Искра вечного пламени

Эльрик слабо улыбнулся:

– А твои родители?

– Они не обрадовались. Но они знали меня. Знали, что я никогда не обидела бы брата нарочно. – Я снова сжала руку Эльрика. – В этом и есть суть семьи. В том, чтобы поддерживать друг друга, даже если родной человек совершает чудовищные ошибки.

Эльрик ничего не ответил, но сквозь темные облака вины на его лице прорезались робкие лучи надежды.

Вскоре мы дошли до никак не обозначенного поворота дороги. Эльрик нервно всмотрелся в деревья, затем повернулся и оглядел нас троих, кусая губы, словно решал какую-то дилемму.

– Целители не вправе рассказывать об увиденном? Таковы правила?

– Да, милый, – кивнула Мора. – Все конфиденциально.

Эльрик шумно выдохнул:

– Я знаю, как добраться до дворца куда быстрее, чем по тропке. Но вы не должны рассказывать про этот путь. Никогда.

Не дожидаясь нашего ответа, Эльрик бросился с дороги в лес. Мы с Морой и Ланой недоуменно переглянулись и поспешили следом.

Несколько минут мы перелезали через переплетенные корни и пробирались под низко висящими ветками, потом увидели нечто, густо обвитое плющом. Стена была замаскирована так безупречно, что ночью я вполне могла бы в нее врезаться.

Эльрик ощупал стену, что-то бормоча себе под нос, потом радостно воскликнул:

– Вот она! Идите за мной, скорее!

Отодвинув листья, Эльрик обнажил брешь, по размерам едва годящуюся для лаза. Он заглянул в нее, посмотрел по сторонам и жестом велел нам следовать за ним.

Затем Эльрик протянул руки, предлагая перенести Мору, и я едва сдержала улыбку: таким строгим взглядом она его отшила. С рождения одна нога у Моры была сильно искривлена, но она никогда не позволяла этому обстоятельству себя сдерживать и после стольких лет начинать явно не собиралась.

Одна за другой мы проползли через брешь, волоча по земле гремящие сумки. Обзор нам загородила пышная самшитовая изгородь, и, вдохнув сладкий аромат цветов и свежих трав, я поняла, что мы пробрались в большой сад.

В стороне валялся огромный кусок гранита. Одной рукой, будто гранит ничего не весил, Эльрик поднял его, отодвинул завесу из вьющихся стеблей и поставил каменную глыбу на место.

Я едва не поперхнулась. Этот обломок наверняка весил в два раза больше меня. Я знала, что Потомки превосходят смертных в силе и скорости, но столь наглядную демонстрацию видела впервые.

Эльрик поманил нас вперед. Он пробирался вдоль стены, не отдаляясь от изгороди, и периодически выглядывал за нее проверить, не засекли ли нас. Мы свернули за угол, и у меня перехватило дыхание.

Из Смертного города я видела лишь корону шпилей королевского дворца, они возвышались над деревьями, чтобы издалека следить за нами. Я всегда представляла дворец внушительной каменной крепостью, твердыней устрашающей и неприступной, как сами Потомки.

Передо мной предстало нечто совершенно иное.

Казалось, дворец построен не из камня или дерева, а из самого света. Здание поднималось и опускалось четкими, изящными волнами, а стены источали нежное сияние, слово звездный свет обрел физическую форму. Высокие башни со шпилями терялись в небе, различимые лишь по слабому сиянию отраженной синевы, отчего не получалось верно оценить размеры этого огромного строения. Облака заслоняли утреннее солнце, и блестящий фасад слегка колыхался, словно отражаясь в Святом море. Не внушительное и не устрашающее – это было самое красивое здание из тех, что мне доводилось видеть.

– Дием! – Голос Моры донесся издалека.

Оторвав взгляд от фантастического зрелища, я поняла, что стою в оцепенении одна. Лана и Мора ушли вперед – вслед за Эльриком выбрались из сада и поднялись по мраморным ступеням к высоченным арочным дверям.

Когда я подбежала к ним, Мора схватила меня за руку и прошипела:

– Будь рядом. В присутствии смертных они нервничают. Далеко не отходи, поняла?

Глубоко потрясенная окружающим меня великолепием, я смогла лишь кивнуть. Блеск и роскошь не закончились, даже когда я переступила порог.

