Обычный человек

Стрелки часов на стене офиса переместились на полдесятого утра. Я стоял в холле и наливал кофе в почерневшую чашку. «Осталось всего восемь часов и тридцать минут» – подумал я и печально выдохнул, – «Время здесь ползет как черепаха».

Кругом сновали люди. Туда-сюда, туда-сюда. Серьезно, народ, откуда в вас столько энергии? Только продрали глаза и уже несутся заключать договора, продлевать поставки, таскать из кабинета в кабинет бумаги, звонить, убеждать, продавать, лизать жопы начальникам, раздавать указания, выполнять поручения, идти на повышения, уходить в отпуска… в общем жить какой-то ненастоящей жизнью, которую нам внушили, да так ловко, что мы другой жизни и не представляем.

Я стоял и смотрел красными от похмелья глазами на этих недолюдей, мутантов, что рождаются в чертогах огромных бизнес-центров, наполненных кипами бумаг формата А4, вонючего ковролина, бесконечного ряда столов с бесполезными перегородками, многофункциональными устройствами для размножения макулатуры и кулерами с водой из ближайшей колонки.

Но эти недолюди, казалось, не обращали на меня никакого внимания. Они скользили мимо меня, словно серые тени, исчезали и появлялись вновь, приняв новый облик.

Но ведь ты ничем от них не отличаешься. Ты такой же, как и все эти люди вокруг.

«Да! Так оно и есть! Я такой же мутант, но я хотя бы это осознаю и не боюсь признать!»

Я добавил в кофе сахар, тщательно размешал и поплелся к своему столу.

В этой компании я уже пять лет. Пять лет, вычеркнутых из жизни. Коту под хвост все мечты и надежды моей юности.

Главное ведь, что работа стабильная и зарплата неплохая.

«Ага, которой еле хватает до следующей получки. Засунь в свой вонючий зад эту стабильность! Жизнь проходит! Мы словно бессмертные растрачиваем жизнь на эту беготню по офисам вместо того, чтобы наслаждаться ею».

Но ведь нужны средства, чтобы было, на что наслаждаться жизнью.

«Вот тут ты прав, приятель. Ничего не поделаешь, приходится принять правила игры».

Я сел за стол, включил компьютер, стряхнул крошки с липкой клавиатуры и принялся пить свой кофе.

За пять лет работы в этой конторе, я вырос из менеджера в старшего менеджера. Зарплата как у обычного манагера, но обязанностей много больше. Приходиться курировать новеньких. Еще могут настучать по заднице за их плохие показатели, мол, хреново курируешь.

Почему я все еще не уволился из этого ненавистного мне места? Ответ прост: повышение.

Да, повышение. И не просто повышение, а мое, хоть и гипотетически возможное (а мои шансы очень высоки), но повышение.

Компания расширяется, открывают новый отдел продаж. И кого это, интересно, назначат его руководителем?

Правильно.

Тут в ярком свете софитов появляюсь на сцене я. Зал заполняют громкие аплодисменты. Народ скандирует: «Ты лучший», «Мы в тебя верили», «Ты показал всех этим уродам» и так далее.

Я сделал глоток паршивого кофе, который встал мне комом в горле. Мое лицо перекосило, отчего дала о себе знать головная боль. «Эй, алкаш ты про меня не забыл? Нехер нажираться посреди недели…»

Вы спросите, откуда я знаю, что меня повысят? Просто знаю и все. Птичка на хвосте принесла. Птичка по имени Макс, мой РОП.

Но в последнее время до меня начали доходить слухи, что на место РОПа появился еще один кандидат. Некто блондин, лет двадцати трех отроду, с идеально уложенными волосами, с маникюром на руках, в модных тряпках, с ярким румянцем на щеках, а самое главное с сопутствующим всегда и везде успехом во всех делах. А лицо у этого кандидата кукольное, словно снято с манекена и прилеплено к туловищу: ни морщинки, ни прыщика. По этому лицу так и хочется съездить чем-нибудь тяжелым. И я как раз сейчас смотрю на него.

Вылив остатки дерьмового кофе в урну, я непроизвольно (а может и специально) еще раз посмотрел в ту сторону, в которую последнее время смотрел очень уж часто. Этого блондина, причину моих бессониц, моих кошмаров (если удавалось уснуть) и, попросту, занозу в моей тощей заднице звали Владлен-всраться-самый-молодой-крутой-обаятельный-привлекательный-манагер-Григоренко.

