По предварительному сговору

В это время дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет влетел длинный, почти под два метра парень в котором Кирилл распознал одного из персонажей фотографии обнаруженной в столе. Увидев смотрящие на него исподлобья глаза, тот резко развернулся, и не слова не говоря, бросился прочь. Ухмыльнувшись, Кирилл вернулся на свое место, оставив окно открытым. Собираясь идти на ежедневную «оперативку», достал из сейфа потертый ежедневник. С интересом пролистал его. Последняя запись датировалась апрелем прошлого года. В это время в кабинет ввалился его давнишний друг и товарищ, по совместительству сосед по кабинету, Анатолий Ковалев.

– «Старый», привет,– заорал он, переступив порог. – Рад тебя видеть, дружище.

Они крепко по-дружески обнялись. И хотя Толик жил всего в трех минутах ходьбы от районного отдела милиции, он периодически умудрялся опаздывать на неизменный утренний «сходняк», или появлялся в самую последнюю минуту.

– Ты, что с первого дня ужас наводишь. Нашего молодого сотрудника совсем перепугал, – скидывая пуховик и хватая свою записную книжку, загалдел Ковалев. – Стоит возле «дежурки», весь трясется, чуть не плачет. Тебя увидел, дар речи потерял. Боится в кабинет войти. Эй, «лишенец», к тебе обращаюсь!

В проеме двери протиснулась испуганная рыжая голова.

– Здрасти.

Рыжеволосый верзила улыбаясь, просочился в кабинет, скромно протягивая руку.

– Вася.

– Вероятно, Василий, – поправил Кирилл. Ему захотелось съязвить, что-то по поводу верблюда, но он передумал…

…Беззаботное, мальчишеское детство Васи Небесного прошлось на конец восьмидесятых, начало девяностых годов. Рос Василий, к сожалению и огорчению матушки, маленьким, худеньким и болезненным мальчиком. Не смотря ни на что, его маменька, поставила перед собой цель вырастить из него настоящего мужчину, и прилагала максимальные усилия, день ото дня, пичкая свое бесценное чадо фруктами и овощами с насыщенным содержанием различных витаминов, а по утрам заливала в него огромными ложками отвратительный рыбий жир. До седьмого класса Василий, на уроках физкультуры в строю стоял крайнем справа, и не только среди мальчишек. Ехидные одноклассницы смотрели на него, посмеиваясь, сверху вниз. Это Васю очень расстраивало. Сведя личные общения со сверстниками до минимума, он обратил свои усилия на получение знаний и чтение книг, переняв тягу к наукам от отца, кандидата философских наук, покинувшего семью сразу после рождения хиленького наследника. Если в росте он отставал, то по школьным предметам он был одним из лучших в школе. Все изменилось в восьмом классе. Возможно, природа сжалилась над мальчиком с такой необычной и нежной фамилией, или наконец-то витамины бурно разыгрались в организме, но за полгода рост Васи остановился на цифре метр девяносто, с сорок шестым размером обуви. Это мало повлияло на умственные способности Василия, вот только почему-то его речевые высказывания стали намного опережать его же мысли. Интенсивное физическое изменение организма и физиологическая зрелость вызвали неописуемый восторг матери, у которой появилась мечта сделать из сына военного офицера. Однако в военкомате, при получении приписного свидетельства, Василию поставили диагноз – дефицит массы тела. Но родительница, закаленная в перевозках и транспортировке огромных тюков с китайским и турецким ширпотребом, чем в то время занималась большая часть города N-ска, приняла другой вектор направления в достижении своей цели. Еще через пять лет, после окончания школы, Василий выходит из стен местного университета с красным диплом юриста (опять же благодаря маме), и получает в подарок новенькую серебристую «Тойоту Королла». А так как маменька к этому времени стала обладательницей трех торговых точек на вещевом рынке и была известной и почитаемой особой в городе, вопрос с поступлением ее сыночка на службу в органы внутренних дел решился непринужденно самим собой…

… – «Вася» ты дома для мамы. И не вздумай больше так никому представляться. Уяснил? – продолжил раздраженно Кирилл.