Если Смертный город казался мрачным скоплением камней и грязи, то дворец напоминал палитру художника. Сливочно-желтый, пылающий красный и оранжевый, водянисто-голубой, мшисто-зеленый – все возможные оттенки сплетались в нитях роскошных ковров с кисточками и гобеленов размером больше, чем мой дом. Стены украшали реалистичные картины в золоченых рамах, каждую из которых подсвечивала парящая сфера голубого света.

Мора за руку притянула меня к себе, и вслед за Эльриком мы пошли по коридору, мимо рядов высоких деревянных колонн, украшенных ручной резьбой.

От балок отражались страдальческие детские крики. В конце коридора собралась группа Потомков в шелках умопомрачительной пестроты и яркости. Некоторые из них настороженно повернулись в нашу сторону.

– Я привел целительниц! – крикнул Эльрик, проталкиваясь сквозь толпу. – С дороги! С дороги!

Толпа расступилась, образовался проход, в конце которого виднелась просторная застекленная терраса, заваленная строительным мусором; в воздухе до сих пор висела каменная пыль.

Несколько длинных столов ломились от фруктов, пирожных и горячих блюд, аромат которых плыл по террасе. Стол в центре упавшие обломки сломали пополам, по краям из него торчали щепки. Сквозь брешь в потолке виднелся второй этаж.

Пламя пламенное! Чудо, что никто не погиб.

– Который из детей в самом тяжелом состоянии? – спросила Мора.

Эльрик жестом подозвал миловидную золотоволосую женщину с лицом, покрытым пятнами высохших слез. Поговорив с ней, он снова повернулся к нам.

– Самый младший. – Дрожащей рукой Эльрик показал на маленького мальчика, неподвижно лежащего неподалеку.

Мора тотчас бросилась к ребенку, оставив нас с Ланой позади.

– Самая старшая девушка тоже сильно пострадала.

Я повернулась к Лане:

– Девушкой займусь я, а ты проверь остальных, потом помоги Море.

Лана кивнула и поспешила к детям.

Пока Эльрик вел меня к пострадавшей, в атмосфере террасы мне что-то почудилось – что-то не до конца понятное. Словно воздушная масса всей тяжестью давила мне на кожу, осматривала меня, оценивала.

– Вы это чувствуете? – спросила я Эльрика.

Мой вопрос остался неуслышанным: вниманием Эльрика завладела девушка, хнычущая у его ног.

Ее держал на руках мужчина, стоявший на коленях среди обломков; его длинные, цвета воронова крыла волосы выбились из прически и скрыли лицо. Он нежно гладил девушку по щеке и шептал ей что-то утешающее.

Лицо девушки перекосилось от боли. На виске запеклась кровь, руку она прижимала к груди под неестественным углом. Черные волосы, уложенные на макушке в замысловатую прическу из мелких косичек, испачкались в крови и каменной крошке.

Я опустилась на колени рядом с девушкой. Она вздрогнула, когда я осторожно коснулась ее руки, а обжигающий взгляд мужчины метнулся к моему лицу.

– Здравствуй! – негромко проговорила я с вышколенным спокойствием. – Я целительница, я здесь, чтобы тебе помочь. Пожалуйста, скажи, где болит.

– Разве это не очевидно? – прорычал мужчина, но я проигнорировала его, не сводя взгляд с пациентки.

– Рука болит, – ответила девушка. Ее голос звучал тихо, но плавно; взгляд был ясным, дыхание ровным – все это хорошие симптомы.

– Можешь ею пошевелить? – спросила я.

– Нет, – ответил за девушку мужчина. – Она явно сломана.

Странная сила, которую я ощутила в воздухе, окружала его и пульсировала в такт со вспышками его гнева. Она кольнула меня под ребра, но я запретила себе отвлекаться. За плечами у меня были годы общения с высокомерными родственниками пациентов. То, что один из них оказался Потомком – разгневанным, мускулистым Потомком из королевской семьи, – не могло помешать мне выполнить свою работу.

– Можешь ею пошевелить? – повторила я.

Девушка слабо покачала головой и поморщилась от напряжения.

Судя по возрасту, способность к исцелению у нее уже сформировалась, значит, вскоре девушка сумеет сама залечить травму, но я подозревала, что кость придется вправить, чтобы она срослась правильно.

Порывшись в сумке, я вытащила большую флягу с пробкой.

– Я дам тебе средство, которое поможет справиться с болью. Пожалуйста, скажи, как тебя зовут.

– Л-лили, – пролепетала девушка.

– Называй ее принцесса Лилиан, – поправил мужчина, продолжая сверлить меня взглядом.

Меня пронзило осознание. Лили, принцесса Лилиан, та самая девушка, при упоминании которой покраснел мой братишка. Наклонив голову, я посмотрела на нее новыми глазами.

– Рада познакомиться с тобой, Лили, – проговорила я, нарочно назвав принцессу по имени. Брюнет негромко заворчал. – Меня зовут Дием. Пожалуйста, сделай большой глоток этого снадобья.

Лили нахмурилась, оглядывая флягу.

– Что это?

Я одобрительно улыбнулась. С сомнением относится к неизвестным жидкостям от незнакомых смертных – умница. Неудивительно, что она понравилась Теллеру.

– Это среброчервь. Отвар из милых беленьких цветочков, которые растут на побережье. – Я приблизила лицо к ее и подмигнула. – Не волнуйся, настоящих червей здесь нет.

Лили ответила чуть заметной улыбкой, а брюнет, прежде напоминавший сжатую пружину, немного расслабился. Принцесса поднесла флягу к губам, а я осмотрела ее миниатюрное тело и заметила только глубокий порез на голове, на котором уже запекалась кровь.

Я убрала выбившуюся прядь принцессе за ухо.

– Лили, скоро тебе станет легче. Среброчервь подействует через пару минут, и до тех пор я подожду с тобой, хорошо?

Принцесса кивнула. Из темно-синих глаз покатилась слеза, оставляя влажный след на покрытой пылью щеке. Нижняя губа Лили задрожала. Она повернулась к мужчине, который продолжал крепко ее обнимать.

– П-прости. Я д-думала, что смогу ув-вести д-детей в безопасное место, прежде чем крыша рухнет.

Брюнет прижал ладонь к ее щеке и стер слезу большим пальцем:

– Ты проявила смелость, помогая другим. Никогда за это не извиняйся. Я очень тобой горжусь.

Его голос, мягкий и успокаивающий, совершенно не напоминал строгий тон, которым брюнет общался со мной. Я наконец осмелилась поднять голову и всмотреться в его лицо.

Все мысли вылетели у меня из головы. Оливковая кожа. Серо-голубые глаза. Длинный кривой шрам.

Он.

Это был он.

* * *

Месяцами я разыскивала в Смертном городе зацепки, которые привели бы меня к Потомку, ругавшемуся с моей матерью в день ее исчезновения. И вот он в нескольких дюймах от меня – мужчина, знающий ответы на интересующие меня вопросы. Мужчина, секреты которого моя мать использовала против него.

Мужчина, который, возможно, убил ее, чтобы те секреты так и остались секретами.

Мой взгляд метнулся к инкрустированному драгоценными камнями эфесу меча, того самого, что был при нем в тот день. Я несколько раз моргнула и потрясла головой, словно эти движения могли бы скинуть злое наваждение.

Брюнет был здесь. На самом деле. Близко – так близко.

Он явно заметил, что я на него таращусь, потому что поднял голову и перехватил мой взгляд.

На мгновение мне показалось, что в его лице мелькнуло узнавание – глаза чуть заметно расширились, ноздри вдруг раздулись.

Но секунду спустя все исчезло, скрывшись за каменной маской.

Я тут же отвела взгляд и принялась шарить в сумке.

– Мы встречались? – снова резким тоном спросил брюнет.

– Нет, – ответила я быстро.

Слишком быстро.

– Ты сказала, тебя зовут Дием? – спросила Лили. – Ты сестра Теллера?

Я напряглась, потом кивнула.

– Мы вместе учимся. Он рассказывал мне про тебя.

Я задумалась о том, насколько жестоко убьет меня Теллер за то, что я скажу дальше.

– Мне он тоже про тебя рассказывал.

Щеки Лили стали пунцовыми.

– Правда?

– Он говорит, что ты хорошо к нему относишься. Я надеялась лично поблагодарить тебя за это. Может, наша сегодняшняя встреча предрешена судьбой.

– Это благословение Клана, – проговорила Лили с трепетом.

Я отвела взгляд и плотно поджала губы. Случившееся по воле богов Потомков смертные не считают таким уж благословением, но здесь, в сердце королевского дворца, я не решалась сказать об этом вслух.

– Твой брат – смертный, который учится в академии для Потомков? – спросил брюнет, и в его голосе прозвучало странное напряжение.

Я кивнула, не глядя на него. Брюнет не сводил с меня глаз, пока я с деланой сосредоточенностью крутила в руках банку с целебной мазью.

К счастью, вмешалась Лили:

– Дядя Ультер дал ему особое разрешение учиться с нами. Теллер – самый умный парень в нашем классе. В школе для смертных его способности пропали бы попусту. – В конце фразы Лили осеклась и смущенно посмотрела в мою сторону. – То есть… Я не о том, что… Школы для смертных наверняка очень хорошие, я только хотела сказать…

Я ободряюще улыбнулась:

– Все в порядке. Я полностью с тобой согласна.

Лили шумно, с явным облегчением, выдохнула.

Мне стало интересно, кем Лили приходится этому брюнету. Он заботился о ней по-отечески, хотя выглядел чуть старше меня. Хотя Потомки лишь до наступления половой зрелости взрослеют с той же скоростью, что смертные, а потом их старение резко замедляется. Ему вполне могло быть и двадцать пять лет, и двести пятьдесят. Но его грубое покровительство казалось не родительским – может, это обожание старшего брата?

– Жаль, что с вашей матерью так вышло, – сказала Лили. – Надеюсь, она скоро вернется.

Брюнет замер. Я снова почувствовала тяжесть его пристального взгляда и на сей раз с огромным трудом удержалась, чтобы не уставиться на него в ответ.

Этот брюнет знал.

Почему-то у меня не было сомнений в том, что он знал, что случилось с моей мамой. Он не мог не знать.

В сердце у меня разгорелось дикое пламя. Боль и обвинения впились в горло и сжимали его, пока меня не передернуло от боли. Мышцы дрожали от желания броситься на него и потребовать ответы, скрытые у него в голове.

«Борись!»

Голос, тот же самый, что терзал меня, когда я разговаривала с отцом на кухне, колоколом звенел у меня в голове.

Может, это был похоронный звон.

Мои пальцы вцепились во флягу так, что костяшки побелели.

– Как твоя рука? – процедила я.

– Я ничего не чувствую – значит, снадобье действует?

Я с нажимом ощупала ее руку, осторожно приближаясь к месту, где начинались покраснение и опухоль. Лили никак не отреагировала.

– Хорошо. Сейчас я вправлю тебе кость. Больно не будет, но неприятные ощущения возможны.

В висках пульсировали остатки гнева. Я повела плечами и за несколько судорожных вдохов постаралась успокоиться.

«Борись!»

Я стиснула зубы, направила энергию, пульсирующую у меня в крови, себе в руки, затем стиснула хрупкое плечо.

– Готова?

– Подожди! – вмешался брюнет. – Лучше я.

– Вы целитель? – парировала я, отказываясь смотреть на Потомка из страха, что его высокомерие лишит меня остатков контроля над гневом. С чего он решил, что я не в состоянии выполнить свою работу без его помощи?! – Лили, закрой глаза, сделай глубокий вдох и считай до трех.

Буквально секунду Лили нервно смотрела мне на руку, потом ее глаза закрылись, грудь поднялась, опустилась.

– Один… два…

Брюнет поднял руку:

– Ты уверена, что не лучше мне…

Резким движением я вправила ей руку. Раздался неприятный треск.

Лили охнула и отпрянула от меня. Брюнет прижал ее к груди.

– Все хорошо, – заверил он снова потеплевшим голосом.

– Лили, ты держалась молодцом, – похвалила я. – Вправить кость труднее всего, дальше будет проще. – Я уговорила принцессу оторваться от брюнета и продолжила лечение – наложила ей на руку импровизированный бандаж и очистила рану на виске.

Мужчина продолжал рассматривать меня с пугающей пристальностью. Его блестящие глаза следили за каждым моим движением, как у ястреба на охоте.

Закончив, я попросила Лили встать. И с досадой поняла, что не представляю, надолго ли руку девушки придется сохранять неподвижной, прежде чем ее дар залечит перелом. Именно этой информацией мать намеренно со мной не поделилась, но гордость не позволяла мне признать это в присутствии брюнета, тем более он уже усомнился в моем мастерстве.

Я собралась отойти проконсультироваться у Моры, когда заметила, что Лили пошатывается. Ее лицо мертвенно побледнело, глаза затуманились и покрылись пеленой.

– Лили, ты как себя?.. – медленно начала я.

Девушка закатила глаза. Судорожно вдохнув, она рухнула в объятия брюнета и перестала двигаться.

Глава 5

– Лили! – закричал мужчина.

Его паника полоснула меня, словно скальпелем. Девушка повалилась на пол, и он прижал ладонь к ее затылку.

– Ей плохо. Помоги ей! Пожалуйста!

Я что-то упустила. Что-то важное.

Мир для меня затих. Звуки исчезли, свет поблек, пространство утонуло во мраке. Я не видела ничего, кроме девушки, лежащей передо мной без сознания.

Я опустилась на колени, мои руки двигались словно сами собой. Раз, и я оттолкнула мужчину, вырвала принцессу из его оберегающих объятий, проверила пульс, глаза, послушала дыхание. Мои ладони скользили по ее одежде, лихорадочно нащупывая повреждения.

И тут я его увидела.

Под поясницей у Лили собиралась большая багровая лужа. Она была скрыта ее телом, плотная ткань темно-синего платья незаметно впитывала жидкость все это время.

Я вытащила кинжал из ножен и распарывала одежду Лили, пока она не упала с ее тела. Протестующие крики я едва слышала: казалось, они звучат за много миль от меня.

Из спины Лили торчал витой металлический обломок, отвалившийся от упавшей люстры. Боль в руке наверняка была невыносимой, раз принцесса не чувствовала настолько сильную рану.

Много, слишком много крови уже вытекло на пол. Я вытащила из сумки банку и сунула Лили под язык мерную ложку снадобья, молясь всем возможным богам, чтобы снадобье, останавливающее кровь, усвоилось достаточно быстро и помогло.

Сделав резкий вдох, я выдернула крупный обломок из спины Лили. Вылез он с отвратительным влажным хлюпаньем. Из раны тотчас хлынула алая река. Я вытащила из рюкзака марлю и зажала ею рану, с обостренным вниманием наблюдая, как быстро белая ткань становится розовой, потом красной, потом темно-бордовой. Пришлось прижать к ране больше марли, потому что повязка пропиталась кровью насквозь.

Потом снова. Снова. Снова. Слишком много крови.

Я немного повернула Лили, чтобы глянуть на ее лицо. Губы принцессы посинели, кожа стала бледной и липкой.

– Давай, Лили! – прорычала я сквозь зубы.

Я должна была заметить неладное. Я же слишком увлеклась собственными мыслями и пропустила симптомы, пока невинная девушка истекала кровью.

Я подумала о Теллере, о том, как горели его глаза, когда он говорил о Лили.

«Она очень милая», – сказал он. В нашем паршивом мире Теллер немногих назвал бы милыми. Если она умрет у меня на руках…

Нет, я не допущу этого!

Я плотнее зажала рану и наклонилась ниже, коснувшись уха Лили губами. Я подумала о голосе, беззвучные команды которого последние недели постоянно звучали у меня в мыслях.

– Борись! – потребовала я, вкладывая в приказ всю свою волю до последнего. – Лили, ты должна бороться, твое время еще не пришло.

«Борись!» – эхом повторил голос внутри меня. Руки задрожали от ощущения лютого холода и сильного жара одновременно. Оно было почти болезненным, но отстраниться я не посмела.

От пропитанной кровью марли у меня под ладонями полился неяркий свет. Поддавшись непонятному порыву, я склонилась ниже, чтобы его скрыть.

Так проявлялась магия Потомков, которой владела Лили? Наверняка дело в ней.

– Да, – шепнула я. – Борись, Лили, борись!

Свет у меня под ладонью ослепительно вспыхнул – серебром, как луна.

Глаза Лили распахнулись. Она натужно вдохнула и вдруг резко села. Губы у Лили были на диво розовыми, сапфировые глаза сияли.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, хлопая глазами и не говоря ни слова. Когда окружающий мир проявился снова, я остро почувствовала, что все присутствующие глядят на меня.

Я опустила взгляд на рану и осторожно убрала марлю.

У меня глаза на лоб полезли.

Рана исчезла. Не закрылась, не зажила.

Исчезла.

Будто ее и не было.

Я полностью сняла повязку, но под ней ничего не оказалось. Ни единой царапины.

Толком не понимая зачем, я снова прижала марлю к пояснице Лили, чтобы спрятать чистую кожу.

– К-как ты себя чувствуешь? – промямлила я, запинаясь.

Ошеломленным выражением лица Лили ничуть не отличалась от меня.

– Кажется, хорошо. Что… что случилось?

– У тебя текла кровь. Но все… все хорошо. Все уже хорошо.

