли и, не в состоянии сжимать оружие, выронил меч, невольно позволяя Анжелике вырваться.

Не мешкая ни секунды, девочка рванула к однокласснице, приходящей в себя после удара о стену: нужно было убраться отсюда как можно скорее и дать их защитнице разобраться с бандитами. Анжелика обернулась, выбирая, куда бежать. Тем временем Вио скрутила первого бугая, похожего на кабана, и коленом прижала его к земле. Его долговязым напарником занималась собака, не собиравшаяся разжимать пасть, не смотря на все попытки длинного вырваться.

На шум прибежал патрульный. Он выстрелил из револьвера в воздух:

– Не двигаться! – скомандовал полицейский.

Пёс испугался выстрела, и долговязый сбежал. Полицейский попытался было догнать его, но тот куда-то свернул. Что ж, хотя бы один попался!

Медицинская помощь никому не потребовалась: девочки отделались лёгкими ушибами и царапинами.

Оказалось, что девушка работала преподавателем физкультуру в этой самой школе.

– Матсумото, Вио – представилась она патрульному, широко улыбаясь.

– Вы тоже из ТриИмперии? – с едва заметной ноткой смущения в голосе поинтересовался молодой полицейский.

– Вы же и сами видите!

Лейтенант Энеа Такеда, – патрульный протянул ей руку, – Рад встрече!

Милый диалог прервал неожиданно появившийся со стороны школьного двора директор:

– Мисс Матсумото, что здесь происходит? Скоро начнётся урок, вам нужно быть на рабочем месте!

Полицейский попытался указать отчитывающему Вио руководителю, что сейчас важнее составить протокол и записать показания. Но директор был непреклонен. Чтобы какой-то лейтенантик, к тому же иммигрант, командовал на его территории – он позволить не мог.

– Мисс Матсумото сделает это после занятий. Что касается девочек, то пояснять что-либо они будут только в присутствии законных представителей и педагогов, – директор блеснул знаниями процессуального кодекса. Он упивался тем, как продемонстрировал презрение к неопытному представителю сил правопорядка.

Припираться Энеа не стал – он знал, что это бессмысленно, поэтому поспешил в участок. «Там капитан всё решит», – думал он, шагая прочь. Улица вновь опустела. Пёс, рыжий, повышенной мохнатости и очень крупный шпиц, походил вокруг лужи крови, натёкшей из раны бандита, посидел рядом со школьными воротами и тоже побежал по своим собачьим делам, бодро виляя хвостом-калачиком. Что касается Вио и девочек, им ещё только предстояло дать показания.

***

Рабочий день подходил к концу, а Анжелика всё ещё сидела на диване в коридоре полицейского участка. Реджиния, так звали её одноклассницу, давно ушла домой в сопровождении стаи отцовских адвокатов: юристы с недовольными лицами и кожаными портфелями строго-настрого запретили девочке давать показания. Поэтому Анжелике пришлось отдуваться за двоих, подробно описывая, что же именно произошло возле школы.

По коридору время от времени проходили полицейские, пропадая в одинаковых пронумерованных кабинетах. На школьницу с растрёпанными хвостиками никто не обращал внимания. Вот ещё один – со светло-каштановыми волосами – пробрёл, потерянный в собственных мыслях, и, механически надавив на ручку, как и остальные, исчез за дверью, украшенной табличкой с золотыми буквами.

«Должно быть, пошёл отчитываться перед начальством», – подумала Анжелика, проводив взглядом мужчину, и, обессиленная, уставилась в потолок.

Вскоре в кабинет заскочил молодой полицейский, тот самый, с утренней переделки.

«Вот бы слышать, о чём они там говорят!» – Анжелика прижалась ухом к двери, но та не пропускала ни звука, и девочке оставалось только вернуться на диван и скучать в ожидании, когда же её, наконец, заберут домой.

