скачать книгу бесплатно
Сухие стебли травы теперь шумят под берёзой.
И стоит под ней странный черный камень, загадочный, как и твои глубокие зрачки, уводящие вглубь Вселенной, мой Кот.
4. Зайчик
Моё уральское детство целиком и полностью связано с лесом. Лес на горах, лес вокруг маленького старинного купеческого городка Ирбит, леса вокруг Свердловска (Екатеринбурга ныне), леса во всех сказах Бажова.
Леса, леса. Берёзовые с подберёзовиками, сосновые с маслятами, перелески с подосиновиками, высокими, крепкими, с оранжевой шапкой и запачканной чёрными крапинами высокой белой ножкой. Одного такого хватит на «жарёнку».
Но я не про грибы. Я про ягоды.
Каждую весну наши весёлые и красивые родители, радостно щебеча, собирались в дружеские стайки и на выходной улетали «на природу». За грибами, за ягодами. Да ещё с ночёвкой! Несколько молодых семей с детьми встречались на пригородном вокзале или грузились в невообразимом количестве в малолитражку счастливого её обладателя – и, прощай, город! Вот сколько человек может поместиться в старый Москвич? Пять? Ха! До десяти, если правильно рассесться внутри. Помню, как однажды у постового милиционера глаза на лоб полезли, когда мы начали, еле разлепившись, вываливаться из этого самого Москвича у нашего дома… Конечно, теперь этот способ поездок невероятен, но тогда всё сходило с рук.
Всё вперемешку: дети, родители, палатка, бадминтонные ракетки, мячи, котелки, спальники и бидоны для ягод. Для черники и земляники. Вот только спиртное не фигурировало в этом походном списке.
К чему?
И так эйфория от молодости, весны, солнышка. Побегать в мешке – кто быстрее, перетягивать канат, погонять в волейбол, и, обязательно, попеть у костра, смачно и звонко щлёпая себя по всем открытым местам – не комары, зверьё! А с утра все начинали серьёзно священнодействовать. Собирались по ягоды. Детям раздавали кружки, мамы брали бидоны. Шли цепью, перекликаясь.
А где шли?
Ездили мы постоянно на круглое озеро Таватуй. В самой середине озера был столь же круглый островок, поросший девственным лесом. На лодках мы переплывали озеро. Вот и песчаный бережок! Родительская дружная компания разбивала лагерь. Ужинали, пели у костра, смеялись от избытка чувств!
А мокрым и солнечным утром воскресенья, ёжась от холода, я угрюмо тащилась за мамой по эти самые «ягоды». Занятие самое препротивное. Земляника, кажется, краснеет по всей поляне, а начни собирать! Всего пять ягодок с одного места… Только и знай, что наклоняться. Нудно! Черника растёт на кустике, можно сесть рядом и обирать его, но соседний куст кажется более заманчивым, перебираюсь туда. Нет, первый был лучше. Оглядываюсь, а там уже подружка Наташка всё собрала… Опять мама будет ругать и обзывать ленивой девочкой. Обижаясь заранее, я гордо ухожу вглубь леса. Пусть ищут и волнуются. Вот не буду отвечать им и всё тут!
На полянке уже очень припекало, а в зарослях было прохладно и сумрачно. Я споткнулась о замшелую ветку и упала на четвереньки, ушибла коленку, но даже того и не заметила, ведь в это самое мгновение взгляд мой встретился со взглядом… зайчика! Вернее, не зайчика, а крохотного желтовато-серого зайчонка, притаившегося под низеньким кустиком черёмухи.
Настоящий!
Зайчонок!
Мой теперь!
Зайчонок был весь подобранный, как сжатый кулак. Голубенькие глазки смотрели на меня безо всякого выражения, только розоватый носик дёргался, выражая волнение: съедят-не съедят?
Есть я его не стала, а завернула в подол платьишка и с триумфом потащила к палаткам, на берег озера. Там никого не было, даже дежурных по обеду. Ну ничего, я откинула полог палатки и устроила зайчика на брезентовом полу. Стала разглядывать. Зайчик был перепуган насмерть, поэтому тормошить и гладить его я не стала. Села рядом и смотрела. Мне показалось, что зайчик голоден.
Если его покормить, он меня полюбит!
И будет везде за мной прыгать следом! Дома и в школе!
Окрылённая этой новой мыслью, я пошла туда, где стояло ведро с очистками овощей для супа. Я нашла в ведре кусочек морковки и вернулась в палатку. Зайчик не двигался с места, лежал, как приклеенный.
Я дала ему понюхать морковку.
Никакой реакции.
Странно, всем с пелёнок известно, что заяц и морковка – близнецы братья!
Однако, отчего же он не ест?
Я аккуратно раздвинула крохотные раздвоенные губки на мордочке зайчика и легонько потёрла кусочек морковки о его яркие передние резцы – на, попробуй сок! Это же морковка!
Вновь никакой реакции. Только смотрит загнанным и обречённым взором…
Но тут полог палатки откинули с новой силой. В палатку заглянул мой папа. Он запыхался и выглядел встревоженным. Молча оглядев всю картину маслом, он выскочил на открытое место и, приложив руки рупором ко рту, заревел:
– Отбой тревоги!
