скачать книгу бесплатно
А вот и приехали!
Центральная проходная под высокой сосной. Какая старая и могучая сосна!
За проходной сразу начинается новая самостоятельная пионерская жизнь: горн, подъём и бегом к умывальнику на воздухе, линейка, рапорты командиров отрядов, речёвки, подъем флага под горн и барабан, старший вожатый зачитывает распорядок дня на сегодня, завтрак! И ещё много-много занятий и кружков, спартакиад, конкурсов, самодеятельных спектаклей, песен под ночным небом перед костром…
И симпатии …робкие и незаметные другим, но ощутимые друг для друга…
Пионерский лагерь!
Широкая центральная аллея прекрасно освещена фонарями, вечером совсем не страшно пробегать по ней.
Направо – одноэтажное кирпичное здание светлой столовой, сверкающее чисто-вымытыми многочисленными окнами. Повара улыбаются новой смене ребят с порога, машут руками. Вижу широкую веранду со столами для обедов на свежем воздухе. Мне всё нравится. Перед столовой огромное поле для линеек, смотров и военно-патриотической, всеми обожаемой, «Зарницы»! Дорожки от столовой к корпусам любовно выложены плиткой, бордюры побелены, чтобы в темное время не споткнуться.
С волнением идём к своему отрядному корпусу, какая там спальная? Какая койка будет моей? Кровати застелены, одеяла сложены в ногах, подушки гордо стоят «углом». Уютно. Выбираем себе кровати по желанию, кладём вещи и выходим на крыльцо – оглядеться, отдышаться.
Прямо перед корпусом нашего отряда фонтан «Золотая рыбка». Из бетонной пасти ярко раскрашенной рыбки бьет струя воды! Вот это роскошь! Богатый завод! Может позволить себе и фонтан в детском летнем лагере!
Вокруг здания – деревянная застеклённая отрядная веранда. Вечерами там можно играть в настольные игры. Их много лежит в шкафу на полках. Можно рисовать, клеить поделки, репетировать, да просто послушать воспитателя, расположившись вокруг неё кружком.
Как нам повезло с воспитательницей! Она приняла нас, как родных. Знаете, она играет на аккордеоне! И поёт! И мы выучили от неё новые смешные и печальные песни.
«Ночью, перед стартом, снился космонавту страшный сон,
Снилось космонавту, в космос на прогулку вышел он!
Вязнут в небе ноги, звёздные созвездья стали в ряд!
Раки, Козероги и глаза Медведицы горят!
Лезут Скорпионы, гонится за ним созвездье Псов…»
Короче, много злоключений выпало на долю незадачливого космонавта… от этих волнений у него подскочило давление, и утром: «в космос поднялся его дублёр!»
Мы с удовольствием резво и весело пели под аккордеон, представляя себе всю эту «котовасию» в звёздном небе…
Но наступает первая ночь смены!
Ночь, когда по неписанным, но суровым «детским» законам полагалось мазать противоположную палату зубной пастой!
В тайне! Без звука!
Чтобы утром «они» проснулись и порадовались от удивления!
И вот, после первого лагерного костра, когда ноги еле несут тебя, а рот перекошен от бесконечного и непрекращающегося зевания, когда глаза не только слипаются, а просто – не открываются, мне что же? Ещё и не спать, ждать, когда воспитатель угомонится в своей комнатушке-чуланчике, ждать глухого полуночного часа, чтобы, дрожа от лесного холода и росы, пробираться «к мальчишкам» в палату и рисовать усы зубной пастой хоть одному бедняге, кто спит с краю у двери?!
Знаете, традиции-традициями, но это очень редко удавалось. Засыпали все и сразу. Богатырским сном! До утра…
А утром…
Горн!
– Вставай-вставай! Штанишки надевай!
Так бы и придушила горниста! Спать охота, сил нет… Так нет же…
– Вставай! Вставай!
Ну, встала… и опять упала на кровать.
А вот и утренняя линейка по жутко мокрой росе, по холодку, пробирающему до костей.
