Соты. Попасть в сказку могут всякие, Угодить – многие, А вот вляпаться – единицы!

***

Наша жизнь— что струна на арфе:

То прочна, а то нет порою.

Расскажи, кем ты хочешь быть мне,

Я же тайны в ответ открою.

Что хотела бы быть гитарой,

Той, испанской, берущей души.

Или скрипкой, чуть треснувшей, старой,

Чтоб тоской тебе петь. Послушай,

Я хотела сказать о многом,

Но не в силах стать твоей лирой:

Ведь с рожденья немая. О боги!

Только снюсь я тебе, мой милый…

Ага. Здесь должна быть светлая комната и еще темнокожий мальчишка. Но нет. Передо мной расстелилась дорога. Длинная и совершенно безликая, одинаковая во всех отношениях: темно-рыжего цвета с реденькими камушками на обочинах. Пейзаж справа и слева замыкается над головой. Дорога ровная, спуски и петли позади…

Безмолвие и угрюмость окутали вместо одеяла. Скованность мышц превратила меня в деревяшку. Двигаться лень. Скука, тоска и равнодушие слились в единое целое, как вдруг дыхание оборвалось.

Не чувствовать ни себя, ни свои легкие – удивительное ощущение. Но когда стало понятно, что дыхание не вернется, накатила паника.

***

Уже в первые мгновения после прыжка я с сожалением осознала провальность идеи: Ларри пропал. Я лежала, раскинув руки, в огромной куче тухлых овощей и фруктов. Аромат стоял соответствующий. Минут десять я предавалась страданиям, снова и снова «смакуя» мысли о несчастной себе и несчастном Ларри. Изредка замирала, стараясь понять, я ли это и действительно ли все, что творилось сейчас и происходило эти нескольких дней, имело место быть. Ущипнула себя за руку – не помогло.

Сколько мог продолжаться этот акт жалости к себе и Ларри, я не знала. Но вокруг так воняло, что идея суицида сама собой отошла на второй план. Еще успеется.

Я огляделась повнимательнее. Всюду были фрукты и овощи. Самые «древние представители» сгружены в одну большую кучу, в которой и расположилась моя светлость. Остальные бананы-яблоки-груши-морковь были сброшены в грубые деревянные коробки и заполняли собой свободное пространство. Особняком стоял шатер – плотный, с большими дырами в стенах. За его пределами слышались шум, человеческая речь и нецензурная брань. Какой-то процент слов я не понимала вовсе.

Жарко. Воздух влажный и спертый. Неплохо бы обновить свой стиль: тряпки и обмотки пропитались тухлятиной, так что я сбросила эту гадость и осталась в пижаме, в которой бежала из горящего дома.

– Воровка! – один из пологов шатра взметнулся вверх, и передо мной предстала тучная дама цыганской наружности. Ее черные глаза яростно блестели. Я обратила внимание на запятнанную цветастую одежду, спутанные длинные волосы и гремящие при каждом движении металлические украшения. – Я тебе сейчас покажу!

Женщина застыла с открытым ртом, едва успев пробежаться по мне взглядом. Злобное выражение сползло с лица, моментально сменившись приторно-сладкой улыбкой во все четыре с половиной зуба. Один блеснул золотом, и я невольно засмотрелась на него.

– Чего угодно молодой дайнарэ?

– А? – я слегка опешила от столь быстрой перемены настроения.

– Извините, я приняла вас за другую, – цыганка расплылась в улыбке и протянула увешанную браслетами руку. – Можно задать вам вопрос?

Я удивилась, но кивнула.

– Вы только что прибыли в наши земли?

Смутившись, я невольно опустила глаза и оглядела свое одеяние. Ну да, сразу заметно, что я беженка или бездомная. Не дожидаясь ответа, женщина схватила меня за руку и вытащила на улицу.

– Если не возражаете, я проведу вас в ближайший дом дайнарэ.

Я не возражала. По большому счету, мне было абсолютно все равно, куда меня поведут. Было ясно, что это не та деревня, из которой я провалилась в Книгу Ларри.

Мы пробирались сквозь тесные улочки, заставленные палатками и прилавками. Тут было все, начиная от еды и заканчивая курительными трубками длинной с руку, браслетами из сверкающих металлов и подвесками с разноцветными камушками. Бойкие продавцы старались ухватить меня и затащить к себе, чтобы уговорить приобрести пестрый товар. Но темноволосая цыганка вцепилась в меня так сильно и обругивала проходящих мимо так рьяно, что окружающие в испуге отшатывались и переключали внимание на следовавших за нами зевак.

