скачать книгу бесплатно
– Предполагается, что я мертвый, – сказал Шланг.
– Еще ходит слух, что ты не он.
– Не очень прекрасная новость. Быть мертвым входит в мой рабочий образ. Вроде как я это делаю.
– Ты на этих, в клубе, работаешь?
– Не знаю. Может быть. Сюда за получкой прихожу.
– А живешь где?
– Дом в каньоне Топанга. Банды, в которой я раньше играл, «Досок». Только никто из них не знает, что это я.
– Как они могут не знать, что это ты?
– Они и при жизни-то не знали, что это я. «Саксофонист» главным образом – сессионный чувак. Кроме того, за годы состав уже столько раз сменился, из тех «Досок», с которыми я начинал, все по большей части разбежались и собрали свои банды. Осталась лишь парочка из старой команды, а они страдают или, я хотел сказать, благословлены Памятью Торчка.
– Люди говорят, тебе поплохело от стремного герыча. Еще сидишь?
– Нет. Господи. Нет, я теперь чистый. Я побыл в том месте возле… – Долгая пауза и неподвижный взгляд, пока Шланг про себя рассуждал, не сболтнул ли он и так уже слишком много, а также прикидывал, что еще Док может знать. – Вообще-то, я был бы признателен, если б…
– Нормально, – сказал Док, – мне тебя не очень хорошо слышно, а как я могу говорить о том, чего не слышу?
– Ну да. Я с тобой вот про что хотел. – Доку показалось, он уловил в голосе Шланга нотку… не совсем обвинительную, но все равно она заметала Дока в один совок с какой-то несправедливостью побольше.
Док вгляделся в прерывисто отчетливое лицо Шланга, капли тумана, собравшиеся у того в бороде, сверкали под огнями «Клуба Азьятик», миллион отдельных крошечных нимбов, излучавших все краски спектра, и понял, что вне зависимости от того, кто кому тут поможет, Шланг наверняка потребует легкого касания.
– Прости, чувак. Что я могу для тебя сделать?
– Ничего тяжелого. Просто подумал, не мог бы ты проверить парочку человек. Даму и девочку. Убедиться, что с ними все в норме. Вот и все. И чтоб меня туда не впутывать.
– Где живут?
– Торранс? – Он отдал клочок бумаги с адресом Нади и Аметист.
– Мне туда доехать легко, может, и не придется с тебя за пробег брать.
– Не надо туда заходить, с кем-то разговаривать, просто посмотри, там ли они до сих пор живут, что перед домом, кто входит-выходит, нет ли органов поблизости, все, что сочтешь интересным.
– Займусь.
– Я не смогу тебе прямо сейчас заплатить.
– Когда сможешь. Когда угодно. Вот только разве, если ты из тех, кто считает, будто информация – деньги… в таком случае не мог бы я просто попросить…
– Имея в виду, что либо я не знаю, либо, если я тебе скажу, меня возьмут за жопу, ладно – что такое, чувак?
– Слыхал когда-нибудь про Золотой Клык?
– Конечно. – Замялся, что ли? Долго – это сколько? – Это судно.
– Уж-жастно ин-нерестно, – скорее пропел, нежели проговорил Док, как это делают калифорнийцы, дабы показать, что это не интересно вообще. С каких это пор мы бережемся судов?
– Серьезно. Крупная шхуна, по-моему, кто-то говорил. Ввозит всякое в страну и вывозит, но никто не хочет говорить, что именно. Тот японский блондин сегодня с бугаем-прихлебателем, он еще с твоими друзьями беседовал? Вот он знает.
– Потому что?
Вместо ответа Шланг мрачно кивнул Доку за спину, через всю парковку, вниз по улице к главному фарватеру и Внешнему Рейду за ним. Док повернулся, и ему показалось – там движется что-то белое. Но с накатывающим туманом все было обманчиво. Когда он выскочил на улицу, смотреть уже было не на что.
– Оно и было, – сказал Шланг.
– Откуда известно?
– Видел, как заходит в порт. Где-то в то же время, что и я сюда пришел.
– Даже не знаю, что? я видел.
– Я тоже. Вообще-то, даже не хочу знать.
Возвратившись внутрь, Док обнаружил, что свет, очевидно, сместился скорее в ультрафиолетовый режим: попугаи у него на рубашке зашевелились и захлопали крыльями, принялись вякать и, возможно, разговаривать, хотя это могло быть и от дыма. Лурд и Мотелла тем временем вели себя действительно очень непослушно, предпочтя чем-то вроде парной команды напасть на парочку местных марух, для чего официанты и официантки, держась в полувидимости, переместили пару столов, дабы расчистить место, а клиенты собрались вокруг подбадривать. Рвалась одежда, дыбились прически, обнажалась кожа, запутывалось и распутывалось множество захватов с сексуальными подтекстами – обычные соблазны женской борьбы. Крендель и Хоакин по-прежнему увлеченно беседовали с Блонди-саном. Рында Ивао деловито наблюдал за девушками. Док втиснулся в поле слуха поближе.
– Только что посовещался со своими партнерами через спутник, – говорил Блонди-сан, – и наилучшее предложение – три за единицу.
– Может, я лучше пойду на сверхсрочную, – пробормотал Хоакин. – Наградными больше заработаю, чем с этого.
– Он просто расстроился, – сказал Крендель. – Берем.
– Это ты берешь, еse, я брать ничего не собираюсь.
– Не стоит вам напоминать, – произнес Блонди-сан, зловеще забавляясь, – что это Золотой Клык.
– Нам лучше не переходить дорожку никакому Золотому Клыку, – согласился Крендель.
– ?Caaa-rajo![27 - Зд.: хуяссе! (исп.)] – Хоакин неистово, вдруг сообразив, – это чё девки там деют такое?
7
Док позвонил Сончо на следующее утро и спросил, слыхал ли тот когда-нибудь о судне с названием «Золотой Клык».
Сончо как-то странно ушел от ответа.
– Пока не забыл – в последней серии это кольцо с брильянтом на Рыжей было?
– Ты уверен, что типа не…
– Эй, да у меня был безмазняк, я просто не разглядел. А эти влюбленные взгляды на Шкипера? Я даже не знал, что они ходят вместе.
– Пропустил, наверно, – сказал Док.
– Я то есть всегда прикидывал почему-то, что она с Гиллиганом окажется.
– Не-не – с Тёрстоном Хауэллом 3-м.
– Да лана. Он никогда не разведется с Душечкой.
Пульсом застучало стыдное молчание – оба сообразили, что все это можно истолковать как кодовые обозначения для Шасты Фей и Мики Волкманна, а также, что совсем невероятно, и для самого Дока.
– Я чего про это судно спрашивал, – наконец произнес Док, – штука в том, что…
– Ладно, а давай-ка, – Сончо как-то резковат, – знаешь яхтовую гавань в Сан-Педро? Там местный рыбный ресторанчик есть, «Кофельнагель» называется, давай-ка в нем пообедаем. Я тебе расскажу, что сумею.
По запаху, шибанувшему внутри, Док не стал бы располагать «Кофельнагель» среди рыбных забегаловок, в которых пекутся о здоровье. А вот клиентуру расколоть оказалось не так легко.
– Тут не вполне новые деньги, – предположил Сончо, – скорее новые долги. Все, что у них есть, включая их яхты, они покупали по кредиткам заведений в какой-нибудь Южной Дакоте, такие можно получить, даже списав адрес со спичечной этикетки. – Они пробрались между яхтовладельческой пластикратией, сидевшей за столиками из пропитанных «Варатаном» люковых крышек, к кабинке у окна в глубине, выходившего на воду. – Сюда мне нравится водить очень особенных клиентов, а кроме того, я подумал, тебе вид понравится.
Док выглянул в окно.
– То, что я думаю?
У Сончо на шее болтался антикварный полевой бинокль со Второй мировой. Поверенный его снял и передал Доку:
– Знакомься – шхуна «Золотой Клык» из Шарлотты-Амалии.
– Это где?
– Виргинские острова.