Он пришел в компанию пять месяцев назад, но уже стал старшим менеджером.

Как только этот «я-у-мамы-самый-лучший» Владлен только поступил к нам на работу, он попал ко мне в команду. Сперва он мне даже понравился: за что бы он ни брался, все ему давалось легко.

Но потом…

Если я скажу, что мы стали друг друга недолюбливать, то этим не скажу ничего. Мы ненавидели друг друга всей душой. Нет, в открытую мы никогда не вступали в конфронтацию. Эта была скрытая война. И очень, очень жестокая война.

Если я высказывал свое мнение по какому-либо вопросу, то Владлен его оборачивал против меня. Ей богу, когда я что-то говорил, я чувствовал себя идиотом. И он это видел. Он читал это в моих глазах. Этот мелкий гнойный прыщ на моей заднице все понимал.

Также, все слова, что выскакивали из его рта, я видел стрелами в мою сторону. Слова, которые даже косвенно не могли относиться ко мне, я принимал на свой счет. Ничего не мог с собой поделать.

А еще по отделу ходили слухи, что он – один из этих…

Ну, вы поняли…

Пидор.

Поэтому время от времени в интранет постапают анонимные электронные письма с отредактированными в Photoshop фотографиями Владлена. А точнее его лицо, приделанное к геям порноактерам в самом разгаре съемочного процесса.

Бывает, какой-нибудь неуклюжий сотрудник проливает свой кофе Владлену на рубашку. Какая неудача! Затем прибегает из кухни с бумажными полотенцами, говорит, что он дико извиняется, а еще, что его явно кто-то толкнул.

А кто это мог быть?

Что за мерзавец такой?

И еще раз реверанс, ваш покорный слуга – Денис К.

Или как меня зовут коллеги – Ден.

***

– Здорово, Ден! – над моим столом склонилась здоровенная туша с мокрыми от пота подмышками, обдав меня нездоровым дыханием, – Идем сегодня?

Я только начал забывать про похмелье, а тут эта ходячая помойка. Желудок словно перевернулся на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси. Краем глаза я проверил на месте ли урна, если вдруг выпитый кофе захочет пойти погулять.

– Привет, Андрей! – ответил я.

Андрей-Туша был вполне неплохим парнем, на него можно было всегда положиться. Точнее, им можно было с легкостью манипулировать, потому, как он был туп как пробка. Еще он носил короткие брюки, едва достающие до носков, и стоптанные кроссовки. Он всегда ходил в одной рубашке, отчего она настолько провоняла пОтом, что этот запах не перебила бы даже толпа бездомных, снявших ботинки. Еще он курил, отчего у него были желтые зубы и нездоровое дыхание. Представьте себе этот букет ароматов: сперва раскрывается, как цветок под ярким солнцем, легкий запах пота, затем вы слышите нотки больного желудка, и закрывает композицию приятный, как дуновение летнего бриза, аромат пепельницы.

– Конечно, жду не дождусь, чтобы свалить отсюда, – я вновь посмотрел на часы.

Сегодня вечером мы устраиваем вечеринку в честь одного из стареньких манагеров по имени Алексей. Но все зовут его Алекс. Если быть точнее, то вечеринка эта в честь его женитьбы. На ком он женится – одному Богу известно, и мне плевать. Хорошая тусовка – вот что действительно меня интересует. Тусовка, на которой можно нажраться в стельку, а затем набить пару морд. Или хотя бы одну – я машинально посмотрел в сторону Владлена Григоренко.

– Сраный мудак, – процедил я сквозь зубы.

Андрей–Туша проследил за моим взглядом:

– Он тоже пойдет.

Григоренко сидел за своим столом и что-то печатал, быстро перебирая пальцами по клавиатуре, совершенно на нее не глядя. Идеальная осанка, взгляд зубрилы. Так и хочется запустить в него своим монитором.

– Да, видимо мама разрешила.

– Послушай, – Андрей-Туша наклонился ко мне еще ближе, и дыхнул мне в лицо, от чего меня действительно чуть не вырвало: глаза налились кровью, но я удержал содержимое желудка, – Мне нужен твой совет.

– Валяй, – я сделал вид, будто что-то ищу в ящике своего стола, на самом деле я уклонялся от потоков скверного запаха из его рта, – Я весь – внимание.

– Один из вас, ты или Влад, станет руководителем…

Я бросил на него злобный взгляд, отчего Андрей-Туша немного опешил.