– Дайнарэ, ни в коем случае не оглядывайтесь! Мало ли что им на ум придет, вон доходяги какие!

Я понимала, что прохожие смотрят на мое лицо, и то силились запомнить черты, то зачем-то хваталась за подол ночной рубашки. Пройдя через суматошный рынок, мы вышли на просторную улочку, перетекающую в огромную мощеную площадь. Я с интересом разглядывала. Яркие, разных национальностей и возрастов, все они отличались каким-то особым сходством, понять которое было сложно. Наконец показался дом, к которому тащила меня женщина. Это был пятиэтажный особняк античной архитектуры, с колоннами и парадным входом, увитым зеленым плющом. Дышать стало проще: воздуха тут было как будто больше, и он казался заметно чище.

– Надеюсь, вы не утомились, молодая дайнарэ. Вот и пришли.

Подозвав высокого лакея у дверей, цыганка что-то быстро ему прошептала. Молодой человек удалился и быстро вернулся с пятью золотыми монетами. Ссыпав их провожатой в ладонь, он так же быстро с ней попрощался, и она ушла, не проронив на прощанье ни слова.

– Добро пожаловать домой, дайнарэ! – улыбнулся новый знакомый и жестом пригласил проследовать за ним вглубь старого здания. Приглядевшись, я поняла, что рядом со мной идет совсем еще мальчик, просто необычно высокий.

– В городе всегда такая суматоха, что ваши друзья могут потеряться, только прибыв. Вот мы и придумали способ, с помощью которого все и всегда в поисках таких, как вы. Деньги. Они упрощают нам жизнь, верно?

Через пару переходов я оказалась в уютной комнате, где за столом спиной к нам сидел человек. Услышав шаги, он обернулся, и я увидела девушку, одетую в мужской костюм. Она всплеснула руками и обошла вокруг меня.

– Добро пожаловать в Дом, дайнарэ!

Это слово уже начинало меня раздражать, и я, хоть и чувствовала себя неуютно, все же спросила:

– Не подскажите, почему меня так странно величают?

Девушка широко распахнула глаза и вскинула брови:

– Так вам не объяснили? – она вздохнула, жестом отпустила мальчишку и присела на краешек стула. – Располагайтесь. И давайте знакомиться. Я – Лиана.

– Афеда, – представилась я, опустилась в кресло и поджала под себя ноги. Они были не то чтобы грязные, они вообще с трудом поддавались описанию, особенно после прогулки по запыленным грязным улочкам. От одежды и тела все еще исходил отвратительный запах тухлых продуктов, но девушка словно не замечала его. Или делала вид, что не замечала…

– Вы попали в Город. Он пока единственный. Но если и дальше будут приходить дайнарэ, нам придется основать еще парочку, – она засмеялась, пронзительно всматриваясь мне в глаза и беззастенчиво окидывая взглядом с головы до ног. – В нашем Городе живут такие, как мы – дайнарэ, и такие, как тот мальчишка, который вас провожал. Их мы называем «другими». Дело в том, что править и свободно жить на этой земле можем только мы, по праву носящие звание. Дайнарэ – все те, с кем соединяются «другие».

Я ничего не поняла, но на всякий случай кивнула.

– Чуть позже вокруг вас начнут появляться люди. Самые разные. Скорее всего, они даже будут разных национальностей, но вам будет с ними комфортно. Уже сейчас мы строим для таких, как они, дома и жилища. Даже не знаю, кем это было задумано, но единственная видимая разница во внешности, существующая между ними и дайнарэ, – это ногти и цвет волос.

Любопытно… Не замечала у Ларри особого цвета волос. Может, это правило действует только здесь? Я невольно взглянула в зеркальце, установленное на подставке у стола: из него на меня смотрела девушка в ободранной рубашке с моим лицом и… огненно-рыжими волосами.

– Да-да, именно это и выделяет нас среди других. Если вы заметили, мой оттенок почти не отличается от вашего.

У девушки действительно были рыжие волосы, но подстрижены они были существенно короче моих, отчего я и приняла ее со спины за мужчину. Ах да, еще и одежда.