– Бермудский треугольник?
– Недалеко.
– Солидное суденышко.
Док обозрел элегантно зализанные, однако отчего-то – вы б назвали такие: бесчеловечные – обводы «Золотого Клыка»: все в этом судне блистало немножко слишком уж целеустремленно, антенн и обтекателей РЛС[28 - Радиолокационная станция.] больше, чем пригодится какому угодно кораблю, нигде ни единого флага национальной принадлежности, настил открытых палуб из тика, а то и красного дерева, маловероятно, что предназначен для расслабона без удочки или банки пива.
– У него склонность заявляться без предупреждения среди ночи, – сказал Сончо, – без ходовых огней, без радиопереговоров. – Местные мудрецы, предполагая, что заходы эти связаны с наркотиками, могут в надежде помаячить день-другой, но вскоре рассасываются, бормоча что-то про «устрашение». Кем – никогда не проясняется. Начальник порта бегал весь взвинченный, словно его вынудили отказаться от всех обычных стояночных сборов, и стоило приемнику у него в кабинете ожить, видели, как он неистово подпрыгивает.
– Так какой мафиозной шишке оно принадлежит? – не видел большого вреда спросить Док.
– Вообще-то, мы думали нанять тебя, чтоб выяснить.
– Меня?
– Мысль посещала.
– Я думал, ребята, вы все тут в курсе, Сонч.
Много лет Сончо пристально послеживал за яхтенной общиной Южной Калифорнии, кто вольется, кто выльется, поначалу ощущая неизбежную классовую ненависть, которую такие суда, невзирая на всю их красоту под парусом, вызывали у средних достатков, однако со временем стал все больше погружаться в фантазии о том, как выйдет с кем-нибудь, может и с Доком, на яхте, по крайней мере – яхточке, без каюты, класса «Бекас» или «Лидо».
Как выяснилось, его фирма – «Харди, Гридли и Четфилд» – остро, почти отчаянно интересовалась «Золотым Клыком» уже некоторое время. Страховая история этого судна была упражнением в мистификации – сбитым с толку ярыжкам и даже партнерам приходилось отправляться прямиком к комментаторам девятнадцатого века вроде Томаса Арнулда и Теофилуса Парсонза, обычно – с воплями. Щупальца греха и желанья и та странная опутывающая весь мир карма, что сущностно важны для морского права, ползком проникли во все области тихоокеанской парусной культуры, и обычно понадобилась бы незначительная доля недельных представительских бюджетов фирмы, размещенная в горсти тщательно отобранных местных портовых баров, дабы выяснить что душеньке угодно – из еженощного трепа, баек про Таити, Муреа, Бора-Бора, упомянутых вскользь имен мошенников-старпомов и легендарных судов, из того, что случилось на борту или могло бы случиться, и какие призраки по-прежнему населяют кубрики, и какая старая карма лежит неотмщенная, ждет своего часа.
– Я Хлоринда, что будете, – официантка в помеси джавахарлалки и рубашки с хавайским рисунком, длинной ровно настолько, чтобы квалифицироваться как мини-платье, и такими вибрациями, что отнюдь не обостряли никому аппетит.
– Обычно я беру «Адмиральский Луау», – Сончо застенчивее, нежели Док рассчитывал, – но сегодня, наверное, для начала возьму фирменный рулет с анчоусами и, эм, филе манты, можно мне его зажарить во фритюре в пивном кляре?
– Желудок – твой. А тебе чего, дружочек?
– Ммм! – Док, озирая меню. – Столько доброго хавчика! – Меж тем как Сончо пнул его под столом.
– Если б мой муж посмел хоть что-нибудь из этой срани сожрать, я б его под жопу выпнула, а следом в окно вышвырнула все его пластинки «Железной бабочки».
– Вопрос с подковыркой, – поспешно сказал Док. – Я, э, крокеты с медузьим терияки, наверное? и «Трубадугря»?
– А пить, господа. Вам хорошенько набраться и ебнуть себе по мозгам перед тем, как вот это подадут. Я бы рекомендовала «Текильи Зомби», они довольно быстро действуют. – Она хмуро затопала прочь.