Вокруг нас толпились Потомки. Они наперебой тянулись к Лили, гладили ее по голове, говорили что-то ободряющее и недоуменно переговаривались. Я отстранилась, сбитая с толку и оглушенная.

Взгляд упал на залитые алым руки. Рана была реальной, а крови вытекло столько, что в глубине души я понимала: металлический осколок задел что-то жизненно важное, а с таким повреждением не справится ни один смертный целитель. Неужели способность Потомков к исцелению настолько сильна?

Потомки загомонили еще громче, вознося хвалу своей богине-родоначальнице. Я кое-как поднялась на ноги и пятилась, пока не врезалась в крепкое тело. Резко развернувшись, я встретилась взглядом с Эльриком.

– Это было потрясающе! – с восторгом выпалил он, глядя на меня с таким благоговением, словно это я спасла Лили. – Так ты…

– Можно где-нибудь вымыть руки? – прохрипела я. Воздух с трудом попадал в легкие, тело едва справлялось с бурей противоречивых эмоций.

При виде моих дрожащих, окровавленных рук Эльрик отшатнулся.

– О… да, конечно. – Он вывел меня в коридор и показал. – Последняя дверь направо.

Судорожно кивнув, я заковыляла вперед. Дворец дико кружился перед глазами. На полпути колени задрожали, грозя подогнуться. Я привалилась к ближайшей стене и закрыла глаза.

Я чувствовала себя отвратительно невесомой – словно мой желудок раз за разом проваливался куда-то вниз. Призрачное покалывание в ладонях не прошло, я ощущала серебристый свет, одновременно холодный и горячий, словно лед и пламя. Отзвуки голоса до сих пор звучали у меня в мыслях, будоража кровь.

После нескольких мучительно долгих минут к ногам вернулся вес. Дыхание восстановилось, пульс больше не зашкаливал.

Я оторвалась от стены и повернула к умывальной, когда огромная сила притянула меня к себе. Твердая рука стиснула мой локоть и дернула назад, так что я оказалась лицом к лицу с таинственным мужчиной, опекавшим Лили.

– Куда ты идешь? – настойчиво спросил он.

С минуту я не могла пошевелиться. Он оказался куда ближе ко мне, чем прежде. Так близко, что я рассмотрела квадратный подбородок, скулы, похожие на отвесные скалы; нос, острый, как лезвие тесака. Я вдохнула кедр и кожу его лесного мускуса. И заметила, что его льдистые глаза, яркие на фоне загорелой кожи, не статично синие – они мерцали, подсвеченные кружащимися вспышками света и прожилками тени.

Боги, до чего он красив!

От таких предательских мыслей я нахмурилась и взглянула на руку, стиснувшую меня. Его кожа казалась обжигающей.

– Если вам дорога ваша рука, уберите ее с моего предплечья, – предупредила я.

Взгляд брюнета прошелся по мне. Я практически слышала его мысли, пока он критически оценивал меня – рост, телосложение, кинжалы, – решив в итоге, что серьезной опасности я не представляю. Гордые мужчины и прежде меня недооценивали – неизменно себе на погибель.

– Руку прочь! – рявкнула я и наклонилась так, чтобы незаметно подобраться ладонью к кинжалу.

Несколько напряженных секунд он удерживал мой взгляд, потом наконец отпустил меня.

– Как ты это сделала с Лили? – спросил он с обманчивой мягкостью.

– Я целительница. Это моя работа.

Он шагнул вперед, а я отступила.

– Твои глаза…

– Я не Потомок, – перебила я, прекрасно понимая, к чему все идет. Отрепетированный ответ я отчеканила чуть ли не механически. – Я родилась с карими глазами. Радужка потеряла цвет из-за болезни. Многие жители города могут это подтвердить.

– У тебя под ладонями появился свет…

– Это все Лили. Я тут ни при чем. Я смертная.

Мои слова его не убедили – он внимательно оглядывал мое лицо, высматривая ответы, которые я дать не могла.

Передо мной стоял Потомок, которого я разыскивала месяцами. Я уже открыла рот, чтобы спросить его про мою мать, но какой-то инстинкт велел прикусить язык.

Я не могла избавиться от мысли, что, впустив этого типа в свою жизнь, открою дверь, которую потом не закроешь. И судя по резкому тону и удушающей энергии, погружать его в свой мир не стоило. Раз он был готов убить мою мать, чтобы заставить ее замолчать, то что сделает с остальной моей семьей, если решит, что мы тоже знаем его секреты?