– Ты понимаешь, о чем я, кто «их» знает? – Он указал пальцем вверх, словно говорил о греческих богах, а не вышестоящем руководстве. – Григоренко так быстро вырос в отделе, что, однако очень странно, – Пытался оправдаться Туша, – Так вот о чем я? Думаешь, стоит подать заявку на старшего. Вывезу коляску? Как считаешь?

Я начал подбирать в голове ответ, который быстрее бы избавил меня от этого вонючки:

– Сказать честно? – спросил я его.

– Да, – он наклонился еще ближе, положив свои жирные сиськи на мой монитор так, что через пространство между пуговицами рубашки показались складки жира. Мне показалось даже, что я увидел, как на мониторе остались сальные пятна.

– Андрюха, если меня возьмут в РОПы, я буду рекомендовать именно тебя. Из всех манагеров ты один тянешь на роль старшего. А пока иди и покажи, на что ты способен, перевыполни план на миллион процентов!

От приторности моих слов меня затошнило. Буквально!

Оттолкнув Андрея-Тушу в сторону, я рванул к выходу. Расстояние до двери я преодолел одним прыжком, затем, оказавшись в коридоре, я прикрыл рот рукой и побежал в туалет. Я почувствовал, как сквозь пальцы, которыми я прижал рот, просачивается блевотина. До туалета осталось примерно четыре метра.

Я вбежал в туалет, чуть не выломав дверь с петель. Дернул ручку первой кабинки – закрыто. «В этом толчке постоянно кто-то срет» – подумал я, одновременно дергая ручку второй кабинки и осознавая, что больше не могу сдерживать рвотные позывы.

Какая-то бордовая жидкость выплеснулась из меня толстой струей. Дверь открыть я успел, да. Но, оказалось, что я ее не просто открыл, но выломал (на пол со звоном упала щеколда), а на унитазе мирно восседал какой-то чувак.

Так вот, эта бордовая блевотина покрыла беднягу с головы до пят. Сидящий на унитазе парень пребывал в шоковом состоянии.

Представьте себя на его месте. Вот вы сидите, делаете свои дела, никого не трогаете, неожиданно распахивается дверь, и вас окатывают какой-то непонятно субстанцией. Через секунду вы осознаете, что это за субстанция, но от этого вам ни капли не легче.

– Пардон. – Я закрыл дверь в кабинку, оставив бедолагу в покое.

***

– Хреново ты выглядишь, однако.

Я сидел в кабинете у Макса, моего РОПа, подперев голову рукой.

– Что-то съел не то? – Макс сделал озабоченный вид.

– Наверно, – обреченно сказал я.

РОП встал из-за стола, подошел к панорамному окну, из которого открывался прекрасный вид на вонючий и грязный город. Макс был немцем по национальности, о чем свидетельствовала его фамилия – Шефер, но его родители родились в России, поэтому он был обрусевшим уже окончательно. Иногда он, конечно, любил ввернуть какое-нибудь немецкое словечко в разговор, но на этом все и ограничивалось.

Он был единственным человеком в этой конторе, кто не действовал мне на нервы. Я уважал его за его человеческие качества. Макс был чутким к боли других, через чур чутким. Зато как РОП, Шефер был полный ноль. Такого олуха еще надо было поискать. На нем ездили все кому ни лень.

– Иди-ка ты домой лучше, отлежись денек-другой.

– Макс, но как же…, – попытался прервать его я. Завтра должны были подвести итоги квартала на общем собрании, а вместе с этим объявили бы новость об открытии нового отдела и его руководителе, то есть обо мне. Во всяком случае, я на это надеялся.

– Здоровье важнее. – РОП понял, что я хочу сказать. – Послушай, Ден. Это место за тобой, если все будет зависеть от моего голоса, то оно за тобой. К слову, «вышестоящие» могут решить этот вопрос и без общего собрания. Но я думаю лучшего кандидата, чем ты им не найти.

– Спасибо, Макс, – сказал я, поднимаясь с места, – Будем надеяться, что они не повысят Григоренко.

РОП сделал вид, что не услышал моей последней фразы.

– Битте. Выходи послезавтра, думаю, за два дня оклемаешься.

Я направился в сторону выхода из кабинета.

– Если что, Ден, бери больничный, – бросил в след РОП, – иначе «вышестоящие» спросят, где тебя черти носят. Придется вычитать из оклада.

