скачать книгу бесплатно
– Володька? Ты что ль? А кто с тобой? Лёнька?
– Здорово, дед Ефим!
– Здорово! – дед отступил чуть назад, пропуская вошедших, и закрыл дверь.
Зажёгся свет, и Володя бегло оглядел помещение. На столе возле чайника стояли две железные кружки. Играл радиоприёмник.
– Ты что, один? – спросил Рева.
– Нет, – ответил дед. – Сейчас Михалыч придёт. Он по нужде отошёл.
– Мне тоже надо в кустики, – Мезенцев вышел на улицу.
Володя постоял с минуту.
– Слушай, дед Ефим, – сказал он, – Мне бокс открыть надо. Хочу туда наш старенький автобус загнать.
– Зачем?
– Понимаешь, наш завгар дал мне партзадание: отремонтировать его к понедельнику. Тогда он меня в передовики выдвинет!
– Да ну? Правда? – удивился дед. – А чего ж на ночь глядя? Завтра приходи. Хоть целый день возись! И светло, днём-то!
– Знаю, дед, рад бы, да не могу. Завтра с девушкой встречаюсь. Билеты в цирк купил. Не хотелось бы встречу отменять!
– Да-да, верно, не надо отменять, – важно сказал сторож, – Это дело такое! Я знаю! Сам, бывало, на работе задерживался, но на свидания с девками – строго по расписанию! Этому нужно время уделять обязательно! А на что нам молодость даётся? Хе-хе! Работа – что? Работать ты всю жизнь будешь. А молодость – это, я скажу тебе, Володька, пора короткая. Не успеешь оглянуться, а она прошла уже. Нельзя её упускать! Веселись, радуйся, гуляй до зари, пока сил в тебе много! Но, конечно, и слишком переутруждать себя не стоит. Гм, да. Ну, ты понял. В-общем, ступай! Ключи у тебя есть? А фонарик дать? Бери. Сейчас, он в ящике стола у меня лежал. Где же он? Куда, окаянный подевался? Может, Михалыч забрал? Эх, гм… А! Вот он! В кармане куртки у меня! Хе-хе! Держи, Володька!
Получив от деда Ефима фонарик, Рева направился к гаражам. «ГАЗон» стоял на улице рядом с полуразобранными машинами. Уже было темно, но, к счастью, старенький автобус освещался светом фонаря на столбе. Володя открыл капот. Первое, что бросилось ему в глаза, так это отсутствие аккумулятора. Причём, это Володю нисколько не удивило. Даже, если бы его никто и не снял, он всё равно здесь не использовался и потихоньку разряжался бы. Рева отправился в бокс. Те несколько аккумуляторов, которые он там нашел, были либо разряжены, либо вовсе непригодны. Пришлось пойти к своему самосвалу. Володя открыл его, залез в кабину, завёл двигатель, погазовал, прогревая его, затем подъехал к автобусу. Подошёл Лёнька. Вскоре снятый с самосвала аккумулятор уже стоял на новом рабочем месте. Попытка запустить «движок» с его помощью не увенчалась успехом.
– Ну, что? Не ладится? – послышался голос Мезенцева из темноты.
Он вывернул свечи. Конечно, они были в нагаре, но всё равно должны работать! Зачистив на них контакты, он поставил их назад. Попробовали завести – результат прежний.
Володя вздохнул, не зная, что предпринять. Раздумывая над тем, в чём могла быть загвоздка, он с досадой смотрел на стрелки на приборах, затем включил фары. Оказалось, работал только ближний свет. Но это ещё терпимо. Пощёлкал поворотниками. Передние работают, Лёнька пошёл посмотреть задние. Один тоже «моргает», а другой и проверять не надо – он разбит. «Нужно хотя бы лампочку найти и поставить», – подумал Рева. Это оказалось делом недолгим. Причём, найти оказалось сложнее, чем поставить. Потом Володя надавил педаль тормоза. Снова Лёнька пошёл назад посмотреть – стоп-сигналы горели. И то хорошо!
Оставалось дело за малым – завести «движок». Проверили контакты на трамблёре, провода заменили. Всё бесполезно: заводиться автобус не желал.
– Ёлки-моталки! – Володя с досадой покачал головой. – Да что мы мучаемся? Ставлю назад аккумулятор, сбрасываю лом и баста!