***

Кабинет с золочёной вывеской принадлежал капитану полиции Лукасу Вейнсу, молодому человеку с усталым взглядом, которого Анжелика ошибочно приняла за проштрафившегося офицера. Распластавшееся у горизонта вечернее солнце, лучами раздвинув светлые классические шторы, заползло внутрь, чтобы бросить на пол вытянутые густые тени. Лукас, вращая карандаш в руке, выслушивал отчёт высокого лейтенанта с тонированными в тёмно-красный цвет волосами. Кто бы другой возглавлял участок, подобные эксперименты со стилем влекли бы за собой отстранение от работы, но капитан почему-то прощал своему подчинённому модную вольность. Энеа в свою очередь оперативно и добросовестно выполнял все указания начальника и, возможно, мог бы высоко подняться по карьерной лестнице, если бы не его происхождение. Юноша был внуком эмигрантов из ТриИмперии, и, хотя его родители появились на свет уже гражданами Королевства, максимум, которого Энеа мог достичь – лишь заместитель начальника полицейского отделения. Лукасу в этом плане повезло: сын высокопоставленного военного – для него все двери были открыты, и оставалось загадкой, что его удерживало в этом Богом забытом городке: бездарью он не был, и, если бы только захотел, мог бы давно наслаждаться жизнью в столице.

– Значит, юная мисс Ричардсон так и ничего не пояснила по поводу утреннего происшествия? – капитан полиции оторвался от чтения бумаг и поднял взгляд на помощника.

– Адвокаты не дали ей сказать ни слова, – покачал головой Энеа.

– Из ума эти адвокаты выжили что ли? Они на стороне потерпевших или преступников? Попортят они нам нервов! – вздохнул Лукас и, заигравшись с карандашом, сломал его пополам.

Энеа замолчал. Его шеф последнее время много работал и мало отдыхал, а переживания держал в себе, и молодой человек был обеспокоен состоянием здоровья начальника.

– Всё кучей свалилось! Кто-то объявил охоту на Кассандру, а сейчас – попытка похищения дочки мэра! – Лукас сегодня почему-то был более открытым, чем обычно, – С одной стороны они хотят результатов, причём немедленно, с другой – не то, что содействие не оказывают, – препятствуют расследованию! Кстати, что там со второй девочкой? Её уже забрали родители?

– Кажется, нет. Я проходил, она сидела в коридоре, – пробормотал лейтенант.

– Почему? – удивился Лукас, – Разве никто не сообщил её родственникам?

– Я забыл! – признался Энеа и поспешил исправить ситуацию.

***

К счастью, у Анжелики дома был телефон, что сильно удивило молодого лейтенанта, ведь их устанавливали только зажиточные люди. Голос по ту сторону провода звучал излишне эмоционально, и Энеа отодвинул трубку подальше от уха, опасаясь если не оглохнуть – то уж наверняка мучиться от мигрени до конца дня. Спустя где-то час в холле участка появился отец Анжелики: невысокий блондин с серо-голубыми глазами и по-женски худыми запястьями – он походил на одного из тех, кто на каждом углу кричит, что он «за мир, свободу и любовь» и «против войны», понимая суть движения исключительно как уклонение всеми правдами и неправдами от службы в Армии и, порой, в отказе есть мясо. Энджи пытался выяснить у секретарши, где его дочь, но из-за волнения больше жестикулировал, чем говорил.

– Пройдёмте за мной, – окликнул его Энеа.

– Как моя дочь? С ней всё в порядке? – вопрошал уже знакомый по телефонному разговору голос, хоть тембр его теперь звучал мягче и приятнее.

– Да, с ней всё хорошо! Не переживайте! – оправдывался офицер, пытаясь увести разговор так, чтобы его не спросили, почему никто не сообщил Энджи о том, что его дочь в полиции.

***

Анжелика, измученная ожиданием, дремала на диване в коридоре. Неглубокий порез от меча на шее был заботливо заклеен медицинским пластырем. Энджи тихонько присел рядом, стараясь не разбудить дочь, и оглядел рану. Он молча покачал головой и убрал с лица Анжелики растрепанные пряди волос.

– Нужно что-то подписать? – спросил он, обращаясь к лейтенанту.

– Да, конечно: здесь и здесь!

Энеа подсунул отцу девочки пару бумаг, где тот поставил размашистые росчеркушки, после чего попрощался, аккуратно растолкал от дрёмы дочь и поспешил домой.

***

Дело было сделано, Энее оставалось лишь отчитаться перед шефом. Окна кабинета Лукаса выходили на улицу, и капитан полиции уже сам видел, как Энджи с Анжеликой переходят дорогу.