Он утвердительно кивнул головой, открыл рот, желая что-то сказать, но бросив взгляд на Ковалева, поперхнулся и промолчал. Подошел к столу возле окна, поежился от прохлады, но окно прикрывать не решился, стал разбирать свои пожитки, бросая удивленные взгляды на Кирилла. Ковалев, улыбаясь, стоял у двери.

– Ладно, «Старый», «не наезжай» на «молодого». Побежали на «оперативку», а то «Дед», нас не простит, если опоздаем. Он у нас сейчас заместитель по оперативной работе, месяц как назначили. И, по совместительству, исполняет обязанности начальника. Тот сейчас в отпуске, с плавным переходом на заслуженную пенсию. Да-а, жаль. Уходят постепенно старые кадры, а замены им не видно. Поэтому лютует Петрович с каждым днем все больше и больше. Кстати, должность начальника уголовного розыска тоже вакантна. Подумай на досуге.

В зал совещания втроем они вошли самые последние, усевшись у самой двери. Головин с неодобрением поднял на них глаза, но промолчал. Быстро прослушали сводки дежурного и расстановку личного состава по участию в текущих оперативно-профилактических мероприятиях. Кирилл уныло осматривал стенды, висевшие на стенах, появившихся нескольких совершенно незнакомых сотрудников. Настроение испортилось окончательно. Дополнительных вопросов о руководства не последовало, поэтому личный состав райотдела, на позитиве покинули «утренний намаз».

Так как должность начальника уголовного розыска оставалось вакантной, совещание с сотрудника отдела продолжал проводить, по привычке, Головин. В своем кабинете, торопливо поставив несколько задач, распустил оперативников. Выходя, уже у двери Кирилл услышал.

– Старков. Задержись на несколько минут.

Оставшись вдвоем, Головин вышел из-за стола и, по-отечески, предусмотрительно осторожно, обнял Старкова.

