Век короткой вражды

– Я против! – завопил дворецкий.

– Отлично! – обрадовался я. – Выходит, ты, Каспер, не такой уж и неуязвимый. Потому мы сделаем вот так…

Прежде чем дворецкий успел опомниться, я метнулся к нему и обвёл мелом на полу большой круг.

– Отсюда тебе не вырваться! – удовлетворённо заявил я. – Эта преграда удержала под сотню упырей с вурдалаками, и ещё одну ведьму! А уж одного полудохлого призрака – удержит тем более.

– Врёшь! – выкрикнул дворецкий, всмотрелся в меня – и побледнел, отшатнувшись.

– Да чтоб мне провалиться! – клятвенно пообещал я. – Лично это видел, своими собственными глазами. И в книгах об этом читал у Гоголя.

– А-а-а! – дворецкий ринулся ко мне, но налетел на невидимую стену, и принялся метаться внутри пленившего его цилиндра, словно диаграмма осциллографа. – Ты не врёшь!

– Счастливо оставаться, Каспер, – я шуточно отсалютовал дворецкому мечом. – Мы пойдём, пообщаемся с твоим хозяином, а ты пока тут посиди и подумай о своём поведении!

– Как тебе это удалось? – негромко спросил Вьюн, догнав меня посреди лестницы, ведущей на второй этаж. – Справиться с призраком очень непросто. Обзавестись личным призраком удаётся крайне редко, но уж если удалось… Нет стражи надежнее призрака. Его нельзя подкупить, запугать или убить. Он не спит, не ест и не отвлекается. Чтобы от него избавиться, нужно приглашать специально обученного экзорциста, заламывающего за свои услуги адские деньги! А ты сам справился. Неужели ты ещё и колдун?

– Вера, – тихо ответил я. – Вы же сами сказали – призрак бросает предметы, потому что верит в свою способность их швырять. Но именно поэтому он не может пересечь круг, если верит, что круг его не пропустит. Вера призрака обращена против него самого.

– Толково придумано! – хором восхитились стражники.

А Кси промолчала.

Хотя я так надеялся получить от неё хоть малейший знак, хотя бы намёк, или даже тень одобрения и гордости за мою сообразительность… зря надеялся? С чего я вдруг решил, что в этот раз всё выйдет иначе? Почему я так был уверен, что она меня любит… и что я вообще в принципе достоин любви? Да откуда я взял, что любовь вообще существует?

Мне послышался удаляющийся хохоток, и я завертел головой, пытаясь отыскать его источник. Но, судя по удивлённым лицам стражников и недовольной физиономии Кси, смех услышал только я. Разозлившись сам на себя, я ускорил шаг и едва не столкнулся с прыщавым подростком со стопкой листов пергамента, выскочившим из-за одной из множества дверей. Подросток ойкнул, и, роняя листы, врубил заднюю, резко захлопнув дверь перед самым моим носом. По носу же меня едва не стукнул свёрнутый в трубочку лист, отброшенный беглецом. Это не добавило мне хорошего настроения, но я решил оставить подростка на закуску, спрятав свёрнутый пергамент за пазуху. А сейчас моего пинка ожидала дверь из драгоценного красного дерева, в изобилии инкрустированная кристалликами сапфиров, за которой очевидно и прятался тот, кто нам нужен. Ждала – и дождалась.

Дворецкий почти не соврал. Хозяин дома находился в комнате и определённо был занят. Только кушал он не яйцо, а поздний завтрак или ранний обед из двенадцати блюд, поданных на позолоченной посуде. Увидев нас, хозяин побледнел, сделал мимолётное движение, выдававшее стремление спрятаться под стол, но понял бесполезность этого и потому ограничился попыткой запахнуть свой изукрашенный узорами халат.

– Вы кто такие? – его баритон вялым тенорком взвился в верхнюю октаву и безнадёжно пал в регистр нижних басов. – Как вы посмели? Что вам нужно?