– Столько провозились и напрасно? Что-то ты быстро сдался. Не унывай! Время ещё есть.
Володя посмотрел в сторону Лёньки.
– Что ёжишься? Замёрз? А ты погрейся – ручку покрути! – предложил ему Ревень.
Тот взял изогнутую рукоять, просунул её в отверстие бампера и, уперев в храповик коленвала, зафиксировал.
– Готов? – спросил Володя.
– Давай!
Прокручивая коленвал ручкой, Лёнька пытался старым дедовским методом оживить мотор. Володя в это время ключом запускал стартер и жал ногой на педаль газа. Давно спавший двигатель, видимо, почувствовав, что взялись за него серьёзно, начал понемногу просыпаться. Однако он не хотел поддаваться сразу. Недовольно и жалобно он будто стонал с каждой «прокруткой», как пьяный мужик, которого пытаются разбудить.
Всё же удача на миг улыбнулась им: капризный мотор затарахтел. Но едва появились довольные улыбки на лицах парней, как он, зачихав и закашляв, как старый дед, заглох. Матерная брань была ему ответом за бесполезные старания и обманутые надежды.
– Лёнька! – решительно заявил Володя. – Подгоняй сюда свой кран!
Сказано это было таким твёрдым тоном, что Мезенцев и не подумал возражать. Он ушёл и вскоре подъехал на машине. Ребята подцепили к ней автобус на буксир и начали возить его по территории. Двигатель загудел, и Володя посигналил Лёньке, чтобы тот остановился.
– Ну, что? – подбежал Мезенцев.
– Неустойчиво работает, – мрачно сказал Ревень. – Холостые обороты не держит. Того и гляди: заглохнет! Сейчас загоню его в бокс. Надо карбюратор смотреть.
Последующие два часа они возились с карбюратором, перебрав его едва ли не до винтика, доливали масло в двигатель и воду в радиатор, смеялись и шутили, и чуть не поругались. Двигатель автобуса теперь заводился, но работал всё же не очень устойчиво. Было около половины третьего ночи. Лёнька уехал за Сидоровым.
Володя достал сигарету и закурил. Ночь стояла ясная. На небе светили звёзды. Было тихо и прохладно. Рева чувствовал усталость. Хотелось спать. Сделав несколько затяжек, он затушил сигарету и полез в автобус. Устроившись поудобнее на сиденье, он накрылся телогрейкой и задремал.
Проснулся он, услышав, как открылась дверь. Протерев глаза, Володя разглядел Лёньку. Тот был один.
– Ты здесь? – спросил Мезенцев, вглядываясь в темноту.
– Да. А где Васька?
– А нет Васьки! – тот устало сел на пассажирское место.
– Как нет? Не приехал? Отказался, да?
Лёнька, не глядя на Володю, с расстроенным видом махнул рукой.
– Мне вообще вначале никто не открывал. Конечно, время позднее, но мы же договорились! – сказал он. – Потом меня жена не впускала. «Спит он!» – мне говорит. Я ей: «Буди!» Хотела перед носом дверь закрыть. А я вовремя ногу поставил. Потом захожу, её отодвигаю в сторону и к этому подхожу. А он дрыхнет. Перегар на всю комнату. Начинаю толкать – бесполезно. Только мычит что-то. Он, видать, не поверил, что мы автобус сделаем, и нажрался, как свинья. Голову только поднял и опять уронил. Я спрашиваю: «Где техпаспорт!» Он на гардероб рукой махнул. Я нашёл его куртку, достаю документ. А эта его стерва развизжалась: «Ты чего тут хозяйничаешь? По вещам лазишь? Сейчас милицию вызову!» Конечно, я понаглел немного. Показываю ей техпаспорт прямо перед носом и говорю: «Завтра верну!»
Володя засмеялся, представив себе эту комичную ситуацию.
– Чего ржёшь? Что делать будем? – спросил Лёнька. – Обратно аккумулятор на самосвал ставить и лом скидывать уже времени нет. Ехать надо. У тебя хоть категория на автобусы открыта?
– Сейчас откроем, – весело сказал Рева. – Что же, мы зря здесь полночи торчали? Подарок этому засранцу Васе сделали, починили его автобус. Если кому рассказать – засмеют.
– Ладно, – усмехнулся Лёнька, – Я эту кашу заварил, я и поведу.