– С возвращением, Кирилл…

… Родился и вырос Андрей Петрович Головин на Дальнем Востоке. Отец, потомственный офицер, служил военным переводчиком в пограничных войсках. Поэтому, малолетний Андрюша, еще с детства помотался по заставам и гарнизонам. Уже в девять лет он самостоятельно бродил то тайге с ружьишком, специально подогнанным под него, гоняя глухарей и зайцев. В пятнадцать лет, по настоянию отца, подросшего Головина, поездом Владивосток-Москва, направили в столицу нашей Родины для поступления в Суворовское училище, так сказать, для продолжения семейной династии. Но, подросший Андрей, вылез с поезда, не доезжая Тюмени, и прибился к артели охотников-промысловиков. Целых два месяца он добывал пушнину, пока сотрудники милиции не отыскали его где-то на заимке, после объявления его во всесоюзный розыск, и доставили в Москву. В Суворовском училище, куда его все-таки приняли, он проучился всего полгода, плюнув на все, и перевелся в машиностроительный техникум. В восемнадцать лет Головина призвали в армию, где добросовестно отслужил три года в Военно-Морском Флоте на подводной лодке. Демобилизовавшись, уже Андрей Петрович Головин, трудясь на станкостроительном заводе, поступил в педагогический институт, на факультет истории с углубленным изучением иностранных языков. Уже к тому времени он свободно изъяснялся на японском и китайском языках (помогли языковые занятия отца). В последующем, без проблем, выучил немецкий, английский языки. К тому же Головин неплохо играл на фортепиано и семиструнной гитаре. Особой его «фишкой»100 являлось исполнение на рояли песни «Мурка» которую он озорно «лабал»101 только после многочисленных просьб друзей. Свой путь в милиции начал по направлению комсомольской ячейки завода, младшим оперуполномоченным, дослужившись до начальника криминальной милиции районного отделения. Еще в конце восьмидесятых Головина представляли к ордену «Красной Звезды», боевой награде, за задержание в ресторане «Москва» особо опасного преступника находящегося в розыске, где, по словам самого Головина, он очутился совершенно случайно, пригласив понравившуюся ему женщину. Орден Головину не вручили, сославшись на то, что он не являлся членом партии. Зато заимел почетную грамоту и шрам от ножевого ранения чуть ниже сердца, Головин заслужил особое уважение и почет среди оперативников уголовного розыска, а также в криминальных кругах, получив скромное прозвище «Дед». Слово Головина – это неоспариваемое ни кем решение. Он всегда отстаивал свое мнение, не боясь, перечить высшему руководству, выражая, иногда чересчур жестковато, мысли и планы, стоял горой и прикрывал подчиненных. Лишь одного боялся Головин. Это своей жены. Она полностью управляла им, и одной ей он не мог перечить. Кое-кто рассказывал, что слышали, как Головин оправдывался за то, что утром уходя на работу, не позавтракал. Хотя это возможно была не боязнь, а такое трепетное чувство обожания, любви и преданности. И именно Головин, в минувшем году, осенью, лично приехал забирать Кирилла из больницы в Моздоке, перед этим доведя до исступления начальника УВД, добившись в сопровождение дополнительно два экипажа батальона ДПС. Всю дорогу, до родного города, он провел рядом с ним в санитарной машине, большей степени молчал, задумчиво уставившись на него, каждый час, подавая ему воду, то пытаясь кормить из ложки. Только после того как он попытался подсунуть под него «утку», пришлось взбунтоваться, но согласится и позволить Головину провожать его до туалета, чтоб справить нужду. Уже дома, в госпитале, куда Кирилла сразу поместили по прибытию, Головин долго консультировался с заведующим хирургическим отделением, выпытывая у того какие лекарства необходимы для выздоровления и имеются ли они в наличии. Заверив того, что снабжение медикаментами осуществляется в полной мере, самочувствие больного тяжелое, но стабильное, пообещав в случае чего звонить ему без проволочек. Это немного успокоило Головина, но все же каждый день он названивал Кириллу, интересуясь его самочувствием, а еще раз в неделю неизменно посещал лично или, в крайнем случае, передавал через Ковалева объемные пакеты с фруктами и йогуртами. Кирилл сердился, Анатолий беспомощно разводил руками. Спорить или отказываться от передач, значит тратить время впустую…

Возвращаться в свое кресло Головин не стал, уселся рядом на стул, испытующе глядя в глаза Кирилла.

– Как рука? Не беспокоит?

Кирилл пожал плечами.

– Нормально, Петрович.

– Вот и ладненько. Вот и здорово. Вникай побыстрее, да разгребай дела. Я вашу группу усилил еще одним молодым сотрудником, присмотрись к нему. Натаскивай, учи, что сам знаешь и умеешь. А теперь… у меня к тебе дело.

Головин привстал, о чем-то задумался. Затем вновь уселся на стул. Было заметно, что слегка волнуется.

– Ко мне, вчера вечером, с просьбой обратился мой товарищ. Друг семьи, понимаешь? Так вот. У его родной сестры, пропал муж. Пропал очень странно. В субботу, в семь вечера, позвонил ей, что едет домой и больше его не видели. А на следующее утро его машину нашли сожженной. У пруда, за тепличным комплексом.

– Это Железнодорожный район, – вставил Кирилл и тут же осекся.

– Да я понимаю, – взорвался Головин. – Мол, не наша территория. Пусть у соседей голова болит. Только не все так просто, как ты думаешь. Ехал он с Подселицы, там его мать проживает. Ехать ему до Центрального района, где его квартира, оттуда, ну максимум полчаса. Возникает вопрос, как его машина оказалась за теплицами?