Энеа отдал бумаги Лукасу, и тот быстро их проверил: его помощник сегодня не отличался внимательностью и мог запросто пропустить какую-нибудь графу. Впрочем, у всех случаются трудные дни. На первый взгляд, всё было в порядке, и Лукас протянул документы лейтенанту, чтобы тот подшил их к делу. Но в последний момент его брови сдвинулись к переносице, и лицо сделалось хмурым:

– Что такое? – занервничал Энеа.

– Почему у них фамилии разные? – удивился капитан Вейнс.

Энеа уставился на бумаги: шеф был прав! Как он только этого сам не заметил!

– Вызови его для дачи пояснений. Так, на всякий случай. Только предварительно узнай о нём всё, что сможешь.

– Будет сделано! – отрапортовал молодой офицер и вышел из кабинета.

Лукас с тревогой посмотрел в окно. Его чутьё редко его подводило, и в этот раз оно даже не кричало, а выло сиреной: «Здесь что-то не так!»

Глава 8 – Замки из песка. Часть 2

Не прошло и двух дней, как Энджи вручили повестку. Визит в полицию он оттягивать не стал и сразу же явился в участок. Он стоял напротив кабинета Лукаса, прислонившись к стене, и вертел в руке конверт с заказным письмом: необходимость оправдываться из-за юридической формальности его бесила, но всем своим видом он демонстрировал безразличие. Другой на его месте попытался выглядеть как можно солиднее, и даже завязал бы галстук, но молодой человек предпочёл брюкам поношенные джинсы и длинный, объёмный кардиган цвета серой охры, небрежно висящий на нём. Длиннющие рукава кардигана были закатаны – так обычно выглядели художники, писатели – представители креативного класса, часто и незаслуженно именуемые бездельниками.

Для визита Энджи выбрал не самое удачное время, но откуда ему было знать, что как раз сейчас в участке шла утренняя планёрка, и ему пришлось ждать. Наконец, собрание закончилось, и только что пустой коридор участка наводнили полицейские, расходящиеся по своим кабинетам: кто-то брёл, не разбирая пути, загруженный; кто-то бросал шутливые фразы, кто-то уже мыслями был на вечернем футбольном матче: играли сборная военного ведомства, куда относились и силовые структуры, и службы охраны правопорядка, в том числе и полиция, – все, кто ввиду профессии имели право носить и применять оружие, против сборной местной лиги.

– Добрый день! Вы ведь отец Анжелики? – обратился к зевающему от скуки молодому человеку капитан Лукас Вейнс, протягивая ладонь в приветственном жесте.

Рукопожатие получилось странным: Энджи, задумавшийся о чём-то своём, «подал руку», словно барышня для поцелуя, и Лукасу пришлось импровизировать, подхватывая его тонкие пальцы.

– Рад встрече, капитан Вейнс, – произнёс «цветочным» (так Лукас пор себя охарактеризовал голос Энджи) тоном молодой человек, глядя полицейскому прямо в глаза.

– Признаться, удивлён, что вы узнали меня, хоть я и не успел представиться, – заметил Лукас. – Наверное, по погонам?

– Да что вы, фотокарточки при входе висят… и на табличке вот, тоже написано, – пояснил Энджи, высвобождая руку, – Пройдём в ваш кабинет, или будем беседовать здесь?

– Само собой! – пробормотал сбитый с толку капитан полиции, открывая дверь кабинета.

Энджи зашёл в кабинет первым.

– У вас здесь мило! – сказал он, как бы невзначай оценив интерьер, – Уютно! Даже со вкусом!

Лукас поблагодарил молодого человека и предложил сесть.

– Вы знаете, почему вы здесь? – уточнил капитан полиции у расположившегося напротив за полированным дубовым столом собеседника.

– Из-за происшествия с Анжеликой? – предположил Энджи, невинно хлопая светлыми глазами.

– Частично. Дело в том, что у вас с дочерью, с Анжеликой разные фамилии. Согласитесь, это сложно назвать типичным…

Энджи всплеснул руками в недоумении и сделал глубокий вдох:

– И… из-за этого? – его голос немного дрогнул, но потом быстро вернулся к норме, – Ну, разные – и разные… У меня с отцом тоже разные фамилии… что такого-то?

– А у вас с отцом почему разные?

– Я усыновлённый, не стали менять…

– У вас на Анжелику документов об усыновлении… удочерении нет…

– Так она родная, зачем мне они?