– Хорошо. – Я махнул Шеферу на прощание рукой и вышел в коридор, вновь попав в этот водоворот картонной, неправильной жизни.

Серые тени проходили мимо меня, совершенно меня не замечая.

Ощущение, что этот мир ненастоящий не покидало меня и на парковке, когда я садился в автомобиль. Не покидало даже, когда какой-то хрен чуть не въехал в меня на своей жестяной банке, сдавая назад.

– Разуй глаза, тупая скотина, – процедил я сквозь зубы и посигналил. Было бы у меня больше сил, я бы вытащил этого барана из его колымаги и отдубасил бы так, что он мог бы управлять только инвалидной коляской.

Объезжая автомобиль, я злобно покосился на водителя – за рулем сидел какой-то забитый очкарик. Я мотнул головой из стороны в сторону в знак того, что не понимаю, как такое ущербное существо вообще не боится выходить по утрам из дома.

Но в этот же момент я подумал о том, что этот ненастоящий мир настолько жесток, что людям абсолютно стало плевать на других людей. Один для другого стал декорацией, двигающимся манекеном, у которого не было детства, мечтаний, друзей, любви. Он появился перед тобой и исчез, словно его и не было.

Эти мысли меня успокоили, и мне даже стало немного жаль того очкарика на парковке.

Но я быстро отбросил сантименты, вспомнив о разговоре в кабинете Макса Шефера. Мой РОП тот еще лопух. «Что-то съел не то?» – передразнил я его, скорчив характерную гримасу. Да, мать твою, съел литр виски на ужин. По вторникам я обычно ужинаю Гуветси или Ризотто, но ни того ни другого в холодильнике я не нашел, поэтому решил перекусить тем, что было в мини-баре.

Приехав домой, я выпил немного виски и плюхнулся лицом в диван. Через минуту я уже спал.

***

У бара, где мы устраивали вечеринку для старого манагера Алекса, было очень людно. С божьей помощью отыскав свободное место на парковке, и поставив на сигнализацию свой Форд, я двинулся к входу. Хостес, миловидная мадам, мне сообщила, что мероприятие закрытое.

– Да, я знаю, проверьте списки, меня зовут Денис К.

Попав внутрь, я первым делом двинулся к барной стойке, рядом с которой уже толпились наши ребята.

– Как здоровье, Ден? – Спросил меня один из них.

– Сейчас поправим. – Бросил я ему.

– Будьте добры, двойной Джек, – Обратился я к бармену.

Парни обсуждали план мероприятия. Мне было абсолютно плевать, я сделал глоток горького напитка шотландских богов, и почувствовал, как настроение идет в гору. Тепло разлилось внутри меня, а в голове появился приятный дурман.

– Насколько я вижу, все в сборе? – Один из парней, взяв инициативу на себя, обвел взглядом собравшихся, – В общем, план таков: Алекс заходит, мы поднимаем его на руки, несем к столу. Андрей, держи крепче, и руки протри, они у тебя вечно потные…

– Они у него потные, – Подхватил парень с кружкой пива в руке, – Потому что он постоянно натирает ими своего петушка.

Речь шла об Андрее-Туше, который стоял вместе со всеми возле барной стойки в своих коротких брюках.

– У тебя проблемы? – Андрей-Туша бросил злобный взгляд на оппонента, но вышло это настолько комично, что второй загоготал, как гусь. Его смех никто не поддержал. Он спрятал взгляд в стакан с пивом и сделал глоток.

– Да, да, да, – Сказал кто-то из собравшихся, – Уже сто раз обсуждали. Самое главное, ребята, это кульминация вечера.

– А что будет? – Спросил Андрей-Туша, забыв об оппоненте, оскорбившем его.

– Андрей, тебе на такое нельзя смотреть, – Вновь подал голос парень с пивом в руке, – Женщины будут раздеваться. Ты хоть раз в жизни видел сиськи?

Теперь все громко засмеялись. Андрей-Туша вновь нахмурил брови.

– Я сейчас не про твои дыньки, Андрюха, – Не унимался парень с пивом, – А про женскую обнаженную грудь. Видел хотя бы сиськи своей матери?

– Нет, – ответил Андрей. Ему явно не нравился разговор, но он продолжал обреченно стоять.

– А когда был маленький? Она же тебя кормила грудью, тогда-то ты видел ее сиськи? – Парень со стаканом пива вытер слезы, что текли от смеха, свободной рукой.