– Пётр Кайенович, он же Петя, он же Петря, он же Петруха, он же Петюн, он же Петрик – здесь проживает? – осведомился я.

– Никак нет! – с надеждой ответил хозяин. – Вы ошиблись. Или обознались, тут нет никаких Петюнов. Меня зовут Первак! И я спрашиваю! По какому праву! Вы! Сюда! Вломились?! Да ещё и в такую рань!!!

По мере того, как хозяин по имени Первак успокаивался, его голос набирал мощь и силу, напоминая раскаты грома приближающейся грозы.

– По праву королевского следствия, – ответил я. – Я пришёл к тебе с рассветом, рассказать, что всё пропало… Плохи твои дела, гражданин Первак.

– Почему это? – побледнел тот.

– Потому что тебя назвали в честь алкогольного напитка, что не могло не нанести тебе глубочайшей морально-психологической травмы, – выдал я заготовленную тираду. – Думаю, именно это толкнуло тебя на преступный путь порока. В частности, на путь отоваривания героического папаши чем-то тяжёлым по башке?

– Это не так! – вскинулся Первак. – Я любил своего папеньку!

– Любил? – я выделил тоном окончание. – То есть теперь уже не любишь? Действительно, чего это я. Теперь он в коме лежит и денег не даёт. Ну как такого любить?

– Я с ним не из-за денег! – возмутился Первак. – То есть я не то хотел сказать! Я люблю своего батю, несмотря ни на что!

– На что именно? – тут же уцепился я. – Что тебя не устраивало? Или это ты просто так ляпнул, а папенька на самом деле тебя обожал и на руках носил? Учти, я ещё и слуг опрошу, так что врать не советую.

– Хорошо, – внезапно охрипшим голосом ответил Первак. – Мой папа не был особо нравственным человеком. Его прозвали Забияка Кайе, а просто так этакие прозвища не дают. Он был жёсткий, как удар молотом, и резкий, словно удар серпом по… впрочем, неважно. Главное, что он моментально вспыхивал и очертя голову кидался в битву. И это отразилось на воспитании детей. Чуть что не так – прилетало наказание! Раз за разом, год за годом. Из таких вот кирпичиков и складывалась стена отчуждения между нами. Только это, ничего боле.

– Думаешь? – усомнился я. – Хорошо, допустим. Но тогда что же привело тебя на порочный путь преступлений?

– Меня так назвали, потому что я первый сын моего горячо любимого родителя, – разъяснил Первак. – И ни на какой путь преступлений я не становился!

– Да неужели? – саркастически спросил я. – А кем ты, мой друг, работаешь?

– Я помощник письмоводителя в министерстве, – понурился Первак. – Второй помощник… точнее, скоро буду, пост мне твёрдо обещан…

– А чья это карета стоит во дворе? – вкрадчиво поинтересовался я. – Эльфийской работы, позолоченная, с закруглёнными уголками по недавней моде? Уж не твоя ли?

– Ну, моя, и что?

– А за какие шиши она куплена? – мой голос стал ещё более вкрадчивым, а тело напряглось – я ожидал, что после этих слов Первак на меня бросится. – Подарили, небось? Или, всё-таки, она появилась благодаря деньгам папаши? Который пребывает в коме, а злодей, которому выгодно было пристукнуть министра, так и не найден…

Я ошибся. Первак, вместо попытки к бегству или намерения поколотить меня, явно расслабился и даже заулыбался. В его шкафу явно прятался не один десяток скелетов с отчётливым криминальным душком – но мои обвинения определённо не задели ни одного из них.

– А я не распоряжаюсь его деньгами, – пожал плечами Первак. – Это прерогатива Дамы Кайе.

– Кого-кого? – подалась вперёд Кси. – Так я же… Так она же…

– Нынешней супруги моего дражайшего предка, – усмехнулся Первак. – Именно она распоряжается всеми деньгами, и мне их не даёт. Потому что знает, как я отношусь к их браку. Она ведь моложе даже меня!