– Паспорт покажите…

Энджи вытащил из кармана документ и передал Лукасу.

– Ну и где отметка?

– Это же у матерей отметка, не у отцов! Да что я сделал-то? – глаза Энджи округлились, и он приподнялся со стула.

– Успокойтесь, пока что вам не предъявляют никаких обвинений… – резко припечатал Лукас, – этот идиотизм его начал раздражать, – Но какие-то документы, свидетельство хотя бы о рождении Анжелики, где указано отцовство, у вас должны быть. Есть у вас с собой?

– Нет у меня с собой… – Энджи, казалось, терял самообладание и начинал отвечать по-хамски.

Дверь кабинета приоткрылась, и на пороге появился Энеа, которого Лукас представил как своего помощника.

– Вот информация, которую вы просили подготовить, – откашлявшись, доложился молодой офицер и положил увесистую папку на стол начальнику.

Тот в свою очередь внимательно пролистал страницы, кое-где останавливаясь, хмуря или удивлённо поднимая брови.

– Любопытно! – пробормотал он и уставился на светловолосого молодого человека напротив, словно оценивая.

– Что у вас там? Судя по размерам папки, я должен был три срока отмотать, как минимум, и иметь с десяток приводов! А ещё там должны быть подшиты все мои школьные грамоты, аттестат и выкинутые в мусорку резюме… Вы меня совсем за дурачка держите? Зачем вам этот спектакль?

Лукас ударил ладонью по столу:

– Вы пяти дней в Санрайзхилл не пробыли, а уже второй раз в участке!

– Звучит, как начало крепкой мужской дружбы! – красивое лицо Энджи перекосила злая натянутая улыбка.

Энеа не понимал, почему Лукас так вцепился в паренька. Анжелика показалась ему счастливой девочкой, которую любят и о которой заботятся, а его шеф был из тех, кто больше придерживается духа закона, чем буквы.

– Хорошо, вы можете дать пояснения? – Лукас выпустил пар и вроде как успокоился, – Юридически Анжелика вам не дочь. Может, мы за день ничего и не накопали на вас, но уверяю, это дело времени. И будет лучше, если вы с нами будете сотрудничать.

– О-кей! – Энджи посмотрел в дальний угол кабинета, – Расскажу, как было: Беннет – фамилия матери Анжелики, или точнее – её мужа…

***

Королевство, примерно 9 лет назад

Гражданская война только начиналась, и, привыкшее к миру, правительство не принимало первые вспышки восстания всерьёз. Кровь уже лилась, но это было где-то далеко, на окраинах. Центральный округ продолжал вести беззаботную жизнь, сливая её по каплям в море развлечений. И я был таким, – Энджи на мгновение закрыл глаза, будто воспоминания давались ему болезненно. – По правде, я не знаю, что во мне нашла Аманда, мать Анжелики. Она была красива, образована, умна. Я был идиотом: пропадал с друзьями в барах, напивался, не держал обещания… Она обижалась. Я писал стихи и посвящал ей песни: у нас была музыкальная группа. И она почему-то прощала:

Во тьме ночнойПод волчий войСквозь мрачный зимний лесИду на звонкий голос твой,Молю, чтоб не исчезСвет юной Северной Звезды,Сквозь мглу, звезда, сияй…Я от беды и до бедыТопчу дорожку в рай…

И снова, и снова, и снова…

Думаю, она любила меня сильнее, чем я её.

А затем она предложила жить вместе, уехать туда, где бы нас никто не знал, подальше от её подруг, подальше от моих друзей, чтобы все они перестали говорить, что мы – не пара. Аманда не понимала: они были правы, и мы не были ПАРОЙ. И это не могло исправить ни время, ни место, ни расстояние. Я тянул с ответом на её предложение. Она – торопила. Потом она призналась, что её тётя, опекунша, настаивала на её браке с Робертом Беннетом, мужчиной из уважаемой семьи, государственным служащим. Она, вся в слезах, умоляла меня принять решение. Я принял. Сказал, что ей следует послушать тётю. Что ей нужно выйти за Роберта, что он – отличный парень и прекрасный человек. Что он будет о ней заботиться и обязательно сделает счастливой, а я – нет…

Не смотря на всё, что я говорю, и выгляжу подлецом, Аманда много для меня значила. В тот момент я посчитал, что лучше сразу разбить ей сердце, чем капля за каплей рушить её жизнь. Знаю, сейчас это звучит жалко. Но, как я уже сказал, я был идиотом.

