Кандагарская бригада

–Эй, посмотри. Каких тут только нет одеколонов!

–А… Не русский. Это духи. Мы ведь на женской половине.

–А это что?

–Лифчик, дурак.

–Внимание! Снайперам на крышу! Наблюдать.

–А горшок-то под кроватью зачем стоит?

–A-а… русский Иванушка-дурачок. Сикают туда. Ха-ха-ха!

–Казаков. Со своей группой обыщи вон тот домик! – распорядился ротный.

–Понял. «Орлы-вторые», за мной!

–Товарищ майор, в камышах какое-то шевеление, – доложил наблюдатель.

–Серега! АТС – на крышу. Всем рассредоточиться по дувалу.

–Товарищ майор, группа Казакова еще не вошла в дом.

–Пулеметчикам быть готовым прикрыть.

–«Орел», я «Орел-2»

–На приеме.

–Дошел, обыскал, нет ничего.

–Пока сиди там, до команды.

–Понял.

И тут случилось самое любопытное. Наверное, Петросян вместе с Задорновым так не рассмешат. Хотя Ю. Никулин мог бы потягаться в аналогичном юморе.

–О-у… Комсомол! Сдавайся. Тогда башку резать не будем, – раздалось из мегафона.

Это какая-то бабешка в камуфлированном костюме встала в полный рост из-за бруствера арыка, заросшего камышом. Арык этот обтекал полукругом занятый третьей ротой дом. Последняя фраза её вообще вызвала дикий хохот: «Вы окружены». После ее воплей по мегафону из этого арыка встали душманы, держа свое оружие наперевес. Если подсчитать, то их на самом деле было в два-три раза больше. Но ведь воюют-то не числом, а умением и огненной мощью. Тем более «броня» за домом, группа Казакова держит на прицеле правый фланг «духов».

–Товарищ лейтенант, они что? Не убиваемые? – спросил Андреева снайпер. – Можно попробовать?

–Давай, – махнул рукой Андреев, давясь от смеха.

Негромкий выстрел. Бабенка с мегафоном упала. Наверное, нулей подавилась. Они, пули, почему-то всегда невкусные. Не вишня же.

–Огонь! – скомандовал ротный. – «Броня», в цепь, обойти с двух сторон дом, ждать десант.

Шквал огня. «Духи» – кто попрятался, кто остался лежать неподвижно. Крики, стоны, вопли. БМП вышли, разъехались цепью. Десант попрыгал на броню. Поехали. Через минуту перемахнули арык, где были «духи». Группа Казакова осталась собирать трофеи и, естественно, добивать еще живых. А боевые машины с десантом сверху начали догонять улепетывающих душманов. Вот бежит один, оглядывается. Дурачок, время только теряешь. Лучше бы сразу сдался. Остался бы живой. Легкий удар броневой защитой гусеницы, слегка подпрыгнула боевая машина, крик и сзади окровавленная, бесформенная масса. Что ж, аллах с тобой. Те, кто бежал в стороне от гусениц третьей роты, получали пулю, а то и целую очередь в голову. Вот впереди еще один арык, заросший камышами, а по краям кустами. Рота по команде остановилась.

–Товарищ лейтенант, смотрите из куста ж.... торчит.

–Не матерись. Не ж.., а попочка, – поправил солдата Андреев.

–Попадешь из ракетницы? – поддразнил бойца замкомвзвода.

–Обижаешь, товарищ сержант.

Вспышка, шипение, ракета ушла в цель. Попала. «Дух» вскочил и побежал, как заяц-русак. Короткая очередь. Конец.

–Внимание, «орлы»,– скомандовал ротный, – но камышам, длинными очередями, огонь!

Грохот очередей из автоматических мушек, автоматов, пулеметов. Оттуда раздался визг каких-то животных. Дальше еще удивительнее. На поле вылетает стадо диких свиней. Это в мусульманской-то стране. Никто долго ждать не стал. Одиночные выстрелы (патроны надо беречь) и с десяток кабанов лежат на земле.