Кратчайшая дорога, от деревни Подселицы в город, лежала через их округ. Можно конечно проехать по проселочной дороге, километров пять, а там выскочить на «окружную». Но зачем понапрасну такой давать крюк? Кирилл задумался.

– Тем более, он позвонил и сказал жене, что будет через двадцать минут. Значит, находился практически в городской черте. Его жена, стала перезванивать ему через два часа, как уже должен зайти домой. Предположила, может, сломался по пути. Или, на крайний случай, решил завернуть в рюмочную, пивка попить. Звонила ему всю ночь, но телефон был уже отключен. Утром позвонила своему брату, и они вдвоем направились в отдел по месту жительства. Их, конечно, как у нас полагается, обнадежили, мол, нагуляется и вернется. Но заявление приняли. А когда узнали, что сожженную машину обнаружили в Железнодорожном округе, пульнули «заяву»102 туда.

– Что за машина?

– Какая на хрен машина. «Москвич – четыреста двенадцатый». Корыто раздолбанное. Она там увязла конкретно, видно выехать, шансов не было никаких. Видно поэтому и спалили. Обнаружил ее местный рыбак, он и вызвал пожарных. Те быстренько приехали, уже тлеющую машину пеной и залили.

– Осмотр проводили?

– Конечно. Даже заключение предварительно дали. Поджег. Облили бензином и подпалили. Ни следов, ни отпечатков, соответственно, изъять не представилось возможным.

Кирилл, почему-то, вспомнил про сожженную «ГАЗель» у заброшенной кошары.

– Так вот, Кирилл. Я спинным мозгом чувствую, что дело дрянь. Пока время не совсем упущено, займись им. Я общался с начальником Железнодорожного РОВД, он пообещал мне поделится информацией из материалов проверки. Даже обрадовался, если мы заберем его себе. Подключай Ковалева и вашего молодого сотрудника. Как его? «Неземного», что ли?

Компьютер не хотел давать доступ, упорно информируя, что для данной учетной записи пароль неверный и просит повторить попытку ввода. Кирилл, нелестно отзываясь о молодом сотруднике, в бешенстве молотил клавиатурой по столу.

– Где этот акселерат недоделанный? Порву как тузик грелку! Расчленю на части!

Анатолий гоготал. Зашедший в кабинет перепуганный Василий швырнулся к столу, извиняясь, в одну секунду исправил допущенную оплошность, отменив известный только ему одному пароль, смутившись, удалил с рабочего стола заставку с фотографией толстощекой красотки.

– Чем «Дед» тебя загрузил? – спросил Ковалев, убедившись, что Кирилл немного пришел в себя.

– Поставил задачу присоединиться к проверке. Материал пока у «соседей». Вернее сказать обратился с просьбой. Поэтому включаемся в работу на всю катушку.

Ковалев и Небесный со всей серьезностью выслушали краткое изложение просьбы Головина. Излишних вопросов задавать не стали.

– По этому, предлагаю, прежде всего. Анатолий. Сейчас смотайся в Железнодорожный РОВД, ознакомься с материалами, которые у них имеются. Их начальник в курсе, препоны чинить не станут. По возможности сделай копии или на крайний случай сфотографируй на телефон. Будут проблемы – звони Головину. Переговори с сотрудниками, которые выезжали на место обнаружения сгоревшего автомобиля, в том числе из противопожарной службы. Может, сболтнут, что ни будь заслуживающее внимание. Встреться с рыбаком, который обнаружил горящий автотранспорт. Не исключено, что он приметил какие-то мелочи. Или по пути повстречал кого-либо. Теперь ты, мой ненаглядный.

Кирилл обратился к Василию.

– Ты на колесах?

– Да. Серебристая «Тойота Каролла». Вон под деревьями, напротив отдела стоит.

Кирилл заскрежетал зубами, махнул рукой.