– Откуда тогда карета? – я внимательно осмотрел стол и заметил кое-что интересное. Ухватил лист пергамента и принялся читать:

МОЩНЕЙШИЙ ПРИЛЁТ ДРАКОНА!

ПРОРЫВ В РАЙОНЕ ПЕЛЕНОРСКОЙ КРЕПОСТИ ГАРНИЗОН СМЕЛИ МГНОВЕННО!

РИЧАРД, ГДЕ СТРЕЛЫ?

СРОЧНЫЙ СБОР НА ДОСПЕХИ НАШИМ ПАРНЯМ НЕ ВЫЖИТЬ БЕЗ ВАШИХ ПОЖЕРТВОВАНИЙ!

– Это что? – строго спросил я.

– Это мой вклад в защиту королевства от гномов! – надулся от важности Первак. – Мы собираем деньги на вооружение и экипировку наших защитников!

– Наверное, и станковые арбалеты вы им поставляли? – доверительно спросил я.

– А как же! – с гордостью заявил Первак. – Вся оборона королевства на нас держится, пока король утирается красными линиями…

– И ещё один вопрос, последний, – совсем елейно сказал я. – К чему это заявление о прорыве? Крепость выстояла, и более того – надрала гномам за… витые бороды!

– Надо смотреть в будущее, – не моргнув глазом, ответил Первак. – Сегодня выстояла, а завтра падёт. Потому что…

Первак сообразил, что ляпнул что-то не то, и моментально заткнулся, подавившись словом. Но было уже поздно.

– Напрасно ты замолчал, дорогой друг, – обратился я к Перваку после драматической паузы. – Продолжай. Потому что никаких арбалетов и доспехов ты никуда не поставлял, а вместо этого дорогую карету себе купил. Более того, военное ведомство, обманутое твоими реляциями о поставках, им тоже ничего не поставляло. То есть из-за тебя крепость осталась беззащитна. Смекаешь, чем пахнет, Петюнь?

– Государственную измену шьёшь, начальник? – побледневший Первак судорожно пытался сглотнуть, но у него не получалось.

– Это ты, Петруха, верно заметил, – хохотнул я. – Знаешь загадку про два трона? Ой, неужто не знаешь? Ну, тогда тебе не повезло. Непросто тебе придётся в самом ближайшем будущем. Стража! Взять его!

Пёс, Вьюн и Воробей подступили к Перваку и столь крепко ухватили его за все выступающие части тела, что он не сумел бы даже дёрнуться. Но он и не попытался. Наоборот, его ноги словно отказали, и он буквально повис на руках стражников.

– Что здесь происходит? – увлекшись процессом ареста Первака, я перестал следить за обстановкой вокруг, за что и поплатился. В дверях появилось пятеро громил в ливреях, перед которыми красовалась некая дама, больше всего похожая на Пайпер Перри на фоне пяти негров. Дама взмахнула рукавами, отчего по кабинету пронёсся аромат цветочных духов с мускусной ноткой, и негромко приказала: – Немедленно отпустите моего пасынка!

– Немедленно прекратите его отпускать, – потребовал я, наблюдая, как стражники разжимают руки и Первак, судорожно хватающий ртом воздух, падает в кресло. – В буцыгарню его, живо!

– Видишь ли, Борис, – протянул Пёс. – Тут такое дело…

– В таких делах нельзя пороть горячку и решать с кондачка, – поддержал его Вьюн. – Тут не всё так однозначно…

– Надо аккуратно взвесить все «но» и «если», – добавил Воробей. – Посовещаться, желательно с народом…

– Тебе лишь бы сажать! – обрушилась на меня Кси. – Стоишь и спокойно смотришь, как фронтовику руки крутят? А вдруг у него жена, дети, торт в духовке и ручная канарейка? Я и не знала, что ты настолько жестокий и бессердечный тип!

