скачать книгу бесплатно
– Да, я такая. Или привыкай, или найди себе покладистую.
– Не разбрасывайся такими парнями, как я. Я в своем роде самородок. Потеряешь -пожалеешь.
– Ты это серьезно? – удивленно спросила Тая, высунув голову за дверь.
– Шучу. А если честно, то я золото высшей пробы и готов отдаться в твои изящные руки.
Тая вышла из ванной комнаты, надев на себя банный халат. Пособирав свои вещи, быстро оделась, вернув халат на место и крикнула стоящему под душем Герману:
– Я пошла к себе. Переоденусь и буду ждать тебя. А ты пока думай, где накормишь меня пиццей.
Пересмотрев все свои вещи в шкафу, Тая остановилась на тонком трикотажном платье с абстрактным рисунком на бирюзовом фоне. Возможно, оно было слишком ярким, но ведь она на отдыхе и может позволить себе поэкспериментировать с красками. Порывшись в шкатулке, достала не менее яркие бусы, а из шкафа – канареечного цвета босоножки-римлянки, которые гармонировали с неправильными треугольниками такого же цвета на платье.
Распустив волосы и нанеся легкий макияж, девушка еще некоторое время покрутилась перед зеркалом, любуясь собой, пока не услышала стук в дверь.
– Открыто. Входи, – крикнула она, направляясь к Герману.
Он изумленно застыл, бесцеремонно рассматривая ее с головы до ног, а потом восторженно выдохнул:
– Богиня! Мне, наверное, надо будет идти сзади тебя, как и полагается слуге.
– Не пори чушь. Это с тебя женщины глаз не сводят, в чем я убедилась вчера в ресторане.
– Э, нет… Не преувеличивай. Что-то я ничего такого не заметил.
– И замечательно, иначе я бы просто встала и ушла.
– Давай не о вчерашнем, а о сегодняшнем. Я узнал, где пекут вкусную пиццу и горю желанием угостить тебя ею.
– Тогда почему мы до сих пор здесь?
Тая подошла к Герману, взяла его под руку и повела к выходу из номера.
Пиццерия находилась на центральной набережной и была излюбленным местом для отдыхающих.
Небольшая, но очень уютная, она была оформлена в итальянском деревенском стиле. Деревяные столы и лавки были сделаны из натурального дерева, на окнах висели ситцевые шторы, а на каждом столе стояли вазочки с живыми цветами.
Заказав себе самую большую пиццу и полуторалитровую бутылку кока-колы, они сели за столик у отрытого окна и долго смотрели друг на друга, не произнеся ни слова.
– Мне было хорошо с тобой. Как никогда и ни с кем, – наконец произнес Герман и, взяв руку девушки, нежно погладил ее пальцы.
– Мне тоже. Наша близость была для меня приятным откровением. Но ведь это ничего не значит во время курортного романа. Через восемь дней ты уедешь – и мы навсегда расстанемся, сохранив в памяти приятные воспоминания.
– Не хочу ничего загадывать, малышка. Зачем начинать печалиться о разлуке, когда мы рядом. Давай наслаждаться каждым часом, проведенным вместе, не думая о том, что время неумолимо отсчитывает дни. Мы не знаем, что нас ждет завтра, а уж через восемь дней – и подавно. Поэтому улыбнись в предвкушении вкусной пиццы, которую уже несут нам.
Налив в стаканы кока-колы, Герман предложил Тае первой отведать итальянское блюдо, которое продолжало источать жар печки.
Положив два кусочка пиццы на ее тарелку, Герман подпер кулаком щеку и с улыбкой смотрел на девушку, которая никак не могла откусить от одной из них горячий кончик, чтобы вынести свою оценку. Наконец один из кусков пиццы все же был съеден, и по довольному выражению лица Таи он понял, что пицца вкусная. Недолго думая, Герман положил на свою тарелку несколько кусков и приступил к еде.
Когда ужин закончился, на небе появились первые звезды. Погуляв по набережной, они сели в беседку. Герман обнял девушку за плечи и прижал к себе.
– Ну что? Устроим вечер откровений? – спросил он, целуя ее в волосы.
– Зачем? – удивилась Тая. – Наше знакомство временно, будущего у нас нет, а потому не стоит осмысливать прошлое, чтобы убедиться, что в нем нет ничего такого, что помешало бы нашему общему завтра.
– Не будь столь уверенной в своих выводах. Они могут быть неправильны. Мне интуиция подсказывает, что наша встреча не случайна. А она меня никогда еще не подводила. Ты для меня значительно больше, чем случайная знакомая. Я пока не могу объяснить, какие чувства к тебе испытываю, но они глубже, чем предполагает ситуация и правила курортного романа.
Сердце у Таи радостно забилось, а в душе вспыхнула надежда на продолжение их отношений, а там жизнь покажет, к чему они в итоге придут.
– А знаешь, – озорно подмигнула она, – я принимаю твое предложение. Интересно узнать, скольким девушкам ты заморочил головы. Моя история, думаю, будет поскромнее. Чтобы определить, кто начнет откровенничать первым, бросим пальцы. Четное число – ты, а нечетное – я. Но есть одно условие: откровенничать – так откровенничать, ничего не утаивая и не приукрашивая свое участие в событиях. Принимается?
– Стопудово.
– Молодежного сленга не люблю, но ответ засчитывается. Итак, на счет три выбрасываем пальцы.
Число оказалось нечетным, поэтому Тая тяжело вздохнула и несколько минут сосредоточенно о чем-то думала. Герман ждал, не произнеся ни слова. Наконец девушка начала свое нелегкое повествование.
– Я не открою Америки, если скажу, что миром правит любовь. Наверное, именно по этой причине каждый человек ждёт любви, бросается в ее омут с головой, открыв свою душу.
Тая на миг замолчала, а потом продолжила:
Только любовь часто не приносит счастья и душевного спокойствия. И несмотря на это, человек всё равно любит и хочет быть любимым.
Исходя из личного опыта, могу сказать, что любовь – это недуг, поражающий душу и сердце и способный сломать человеческие судьбы. Особенно, если она всепоглощающая страсть без остатка, которая настигает в юности. Что и говорить, юность всегда неопытна и прекрасна в своей эмоциональности, но как часто она бывает обманута!
Я училась в школе на «отлично», легко и без особых усилий. Казалось, что золотая медаль у меня уже в кармане, хотя предстояло еще полгода учебы. Во время зимних каникул мне исполнилось восемнадцать, но я не имела никакого социального опыта, поскольку у меня была очень правильная и строгая семья. Впрочем, она есть до сих пор, только связи с ней у меня разорваны. Правда, с днями рождения поздравляю родителей SMSками.
В те годы я была под постоянным контролем и должна была возвращаться домой в строго указанное время по школьному расписанию. Подруг у меня не было, так как они, по мнению родителей, могли сбить с пути истинного и повлиять на мою учебу. Дискотеки? Упаси бог меня от такого дьявольского соблазна! Никаких левых знакомств и развлечений. О мальчиках вообще в нашем доме речь не велась. О них думать мне было запрещено. Словом, моя жизнь в то время напоминала мне жизнь монахини.
Однако все эти запреты, установки и правила были сильны и влияли на меня до тех пор, пока я не узнала, что такое любовь. Во втором полугодии одиннадцатого класса я неожиданно влюбилась в него…
Наша учительница истории ушла в отпуск по рождению и уходу за ребенком, а вместо нее в наш класс пришел новый учитель. Как это обычно бывает, девчонки сразу же узнали, что ему двадцать четыре года, что он приехал из Ставрополья в столицу в поисках счастья.
Артур был красив. Высокий, стройный, с ухоженными руками… Когда он брал мел в свои длинные изящные пальцы и писал на доске, я не могла отвести от них глаз.
Я постоянно ловила себя на том, что рассматриваю его смуглое лицо с большими черными глазами и легкой горбинкой на переносице, его тонкие губы и ровные зубы, которые сверкали удивительной белизной, когда он улыбался.
Наверное, ты понимаешь, к чему я веду. Да, я неожиданно для самой себя влюбилась. Настолько сильно, что мечтала о нем ночи напролет и ни о чем не думала, кроме уроков истории, на которых я снова увижу его. Мои чувства к нему были сродни помешательству рассудка.
Он жил в однокомнатной квартире своего приятеля, который уехал на три года в Германию по рабочей визе. Дом находился недалеко от моего, а потому я с нетерпением ждала у окна своей комнаты, когда он будет идти домой.
Как-то само собой произошло, что однажды мы возвращались из школы вместе. Он завел разговор первым, поскольку я была ни жива, ни мертва, находясь рядом с ним, и постепенно меня разговорил. Впервые со мной разговаривали как с равной. Артур очень много шутил, рассказывал смешные истории – и я попала в водоворот чувств, из которого не было спасения.