– Наши жители живут по указу: первый, кто найдет дайнарэ и приведет его в Дом, получит награду. Цыганке повезло: так как остальные нам подобные живут каждый в своем квартале и выглядят опрятно, распознать вас как новенькую было довольно просто.

Я вспоминала волосы Ларри. Темные, без намека на рыжину. А я уверена на двести процентов, что он был хозяином в своей Книге. А как иначе?

– Сколько в вашем Городе дайнарэ?

– Всего сорок два. Вы – сорок третья. Мужчин и женщин почти поровну. Примерно каждые полтора года появляется новый, обязательно с чередованием: мужчина – женщина. Как ни странно, прошлый раз появилась девушка, так что либо вы нарушили наш порядок жизни, либо в Городе бродит еще не обнаруженный мужчина-дайнарэ. Но это вряд ли. Лиана наконец обернулась ко мне:

– Я – встречающая в этом Городе. Я была первой. Мне не было известно, что могут прийти похожие на меня. Жуть была полная, – она доверительно приблизилась и тяжело вздохнула, – зато сейчас все налажено как часы. За несколько лет нас стало еще больше, жизнь стала безбедной и радостной. Вы и сами поймете, когда придете на рынок.

Я вскинула брови: назвать процветающим то, что я видела, получилось бы разве что после удара по голове тяжелым предметом. Прочитав на моем лице сомнения, Лиана внесла поправку:

– Видимо, вы были не на главном рынке. Туда ходят только наши. А на остальных базарах вам делать нечего, – она звонко рассмеялась, сглаживая резко прозвучавшую фразу, и протянула мне какие-то бумаги: – По этим адресам вас проводит Гарр. Это уже отстроенные дома, они будут в вашем полном распоряжении. Расчет идет также и на будущих жителей. Они начнут появляться рядом с вами уже через несколько часов. Впрочем, если хотите, можете забрать себе хоть все строения, – Лиана заговорщицки подмигнула.

– А как же эти, как их там…

– Жители? Расселятся как-нибудь. В конце концов, Город окружен лесом, да и наняться на работу, скопить на жилье они тоже смогут. Так что не стесняйтесь, берите столько, сколько захочется, но в пределах отведенного района – дальше проживают другие дайнарэ. Вот, держите, – она протянула мне схематично набросанную карту города. – Как отдохнете и придете в себя, первым делом сходите на рынок. Вам многое станет ясно.

Она вышла за дверь, стуча каблуками мужских ботинок. Неужели у них такая привычка – не прощаться? В задумчивости я вышла из комнаты и тут же наткнулась на мальчишку.

– Отправляемся в мои новые владения? – то ли приказала, то ли спросила я. Парнишка кивнул и попросил следовать дальше. По дороге я разглядывала небольшие улочки и скверы. Хоть шли мы, конечно, по самым лучшим дорогам (ни грязи, ни толчеи), все вокруг походило на странную страшную сказку.

Солнце стояло в зените, лучи отражались от окон в резных наличниках, маленькие балкончики двух- и трехэтажных зданий поражали медными узорами в виде цветов. По дороге нам встретились и несколько «рыжих», как я успела окрестить дайнарэ. Они гордо продефилировали мимо, едва наклонив голову в знак приветствия. Я ответила тем же и все старалась понять, почему же тут так много Авторов, как называл нас Ларри. Вряд ли жить в столь специфичном, пусть и весьма красивом городе было мечтой сорока с лишним людей?

Наконец мы добрались до новенького района. Улицы пустовали, а все двенадцать домов, которые были описаны в бумагах, стояли тихими и нежилыми. Выбрав один посередине, маленький и уютный, я зашла внутрь и огляделась. Мальчик слегка поклонился и оставил меня одну, пожелав хорошего утра.

Все было обустроено так, будто до меня тут жила очень аккуратная хозяйка с хорошими манерами и тонким вкусом. Легкие кружевные занавески пропускали свет и рассевали его на тысячи маленьких лучиков. Мягкая мебель, застеленная ажурными покрывалами, выглядела словно в кукольном домике – мило и комфортно.