Вскоре Аманда и Роберт сыграли свадьбу. Шумную, пышную, весёлую. Аманда была прекрасна: она затмила бы Солнце, если бы в её глазах хоть на миг пронёсся отблеск счастья. Но с длинных ресниц срывались лишь невидимые солёные слёзы.

Я не собирался оставаться в городе: исчезнуть из её жизни – меньшее, что я мог для неё сделать. «Записаться добровольцем в Армию?» – почему-то эта идея казалась непреодолимо притягательной. Может быть, в глубине души я жаждал быть убитым.

Мы сидели в баре с друзьями, когда я рассказал о своих планах. Рик, один из моих приятелей, чуть не захлебнулся пивом от неожиданности:

– Совсем сдурел? Там же настоящая война, на окраинах!

– Правительство делает вид, что там просто мелкие беспорядки, но это не так! – шептал Курт, – Скоро все поймут…

– Заткнись и отвали от него! – грозно рычал Рик, – Хотя, в общем, он прав…

– И ты просто хочешь сдохнуть! Шальной выстрел – и ни вины, ни боли, ни-че-гошеньки! – Курт еле увернулся от удара тяжёлого кулака и после этого предпочёл не встревать со своим мнением.

Мы же больше не касались этой темы и просто, примитивно, по-пацански напились.

***

Служба в Армии не задалась: должно быть, я не из тех, кто может выносить ужасы войны. Трудно сохранять рассудок, видя вокруг лишь кровь и смерть. Ещё труднее – верить, что завтра наступит новый день. И я сбежал. Будучи дезертиром, я не мог найти нормальную работу, и занимался мелкими кражами: забирался в дома побогаче, брал мелочёвку и сплавлял скупщикам.

Вы, конечно, меня осудите, но альтернатив я не видел. Ещё я не хотел в тюрьму, и мне приходилось перебираться из города в город.

Так, сам того не желая и не планируя, я вернулся туда, куда поклялся не возвращаться. За год моего отсутствия город изменился до неузнаваемости: осколки стёкол под заколоченными окнами поблёскивали в грязных лужах; испещрённые пулями обшарпанные стены пахли плесенью; некогда шумный центр вслушивался в монотонные звуки падающего на разбитую мостовую дождя. Война добралась и сюда. На улицах власть поделили и удерживали банды, и до темноты, во избежание неприятностей, лучше было найти убежище. Правительственные войска оставили город: защищать мирное население было некому. Оставшиеся силы полиции попросту не справлялись.

Вечер плавно перешёл в ночь, и я пытался передвигаться как можно быстрее. Прячась от дождя под капюшоном, я оглядывался по сторонам, всматриваясь в утопающие во мгле углы зданий. Где-то совсем близко раздался выстрел, и я рванул в подворотню, чтобы не находиться на открытом пространстве. Там я столкнулся с Риком. Буквально. Из-за разницы в весовых категориях я потерял равновесие и, поскользнувшись, упал на мостовую. Рик, перепутав меня с девушкой, галантно подал руку, помогая встать.

– Как-нибудь сам! – я фыркнул и поспешил подняться, наблюдая недоумение на лице друга.

***

Мы сидели на чердаке, в логове Рика и, как положено, рассуждали о жизни за чашкой чая. Сквозь заколоченное досками круглое окно тянуло холодом, дырявая треугольная крыша протекала, и струйка дождевой воды уже закрыла дно тазика, стоявшего на полу возле стола.

– Как там Аманда? – я с трудом произнёс её имя.

– Да всё с ней в порядке, насколько сейчас это может быть. Готовится к эвакуации. Этот Роберт, её муж, занимает должность в министерстве… так что… Кстати, три месяца назад у них родился ребёнок.

– Сколько месяцев назад? Три? – я пытался что-то сосчитать, сгибая пальцы на левой руке, и почему-то Рик вскочил, испуганно жестикулируя.

– Что случилось? – друг тряс меня за плечи. Затем он объяснял, что я стоял неподвижно, бледный, словно полотно, будто вот-вот потеряю сознание.