– Спокойно, дамочка! – я повернулся к новоприбывшей, игнорируя протесты соратников. – Простите, как ваше имя-отчество? А? Как зовут?

– Я Дама Кайе, – заявила дама, выделяя интонацией заглавные буквы в этих словах. – И я не потерплю, чтобы в моём доме…

– Придётся всё-таки потерпеть, – невежливо прервал её я. – Королевское следствие! Вы-то мне и нужны.

– Я Дама Кайе! – Зачем-то повторила мадам. – Я Очень Важная Персона! Не побоюсь этого слова, Фигура! Как смеете вы вламываться в мой дом и оскорблять меня своими грязными подозрениями?

– Простите, нас, госпожа! – стражники уставились на неё, словно свора преданных псов на любимого хозяина, и наперебой принялись вещать, торопясь и перебивая друг друга:

– Вы прекрасны, как цветок лотоса…

– К которому не липнет никакая грязь!

– Мы уверены в вашей полной невиновности!

– В полнейшей!

– Столь невинной особы, как вы, наш мир не видывал!

– И другие миры!

– Вы – нагляднейший эталон эталоннейшей ненаглядности!

Следовало принимать решительные меры, иначе эти славословия могли затянуться до утра. Хотя я внезапно поймал себя на мысли, что когда-то давно, в прошедшей жизни прошлого мира, я точно так же осыпал комплиментами понравившихся мне дам, не замечая, что у них на лице буквально написано большими буквами «Да что ты несёшь такое?» Подобные славословия никак не помогали сближению, да и не могли помочь. Но удивительнее всего, что сейчас я не ощущал ни тени из тех эмоций, которые буквально переполняли сыщиков. Да, Дама Кайе выглядела достаточно миловидной и тщательно следящей за собой женщиной слегка за тридцать, что сдвигало её реальный возраст ближе к сорока. Но её выдавали глаза. Холодный взгляд не содержал ни одного доброго чувства. И потому у меня она вызывала лишь неприязнь. Да и Кси на неё зыркала с едва сдерживаемым гневом.

Я выхватил меч и обрушил его на небольшой туалетный столик в углу кабинета. Результат превзошёл самые смелые ожидания – столик разлетелся в щепки, склянки вперемешку с пузырьками покатились по углам, а по кабинету пронёсся густой запах благовоний, от которого стражники принялись безудержно чихать.

– Кайе – это фамилия, значит ваше имя – Дама, – констатировал я в воцарившейся тишине. – Странное имя, ну да ладно. Итак, Дама, расскажите о себе. Судя по вашим излишне чопорным манерам и количеству золота на платье, вы из простолюдинок. Как же вам удалось окрутить министра?

– Да как ты смеешь? – взревел один из слуг, кряжистый бородатый детина, и бросился на меня, замахиваясь большой сучковатой дубиной.

Я демонстративно зевнул и презрительно отвернулся, потому что детина двигался настолько медленно, что не смог бы обогнать даже эстонца. Зато я смог полюбоваться выражением испуга на лице Кси, которая, осознав грозящую мне опасность, рванулась мне на выручку, но катастрофически не успевала…

Не оборачиваясь, ориентируясь лишь на звук, я мягко скользнул в сторону за миг до того, как дубина должна была встретиться с моей головой. И, точно так же не глядя, нанёс удар рукоятью меча. Верзиле этого хватило – он отлетел в угол, превратив обломки туалетного столика в щепки, и застыл в неподвижности.

– Повторяю вопрос, – спокойным тоном, словно не произошло ничего экстраординарного, продолжил я. – Как простолюдинка сумела окрутить богатого мужика? На сколько лет он вас старше, напомните мне, пожалуйста?

– На четверть века, – надувшись на меня, как мышь на крупу, процедила Дама Кайе. – Но я любила его! Любви покорны все возрасты, если вы не знали!

– Знаю-знаю, – замахал я руками. – Как говорится, любовь зла, полюбишь и посла. С милым рай и в шалаше, если мясо в лаваше. Жизнь без любви – всё равно что «Ορβιτ» без сахара…

– Прекратите! – всхлипнула Дама Кайе, и на её глазах задрожали самые настоящие слёзы. – Да, это правда. Я была обычной крестьянкой, но потом мне срочно понадобились деньги. Вы меня понимаете?

– Конечно, понимаю, – безо всякой иронии кивнул я. – «Я была молода и мне нужны были деньги». История стара, как стоптанный башмак, которым в меня запустил ваш призрачный дворецкий (кстати, где он?) Этим меня не удивить…

– Ты не понял! – Дама Кайе сжала свои маленькие кулачки. – С моим горячо любимым братом произошло серьёзное несчастье, и ему срочно понадобились деньги.

– Какого рода несчастье? – учтиво поинтересовался я. – Неужто он женился?

– Не настолько серьёзное, – скупо усмехнулась Дама Кайе. – На него всего лишь упало дерево.

– Это примерно одно и то же, – хмыкнул я.

– И ему срочно понадобились деньги на лечение, – продолжила Дама Кайе. – А взять их было негде. Потому я и постучала в дверь к…

– К кому? – спросил я после того, как пауза неприлично затянулась.

– Это конфиденциальные сведения, не предназначенные для чужих ушей. Я могу их сообщить тебе наедине, в приватной обстановке, – Дама Кайе поманила меня наманикюренным пальчиком. – Идём со мной, если хочешь знать.

– Хорошо, – покладисто согласился я.

– Не смей! – рванулась ко мне Кси, ухватив меня за плечо. – Не вздумай с ней ходить!

– Почему это? – удивился я. – Я, как ты помнишь, тролля в одиночку завалил. Что мне сможет сделать женщина предпенсионного возраста?

– Я боюсь, что ты её тоже завалишь! – выкрикнула Кси и потупилась. – Но… в ином смысле…

– Не говори глупостей, – поморщился я, аккуратно убирая её руку с моего плеча. – Людям доверять надо. Вот будь на моём месте некто Пугалкин, или порочный Макарон… есть в нашем мире такие, как бы это сказать – археологи любви, любители древностей. Хотя для них эта мадам чересчур юна, и ещё лет тридцать будет им совершенно неинтересна…

Кси посмотрела на меня взглядом обиженного котёнка, у которого из-под носа убрали миску молока. Хотелось обнять её и приласкать, но сейчас мне было не до сантиментов, Следовало раскручивать Даму из Амстердама на откровенность, пока она готова была говорить. Я последовал за нею сквозь анфиладу комнат и наконец-то мы оказались в достаточно тёмной комнатушке, единственное окно которой выходило на север, и к тому же было прикрыто густыми еловыми ветками. В нос сразу ударил неприятный запах отчётливо-медицинского характера – так пахнет в больницах и аптеках. Потому я не сразу разглядел пожилого бородатого гражданина, неподвижно лежащего на кровати. У его изголовья приглушённым зелёным цветом мерцал магический камень, а фигура рядом с ним, которую я поначалу принял за груду тряпья, оказалась сгорбленной старушонкой.

– Ходют тут всякие, – проскрипела бабулька тоном несмазанной колесницы. – А я потом полы перемываю. Эй, куда с оружием? Нельзя! Не пуш-ч-щу!

Старая карга протянула узловатую руку, указывая на крестовину меча у меня за спиной. Я пожал плечами, отщёлкнул заклёпки, вынул меч и поставил его в углу.

– Так лучше? – осведомился я.

– Всё равно не то, – голос старушонки если и потеплел, то не более чем планета при глобальном изменении климата, то есть на сотую долю градуса. – Так-то будет лучше.

Старушка засеменила к моему оружию, ловко водрузила его себе на плечо и направилась к выходу, что-то недовольно бурча себе под нос.

– Не боишься? – загадочным тоном произнесла Дама Кайе. – Оставаться безоружным в таком обществе?