На каждом из трех этажей помещалось по одной комнате, которые соединялись деревянной лестницей, обвитой вокруг скульптуры дерева. На первом этаже было просторно. Диван, пара кадок с растениями и домашний рояль весьма органично заполняли пространство. Спустившись вниз, я увидела уборную и маленькую кладовую. Поднявшись на второй этаж, полюбовалась на подобие кухоньки с обеденным столом. Комната делилась на две при помощи ширмы. В другой ее части стояли несколько шкафов со всякой утварью и нужными вещицами. Там же, отгороженный от остального пространства, расположился большой платяной шкаф, завешанный различной одеждой на любой вкус и цвет. Третий этаж понравился мне больше всего. Там располагались спальня с огромным ложем под прозрачным тюлевым балдахином и ванная, вход в которую открывался из спальни. Был даже балкончик, где поместилась пара стульев и круглый столик.

Дом мне понравился так сильно, что я решила не идти смотреть остальные, а остаться и отдохнуть, пока не придумаю, что делать дальше. Очень хотелось разузнать про Город больше и понять, как можно вернуться домой (ну, или попробовать разыскать Книгу Ларри). Почему-то это место сложно вписывалось в то, о чем друг рассказывал вечером.

Какая удача! Дома хоть и были старинными на вид, зато внутри все было оборудовано по последнему слову техники. Мне уже порядком надоело удивляться, поэтому я просто включила воду, подождала, пока наполнится ванна, и с наслаждением высвободилась от уже успевшей подсохнуть одежды. Выкинув ее подальше, я окунулась в воду с головой, вынырнув, почувствовала себя другим человеком. Вода! Такая теплая, умиротворяющая и очищающая! Правда, сначала пришлось оттираться от грязи и избавляться от въевшейся вони, и лишь потом, набрав еще раз полную ванну, я позволила себе расслабиться: рядом стоял резной столик, на котором рядами были выстроены баночки с мылом, шампунями и солью. Вылив половину содержимого в воду, я окуталась ароматами цветов, ягод и моря.

Понятия не имею, сколько я провалялась в таком блаженном состоянии, пока не поняла, что еще чуть-чуть – и провалюсь в сон. Осторожно выбравшись из воды, я завернулась в пушистое полотенце, добрела до кровати и в изнеможении свалилась на белое одеяло.

Вот сейчас еще немножко полежу и встану.

И встану…

***

Я открыла глаза только под вечер и пару минут отчаянно пыталась понять, где я. Хотя какая разница, все равно пока что бреду с его пестрыми жителями и постоянной проблемой сохранности здравомыслия. Правда, вымывшись, выспавшись и приодевшись, я почувствовала, что жизнь может быть вполне сносной, даже если угораздило случайно помереть.

Первая мысль была о Ларри. Где он?

Я посмотрела в зеркало. Пока что мне крупно везло: я дайнарэ, стало быть, опасностей в ближайшее время не предвидится. Я выбрала темно-синий костюм, чтобы волосы смотрелись особенно ярко, переоделась и осталась довольна собой.

За окном было тихо, лишь слабые отзвуки улиц доносились через распахнутые окна. Кстати, а где люди, которые должны были уже появиться? Я вышла из дома и пошла на звук, стараясь разобрать, в какой стороне находится жилая часть города, а еще лучше – центр. Найти оказалось легко, поскольку на каждый вопрос я получала от проходящих мимо жителей подробные инструкции с предложением проводить, куда надо.

Вскоре я оказалась на просторной площади, где располагался рынок. Это место настолько разительно отличалось от места моего появления, что я раскрыла рот и с потрясенным видом ходила кругами, боясь заглянуть вглубь прилавков.

По периметру торговых лавочек была разбросана уйма прелестных кофеен, но я не знала, какими деньгами тут расплачиваются, и главное – откуда их взять. Что ж, желудок подождет. Перекусить я успела в доме, найдя на кухне множество продуктов и уже приготовленных блюд. Все стояло чуть теплым, словно о моем появлении в куче отбросов заранее знали и успели подготовиться.

Я размышляла о странностях перемещений, когда мое внимание привлекла стоящий на отшибе прилавок. На нем лежали браслеты с оригинальными, притягивающими взгляд камнями. Камни были настолько темными и глубокими, что казалось, они засасывают. В каждом из них будто плескалась целая вселенная.

– Подскажите, что это за украшения? – я старалась придать своему голосу максимум безразличия, но, судя по заинтересованному блеску в глазах, продавец раскусил меня в первую секунду.

– Вы новая дайнарэ? Правда? – он словно не замечал подходящих к прилавку людей.

– Да, а как вы догадались? Вы знаете остальных в лицо? – поинтересовалась я, взяв в руку один из браслетов и рассматривая его с разных сторон.

– Да, знаю. А еще вы спросили меня о том, о чем не спросил бы никто в этом городе. Приглядитесь внимательнее. В этих браслетах – сны и видения. Вы можете приобрести любой, какой пожелаете. Между прочим, на этом рынке в большинстве закупаются именно дайнарэ и самые старые жители.

– Не уверена, что правильно вас понимаю. Что значит старые? – продавец кивнул сам себе и ответил: – Те, которые первыми появились в окружении дайнарэ и стали почти неотличимы от них. Чем старше горожанин, тем больше он становится похож на Первого или Первую. Так мы иногда называем таких, как вы… Так вот, чем старше – тем больше эмоций, появляются личные мечты и желания… Впрочем, такое могут себе позволить только самые зажиточные обитатели. Часть снов и прочих подобных товаров мы приобретаем у дайнарэ. Они ценятся высоко, ведь обычные обитатели Города не имеют ничего подобного и могут их только купить. Вам кажется странным, но из года в год мы объясняем эти постулаты вновь прибывшим. Вы для нас – мешок драгоценностей, так что транжирьте, сколько хотите, – и он подмигнул мне с лукавой улыбкой.

– И что же, весь Город живет только такими вещами? Никакого другого вида оплаты у вас не существует?

– Ну что вы! А как бы жили все остальные? Конечно, у нас есть деньги, но дайнарэ ими редко пользуются. Обычно они живут за счет своего окружения.

– Кажется, я начинаю понимать, о чем вы говорите. Но пока сложно осознать, как можно отдавать не-вещи. И еще: что вы сделаете, если вдруг дайнарэ иссякнут? Ведь сновидений и грез вряд ли хватает на всех обитателей Города…

– Конечно, не хватает, поэтому самые бедные живут лишь потребностями. Как передавать, я вам покажу позже, а насчет того, что иссякнут… Есть у меня пара знакомых, которые достают товары не из Города. Уж не знаю, как у них это выходит, но на них молится весь рынок. Они поставляют нам самые странные, редкие и интересные мысли и желания, сновидения и грезы, за что им огромная благодарность! Но не будем об этом. Хотите взглянуть на товар? – продавец натянул на лицо маску заправского торгаша, готового всучить копеечную вещь по баснословной цене. Но мне было интереснее разузнать о людях, умудряющихся заниматься необычным видом контрабанды.

– А где я могу найти ваших знакомых? С ними можно встретиться?

– Для дайнарэ нет ничего невозможного, – снова расплылся в улыбке собеседник, – они живут неподалеку, любой проводит к дому Ганса и Гайна. Наши знаменитые близнецы!

Зацепившись за ниточку, я собралась было пойти навестить близнецов, но подумала, что так и не прочувствовала, как работают камушки на браслетах. Продавец всячески расхваливал свой товар, пока я не сказала, что куплю что-нибудь, если он расскажет мне обо всем поподробнее.

– Итак, госпожа, вам нужно только надеть браслет на левую руку и приложить запястье к области сердца. Вы почувствуете, что видите сон, но как только уберете руку, он исчезнет. Не советую смотреть долго, не то можете глубоко заснуть, и мне придется ловить вас у прилавка. Кстати, сегодняшняя партия полностью скуплена у близняшек, так что можете насладиться, так сказать, эксклюзивом, – и он протянул мне один из браслетов.

Украшение было исполнено в золоте и декорировалось витиеватыми узорами. Камень чернел глубиной. Жутковатое зрелище. Поколебавшись, я все же надела браслет, согнула руку в локте и прижала к груди. Как говорится, живем один раз!

Передо глазами сверкнули искры. Облака закружились, как в танце. Когда круговерть прекратилась и картинка перед глазами стала четче, я разглядела цветочную поляну и большого зверя посередине. Он был большим и пушистым, белоснежная шерсть развевалась на легком ветру. Зверь дремал, едва прикрыв черные глаза с длиннющими, как у коровы, ресницами. За пределами поляны раскинулся лес, а воздух благоухал ароматами лета. Обитатель луга был чуть ли не в десяток раз крупнее меня. Впрочем, свернувшись клубочком, «пушистик» выглядел совсем безобидно, можно даже сказать, беспомощно и доверчиво.

Пока я наблюдала за его мерным дыханием, в груди кольнуло, и я вспомнила, что это лишь сон. Поспешно открыв глаза, я покачнулась, но устояла и вновь увидела улыбчивое лицо продавца. Он дергал меня за рукав и повторял «дайнарэ… дайнарэ».