Только два раза в неделю мы могли уходить из школы вместе. Правда, я ждала его в соседнем переулке. Мы не договаривались об этом: все происходило само собой.
Однажды он сказал, что я красивая и у меня замечательная фигура. Это был первый мужской комплимент в моей жизни. Я, конечно, вежливо, отмахнулась от него, но дома разделась до гола и стала перед зеркалом, пристально рассматривая себя.
Личико у меня действительно было симпатичным, но вот фигура… Моя худоба не казалась мне привлекательной, только ноги были достойны похвалы – длинные, ровные и стройные.
– Неужели я понравилась Артуру и он не видит моих недостатков? – эта мысль не давала мне покоя, возбуждая и наполняя радостью.
И я стала кокетничать с ним, хотя ранее совсем не умела этого делать. Наверное, кокетство заложено в генах любой женщины. В последний день перед весенними каникулами он пригласил меня зайти к нему в гости. Я долго колебалась, но потом согласилась. Не могла не согласиться.
Заскочив домой, быстро приняла душ, переоделась и, захватив с собой мобильник, пошла к нему, зная, что у меня в запасе четыре часа времени, пока вернется с работы мама. Он ждал меня. И, как только я переступила порог, схватил в объятия и стал целовать. Я совсем потеряла голову. Не образно, а по факту, поскольку она у меня очень кружилась. Как я оказалась на кровати, не помню. Его изощренные ласки лишили меня рассудка.
Я словно во сне воспринимала все, что происходило со мной: как он раздевал меня, потом целовал мое тело, как обнажился сам… Я впервые познала столь острую чувственность и оказалась совершенно бессильна остановить то, что происходило со мной.
Артур расплел мою косу и распустил волосы, прикрыв ими грудь.
– Ты идеальна, – шептал он мне. – Я сгораю от страсти овладеть тобой, чтобы ты навсегда принадлежала только мне.
Его слова, будто живительный бальзам, проникали в каждую клеточку моего тела, которое тянулось к нему.
– И ты меня хочешь, моя красавица. Я утолю твою жажду и вознесу в рай. Ты хочешь этого?
Я, не в силах бороться с охватившим меня желанием, только кивнула головой. И тогда он стал играть с моими сосками и клитором. Я извивалась на кровати, моля утолить то, чему названия я не знала.
– У тебя был кто-то до меня?
– Нет, – тихо сказала я, чувствуя, как мое лицо заливает румянец смущения, поскольку я никогда ни с кем не разговаривала на подобные темы.
– Ты действительно совершеннолетняя? – донеслось до моего слуха.
Получив подтверждение, Артур прошептал мне на ухо:
– Сейчас, принцесса, тебе будет немного больно, а потом я вознесу тебя на вершину неземного наслаждения.
Он лег на меня, опершись на локти и приказал:
– Не закрывай глаза. Смотри на меня и не смей отворачиваться. Я должен видеть твое лицо и глаза, когда лишу тебя девственности.
Я открыла глаза – и наши взгляды встретились. И в этот миг он резко вошел в меня. Боль была настолько острой, что я закричала.
– Остановись! – закричала я, пытаясь избавиться от него.
– Не елозь подо мной, – сердито произнес он, производя движения, от которых у меня из глаз полились слезы, но вырываться перестала.
– Кричи, милая, кричи, – говорил он, входя и выходя из меня. – Так тебе легче будет переносить боль. Она скоро пройдет.
И действительно – боль внезапно прошла совершенно и внутри меня стало скапливаться нечто, требующее освобождения. Я была слишком неопытна, чтобы понимать, что со мной происходило.
Артур продолжал двигаться всё энергичнее и властней. Его горячее мужское дыхание на ухо, сильные руки и скульптурный торс, блестящий от пота, возбудили меня снова, и уже вместе с ним я взорвалась от оргазма.
– А ты страстная штучка, – сказал мне Артур после того, как пришел в себя.
Я тогда не оскорбилась на столь сомнительный комплимент, а восприняла, как похвалу, и гордилась собой, что получила её от такого взрослого мужчины. А именно таковым он мне и казался в мои годы.
Почему об этом своем первом интимном опыте рассказываю так подробно? Чтобы ты понял, почему я попала в зависимость от него.
Я приходила к нему на квартиру почти каждый день и была счастлива без меры. Он говорил мне много ласковых и нежных слов, называл богиней и королевой своего сердца, баловал моими любимыми в то время конфетами «Рафаэлло» и другими сладостями. Мне было хорошо с ним, как ни с кем другим. В такой идиллии прошло два месяца.