– Товарищ председатель Совета отрядов! – наш отрядный командир отдаёт пионерский салют.
Совет отряда мы выбирали наскоро ещё накануне.
– Отряд! (Кричит, обернувшись к нашим рядам…)
Мы все дружно вопим во всё горло:
– «Ракета!»
– Наш девиз! (Это опять слово всему отряду…)
– Ни шагу назад, ни шагу на месте! Только вперёд и только все вместе!
Кажется, что даже белое облачко покачнулось от нашего дружного рёва.
– На утреннюю линейку построен! Больных, отсутствующих – нет! Рапорт сдавал командир четвёртого отряда Петров!
А когда на линейке объявляют благодарность именно тебе за… да за что угодно, такая гордость, распирает и счастье! Безоблачное пионерское счастье!
Спортивные кружки, походы на речку, состязания. Лагерь богатый, есть даже свой маленький бассейн для соревнований по плаванию. Некоторые тут же и учатся плавать под присмотром физрука.
Набегаешься, есть хочется, а тут горн, долгожданный горн!
– Бери ложку бери хлеб …и садися за обе-е-ед!
Некоторые предпочитают подпевать горну по-старинке: Бери ложку, бери бак… а не хочешь, иди та-а-ак, а не хочешь – иди так!
И несутся все к столовой!
Что там сегодня на обед?
А компот? А добавку?
Вот и прошла смена. Все сдружились. Сколько событий было, сколько важных моментов пионерского лета в тринадцать лет!
Соревнования, спектакль! Сама сочинила сценарий, расписала роли и отрежиссировала постановку! И меня слушались даже «старшие» из первого отряда и уважали!
Вот так!
А как мы мастерили костюмы!
Многострадальные простыни с кроватей шли на всё! И решительно всё могли изобразить: и тогу патриция, завязанные узлом на плече, подхваченные пояском, становились греческой туникой. А если по длинной стороне простыни пропустить верёвочку посредине, перегнуть и сосборить по верёвочке – то выйдет просто пышное бальное платье Золушки.
И плащ, и палатка, и всё-всё-всё. Вот какая простыня полезная!
Воспитательница наша оказалась мастерицей на все руки. Научила нас делать изумительные полумаски с бумажными ресницами и украшениями над глазницами по желанию каждого – каждому индивидуально. Как старательно и увлечённо девочки вырезывали и раскрашивали для мальчиков эти маски: те же не сумеют как надо, таланту нет…
И вот он – долгожданный последний костёр и бал маскарад. И тут все долго-долго скрываемые симпатии проявляются перед разлукой… разлукой навсегда, ведь все мы – из разных школ. «Костёр» – заводской лагерь. Сборный. И гуляют все парами до полуночи, воспитатели разрешили. Но только на центральном плацу перед столовой. И на виду у них, воспитателей!
Смена окончена… Какая грусть…
Как сердце летит, летит туда, назад, в уютный, уже ставший родным, лагерь пионеров!
Но заводской автобус увозит наш, уже ставший монолитным, отряд пионеров назад в город, к мамам, школе, будням, урокам.
А пока всем отрядом громко поём, перекрывая рёв мотора старенького автобуса:
«В честь дружбы нашей, нерушимой
Мы свой костёр зажгли,
Друзей хороших здесь нашли мы,
Товарищей нашли.
Вернёмся мы в родную школу,
Вбежим в просторный класс…
Там вспомним лагерь наш весёлый…
Споём в последний раз:
Гори, костёр, подольше,
Гори, не догорай,
А завтра лагерю скажем —
Прощай, прощай, прощай!»
Прощай, старый пионерский лагерь «Костёр».
Прощай навсегда.
Мы любили тебя[1 - «Пионерский костёр» Слова Л. НЕКРАСОВОЙ, Музыка В. МУРАДЕЛИ].
6. Очень-очень грустная история о птицах
Вспомнилась давняя уральская история из детства. Сейчас расскажу.