– Перестань, вместе ковырялись и пропадать, если что, будем оба. Баранку крутим по очереди: вначале ты до деревни, а когда баб заберём, я сменю. А сейчас вздремну чуток.
Однако на выезде их ожидал неприятный сюрприз. Вахтёр Михалыч, напарник деда Ефима оказался дядькой несговорчивым. Он наотрез отказался открывать ворота и выпускать машину без путёвки. Более того, он подошёл к автобусу и потребовал поставить его на место.
– Да, брось! Отопри! – уговаривал его Лёнька, – Всю ночь ремонтировали! Надо же проверить его на ходу!
– Нельзя! Не положено! – Михалыч был неумолим – настоящий партиец старой закваски.
Вся затея на глазах начинала рушиться. А на что, собственно, они рассчитывали? На добродушие деда Ефима? Откуда только взялся этот Михалыч в самый неподходящий момент? До этого его и не видно было. Как сторожевой пёс! Так он никакую машину не выпустит. Не только автобус.
– Ну, ты же нас знаешь! – крикнул ему Володя. – Хочешь, мы расписку напишем?
– Не надо мне никакой вашей расписки! Не положено, говорю, и всё! Знаю я вас! Сейчас за воротами бензин себе в канистру сольёте или поснимаете что-нибудь! Нет уж. Дудки!
«Вот ведь пень старый! – подумал с досадой Рева. – С завгаром нашим, видать, из одной люльки!»
– А ты позвони Сергею Степанычу, – сказал Володе Лёнька, незаметно моргнув глазом, – Пусть сам ему скажет. Он спит сейчас, а спросонья ох, как рассердится!
– Что я буду его беспокоить? – старался подыграть Рева. – Товарищ Каблучков придёт сам в понедельник, и будет разбираться, почему не выполнили его указание.
– Как знаешь, а я пошёл в туалет.
Вахтёр занервничал:
– Меня никто не предупреждал! А ваш завгар мне не начальник!
Но, несмотря на сомнения, охватившие его, Михалыч отступать не собирался.
Володя продолжал:
– Да пойми ты: как он выпишет путёвку, если не знает наверняка, починят автобус или нет? Родственников его нужно к поезду отвезти рано утром. Он сам лично попросил. Какая тебе нахрен путёвка? Торчал бы я здесь? Оно мне надо?
Тот с недоверчивым видом молчал и упорно качал головой:
– Не знаю ничего. Никаких распоряжений не поступало. Звоните ему, если хотите. Пусть берёт это под свою ответственность.
Неожиданно прибежал Лёнька с ошалелым видом:
– В электрощитовой дым! Скорее! Где огнетушитель?
Несколько секунд Рева с Михалычем смотрели на него. Потом, как по команде, не говоря ни слова, помчались за ним. Володя побежал быстрее Михалыча, но Лёнька споткнулся и едва не упал ему под ноги, ухватившись за локоть Ревеня. Володя на бегу подхватил товарища, но вдруг Лёнька остановил его и крикнул:
– Беги за ведром и лопатой!
Рева бросился к пожарному щиту. Он схватил лопату с ведром и остановился. «В ведро же надо воды набрать! – мелькнула у него мысль. – Но тогда зачем лопата?» Тут его взгляд упал на красный деревянный ящик с надписью: «Песок». Лопатой он сбил с ящика замок и открыл его. Песок оказался слипшимся от дождя и твёрдым. Выкопав несколько комков, Володя побросал их в ведро.
– Ты ещё здесь? – подбежал к нему Лёнька. – Беги ворота открывать! Времени нет совсем!
– Какие ворота? А тушить?
– Балда! – воскликнул Мезенцев. – Я нарочно этот пожар придумал! Я просто так, что ли тебя за руку дёргал? А ты нёсся, как угорелый. Да брось ты эту лопату! Что вцепился в неё?
Рева бросил инструмент и устремился вслед за Лёнькой.
– А где Михалыч? – крикнул ему Володя, не останавливаясь.
Тот, не оглядываясь, махнул рукой:
– Я его там запер.
Рева открыл ворота, выпустил Лёньку на автобусе, затем разбудил спящего на кушетке деда Ефима.
– Дед Ефим, закрой дверь за мной, мы уходим.
– А Михалыч где? – недовольно спросил тот, протирая глаза.