Сончо пялился на шхуну.
– Видишь ли, проблема с этим судном в том, чтобы выяснить хоть что-то. Люди сдают назад, меняют тему, даже, я не знаю, жуть нагоняют – валят в туалет и больше не возвращаются. – И опять Доку подумалось, что в лице Сончо он заметил странную тень желанья. – На самом деле называется она не «Золотой Клык».
Нет, первоначально шхуна звалась «Сбереженный» – после ее чудесного спасения в 1917-м от громадного взрыва нитроглицерина в порту Халифакса, что стер в гавани почти все остальное, как плавсредства, так и плавсостав. «Сбереженный» был канадской рыболовной шхуной, и позднее, в 1920-х и 1930-х, она к тому же заработала репутацию гоночной – регулярно состязалась с другими судами своего класса, включая по крайней мере дважды, легендарный «Синий нос». Вскоре после Второй мировой, поскольку рыболовецкие шхуны уступали место дизельным судам, ее приобрел Бёрк Стоджер – кинозвезда тех времен, которого вскорости внесли в черные списки за политические взгляды, и ему пришлось забрать свое судно и сбежать из страны.
– Вот тут сюда и впутывается Бермудский треугольник, – излагал Сончо. – Где-то между Сан-Педро и Папеэте судно исчезает, поначалу все думают, что его потопил Седьмой флот по непосредственным приказам Правительства США. Республиканцы у власти, естественно, всё отрицают, паранойя только растет, пока однажды пару лет спустя шхуна вместе со своим владельцем внезапно не объявляются вновь: «Сбереженный» – в океане напротив, у берегов Кубы, а Бёрк Стоджер – на первой странице «Варьете», и в статье сообщается о его возвращении на экраны в высокобюджетном проекте крупной студии под названием «Коммуняки, секретно». Шхуна же тем временем, внезапно, словно оккультными силами, перенесенная на другую сторону планеты, переоборудуется от киля до клотика, включая изъятие всех следов души, в то, что ты сейчас вон там видишь. Владельцами зарегистрирован консорциум на Багамах, и ее перекрещивают в «Золотой Клык». Вот и все, что у нас пока есть. Я-то знаю, почему меня это интересует, а вот ты с чего?
– Как-то вечером историю рассказали. Может, что-то с контрабандой?
– И так можно сказать. – Обычно легкомысленный поверенный сегодня казался чутка пришибленным. – А можно иначе: лучше б ей разорваться на куски в Халифаксе пятьдесят лет назад, чем оказаться в нынешнем положении.
– Сончо, сделай не такое зловещее лицо, чувак, ты мне аппетит испортишь.
– Как поверенный клиенту, эта твоя история – в ней, случайно, Мики Волкманн не участвовал?
– Пока нет, а что?
– Если верить сплетням, незадолго до исчезновения всеми любимого застройщика видели, как он поднимается на борт «Золотого Клыка». Предпринял небольшую экскурсию в открытое море и обратно. Вроде той, какие Шкипер называет «трехчасовыми турне».
– И погоди-ка – могу поспорить, его сопровождала такая симпатичная спутница…
– Я думал, ты разобрался с этой прискорбной сранью, вот, давай-ка я тебе ерша закажу или что-нибудь под этого «Зомби», тогда можешь свою хреномотину заново начинать.
– Просто спросил… Так все вернулись нормально, за борт никого не столкнули, ничего такого?
– Ну, тут странное дело, мой источник в федеральном суде уверяет, что и впрямь видел, как что-то переваливается через планширь. Может, и не человек, ему скорее показалось – утяжеленные контейнеры, может, то, что мы зовем «затопленным грузом, предназначенным к спасению», – это барахло, которое намеренно топишь, чтобы потом вернуться и вытащить.
– Они что, буем пометили это место или чем-то?
– В наши дни все электронное, Док, снимаешь долготу и широту точки затопления, а когда потом хочешь подойти к ней точнее, запускаешь сонар.
– Похоже, ты сам собрался сплавать и поглядеть.