Однажды ночью меня разбудил странный и тревожный… гул моря? Я слезла с кровати и босиком на цыпочках пошла в большую комнату.
Папка стоял на коленях перед деревянной громадой полированного жёлтого дерева и крутил ручку верньера шкалы настройки. Массивный радиоприёмник подмигивал ему зелёным глазом и ужасающе хрипел, скулил и завывал. Папка старательно настраивал его на новости о Китае. Вдруг через пелену какофонии диких звуков прорвался тонкий и взволнованный девичий голосок, очень странно выговаривающий русские слова:
– От восторга я не спала всю ночь! Все девушки общежития приходили поглядеть на меня! И поздравить! Великий Председатель Мао пожал мне руку!!!
Не выдержав накала эмоций, звук уплыл в сторону, растаял в помехах, и в комнате снова затрещали электрические разряды и завыли небесные сферы.
Я знала, что в Китае живут китайцы, и у них есть великий вождь Мао Цзэдун. Так как я тогда увлекалась Фенимором Купером, то всех вождей представляла не иначе, как спокойными мудрецами в головном уборе из орлиных перьев и с трубкой мира в руках, любящими и понимающими зверей и птиц:
– Хао, белый человек, Соколиный Глаз будет говорить с тобой.
– А почему она плачет? – пожаловалась я папе.
Он обернулся и увидел меня в дверях комнаты.
– Ты что встала? Иди, спи. Я новости слушаю.
Иногда лучше внешне подчиниться, чем бесполезно спорить, доказывая своё право. Я послушно пошла в свою комнату, но до кровати не дошла, притаилась за растворённой для тепла дверью.
Сквозь космические шумы и всплески отец набрёл на мужской голос с тем же странным для уха акцентом. Голос поведал нам о том, что все беды на этом свете происходят от воробьёв. Они воруют урожай у крестьянина. Вот как! Поэтому их можно и нужно безжалостно истреблять! Именно так через атмосферные помехи кричал странный голос.
– Недаром, – подумала я, – недаром их и зовут так странно – «вора бей»!
Только мне сразу вспомнились те воробьи, что я кормила булкой по дороге из школы домой, как они радовались крошкам и суетились так весело, вовсе ничего не воровали, только чирикали. И тут мне сделалось грустно, тревожно, отчего-то на глаза навернулись слёзы, и я залезла в самое безопасное и уютное место на свете – в тёплую родную кровать.
Наутро среди привычных слов, которыми обменивались за завтраком мама и папа, появилось и одно новое, тяжёлое, как удар дубиной – «хунвейбины». А что оно обозначает, мне было неведомо. Но вряд ли что хорошее, так решила я тогда.
К воскресенью сильно потеплело, и погода решительно стала соответствовать весне, что уже значилась в моём школьном дневнике звенящим и солнечным словом «апрель». Мама отпустила меня погулять. Чудесная для Урала погода!
– Только во дворе. До гаражей. Дальше не ходи. Запрещаю. Помнишь, что было зимой?
Я помнила. Все помнили.
Зимой четвёртый класс из соседней школы пошёл в лыжный поход с учителем физкультуры. Пошли недалеко, по лесам у города. Один мальчик сильно отстал от группы, у него расстегнулось ремённое крепление лыж. Он присел на пенёк, поправить дело. А с сосны, прямо ему на спину, спрыгнула рысь! Исход оказался страшен. Эта новость обежала весь город, и теперь все матери разрешали гулять только во дворе, и никаких лесов!
Я кивнула. Зачем говорить маме, что голодная и холодная зима и тёплая весна – для зверей в лесу совершенно разное дело. Рысь тогда к городу выгнал голод, а теперь рыси и след простыл! Мама всё равно волнуется.
Я пошла вниз по лестнице во двор. Да только двор был пуст!
Ну никого нет!
Что за чудеса? Где же все? Где ребята?
В отдалении я услышала вскрики. Лес начинался сразу за гаражами, фактически у нас во дворе. Шум шёл оттуда.