– Наверное, по нужде отошёл.
– Да что же он туда зачастил? Весь сортир, небось, загадил? – ворчал дед. – Охота ведь вам будить старика! Подождали бы его.
Он стал одевать сапоги.
– Автобус сделали, что ль? – спросил он.
– Да, – сказал Володя, – Теперь выспаться надо. К свиданию нужно выглядеть отдохнувшим!
– Хе-хе! – засмеялся дед. – Правильно, Володька! Молодец!
Выбежав из проходной на улицу, Рева догнал ожидавший его неподалёку автобус и залез в него:
– Всё, погнали!
Володя улёгся на то же сиденье в салоне, на котором недавно спал, и попытался заснуть.
Глава 9
Спустя полчаса они подъехали к дому тётки-учительницы. Всё было тихо. Лёнька дал короткий сигнал, потом выскочил из автобуса и прошёл во двор. Небо начинало светлеть. Первые проблески утра слабо пробивались сквозь тёмную синеву облаков. Было уже почти шесть часов. Мезенцев постучал в окно, затем прильнул к нему вплотную лицом, пытаясь разглядеть хоть какое-то движение внутри.
Вдруг дверь отворилась, и появились женщины, уже одетые и с сумками в руках. Они полушёпотом поздоровались с Лёнькой, и пошли за ним к автобусу.
Легкая дымка тумана окутывала безлюдные улицы. Через полчаса переулками доехали до морга. Дежурный узнал женщин, вероятно, с ним обговорили заранее столь ранний приезд.
Ленька разбудил заснувшего на заднем сиденье Володю.
– Пойдём, – тихо сказал он, – Гроб притащим.
Утренний холод прогнал сон. Когда все вновь залезли в автобус, Рева, как и договаривались, сел за руль. В церковь ехали молча. В Никольское приехали в начале восьмого. Батюшка уже был на месте. Но отпевать начал только после службы, которая длилась часа полтора.
Во время заупокойной Володя стоял в сторонке чуть сзади. Ленька остался в автобусе и, вероятно, спал. Вполуха Рева слушал молитвы священника, которые читались вполголоса, и были ему непонятны. Он не помнил, когда был в церкви в последний раз. Наверное, это было давно, в детстве. В памяти всплыл образ покойной матери. Ее не отпевали. А со времени похорон на ее могиле он и был то всего пару раз. «Вот каков ее единственный сын! – подумалось ему. – Но что ей теперь до моих посещений?» Хождение на кладбища казались ему какими-то старыми предрассудками ворчливых и вечно недовольных бабок. Они и ходили туда, наверно, только чтоб поглазеть друг на друга. По его мнению, многими из них двигала скорее не память к усопшим, а некая привычка, ритуальная обязанность навестить «почивших» родственников по праздникам лишь потому, что все так делали, и это было правильно, а почему и зачем – не их ума дело! А в то же самое время многие живые родственники оставались без внимания и участия с их стороны, хотя возможно и не всегда нуждались в нем. Обычно люди начинают вызывать жалость и сочувствие, когда они уже умерли, и это сочувствие им уже ни к чему. А пока были живы, терпели к себе совсем другое отношение. Сами ведь помрете когда-нибудь, старые лицемерки!
Его мысли прервал всхлип молодой девушки. «Вот ее, правда, жаль, – подумал Рева. – И паренька. Молодой ведь ещё, двадцати нет, наверно!» Это как-то не укладывалось в его голове. Ведь у него все только начиналось! Студент, будущий геолог! Впереди еще столько дорог, блестящих перспектив! И все в один миг рухнуло. Как будто затоптан на клумбе едва распустившийся бутон красивого цветка. А если б не он, лежать бы ему на этом месте! Почему же он, без семьи и образования, без особых перспектив остался жив?
Глаза его увлажнились и, дабы не выдать невольной слезы, Володя вышел на улицу и сел на скамейку. Достал сигарету по привычке.
– А вот курить здесь негоже, Володя, – вдруг раздался рядом чей-то голос.
Рева поднял голову и в недоумении разглядывал откуда-то возникшего старичка в подряснике. Лицо его было ему незнакомо. Поэтому еще удивительнее было то, что тот назвал Володю по имени.
Маленький старичок с редеющей седой бородкой и каким-то глубоким проникновенным взглядом добрых карих глаз понимающе покачал головой:
