Время отшельника

Алиса сглотнула.

Почему так нечестно?… Отчего вдруг одним – все, а другим – ничего?…

Она атаковала, думая лишь о том, как было бы славно и справедливо получить хотя бы кусочек этой магии. Хотя бы одну каплю золота – Кир даже не заметит, он…

– Стоять! – неожиданно громко заорал тот, шарахаясь назад от Алисы. – Ты что творишь? С ума сошла?

Его меч с глухим звуком шлепнулся на землю, и только сейчас Алиса почувствовал этот запах – запах гари. Дерево горело прямо в руках у Кира.

– Что? – Алиса моргнула, опуская свое оружие. – Это я?…

– Кто еще? – Кир выглядел злым и раздосадованным. – Мы не на уроке магии, Алиса, это запрещено. Это нечестно и низко.

Но магия огня требовала наибольшей силы, Алиса никогда в жизни не смогла бы сколдовать и искры, не то что поджечь целый меч. Здесь что—то не складывалось – Алиса даже усталости не чувствовала, как после обычных заклинаний.

– Но я не могла, – растерянно произнесла она, во все глаза глядя на почерневший меч. – Я даже на простые заклинания трачу по часу. У меня мало силы, Катерина так сказала.

– Если бы это была твоя сила, – Кир схватил Алису за рукав куртки и потащил за собой к трибунам, где сидели Катерина и Родион.

– Что? – Алиса совсем перестала что—либо понимать. Злости уже давно не было – только страх.

– Ты взяла мою силу.

– Что? – опять повторила Алиса, чуть не споткнувшись о ступеньки трибун. – Как?

– Как вампир.

– Привет, Алиса, – произнес Родион. В его зеленых глазах Алиса не видела ни злости, ни осуждения – и это порядком успокаивало. Родион выглядел расслабленным, как и всегда – ледяной ветер трепал его слегка вьющиеся волосы и ткань легкой футболки, но парень не обращал на это внимания.

Алисе он нравился – приносил спокойствие. Его зеленые глаза так сильно отличались по цвету от серого моря и серого неба, а улыбка всегда была чуть—чуть хитрой, словно Родион задумал что—то забавное, но совсем не злое. А еще Алиса заметила на его щеках едва видимые веснушки – и это тоже почему—то успокаивало.

Но рядом с Родионом сидела Катерина. Холодная, как лед, с идеально прямой спиной и, казалось, даже ветру страшно касаться ее кучерявых волос.

– Вы видели? – произнес Кир, отпуская Алису. – Вы видели, что она сделала?

– Выиграла бой? – уточнил Родион, улыбаясь.

Кир подавился следующей гневной фразой.

– Что?

– Ну, выиграла бой, – усмехнулся Родион. – Ты обезоружен, Кир.

– Она использовала магию в бою на мечах, – сквозь зубы процедил тот. – Что уже само по себе чертовски низко. А плюсом ко всему, это была не ее магия, это была моя магия. Она – вампир, а хуже и подлее вампиров нет никого. Я удивлен, Катерина, что ты ей не объяснила.

Катерина на удивление молчала, задумчиво глядя на Алису, и та даже не видела в ее глазах прежнего разочарования.

– Да, правила бы лучше соблюдать, – без капли осуждения ответил Родион.

– Вас никого не смущает, что вы вырастили вампира? – возмутился Кир. – Аякс, где ваша совесть и честь?…

Тот равнодушно пожал плечами.

– Осталась там же, где мы похоронили пару десятков магов после нападения на Аякс.

– Что значит вампир? – все—таки рискнула вмешаться Алиса. – Что я сделала?

Казалось, сердце билось громче, чем обычно. Случилось что—то плохое?… Отчего Кир так злиться?… Что вообще произошло?

Родион поддался ближе к ней, опираясь локтями о колени.

– Ты взяла магию Кира, – сказал он. – И использовала ее против него. Выпила его силу. Как вампир.

– Да, и это подло, – вставил пострадавший.

– Можешь помолчать хотя бы секунду? – вдруг раздраженно сказала Катерина. Кир сложил руки на груди, возмущенно глядя на нее, но все же замолчал.

– То, что ты сделала, Алиса, среди магов считается крайне низким поступком, – медленно начала Катерина. – И, если кто—нибудь заметит, как ты воруешь чужую силу, проблем не избежать. Это очень грязно и подло.

Алиса тяжело вздохнула, уже готовая просить прощения, но тут Катерина добавила:

– И эффективно.

– Что? – одновременно переспросили Кир и Алиса.

– Какого черта, Катерина? – возмущенно выдохнул тот.