Андрей-Туша закатил глаза, показывая, что ему не по душе такого рода разговоры. В этот момент его щеки по цвету напоминали свеклу.

– Нет, я был слепой.

На миг смех прекратился. Парень с пивом в руке удивленно посмотрел на Андрея:

– То есть ты родился слепым, а потом прозрел?

– Нет, – Ответил Туша, – Все люди слепые сначала, потом у них открываются глаза, ты не знал что-ли? Как у котят.

Новая волна смеха прокатилась вдоль барной стойки.

– Идиот, – Сквозь смех крикнул парень с пивом, – Я сейчас обоссусь от…

Но он не успел договорить фразу, так как ему прилетел удар в челюсть. Стакан с пивом выпал из его рук, и сам он последовал за ним, свалившись под барную стойку между двух стульев. Андрей-Туша оседлал его сверху и начал молотить своими кулачищами по лицу оппонента.

Несколько парней попытались оторвать Андрея от бедолаги. Через какое-то время им это удалось. У второго шла кровь носом, но ничего серьезного.

– Так, ладно, успокоились. Леха скоро придет…

Разговор вернулся в прежнее русло. Парень с пивом вытер нос салфеткой, а над Андреем-Тушей больше не смеялись.

Допив виски, я повернулся на стуле в противоположную от стойки сторону, словно знал, что чья-то пара глаз сверлит мою спину. Я не ошибся – за дальним столом в компании девчонок сидел Влад.

«Дамский угодник, чтоб тебя…»

Влад, казалось, меня не заметил, но я знал этот трюк. Гребаный петух секунду назад сверлил меня взглядом, жопой чую. Самодовольная ухмылка застыла на этом гладковыбритом лице. Он рассказывал что-то веселое – девчонки смеялись от души. Он сделал глоток и медленно перевел свой волчий взгляд на меня.

Я сделал характерный жест, имитируя пистолетный выстрел. Влад поднял бокал с каким-то бабским коктейлем, приветствуя меня.

– Ден, – ко мне подошел Андрей–Туша, – Ты нам нужен, Алекс идет, погнали.

Мы подняли Леху, когда тот вошел. Все встали со своих мест и громко приветствовали его. Мы несколько раз даже его подкинули, чуть не уронив, но все прошло без эксцессов.

Алкоголь тек рекой: пиво, водка, виски, коньяк, коктейли и другая дрянь.

Что может быть уморительнее наблюдать, как напивается какой-нибудь тип, с которым ты и словом не обмолвился за все время работы в компании? И вдруг для него ты становишься или «братаном» или «дружищем», и он без тебя жить не может. Он клянется тебе, что ты самый крутой перец, какого он знает. Но когда наступает завтра, и ты встречаешь его где-нибудь в коридоре, он вдруг разворачивается на полпути, делая вид, будто что-то забыл, или ныряет в первую попавшуюся открытую дверь. А если тебе везет, и ты настигаешь его врасплох, то он проходит мимо тебя, быстренько уткнувшись в смартфон.

К барной стойке примыкала небольшая сцена, которая использовалась для выступлений кавер-групп, а также караоке-вечеров. Сегодня на эту сцену выходили по очереди коллеги, говорили тосты и поднимали бокалы за счастье Алекса и его невесты. В тот момент, когда на сцене появился мой РОП Макс Шефер, я решил лишний раз перед ним не светиться, и ретировался.

Хотя, кого я обманываю? Я ушел потому, что у меня попросту не было настроения. Искусственная жизнь накрыла волной последний островок моего счастья. Я перестал радоваться и таким вещам, как хорошая тусовка.

Я сел в машину, завел двигатель, но не тронулся с места.

«Какого черта со мной происходит? Так ли важна эта должность, чтобы за нее рвать жопу? Или причина кроется в этом мудаке Владе? Да хрен на него, Макс обещал мне, что место за мной».

А если по каким-то неведомым причинам сделают РОПом Влада?

«Тогда пиши пропало».

Не ты ли говорил, что устал от всей этой картонной жизни? Что нужно что-то менять?

«Да…

…возможно…

…менять.

Но как? И на что менять? Я привык к этой ненастоящей жизни, как бы ее ненавидел. Трансформация завершена.

Что-то менять.

Черт, мне уже не восемнадцать лет. Я не в том возрасте, когда можно быть в «поисках себя», экспериментировать с работой и образом жизни и раз за разом начинать все сначала. Я попросту сложу руки и буду обрастать паутиной, пока не помру от голода или жажды».