– Ну, как вам? Понравилось?

– Да, неплохой сон. Мои различаются по характеру, и не всегда снятся радостные и светлые, а этот в самый раз.

Продавец довольно потер руки и предложил либо купить товар, либо примерить еще парочку браслетов.

– Обычно я не просматриваю то, что поставляют близняшки. Их поставки всегда интересны, и я им доверяю. Но хочу предупредить: в Городе спрос не только на положительные сны и эмоции, но также на страх, ужас, смущение. Не смотрите так. Уверяю, после того как проживете в Городе несколько лет, вам потребуются сильные эмоции, и, по большому счету, будет все равно, что чувствовать, главное – что-нибудь яркое и новое. Не хотите еще что-нибудь попробовать? – и он провел рукой над прилавком с украшениями.

– А какова цена?

– Ну, цена различна, – в глазах собеседника заиграл алчный огонек. – Вы можете расплатиться любыми чувствами, мечтами или снами.

– А в каком размере?

– Зависит от сна.

– Что еще я могу посмотреть?

– Да хоть весь прилавок, – благодушно ответил хозяин. Видимо, он уже точно решил «срубить» с меня десятикратную стоимость.

Честно говоря, меня переполняли впечатления, и я была готова пожертвовать ради интересной вещицы парочкой незначительных грез. Надев на руку очередную «сновиделку», я приложила камень к сердцу и попыталась расслабиться, не свалившись при этом с ног. «Я выгляжу как лошадь, привыкшая спать стоя», – было моей последней мыслью, перед тем как меня завертел снежный вихрь.

***

Белые окна, колонны, просторный зал и стол с перышком. Только теперь картину дополняли сугробы. Кое-где подтаяв, они образовывали расплывшиеся лужицы.

– Как же мне надоели эти контрабандисты, кто бы знал!

Обернувшись, я увидела знакомого мальчишку, по щиколотку увязшего босыми ногами в снегу. Он дернул ногой, прошлепал по подмерзшему мраморному полу и уселся на стол.

– Давно не виделись. Представляешь, твой сон сперли самым наглым образом как раз перед тем, как я решил объяснить тебе парочку правил.

– Неужели? – я вспомнила, что должна сейчас стоять столбом с закрытыми глазами у прилавка.

– Ну-ну, не дуйся! Я же не специально утаил от тебя то, что хотел сказать немного раньше.

– Не дуйся? Да я непонятно где, фиг знает с кем, и вообще у меня складывается ощущение, что я померла неделю назад и даже не в курсе!

– Хватит пыхтеть. Живая ты, и нечего впадать в панику раньше времени.

– Да нет, что ты, какая паника…

– Прекрати ныть! – мальчишка нахмурился и отбросил перо. – Ты сама виновата. Незачем было жечь все, что под руку попадется! Да и какая разница, куда тебя занесло? Между прочим, в твоей голове столько эмоций должно накопиться, что жить тебе в Городе несколько сотен лет и не заморачиваться!

– Что?! Так ты предлагаешь остаться жить в этом бреду? Ни за что! Живо говори, как выбраться обратно! Наверняка все близкие и друзья меня уже в покойники записали и носятся по моргам с больницами! – я возмущенно вышагивала взад-вперед, поскольку совершенно не понимала, за что меня притащили в это забытое место.

Мальчишка замер, и на мгновение мне показалось, что на его лице промелькнула улыбка, быстро сменившаяся недовольством.

– Ладно, слушай внимательно, не повторяю. Проходить между Книгами ты можешь, только способ выбрала кривой. Домой попасть тоже теоретически можешь, но после того, как исправишь все, что натворила. Вот кто тебя просил менять устои Сот?

Я вздернула брови в немом вопросе.

– Да, так иногда называют место, где ты сейчас обитаешь. Соты. Если представишь Книги сверху, поймешь, почему. Ты спалила одну из Книг, на которой «висело» огромное количество народа, а если пропадает последнее творение Автора, либо его Книга изменяется до неузнаваемости, либо Автор и вовсе остается без Книги и начинает слоняться по чужим. В лучшем варианте – его быстро разыскивают Жизнеписатели, в худшем – кто-нибудь случайно пришибает, ведь в чужих домах Авторы теряют свои жизненные способности.