– Это хорошо, что на колесах. Выдвигаешься в Подселицы. Оттуда, от самой деревни, медленно, возвращаешься обратно, по всему предположительному маршруту движения, до места проживания. Обращаешь внимание на наличие видеокамер наблюдения. Автозаправки, магазины, банки и так далее. Просматриваешь очень внимательно, за субботу, с семи до десяти-одиннадцати вечера. Еще лучше, скачивай видео на внешний носитель. У нас будет возможность еще раз просмотреть. Задача ясна?

– Да, Кирилл.

– Кирилл Сергеевич, – поправил он неопытного сослуживца.

– Понял, Кирилл Сергеевич.

– Это радует. Я встречусь с женой пропавшего и еще раз попытаюсь осмотреть спаленный «Москвич». Работаем.

Изыскано одетая женщина, с картинным лицом сидела у него в кабинете второй час. Она быстро ответила на его звонок, словно держала телефон в руках, и сама пришла к ним в отдел милиции, как только Кирилл попросил о встречи. Приятное лицо с уставшими и слегка красными глазами от бессонницы. Жалкий, убитый горем взгляд, просящий о помощи.

– Екатерина Алексеевна. Вспомните, пожалуйста, у вашего мужа при себе были с собой ценности или, например, большая сумма денег?

Женщина отрицательно замотала головой.

– Какие ценности. Часы наручные, «Ракета». Юре на юбилей дарили родственники. Даже не золотые.… Телефон сотовый. В прошлом году покупал. Самый дешевый, «Нокиа», в черном корпусе. Денег при себе не было. Ну, может рублей двести-триста.

– Одет во, что был?

– Я уже говорила следователю, когда заявление о розыске подавали. Джинсы. Рубашка синяя, в клетку. Куртка черная, из кожзаменителя. На ногах кроссовки, тоже черные.

– В машине, что из ценного было?

Екатерина Алексеевна оживилась.

– В багажнике машины, чемоданчик с инструментами. Можно сказать совсем новые. Топор, большой. Домкрат и запасное колесо. Ведро пластиковое. Вроде все.

– Номер сотового телефона помните?

– Да, конечно.

Она продиктовала наизусть номер. Очевидно, что за два дня этот номер отложился у нее в голове на века. Кирилл записал его в ежедневник. Женщина, понимая, что разговор завершился, поднялась и направилась к двери. Внезапно она резко обернулась, на ее глазах навернулись слезы.

– Я чувствую, что Юры нет в живых, – она чуть слышно пошевелила губами. – Его убили. Только не понимаю, за что. Ведь он ни и кому не сделал ни чего плохого. Кирилл Сергеевич, вы ведь найдете его и тех, кто его убил? Я знаю, я чувствую, что вы сможете.

Кирилл молчал, опустив голову, разминая в пальцах сигарету. Он не знал, что ответить этой отчаявшейся женщине. Утешать или вселять надежду он, в этом случае, не мог.

Первым, выполнив поставленную задачу, обернулся Василий Небесный. Его распирало от гордости, и он был очень довольный собой, что успел управиться раньше Ковалева и «накопал»103 любопытную, весьма важную информацию.

– Разрешите, Кирилл Сергеевич! – заорал Василий, влетая в кабинет.

Старков аж вздрогнул от неожиданности.

– Ты что, обезумел? Так сердечный приступ получить можно. Голосишь как потерпевший. Заходи, рассказывай.

Небесный навис над столом, вставляя в компьютер носитель памяти, поначалу сбиваясь от волнения, заговорил.

– Мне нужен ваш компьютер. У меня тут все. Я выполнил все, как вы поручили. Записи с камер – на флеш-карте.

Кирилл уступил место за монитором.

– Ты не суетись, как одержимый наследственной болезнью. Давай обстоятельно и с расстановкой.

Василий, со знанием дела, быстро перебирая пальцами по клавиатуре, открыл на мониторе программу.

– Вот, смотрите. Это видео с первой камеры, которую я отыскал. Она расположена у дороги, сразу при въезде в город, на здании гостиницы для дальнобойщиков. Объектив направлен на автостоянку, но захватывает и трассу. Видите? Так вот. Проматываем немного вперед. Время на видеокамере – девятнадцать ноль семь. Дрейф с действительным временем составляет две минуты. Итого – девятнадцать ноль девять. Солнце уже скрылось за горизонт, но проезжающие машины пока разглядеть еще возможно. Вот, полюбуйтесь?

В наступившей полутьме насилу можно отличить силуэты проезжающего транспорта. Но бежевый «Москвич» явственно попал в угол обзора.

– Увеличить изображение можно?

– Нет. Камеры без функции приближения. Но если немного расширить сам снимок, то виден темный силуэт человека на месте водителя. И очевидно, что рядом с ним мы никого не наблюдаем.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что жена нашего водителя «Москвича» говорит правду. Ведь мы должны были удостовериться в ее показаниях. Мы ведь не отбрасывали тот вариант, что она могла нам «слить»104 ложные сведения? Чтоб ввести нас в заблуждение. Я это в кино видел. Там жена своего мужа убила, труп спрятала, а в полицию только через несколько дней заявилась. Ее спустя некоторое время…

Воспоминание Небесного о киноискусстве пресеклись легким ударом кулака под ребра. Его лоб слегка наморщился.

– Не усложняй процесс. Это все?

Кирилл закурил, стал прохаживаться от окна к столу.

– У нас только подтверждение показаний. Негусто.

Василий засмеялся и движением фокусника выудил из папки несколько листов.

– Нет, не все! В Центральный район от нас только один путь, через реку. Сразу за мостом, если помните, находится спортивный бар «Форвард». Я туда захаживал несколько раз, чемпионат мира смотрел. Так вот. Над входной дверью бара размещена видеокамера. Я переговорил с охранником, и мы с ним просмотрели видео за вечер позавчерашнего дня. В итоге!

– Что это?

Кирилл торопливо вырвал из рук Василия листы бумаги.

– Это скриншоты. Снимки с экрана компьютера, к которому подключены камеры видеонаблюдения установленные в спортивном баре и по его периметру. Пришлось попотеть, но наш «Москвич» я разглядел. Полюбуйтесь.

Василий бесцеремонно забрал снимки обратно.

– В то время, когда наш «Москвич» проезжал мимо бара, его осветило фарами встречной машины. Можно даже разглядеть некоторые цифры номера. Время видно ни снимке. Двадцать часов, ноль пять минут.

– Получается, от гостиницы, на краю города, до спортивного бара автомобиль добирался почти час. Продолжай.

– Я еще раз проехал по этому маршруту. Кратчайший путь, в общей сложности, занял десять минут. Если тщательно приглядеться, то видим в машине двоих людей. Водителя и пассажира рядом с ним. И, обратите внимание, за рулем сидит человек в светлой куртке. Але оп!

Василий блаженствовал. Казалось, он пустится в пляс.

Кирилл призадумался, вертя снимки в руках. Можно сделать первое заключение. «Пропавший водитель, выехал от своей матери в семь часов вечера, следуя в город, перед этим позвонив свое жене. До дома он не добрался. Примерно с семи до восьми вечера его машина находилась на территории Заводского района. Где конкретно, нам неизвестно. Двигаясь через мост, в ней уже находится два человека. И управляет ею вовсе не пропавший водитель. А утром машину, какой-то случайно оказавшийся там какой-то любитель рыбной ловли, обнаруживает сожженной на другом краю города. Из этого следует, что если совершено преступление, то оно, скорее всего, совершено на нашей земле … Да-а-а, прав Головин. Паршивое дело».

– Почему видео с бара не взял? Одни снимки на бумаге.

– У охранника, таких полномочий нет. Я созвонился с руководителем ЧОПа105, которое обслуживают видеонаблюдение, он обещал направить специалиста и скачать нам сюжет за промежуток времени указанный в официальном запросе. Я займусь этим немедленно.

– Займись, Василий, займись. Лица разглядеть будет возможность?

Василий немного приостыл.

– Не знаю. Может специалистам направить, они попробуют. Хотя навряд ли. Камера слишком высоко установлена и темень на улице.

Нагрянувший ближе к вечеру вымотанный Толик Ковалев, с лицом выжатого лимона, не раздеваясь, первым делом включил чайник, подождал, когда он вскипит, закинул, в огромную кружку, три ложки растворимого кофе. Развалившись на стареньком диване, довольно урча и прищуриваясь, дуя, как ребенок, на кипяток, вкусно пил маленькими глотками благоухающий напиток. Отвлекать витающего в облаках от получаемого наслаждения Ковалева было бесполезно. Наконец-то, отставив пустую кружку и, крякнув от удовольствия, он, оглядел терпеливо молчащих ожидающих его Кирилла с Василием, в конечном итоге заговорил:

– Умотался как собака. Пришлось весь город исколесить, пока всех разыскал и переговорил. Больше всего времени потратил на поиск рыбака. Представляешь, эти специалисты, мать их за ногу, в объяснении его адрес прописки указали. По паспорту. А проживает он фактически в частном доме. Попутно замечу, недалеко от теплиц, где ожгли машину. Но теперь по порядку.

Анатолий подвинул облезлый стул вплотную к дивану, улегся поудобнее, забросив на него ноги.

– В Центральный РОВД посещать не стал. Они все равно материал спихнули, и поэтому рванул сразу в Железнодорожный отдел. Там бардак полнейший. Заявление по «потеряшке»106 у «разыскников». О́пер совсем молодой юнец. Бумагами, как обычно, завален по уши. Даже карточки в информационный центр не успевает выставлять. Переговорил с ним, он поясняет, что заявление приняли как на лицо утративший связь с родственниками и расписался за его получение только сегодня утром. Представляете, что творят. Хотя, если честно, у нас не лучше. А вот материал по обнаруженной сожженной машине передали участковому. Тот руками разводит, говорит заявления от потерпевшего нет, сумма ущерба не установлена, принять решение о передачи на возбуждение уголовного дела основания отсутствуют. Ждет заключение органа дознания противопожарной службы. А у них сроки рассмотрения тридцать дней с момента регистрации. Так что, будет «мастырить»107 отказной. Хорошо ксерокс в кабинете стоит. Я все протоколы и объяснения скопировал. Но там, ничего интересного, просмотришь сам. Один только любитель подледного лова, мне кое-что интересное поведал.

Ковалев вскочил с дивана, стянул пуховик, в котором находился до сих пор, повесил в шкаф.

– Наш рыбачек, заслуженный пенсионер, подполковник НКВД. Служил под Воркутой начальником на одной из северных колоний. Ему под семьдесят, а он в здравом уме и светлой памяти. Можно позавидовать. Так вот. В воскресенье, на зорьке, он как обычно отправился пешком на пруд. Ему от дома идти минут двадцать. Там и наткнулся на наш горевший «Москвич». Вернее то, что от него осталось. Догорали одни колеса. Позвонил, по ноль один, и сообщил в милицию, как положено. Дождался приезда пожарной машины и оставался там до конца. Перед тем как брандмейстеры залили все в округе пеной, обратил внимание, что автомобиль безуспешно пытались вытолкать из ямы, куда не заметив ее, влетел нерадивый водитель. Под задними колесами, ветки кустов и камни. Вокруг него, на снегу, заприметил две пары, следов от спортивной обуви, один из них, с характерным протектором. В стороне пустое ведро с остатками бензина. Из этого делаем вывод, что двое неустановленных лиц находясь в машине, не справившись с управлением, плотно завязнув на поселочной дороге и осознав, что выбраться им удастся, слили из бака остатки бензина, подожгли угнанный автомобиль, с целью уничтожения следов.