Глава 3
Наконец прозвенел последний звонок и наступила пора экзаменов. Ответственная пора, требовавшая усилий. Но меня стало по утрам нещадно тошнить, голова кружилась и в глазах темнело.
Завтракать не было сил, так как любые запахи, даже чайной заварки, вызывали спазмы.
Я каждый раз мчалась в туалет, где под шум воды из крана рвала над унитазом.
Так как мама, готовя завтрак, всегда громко включала музыку, мои мучения остались вне ее внимания. Правда, она заметила мою бледность, но я объяснила ее тем, что очень волнуюсь, чтобы сдать все экзамены на отлично. Мой ответ ее удовлетворил.
– А как же Артур? Ты сказала ему, что беременна? – не удержался от вопроса Герман.
– Нет. Я боялась, что он бросит меня, как и делать первый аборт, если он настоит. Я продолжала приходить к нему на квартиру, пока тошнота совсем не одолела меня. Из-за неё мы не виделись с ним две недели. Он пытался в школе выяснить, что происходит, но я избегала его. Назойливо звонил, но я заблокировала его номер, хотя мое сердце стремилось к нему, а по ночам я безутешно плакала, тоскуя о нем.
Под конец экзаменов тошнота внезапно прошла. Обрадовавшись, я, однажды увидев со своего окна, что Артур пошел домой, через полчаса позвонила в его дверь. Увидев меня, он сначала оторопел, а потом, схватив за руку, втащил в прихожую.
– Почему ты избегала меня и не отвечала на звонки? – заорал он, тряся меня за плечи.
Я, чуть не заикаясь от страха, промямлила, что не было времени, так как нужно было тщательно готовиться к экзаменам, поскольку мне нужна была золотая медаль.
Не дослушав меня, Артур стал срывать с меня одежду и взял прямо на полу в прихожей. Накал наших страстей был настолько сильным, что мы не соображали, что делали. Мои родители уехали к родственникам на пару дней, и я осталась у Артура.
Мы занимались любовью без остановки – и на второй день окончательно выдохлись. Я несколько раз пыталась сказать Артуру, что беременна, но так и не смогла. Потом у него начался отпуск – и он уехал к родителям.
Я ужасно тосковала по нему. Думала, что в разлуке с ним сойду с ума. Он звонил редко, а мне ему звонить и вовсе запретил.
– Почему? – удивился Герман.
– Сказал, что в его кавказской семье нельзя общаться с девушкой, если она не твоя невеста, поэтому он не хочет семейных неприятностей.
Мой живот тем временем увеличивался. Поначалу я пыталась его втягивать, а потом испугалась, что могу навредить ребенку, и стала носить просторные футболки и блузы на выпуск. Благо, мама в летние месяцы пропадала на даче и оттуда ездила на работу. Я же готовилась к поступлению в университет.
Успешно сдав экзамен по математике, я была свободна, но ехать на дачу к маме не решилась, а потому упросила ее отпустить меня к двоюродной сестре, которая была старше меня на десять лет и жила со своей семьей в Подмосковье.
Свое состояние от нее мне скрыть не удалось, но я придумала, что в сентябре выхожу замуж – и она оставила меня в покое. Так прошел еще месяц. Живот уже не прятался под свободными футболками, и я, дрожа от страха, возвратилась в отчий дом.
Когда вошла в квартиру, родителей не было, и я восприняла эту отсрочку, как глоток кислорода.
Я задыхалась от чрезмерного волнения, не могла справиться с дрожью. Но вечер все же наступил, а с ним – конец света. Как только мамин взгляд остановился на моей потолстевшей талии, она от ужаса пошатнулась и упала бы, если бы папа ее не подхватил. Не буду передавать все, что услышала от них.
Были и оскорбления, и мамина истерика… Они требовали назвать имя того, кто меня обесчестил, но я упрямо молчала, считая, что Артур должен от меня узнать о том, что у нас будет дочка, а не от моих разгневанных родителей.
– Ты уже знала к тому времени пол ребенка? – уточнил Герман.
_ Да. Я закрылась от родителей в своей спальне и лежала на кровати, бездумно глядя в потолок, когда позвонил Артур. Оказалось, что он приехал еще вчера, но отдыхал с дороги, а потому не сообщил мне об этом. Я пообещала ему прийти и, отключив телефон, вышла из квартиры, ничего не сказав отцу и матери.
Когда он открыл мне дверь, радостная улыбка, которая была на его лице, быстро сошла. Его глаза в ужасе остановились на моем животе.