Ок, сынок, тогда кем ты хочешь стать, когда вырастишь?

«Никем. Какой смысл вообще хотеть чего-то и стремиться к чему-то. Все мы придем к одному финалу. Что король, что пешка, все отправятся в одну коробку после игры».

Тогда делай хоть что-то сейчас в рамках того, что имеешь, а не ной.

***

Дверь бара распахнулась, и из нее вышел знакомый до боли силуэт. Я вгляделся лучше. Прочистил дворниками лобовое стекло. Через дорогу, сильно качаясь из стороны в сторону, шел сам «крутой-манагер-мама-мной-гордится» Влад Григоренко.

– Куда это мы направились? – спросил я вслух, выехал с парковки на дорогу и двинулся следом за ним.

Шел он медленно, и мне приходилось то и дело съезжать с дороги, останавливаться на обочине, чтобы он не заподозрил неладное.

В какой-то момент этот мудень чуть не упал, но в последний момент все же ухватился за стену дома. Судя по всему, такой неопытный организм оказался слаб даже для бабских коктейлей.

Но почему никто не пошел его провожать? Он же вдрызг пьян?

Могу лишь догадываться, что в баре он пытался не подавать виду, что пьян, но почувствовав, что все-таки подходит к рубежу, быстренько юркнул на выход. А завтра выйдет на работу, как ни в чем не бывало. Молодой организм практически не ощущает интоксикации.

Григоренко, казалось, шел по центральной улице дня два, хотя прошло минут двадцать. Наконец, он свернул в проулок, где тротуар и проезжая часть стали одним целым. Я последовал за ним, естественно, держа приличную дистанцию.

Час был хоть и не совсем поздний, но на улице практически не было ни души. Когда жилые дома закончились, и мы попали на территорию производственных предприятий, я на всякий случай погасил свет фар, оставив габаритные огни.

– Зачем он вообще сюда идет? Он на фабрике живет что-ли? – удивился я вслух.

Влад неожиданно остановился, словно почуял, что за ним следят. Он начал поворачиваться в мою сторону. Я же медленно, но верно приближался к нему на своем Форде.

Наконец, Влад полностью повернулся в мою сторону. Теперь он твердо стоял на ногах, словно все это время он только делал вид, что в стельку пьян. Мне стало не по себе. Казалось, он знает, кто сидит на месте водителя в этой машине с выключенными фарами.

Я остановился. Поставил автомобиль на ручной тормоз. Сердце бешено колотилось в груди, отдавая стуком в висках. Руки, держащие руль, стали ватными. Страх проник в каждую пору моего тела.

«Что я собираюсь делать? Выйти поговорить?»

Бред собачий.

«Ситуация неловкая. Развернуться и уехать?»

Вполне себе выход.

Но мои руки были со мной не согласны. Страх приковал их к рулю.

Какое-то другое чувство было готово вытеснить страх. Это чувство, словно затаившийся хищник ждало, когда жертва слишком близко подойдет к опасному участку, так чтобы одним рывком вцепиться зубами в ее шею. Жертва не успеет ничего понять, она не имеет ни малейшего шанса на спасение.

Именно таким образом невероятной силы ярость просто вытеснила остатки каких-либо других моих чувств, перекусив им глотку.

Руки вновь налились силой, теперь они вцепились в руль так, что побелели костяшки пальцев.

Естественно, в момент, когда вы находитесь в плену таких сильных эмоций, как ярость, ваша рациональная составляющая предпочитает не встревать в спор, а избегая конфликта, собирает чемодан, и сваливает, чтобы перекантоваться в каком-нибудь безопасном месте.

Влад стоял в доброй сотне метров от меня. Он не мог видеть моего лица. Черт, да он даже не смог бы разглядеть какой тип кузова у авто в этой темноте, но богом клянусь, он знал, что это я.

Знал!

Знал точно так же, как и знал о том, что все эти забавные трюки с гей-порно рассылками и прочие трюки делал тоже я.

Кроме нас двоих на этом узком участке дороги не было никого.

По левой стороне расположился длинный ряд гаражей. С правой стороны – бетонный забор. За ним какое-то предприятие, которое в этот час уже не работало.

Так как мое рацио поспешно катапультировалось и эмоции взяли управление сложным устройством моего тела, то я не отдавал себе отчета в том, что произошло потом.