– Коматозников я не боюсь, – я подошёл к кровати, разглядывая дряблую шею и морщинистое лицо лежащего на ней человека. – Это и есть ваш любимый муж?

– Да, это муж, – загадочности в тоне Дамы Кайе сразу поубавилось. – Он в таком состоянии уже около года, и насколько долго таким останется – неизвестно. Целители только руками разводят, а сделать ничего не могут.

– А вы не пробовали использовать магию? – намекнул я. – Есть ведь магическое исцеление, не слыхали?

– Я категорически против, – отрезала Дама Кайе, и глаза её засверкали. – Магия непредсказуема и опасна. А вдруг он умрёт? Не допущу! Насмерть встану!

– Ладно, ладно, успокойтесь! – я замахал руками. – Никто ж не заставляет, я просто так предложил. Давай лучше вернёмся к нашим баранам, то есть к двери, в которую вы постучали, дабы раздобыть денег.

– А сам-то как думаешь? – ехидно спросила Дама Кайе. – Ты же сыщик, пораскинь мозгами!

– Я думаю, вы попытались удачно выйти замуж, – предположил я. – За богатого, но не очень симпатичного кавалера. Но что-то тут не сходится. Я бы понял, если бы это был какой-нибудь обеспеченный торгаш из соседней деревеньки. Мясник, например, или трактирщик. Но столичный дворянин? К тому же министр? Вокруг него же толпы конкуренток должны были хороводы водить. А вы, уж простите, небось, и читать-то не умели. Что может быть общего у неграмотной крестьянки и кавалера из высшего общества? Вам и поговорить-то не о чем!

– Не веришь, что я могу очаровывать? – Дама Кайе снова взмахнула рукавом, и на меня опять обрушился тяжёлый мускусный аромат. – Ни один мужчина не может устоять пред моей красотой и обаянием. Иди же ко мне, красавчик…

– Ещё чего, – скривился я. – Я, пожалуй, воздержусь. На вопросы-то будем отвечать? Или побеседуем в буцыгарне? Там пахнет получше, и котлетки на ужин дают. С пюрешкой!

– Не работает, – разочарованно прошипела Дама Кайе. – Почему не работает? Ведь всегда работало! Хотя… я, пожалуй, догадываюсь! Истинная любовь, верно?

– Вы изумительно догадливы, мадам, – изобразил ироничный поклон я. – Будь у меня шляпа, я бы её тут же снял пред вашей догадливостью. Не хотите ли к нам, в следственную управу? Хотя, боюсь, вы там всё равно окажетесь, но в несколько ином качестве…

– Ага, всё дело в этой зеленокожей выдре! – догадалась Дама Кайе. – Которая, между прочим, следила за мной. А знаешь ли ты, как она к тебе относится на самом деле?

– Прекрасно относится, – принялся отбиваться я. – У нас крепкий брак и счастливая семья…

– У тебя, быть может, и счастливая, а у неё нет! – отрезала Дама Кайе. – Я же лично слышала, как она в баре громко жаловалась на судьбу и негодяя мужа, который все самые интересные следственные дела оставляет себе, а на неё взгромоздил унылые обязанности кухонной рабыни, и лишь в самых лучших случаях – тоскливую слежку за богатыми прошма…

– Кси спалилась и провалила слежку, – констатировал я. – Что ж, этого следовало ожидать.

– Да и ты не выглядишь счастливым, – проворковала Дама Кайе, подвигаясь ближе. Мускусный аромат забивал ноздри, так что сложно было дышать. – Секс у тебя с ней когда был последний раз?

– Да я уж и не… – пробормотал я, но опомнился: – Это вообще не ваше дело!

– Говори мне «ты», – она шагнула ещё ближе, её глаза лихорадочно блестели во полумраке. – Ну же, давай, я помогу. Я всё сама сделаю, ты только не дёргайся…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вилли Токарев, «Два автомобиля»

2

Римма Курбанова, «Выиграть жизнь»