Батальон долго еще ехал, бежал, стрелял по полям Марджи. Все в пыли, и грязи, уставшие. Вода давно уже кончилась, перловая каша всухую в горло не лезет. Вот уже три часа пополудни, пора искать место ночлега. Ага, течет какой-то ручеек, пробивается из-под большого камня – валуна. Здесь и остановились. Сил больше не было. В крови, грязи, пыли, зато у каждого солдата душа чистая. Это главное. Андреев долго еще обходил горящие костры батальона. Каждый взвод в котелках, кастрюлях подогревал варево из тушенки, перловой каши, варил чай. Здорово помогло то, что кабанов подстрелили. Даже наши мусульмане кушали эту свинину. Все сильно оголодали, а им сказали, что кабан это не свинина. На самом деле, мясо-то красное, да и вкусное. Тут и шашлыки на шомполах стали готовить и жарить на жире из банок куски мяса. В общем, наелись от пуза. Только пища не главное в жизни. Обходя костры, Андреев видел старческие глаза молодых парней. Им но восемнадцать – двадцать лет, а уже старики в душе. Каждый из них даже за эти последние десять дней рейда пережил столько, что такому же парню на «гражданке» покажется, как десять лет. Усталый взгляд, усталый от жизни вид, поникшая от усталости голова, какой-то неестественный смех, нервозный. А сон? Кто-то бормочет, кто-то вскрикивает, кто-то от своего крика вскакивает. Кто их поймет? Только тот, кто от голода ел жуков, червяков, змей. Только тот, кто каждую секунду ждет вражеского выстрела, взрыв гранаты, разрыв мины под ногами. Ничего. Крепись. Вас ждет «Союз», ждет Родина. Вы честно исполняете свой долг, в том числе интернациональный. И не обращайте внимания на тех, кто «отмазался» от службы в армии. Это не мужики.

Простите, отчие просторы,

Что на губах моих зола.

Не под Москвой, не под Ростовом,

Война нам сердца обожгла,

Не подо Ржевом – в Кандагаре

Остался Тимка Соловей.

Мы пахнем пылью, пахнем гарью.

Встречай, Отчизна, сыновей.

Глава седьмая

ЗАМЕНА

Все… Вот и пришел тот день. День, который называется «заменой», или «дембелем».

Что ни говори, а мы пройти сумели

Вес, что нам отмерила судьба.

И не зря сегодня мы надели

Наши боевые ордена.

Андреев долго ждал своего заменщика, с июня 1984 года. Ведь последний офицер, с кем ему пришлось заехать в ДРА, заменился еще в начале июня. И уже июль. Когда же? Через день он ходил в отдел кадров бригады к майору Зайцеву. Все время ответ отрицательный. Однажды Зайцев сказал ему, что пришла выписка из приказа МО СССР об отправлении Андреева для дальнейшего прохождения службы в Дальневосточный военный округ. Через некоторое время рассказал в приватной беседе, что его заменщика перехватил штаб армии и Андрееву нужно ждать новый приказ.

Время тянется. Андреев – вечный дежурный по батальону. Неписаный закон – заменщиков* в рейды, засады не брать. Так он и бродил между палаток. Вот тоска. Ладно хоть обезьянка Лизка чудит, смешит. Сядет на плечи, вцепится в волосы и едет на тебе. Увидит что-нибудь на земле – спрыгнет, схватит и по тебе взбирается снова на плечи. Вот мартышка! Шустрая, как электровеник. Когда ее только привезли, сначала держали в комнате второй роты на поводке. Где-то на третий день офицеры батальона собрались в этой комнате. Кто стоит, кто сидит, Андреев лежал на кровати. Лизку отпустили с поводка, и она давай прыгать и скакать по тумбочкам и шкафам. Со стен все карты подстели на пол, разорванные в клочья, с тумбочек вообще все, что там стояло. Вдруг Лизка выкинула фокус – с пола запрыгнула на шкаф, оттуда мгновенно на люстру, качнулась на ней несколько раз и перепрыгнула на кремневое ружье, висевшее на стене, изготовленное, наверное, тысячу лет назад, может, со времен колонизации Индии Англией. Офицеры дружно взорвались смехом. Лизка соскочила с ружья, перебежала комнату, запрыгнула на кровать к Андрееву, прижалась к нему, сделала такую мордочку, оглядев всех присутствующих: «Вы тут все дураки, а я одна умная». В ответ – новый взрыв смеха.

Батальон вернулся. Снова, наверное, дадут отдохнуть два-три дня. Из политотдела бригады получили указание, что пора Андреева принимать в члены КПСС. Собрание назначили на понедельник. Как будто забыли, что понедельник день тяжелый. Собрались в одной из комнат модуля, избрали президиум, открыли собрание. На повестке дня: прием в члены партии Андреева, отчет коммуниста Козлова (он занимал должность замначальника штаба) о работе по контролю состояния техники.

Кто за то, чтобы собрание открыть? – спросил председатель президиума. – Голосуем.

Все – «за», – добавил он, – считаю собрание открытым. Первым вопросом будет принятие кандидата в члены партии лейтенанта Андреева в коммунисты. Андреев, выйдите вперед. Прошу Вас, задавайте вопросы.

–Расскажите автобиографию.

Андреев рассказал.

–Какой калибр у пулемета КП ВТ?

–14,5 мм.

–Сколько весит пистолет ПМ?

–980 грамм.

–Формула «тысячной».

–Сколько «тысячных» по биноклю будет – разделить на длину или высоту объекта и умножить на тысячу. Так определяется расстояние до цели.

Тактико-технические данные БМП «Марлер» (ФРГ).

Ну, и все такое. Его коллеги, друзья просто подшучивали над ним. Надо же придумать и спросить про ТТХ БМП «Мардер». «Ничего, – подумал лейтенант, – в следующий раз я РГД – 5 кину под кровать этому старшему лейтенанту Блинджяну. Убить не убьет – даже не ранит, ведь солдатский матрас осколками этой гранаты не пробивается, зато разбудит, как будто будильник зазвенел».

Конечно, Андреев этого не сделал. После отдыха вторая рота ДШБ пошла в засаду. Там заместитель командира роты старший лейтенант Игорь Блинджян был тяжело ранен осколками душ- манской мины в живот. Где он? Живой ли? Когда Андреев навестил его в реанимации госпиталя, он почти умирал.

ОТХОДНАЯ

Время – обед. Андреев, как и все офицеры бригады, стоит в очереди перед закрытой дверью офицерской столовой. Его расспрашивают знакомые, когда же он заменится. Ом уныло отвечает, что ничего не известно. И где бродит его «замен щик» из Забайкалья? И вдруг вот он. Но песчаной дорожке идет майор Зайцев, а чуть позади его лейтенант в повседневной форме Вооруженных Сил СССР. «Это мой», – екнуло сердце Андреева.

–Ну, что стоишь? Встречай. Тебе замена приехала! – крикнул Зайцев.

–Понял уже, – еле выдавил из себя Андреев.

Сразу аппетит пропал, хотя они все вместе пообедали, но Андреев даже вкуса пищи не почувствовал. Пошли они в модуль, сели в своей комнате. У этого лейтенанта – «заменщика», как и положено, один литр водки для Андреева и два литра вина всем офицерам роты. Хотя все равно пьют все офицеры то и другое, а заканчивают брагой. Так получилось и в этот раз.

«Неужели дождался? Неужели Союз? – пронеслось в голове у Андреева». – И люди будут ходить без оружия, и девочки будут в коротких юбках, жену наконец-то увижу, да и сам смогу хотя бы выспаться. Даже не верится».

Время уже к вечеру Выпили как следует. Тут Андрееву взбрендило в голову пойти в штаб бригады за «обходным». Попытались его отговорить, а он ни в какую. Пошел и нашел приключения. Он рассчитывал, что он самый старый офицер бригады, хотя но возрасту самый молодой, и его не накажут. Однако на крыльце штаба нарвался на заместителя командира бригады и получил пять суток ареста за неряшливый внешний вид. Правильно, он шел в форменных штанах, тельняшке, а на ногах были тапочки. Что поделаешь? Кысмет, сказали бы татары. Пришлось ему топать в свой модуль и лечь спать. Наутро он хотел подойти к этому замкомбригу, извиниться и объяснить, что поддатый он был по поводу приезда «заменщика». Да куда там. Видимо, этот замком- брига к шести утра еще не проспался и был злой. На попытку попросить извинения и объяснить ситуацию, он сказал:

–Ты еще не сел?! Еще пять суток ареста.

–Есть, – ответил Андреев и поехал на гауптвахту. Офицеры, получив приказ, даже такой, как арест, обязаны его выполнить. Отсидел он на «губе* шесть суток, потом начальник гауптвахты Сергей Усов сказал ему:

–Что ты здесь паришься? В бригаде два зама. Возьми «обходной», подпиши у всех, а напоследок подойди ко второму заму.

–Думаешь, не проверят?

–Да кому ты нужен? Вон опять первый батальон нарвался на засаду. Тринадцать убитых, из них шестеро сгорело заживо. Раненых не перечесть. Сейчас в штабе бригады такая кутерьма. Их же Кабул всех дрючит. Так что самое время.

–Ладно, пойду. Спасибо тебе и счастливо замениться, не как я.

–Ха-ха-ха. Да, «заменщику» – десять суток ареста. Это новый анекдот. Такого еще в истории бригады не было.

На этом они и разошлись. Вышел он с «губы», пошел через госпиталь. Такие же бараки, только называются модулями. Ба! Серега Алейников.

–Саня, ты что ли?! – закричал Алейников.

–Я. А что, за шесть суток я так сильно изменился?

–Да нет. Просто я хотел тебя пригласить на день рождения. Нашему хирургу Переверзеву сегодня двадцать пять годов стукнуло. Так что гуляем, братан. «Перца» надобно поздравить.

–Есть, товарищ старший лейтенант. А то у меня за это время горло пересохло, да и пожрать бы стоило.

Солдат-дневальный все никак не мог сообразить, откуда лейтенант прошел. Через КПП вроде не проходил. Откуда взялся?

–Парниша! С моё послужишь, не такую еще охрану сможешь обмануть.

Поели-попили, пора и честь знать. По домам.

Наступила ночь, абсолютно черная, с ярко горящими звездами, стрекотанием всяких ядовитых насекомых. Андреев с Алейниковым пошли. Топать примерно два километра, зато идти нужно через «бабайский» кишлак. Серега-то еще молодой по меркам «Афгана», хотя уже старший лейтенант. У него был пистолет с «глушителем». Андреев забрал этот пистолет себе.

Вот и городок с пятиэтажками. Налево – «духовской» кишлак, справа – пятиэтажки. Они решили пойти не по дороге возле пятиэтажек, а вдоль русла реки Тарнкак, по виноградникам. Темно. Фонарик включить нельзя, а то пулю «заглотишь».

–Стой! Стреляю! – скомандовал Андреев.

–Ам буру, ам буру, – раздалось и ответ.

–Бабам, – добавил Серега, идя сзади.

–Посмотрим, – ответил Андреев. – Чи то расти? (Что здесь делаешь, как дела?)

–Хуб-асти (Хорошо), – сказал «бабам». – Я в Москве учился, отпусти меня, командор. Я сам офицер Афганской народной армии.

«Ишь ты, – подумал Андреев, – по-русски говорит. Значит, точно в Москве учился. И как я его не прикончил? Палец-то у меня был на спусковом крючке пистолета».

–Все! Хуб (хорошо). Бурум-бахай хонаси (иди домой), – сказал лейтенант. – Пошли, Серега.

Наутро Андреев быстренько обежал все службы, которые числились в обходном листе, собрал все необходимые подписи. Последнюю подпись он получил от второго замкомбрига. Опасался, что первый его помнит, что сидеть Андрееву на «губе» еще четверо суток. Наконец-то все. Осталось получить расчет, выездные документы, сняться с партучета.

Зашел в штаб бригады, получил в кассе полный расчет чеками. Это деньги такие были. Расчетную книжку, где в Сбербанке СССР хранился его денежный вклад в рублевом исчислении. Зашел в секретариат политотдела бригады. Сидит там важного вида прапор и говорит:

–Чего тебе?

Не тебе, а Вам. Это, во-первых. Во-вторых, твой тон меня не устраивает. В-третьих, быстренько сними меня с партучета.

–Больно шустрый, – ответил прапорщик.

–Еще одно слово – и тебе будет больно, – ответил Андреев, – хочешь?

«Прапор» побледнел, начал шарить руками по столу, перебирать бумажки. С чего вдруг?

–Быстрее ищи мою учетную карточку, – скомандовал Андреев. – Может, тебе напомнить, как ты получил медаль «За отвагу»?

«Прапор» этот секретарь партучета, никуда, за исключением столовой, туалета и своего кабинета, не ходил. Вдруг приходит медаль. Да ещё высшая – «За отвагу». Ее даже в тюрьме не отбирают, и суд не имеет права лишить подсудимого медали «За отвагу», хотя остальных наград может лишить. Он с своими друзьями «обмыл» ее, как полагается, вернулся в свою комнату в модуле. Часа в два или три кто-то из боевых офицеров бригады вышиб дверь ногой, бросил гранату РГД-5 под кровать этого «прапора» и исчез. Взрыв! Вся комната побита осколками, стекла вылетели. Не бойся, читатель, осколки РГД-5 не пробивают армейский матрас. Зато будят человека очень эффектно. Почему-то этот человек сразу просыпается. И кто его посмел разбудить?

Андреев получил учетную карточку, другие надлежащие документы, попрощался с «прапором», хотя руки не подал и пошел восвояси. Потом уже в Союзе он получал от друзей «оттуда» письма. Ему написали, что этот «прапор» «сделал» себе еще медаль «За боевые заслуги», ну а потом почему-то погиб. Смерть его была «мужественной» – на «очке» туалета от взрыва гранаты. На этом и кончилась история жизни этого человека.

Вроде бы все. Осталось только друзей собрать на «отходную», то есть стол накрыть – и домой. Какое приятное слово. Брага у Андреева хранилась и «гуляла» у его друга, стоящего со своим взводом на перевале. Там же был и самогонный аппарат. В батальоне оставлять было нельзя – досрочно выпьют.

–Две девятки, я «85-й», – запросил по радиостанции Андреев.

–На приеме.

–Как там дела? Готово? А то тут уже невтерпеж.

–Подъезжай. Последние капли докапывают.

–Понял. Жди через часика полтора.

–Давай, шевелись, – ответил «99-й».

–Залибеков, заводи свою «бурбэхайку»! – крикнул Андреев. – И подъезжай к КПП. Десять минут времени тебе даю.

–Есть, – ответил механик-водитель БМП. И тут же исчез.

Прыгнули в машину Андреев, двое бойцов и направились к КПП. БМП уже стоит. Молодец Залимбеков. всегда он был таким. Все успевал вовремя. Наверное, кумыки все такие.

–Николаев.

–Я.

–Садись в башню за пушку и наблюдай.

–А че, все Николаев да Николаев?

–Помолчи, не пререкайся. За важным делом едем, за самогоном. Это тебе не какая-нибудь «проческа» или засада. Вдруг подобьют, и все наши офицеры останутся «сухими». А этого допустить никак нельзя,– объяснил ему лейтенант. – Понял, вятский?

–Понял, товарищ лейтенант.

–Трогай, Залимбеков.

Тут же боевая машина с грохотом и лязгом гусениц рванула с места. Андреев чуть успел за открытый люк схватиться. Километров пятнадцать ехали по пустыне, потом вышли на трассу, которая идет в Пакистан. Только они повернулись почему-то в обратную сторону, и сторону Кандагара. Андреев спустился внутрь машины и под равномерную качку ее движения «закимарил». БМП даже по бездорожью идет плавно, покачиваясь, как такси по асфальту.

ПОМИДОР

–Товарищ старший лейтенант, товарищ старший лейтенант, быстрее, – закричал дневальный, – построение бригады.

–Иди отсюда, какое построение? Пять часов утра.

–Точно, замполит уже прибегал.

–Так какого хрена только меня будишь? Поднимай роту, – заорал командир роты старший лейтенант Юра Воронов.

Не прошло и пяти минут – рота стояла в полном вооружении. Затем по команде ротного повзводно двинулась на плац. Построились в линию взводных колонн, подошли другие батальоны. Все. Вроде вся бригада стоит. Начальник штаба бригады скомандовал: «Смирно-о-о! Для встречи справа… На краул! Равнение направо». Строевым шагом подошел, встретил ВрИО, (СИО, НИО) командира бригады.

–Здравствуйте, товарищи!

–Здравия желаем, товарищ полковник! – вскричала бригада.

–Ну, что, скоты? Построились? – Ответил «Помидор», точнее начальник штаба бригады полковник Голунов.

–А знаешь, читатель, что такое ВрИО, НИО, СИО? ВрИО временно исполняющий обязанности. СИО случайно исполняющий обязанности. НИО наверное исполняющий обязанности.

«Тьфу. Опять приснилась нечистая сила. Опять «Помидор», проснувшись, подумал Андреев.

–Залимбеков! Где мы?

–Подъезжаем, товарищ лейтенант. Скоро перевал.

«Да… А как они снимали здесь «фугасы», целых семь штук. А Голунов?! Да, черт с ним»,– вспомнилось Андрееву.

Уже гораздо позже, когда Андреев был в «Союзе», ему написал его друг историю про Голунова. За какую-то неприятную историю, связанную с контрабандой оружия, его сослали (вернее, повысили в должности до командира полка) в Газни. Полк пошел на операцию, а может, в рейд. Как назвать? Да, пусть «афганцы» называют, как кто хочет: «на «боевые», в рейд, на операцию, к черту на рога, в преисподнюю. Приказ есть приказ.

Однажды Годунова поймали с «поличным» на таможне. Он хотел пистолет провезти контрабандой. Его обыскали и изъяли этот пистолет испанского производства «Астра». За это и повысили до командира полка. «Лапа» была у него.

А в этой операции, или рейде, получилось некрасиво. Целый месяц полк топал по горам и седловинам. Под конец рейда полк собрался в одном из ущелий. Подлетели «вертушки». Пехота, быстро собравшись, толкаясь, расселась по местам. Вокруг чернеют горы, синеет небо, под ногами пробивается зеленая травка, а вокруг – КРАСНЫЕ МАКИ. Как будто, это кровь наших солдат. Первая партия «вертушек» взлетела, ушла. Тут же пришла вторая. Остатки полка погрузились, но Голунов приказал остаться управленцам полка и батальонов. Начал подводить с офицерами итоги рейда. Долго ругал командиров рот, командира какого-то батальона. Как всегда орал, не стесняясь в выражениях. Для тебя, читатель, эти выражения лучше не знать. Покраснеешь от стыда. Он мог это позволить. Папа служил в Генштабе. Потому-то его и повысили в должности до командира полка.

Из-за гор появилась первая пара «восьмерок», начала заходить на посадку. Офицеры взяли свои вещи и стали подтягиваться к посадочной площадке, где уже дымились три шашки оранжевого дыма. Вдруг массовое перещелкивание пуль, полетели гранаты из гранатомета. Крики, ругань, кровь – СМЕРТЬ.

«Духи» окружили эти остатки полка с четырех сторон и начали «поливать» перекрестным огнем. Через пять минут боя стали закидывать ручными гранатами. Взрывы, очереди из автоматов, пулеметов, летят осколки раздробленных камней вперемешку с матом. Не бой, а бойня: «духи» били на выбор. Не просто в человека попасть, а прицелиться и попасть ему в руку, ногу или кисть руки. Они подошли на расстояние пятнадцати-двадцати метров. Даже ухо могли отстрелить. Офицеры яростно отстреливались. Немало «бабаев» там полегло. Вот и Миша Свиридов сцепился врукопашную. «Дух» врезал ему прикладом. Миша увернулся и тут же ударил ногой в промежность. «Дух» заорал, согнулся пополам. Миша добил его. Второй лезет. На! Получи ножом в горло. «Дух» упал, повернувшись на сто восемьдесят градусов, нож остался в горле. Миша – безоружный, автомат где-то в стороне. Вот лезет еще один, осклабился в улыбке: «шурави»-то безоружен. Бросил свой «Бур» и пошел врукопашную. Сцепились. «Дух» в два раза выше и мошнее. Мишка вцепился ему в подмышки, тот заорал от щекотки, и тут же зубами – в горло. Это было последнее, что мог сделать Миша. Кадык у «духа» был вырван. Такое было по всей полянке в этом ущелье смерти. Но, не тут-то было. Одна «восьмерка», все-таки приземлилась. Дай бог этому экипажу здоровья, их семьям, и пусть сами живые домой вернуться, хотя надежды на это мало. Тут в открытую дверь впрыгивает Голунов и приказывает экипажу взлетать. У летчиков были недоуменные взгляды. Но приказ командира полка нужно было исполнять под угрозой трибунала. Так погибли офицеры Газницкого полка. Ничего не добавишь.

Ну вот, ребята, нальем бокалы!

За тех парней, кто отдал жизни

Во имя счастья чужих людей.

Кто не увидит за крышкой гроба

Родную мать.

За тех. ребята, кому досталось н земле лежать.

* * *

–Залимбеков, за перевалом сразу налево, – приказал лейтенант.

–Есть, – ответил механик-водитель.

–Увидишь мерцание огней – сразу стой. Моргни фароискателем – два коротких, один – длинный.

–Понял… Товарищ лейтенант, огни.

–Моргай фароискателем быстрей, а то нас подобьют.

И в этом мерцании огней БМП счастливо подъехала к подножию горы. Остановка. Вопросы – «Кто приехал?». Ответы – «Пошел ты на …» Не возмущайся, читатель, это пароль такой был. Ведь русский мат ни на какой язык перевести нельзя. Не переводимый он. Правда, говорят, что за триста лет монголотатарского ига они и научили нас ругаться матом. Тогда почему не по-монгольски?

Вылезли, поднялись на гору. А это примерно метров пятьсот наверх. Вадим встретил как положено: стол, брага, ну, самогона немного. Поели-попили, пора и честь знать. Короче, пора домой, в бригаду. Медленно-медленно спустились вниз, а то бачки-то можно расплескать. Погрузили все в БМП, попрощались (надолго ли?) и вперед «домой». Оказывается, с Вадимом Костиным Андреев попрощался навсегда. Вадим погиб. Гораздо позже. Уже в Чечне. Посмертно был награжден Звездой Героя Российской Федерации.

Здесь под небом чужим,

Под афганской звездою

Слышу крик журавлей,

Улетаюших вдаль.

Ах, как хочется мне

Заглянуть в амбразуру,

Пулеметом глушить по России печаль.

День и ночь безразлично

С боевым автоматом.

Пулемет заряжен, да братишка родной.

Ах, как хочется мне

Обложить землю матом.

Слезы горести лить

По Российским парням.

-Поехали, Залимбеков.

–Понял.

Машина рванула с места, как гепард. Снова понеслись виноградники, горки, кустики. Привычная картина. Солнце уже зашло, на небе полная луна. Светло, как в Афгане. Залимбеков, как всегда, гнал на полную катушку. По бокам только мелькали домишки, искривленные деревья, даже мост пролетели на этой скорости. Вот и родная бригада. Приехали.