скачать книгу бесплатно
Я вспомнила, что до гаражей мама разрешила.
Так. Я побежала.
Вот новые гаражи, вот кусты, сосны… Да! Все с нашего двора собрались в лесу за гаражами. Собрались и орут друг на друга.
Я ворвалась в круг ребят, когда всё уже было сделано.
На чёрной земле лежали крохотные разноцветные, серенькие и коричневые тельца. Глазки мёртвых птичек были открыты, как и их клювики. Пёрышки в крови, головки свёрнуты набок, а над ними стояли наши мальчишки с рогатками в руках…
Кто-то из них предложил пострелять в цель по живым мишеням. Мальчишки вошли в жестокий азарт и теперь около десятка птичек лежало на земле. Девчонки визжали и плакали, ругались на мальчишек. А те смущённо вертели рогатки в руках. Молчали. Дикарский азарт прошёл, пришло запоздалое понимание и раскаяние. Да содеянного уж не вернёшь.
Не оживить этих и разноцветных, и простецких щебетунов, не извиниться перед ними, не сказать, что больше не будешь…
Остаётся стоять, потупившись, сглатывая слёзы стыда за то, что был ты ослеплён жестокостью, смеялся, когда твои пульки попадали в цель.
А птички… что же, они за зиму привыкли получать корм в кормушках из тех же самых детских рук, которые принесли им теперь смерть, вот и не улетали от своей судьбы.
Тяжёлое и огромное горе повисло над нами. Мы все впервые осознали окончательность смерти, необратимость её.
Все замолкли.
Постояли.
Потом я взяла у гаража, оставленную кем-то лопату, и мы зарыли птичек в общей могиле. Я сказала надгробную речь о том, что в этом году маленьким пернатым уготована, видно, тяжёлая судьба. То в Китае за воробьями гоняются, то вот тут, в нашем дворе вот это!
Все шмыгали носами.
Домой весь двор вернулся зарёванным. Но родителям ничего не рассказали. К чему? Так это и осталось нашим детским горем.
7. ирбит
Как дальний маяк над глубинами моря
Всем-путь-указующе солнце встаёт.
Как белые брови морского прибоя,
Туманы седые над полем вразлёт…
И льются, играя, цвета перламутра.
И в волнах тумана встают миражи:
Далёкое детство, уральское утро,
И с дедушкой в лес мы идём по грибы.
Картины пригрезятся сладкою болью:
Под полог берёз на заре попадём,
Как вкусен грибок, припорошенный солью!
На прутике жарим его над костром.
Лесную науку серьезно, как в церкви,
Мой дед мне рассказывал, он вспоминал,
Как путь отыскал по нехоженым дебрям,
Как выжил в лесу, партизан как искал.
Как другом был лес, неподкупным и верным…
Такое величье сквозило в словах…
Хоть многое и не поняла я, наверно,
Но сердцем увидела правду в глазах.
Суровый и горький рассказ партизана
Ребёнку неполных пяти-то годков,
Под жаркое пламя костра средь тумана,
Не здесь ли все таинства жизни основ?
Мама, это что за птичка у нас в саду?
Весёлые наблюдения дилетанта.
Думаю, не ошибусь, если предположу, что люди знают названия птиц, но не представляют, как эти птички выглядят. И ещё меньше представляют себе, какие именно песни эти птички поют.
Клесты, снегири, синицы
Когда я училась в школе и жила на Урале, клёст, снегири и синицы были так же обычны моему глазу, как и воробьи.
В лесу я часто встречала клёстов. Эти птички имеют примечательный клюв как два скрещенных серпа. Им это надо для выщёлкивания семян из шишек, их единственного питания (конечно, ягоды для витаминов они тоже едят). Однажды в лесу мой папка нашёл клеста с надломленной нижней частью клюва. Есть поэтому он не мог и ослабел.
Папка подобрал клеста, закрепил лейкопластырем клюв и несколько месяцев птичка жила в клетке, а семечки мы с папой доставали из шишек клесту вручную. Потом он выздоровел, надломленная часть клюва приросла, мы выпустили его. Домой. В лес.
Едва только прочно устанавливалась зима, из леса на рябины дворов и скверов прилетали яркие алые снегири. Они картинно располагались на припорошенных снежком оранжевых кистях рябин, клевали. Домой из школы я возвращалась по старому бульвару, обсаженному уральскими рябинками и ясенями. Холодный ветер мёл по длинному бульвару снег, а деревья усыпанные красными, жёлтыми и серенькими птичками, в такт ему качали ветвями. Часто я останавливалась и на утоптанном снегу дорожки крошила для воробьёв остатки сладкой школьной булки.
Зимой кормушки торчали под окном каждой кухни многоквартирных домов. Это считалось обязательным: приколотить фанерку под форточкой или повесить картонку на верёвочках и ежедневно насыпать корм птицам. Ещё с осени, с сентября, мы ходили с учительницей в парк или лес – собирали запасы корма птицам на зиму.
Синички лакомились сырым несолёным салом или сырым же мясом, задубевшим на морозе и привязанным для них на верёвочке за оконной рамой. Вцепившись острыми коготками в сало, раскачиваясь на ветру, как отважный мореход на вершине мачты в шторм, синички жадно клевали угощение. Забавно смотреть!
Горихвостка
Теперь мы живём в Белгороде, и летом в наш сад прилетают разные птицы. Я их пытаюсь угадывать. Глядите, птичка трясёт хвостом, как трясогузка, бегает по лужайке, пугает насекомых, чтобы схватить клювиком… но она коричневая, а грудка и хвост – рыжие! Как огонь! Наверное, это горихвостка! Гори, хвост, гори! Полетела, понесла огонь на хвосте!
Зяблик
А вот этого красавчика я знаю. Его зовут зяблик. Он не такой яркий, как щегол, но тоже хорош с красновато-коричневой спинкой и шапочкой немного в зелень. Самец, конечно, много наряднее самочки. Весело чирикает, прыгает по веткам, зовёт… На зов летит совсем уж невзрачная пичуга, но зяблик счастлив и горд собой: создал семью! Они снялись с ветки, и пошла забавная игра в горелки меж крон деревьев!
Мою я посуду, да смотрю в окошко:
Вон гуляет зяблик, вон крадётся кошка…
Кошка-то откуда? Кошка-то чужая…
Пробежала тенью вдоль стены сарая.
Зяблик клюнул травку, постоял немножко,
Повернул головку и заметил кошку.
Ф-р-р, и на берёзу птичка улетела.
Не достать уж кошке, вот какое дело.
От досады кошка сразу распушилась,
На забор скакнула, раз – и растворилась.
…Благодать повсюду, флоксы расцветают,
Шмель гудит мохнатый, бабочки порхают.
Это что такое в флоксах там шныряет?
Пестрокрылый дятел, страха он не знает!
Яркая расцветка, красная головка,
Поклевал чего-то и вспорхнул неловко.
Как бы даже прыгнул, растопырив когти
В ствол сосны вцепиться, верхолаз в полёте!
Кувырком на кузню, что сидеть без дела!
И оттуда сразу шишка полетела…
…Летняя истома, облака высоко,
Под пригорком – речка, берега в осоке.
А по речке гуси проплывают стаей,
По пригорку бобик прыгает и лает…
Вымыла посуду, даже не заметив.
Хорошо, что окна есть на белом свете!
Чиж и щегол
Все знают хулиганский напев:
– Чижик-пыжик, где ты был?
На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил две —
Зашумело в голове.
А какой это – Чижик?
Чижи и щеглы. Летают весной у меня парочками, ищут места под гнёзда. В саду много хороших мест для гнездования: более всего мелким птичкам нравятся полые внутри колоновидные можжевельники. Колючие снаружи, они абсолютно пустые внутри – гнездо будет хорошо спрятано, да и кошки или хищные птицы не пролезут через колючие ветки.
Так что если кому надо срочно свить надёжное гнездо, обращайтесь.
Чижики серо-жёлтенькие, в полоску и крапинку на грудке и крылышках, очень миленькие шустрики.
Щегольчики, конечно, много наряднее чижиков. Светло-серое брюшко изящно оттеняется чёрным хвостиком, светло-коричневой спинкой, красной головкой. А на крыльях, как шевроны, две ярко-жёлтые полоски. Поют весело, разнообразно. Можно сказать, волшебно.
Когда я училась в старших классах, мы с родителями жили в Курске. Одна моя школьная подружка жила в старинном доме. Дом был абсолютной развалиной, только что памятник курскому купецкому деревянному зодчеству на каменным основании. Отопление, естественно, было печное, как и при царе Горохе. На их второй этаж вела истёртая и шаткая деревянная и крытая наружная лестница. Но всё это неприглядие сразу терялось из виду, стиралось, когда подружка распахивала передо мной скрипучую и перекосившуюся дверь: из комнат навстречу мне лились задорные и разнообразные трели двух ярких щеглов в небольшой клеточке. А рядом в другой клеточке побольше жили и веселили душу чижи. Клеточки висели над окном и птички удивительным образом превращали неухоженное жилье в таинственное приключение, в сказку, где чуть открой дверцу облупленного старинного буфета, так оттуда выкатится волшебный клубочек и позовёт за собой.
Соловей
И чижики, и щеглы легко привыкают жить в клетке. Не то, что соловьи. Только японцы с их восточным терпением умеют уговорить соловья петь в неволе. У нас в России это было непринято. Соловьи поют от заката до рассвета в вольных росистых весенних рощах, упиваются звуками, цокают, переливчато звенят, серебряными колокольцами, обещают волшебную любовь всем-всем… Сколько в песне у них коленец! Однажды я насчитала двадцать два! Но это в урёме у реки.
В нашем белгородском саду соловьи не живут.
Им надо совсем иное. Не хвойный участок с соснами, можжевельниками и туями, а густой лиственный подлесок, светлый простор берёзовой рощи.
Гнездятся соловьи безалаберно. Вьют гнездо на земле, или в зарослях хмеля, или дикого винограда. Низко и где придётся. Поэтому так страшны соловьям одичалые кошки. Соловьиное гнездо – лёгкая добыча.
Что же, соловьи -признанные таланты, где им о жилье, презренном быте думать… Они всей большой душой и крохотным тельцем в искусстве. Напоминают кое- кого из моих знакомых очень талантливых людей. Осенённых божьей благодатью вечно пребывать в горних сферах под неустанной заботой своего ангела- хранителя… И нести в этот мир радость и вдохновение.
Посадила вдоль забора огромную лиану – княжич белый. Невозможной длины лиана, заплёл княжич и забор, и кроны деревьев за забором. Теперь жду соловьев.
Свиристели
А белгородской весной, когда снег ещё лежит, новым солнечным днём с голубого неба вдруг падает на мою старую берёзу переливчатое облако свиристелей. Свиристели, они и свиристят: поют переливчато и прекрасно непрекращающимся неземным звуком, более никем на земле не издаваемым. На грани и за гранью нежности!
Обклевав все берёзовые серёжки, облачко вмиг вспархивает – и до следующей весны!
Галантус (подснежник)
Прощай, зимушка-зима, малоснежная была!
Светит нам малышка-март, дав весне желанный старт.
Засинели небеса, птиц всё звонче голоса,
Стрелкой растопил снежок первый маленький цветок.
Элегантно так зовётся. К свету, солнцу, к жизни рвётся.
Он боится не успеть: зацвести, пожить, созреть.
И, рассыпав семена, каждый миг испить до дна.
Всё, отвьюжили метели, прилетели свиристели,
Жёлтогрудые синицы дни листают, как страницы,
Ищут, скоро ли про лето, но пока неясно это.
Тихим март взошёл ягнёнком, теплым ветром, пацанёнком,
Нежным запахом мимозы… в праздник навевая грёзы.
Все поверили ему, и понятно, почему.
Нас зима к земле пригнула, и отчаяньем дохнула…
Ах, тревоги и печали нас три месяца качали.