Оказалось, что, заметив моё исчезновение, наши кинулись искать «эту вредную девчонку». Все бросились в чащу, а папка, зная меня, пошёл посмотреть к лагерю. И не ошибся. Скоро к месту стоянки подтянулись и остальные. Мама даже не ругалась, так была рада, что я нашлась. Дети сгрудились вокруг меня и зайчика. Всем хотелось его погладить, да мой папка не дал. Не разрешил трогать. Потом велел всем сесть рядом завёл рассказ.
– Вот ты, Ира, где нашла зайчонка?
– Под кустом.
– А он пытался убежать?
– Нет…
– А кричал?
– Нет…
– И всё время он лежит неподвижно?
– Да. Он больной?
– Вовсе нет. Здоровый. Но вы, дети, должны знать, что такое поведение – единственная защита зайчат от хищников. Не двигаться и молчать. Не двигаться и молчать при любых обстоятельствах!
И узнали мы от моего папки, лесного человека, что зайчихи рождают зайчат, кормят их родным молочком один единственный раз и… бросают под кустом! Зайчонок маленький, бегает ещё плохо, мать с зайчонком от хищника не убежит, никак не защитит ни себя, ни зайчонка. Вот и придумали зайцы детишек своих оставлять и велели лежать неподвижно и тихо, чтобы никто не нашёл, не заметил. Зайчатки даже запаха-то практически не имеют, чтобы вообще ничем лису или сову не привлечь. Лежит себе под кустом зайчонок и взрослеет не по дням, а по часам. Все зайчихи зайчат рождают в одно время, поэтому кормит детишек та зайчиха, что будет рядом, неважно, её зайчонок или нет. Уж как сами зайчихи детишек находят, я так и не поняла, но с огорчением узнала, что до морковки мой зайчик ещё не дорос. Ему только молочко нужно.
– А теперь, – продолжал папка, – когда зайчонок побывал у людей в руках, он и пахнет людьми. Примут его зайчихи обратно? Не знаю. Но надеюсь, что вечерняя роса смоет наш запах и его покормят.
– Пойдём, покажи, где ты его нашла, – обратился папка ко мне.
Несчастная, поминутно шмыгая носом, потащилась я к тому месту, где упала и нашла зайчика. Папа отрезал большой кусок бересты и на нём нёс зайчонка.
Точно я уверена не была, но приблизительно правильно вернули мы найдёныша под куст черёмухи.
– Не реви, пойдём. Пора ехать. Наши уже в лодки погрузились.
Мы развернулись и ушли.
А зайчик остался под кустом. Всё такой же безучастный ко всему, тихий и спокойный.
До сих пор я надеюсь, что с ним всё окончилось благополучно, и общие мамки накормили этого путешественника в мир людей. И не сильно его ругали… Меня-то никто не ругал!
5. Гадюка или умеют ли люди летать
Наши друзья вернулись из Индии. Многие инженеры на Уралмаше получали приглашение в эту жаркую и сказочную страну строить там заводы, налаживать производство, и вообще, учить индусов уму-разуму.
На два года уезжали и наши друзья Цветовы. Вернулись они недавно и, вернувшись, созвали всю компанию друзей: и Павловых, и Заблинских, и нас – полюбоваться удивительными фотографиями и книгами, индийским национальным костюмом для их дочки Натули, моей подружки, странными медными вазами и инкрустированными панно, изделиями тамошних ремесленников.
Но замечательнее всего, удивительнее, вызывающее восторг и желание погладить руками, был новенький автомобиль Волга со стремительно летящим серебряным оленем на …носу?
– На капоте, – сказал мой папа. Замечательный автомобиль! Сказка! А большой какой, вместительный…
Но со всем этим богатством наши друзья слегка переменились. И теперь не приглашали более одной семьи прокатиться с ними в их новой Волге. В прошлое ушли весёлые поездки «вповалку» вдесятером в их стареньком, дребезжащем Москвиче.
Волгу холили и лелеяли.
Нас с собой Цветовы звали частенько.
Однажды осенью они решили съездить «на пикник» в горы. Надо сказать, что, вернувшись из Индии, Цветовы щеголяли иностранными словечками: пикник, баблгам, отель. Но мы им снисходительно прощали эти слабости. Что в жизни ни бывает! Да потом проходит же!
Итак, рассевшись на комфортабельных сидениях Волги мы и Цветовы отправились по шоссе прямиком на Уральские горы.
По пути папа Цветов истерично шарахался от многочисленных лесовозов, гружёных строевой сосной. Объяснял, что ему рассказали, что одна семья вот так поехала, близко подобралась к лесовозу, а с того возьми, да скатись бревно! Прямо на крышу легковушки, точнёхонько между мужем и женой на передних сидениях! Никого не поранило, но что с машиной сталось, ужас ужасный! Мои родители сочувственно и испуганно ахали. А я с удовольствием смотрела, как скачет впереди нас серебряный олень, летит, как птица, только ветер свистит! Вот бы и мне уметь летать…
Я уже представила себе, что вдруг подпрыгиваю, отталкиваюсь руками от… воздуха?…и взмываю вверх, к облакам! И чем выше, тем легче лететь, главное, не забывать разгребать воздух руками, ну, как будто плывёшь…
Замечталась, а вот уже предгорья. Застывшие огромные волны камней, поросшие тёмно-зелёной шерстью хвойных лесов. На местах старых вырубок прочно обосновались лиственные породы: берёза, осина, черёмуха, рябина.
Мы выбрали место, расположились. Отобедав, решили прогуляться по предгорьям. То вверх, то вниз, то по валунам, то по осыпи. И везде по бездорожью. Ведь остановились мы в нехоженых местах, где широких троп ещё не натоптали. Подруга Натуля скоро устала. Она была довольно рыхлая и капризная. Родители души в ней не чаяли и исполняли всё её желания, вот она и привыкла командовать. Она сказала мне:
– Пойдём вот туда.
– Там кусты, – попыталась возразить я, – продираться придётся.
– Тогда вон туда! – твёрдо заявила Натуля. – Там только большие деревья и путь под гору. Идти легче!
Мы повернули в сторону. Вдруг Натуля побежала. Она решила, что под гору лучше бежать. Я за ней следом. Родители отстали. Слетев с довольно длинного склона, мы затормозили перед россыпью мелких камней. Вокруг крохотной полянки росли корявые деревья, а прямо перед нами возвышался огромный старый пень.
А на пне, свернувшись в пружину, высунув язык и гадко шипя, восседала гадюка!
Что это была гадюка, я поняла сразу, как только увидела её блестящую тёмную головку без единого жёлтого пятнышка.
Натуля попыталась подойти поближе, рассмотреть, ведь она была близорука и носила очки.
– Это уж? – спросила она.
– Это гадюка! – заорала я, – бежим! Сейчас прыгнет! А-а-а!
Мы побежали. Или полетели?
Говорят, что древний лесной бог Пан, козлоногий злой шалун, баловался тем, что насылал на древних греков мистический слепой ужас, впоследствии и прозванный «панический» или «паникой». Думаю теперь, что именно он, Пан, и подшутил над нами в тот погожий осенний день в лесу Уральских гор. А как иначе объяснить то, что произошло потом?
В дикой панике мы бросились к ближайшему стволу… До сего дня я не понимаю, как две полненькие девочки в мгновение ока смогли взлететь на нижнюю ветку раскоряченного старого дерева… Вот только что мы были на земле, а в следующее мгновение – обе уже на ветке! Не иначе как в нужный момент человек способен левитировать, ну, летать, по-простому. А как иначе объяснить, что после, когда подоспели родители, ни я, ни Натуля сами слезть с дерева не смогли. Высоко, да и ствол гладкий…
Так это и осталось тайной, как мы оказались на этом дереве…
Родители пошумели, поволновались, решили – пора назад.
А гадюка, да что гадюка. Перепугавшись, не меньше нашего, она скорее всего ускользнула меж камней, проклиная тот час, когда ей пришла в голову эта блажь – погреться на последнем осеннем солнышке перед тем, как вместе с другими уйти в глубокую нору на зимнюю спячку.
Так умеют люди летать?
6. Сентябрь, «Костёр» в дубраве. Прощай, пионерское лето!
Куда бежишь, тропинка милая?
Куда зовёшь, куда ведёшь?
А прямиком в детство…
Тёплая осень, почти лето… Прозрачный солнечный день звенит, и в воздухе колышется волшебное марево… Но что это? Арка из наклоненных друг ко другу деревьев? Арка-вход в заповедную часть леса?
Кто осмелится пройти под ней, тот увидит чудо?
Да?
Рискнём же! Осень ещё не золотая, но уже разноцветие листвы… Оголился подлесок… Стало далеко видно. Над головой глубоким голубым оком – небо солнечной осени.
И всё же, куда ведёт эта старая асфальтная дорога в заповедном лесу? И зачем в лесу она вообще была проложена? Да ещё в прошлом веке… Прихотливо изгибаясь, ведёт она нас всё глубже в лес.
Что там проглядывает между деревьев?
Что за здание чернеет провалами окон?
И почему сердце щемит вдруг тёплой грустью? Да, я догадываюсь, куда ведёт эта лесная дорога…
В моё школьное детство.
И воспоминания уже встают в душе.
Я вижу себя ребёнком, впервые привезённым на жестком и дребезжащем заводском автобусе вместе с другими детьми в летний пионерский лагерь «Костёр». Все дети в автобусе мне незнакомые, друг друга тоже не знают, сидят молча, исподтишка поглядывают друг на друга. Все немного волнуются: как там всё будет в пионерском лагере?
Немного грустно без мамы… Но и интересно! Всё же, впервые сама по себе, сама себе хозяйка!
Какой там будет отряд?
Обещали костёр в честь открытия лагеря, концерт, даже танцы!
Обожаю костёр!
«Ночью звёзды вдаль плывут по синим рекам…» Красивая песня, душа летит за ней!
Воодушевляюсь.