– Слушай, она слабая – такая слабая, что ты и представить себе не можешь. Ее магии недостаточно даже для обычных вещей.

– Но вампиризм…

– Но вампиризм – это тоже своего рода магия, – сказал Родион.

– Все могут этим заниматься, это не чудо и не суперспособность, – возразил Кир. – Это просто мерзко.

– Знаешь, почему ты так злишься? – улыбнулся Родион, наклоняя голову и глядя на Кира снизу—вверх. – Потому что ты не заметил, как она это сделала. Потому что ты не смог защититься. Потому что она была слишком хороша в воровстве твоей силы.

Хороша? Алиса – и хороша?

Кир не нашел что ответить.

Тогда Алиса глянула на Катерину, и с удивлением поняла, что та не спешит возражать Родиону.

– Понимаешь, что произошло?… – медленно начала она. – Кир увидел огонь. Понял, что ты колдуешь. Разозлился. Но самый забавный факт в том, что он определил вампиризм, только когда вспомнил уровень твоей магии и то, что сотворить заклятия огня для тебя – слишком сложно. Он даже не почувствовал твое воровство. Ты сделала это так легко и изящно, что он не понял, Алиса.

Катерина посмотрела прямо ей в глаза и сказала то, что Алиса никогда в жизни от нее не слышала, и что повергло ее в настоящий шок:

– Ты молодец.

Но тут же добавила:

– Ты такая слабая, что твой вампиризм невозможно почувствовать.

– Что? – взвыл Кир. – Ты будешь хвалить ее за воровство чужой магии?…

– И правда, Алиса, – мягко произнес Родион. – Видишь, как Кир зол?… Магам не нравится, когда их силу воруют.

Алиса совсем запуталась. Почему тогда Катерина впервые похвалила ее? Она ведь нарушила правила.

– Поэтому, когда будешь это делать, делай незаметно, – добавила Катерина.

Кир совсем лишился дара речи. Он хватал ртом воздух, как рыба, и глядел на наставницу широко раскрытыми глазами. Но Катерина не стала больше ничего объяснять, только поднялась, стряхнула несуществующие пылинка со своего пальто, и коротко кивнула Родиону.

– Как вижу, урок окончен. Меня ждут дела.

– Все в порядке, Кир, – улыбнулся Родион. – Я все улажу, не волнуйся.

Может, Кира действительно успокоили эти слова, а, может, он устал от попыток доказать, что вампиризм – это плохо, но он только устало потер лоб.

– Кто я такой, чтобы спорить с самим Аяксом, – буркнул он, отворачиваясь. – Урок окончен, Алиса.

На это Родион ничего не ответил, и Кир принялся спускаться вниз, к арене. Алиса осталась один на один с парнем – совсем растерянная и мало что понимающая. Да еще и в голове крутился этот дурацкий вопрос.

– Алиса? – Родион похлопал рядом с собой по скамейке, приглашая сесть. – Хочешь что—то спросить?…

– Да, – Алиса неуверенно присела рядом, чувствуя себя до ужаса глупо. – Как вас зовут?

Тот усмехнулся.

– Родион.

– Но Кир назвал вас Аяксом.

– Аякс – это моя должность, – улыбнулся Родион, глядя, как Кир поднимает порядком подкопченный меч. – Я – хранитель этого места. Аякс для Аякса, запомнить легко.

– А…

– Ты можешь обращаться ко мне так, как хочешь, – сказал Родион, прекрасно поняв ее вопрос.

– А… – опять протянула Алиса и на секунду замолчала. Теперь ее волновал другой вопрос.

– А сколько вам лет?

– Двадцать пять. Я уже стар.

– Стар? – не поняла Алиса. В ее представлении «стар» – это как минимум восемьдесят. Ну, или семьдесят – но никак не двадцать пять.

Родион рассмеялся, откидывая со лба волосы.

Он выглядел как мальчишка – бесшабашный, веселый, не знающий никаких забот. Двадцать пять?… Да ему не больше шестнадцати. Лишь иногда Алиса ловила какую—то странную эмоцию в его глазах – что—то вроде печали напополам с грустью. Тоска.

Бесшабашный, веселый и не знающий никаких забот хранитель крепости Аякс. Мальчишка. Задорный и хитрый.

– Это большая ответственность, – отсмеявшись, сказал Родион. – Хранить места. Я поддерживаю магию здесь. Но ведь магия не берется просто из ниоткуда, верно?

Алиса озадаченно кивнула.

– Это место живет благодаря моей магии. Оно делает примерно то, что ты сделала с бедным Киром – забирает мою силу.

Родион ненадолго замолчал, позволяя Алисе обдумать услышанное.

– Лет через десять меня не станет, – спокойно закончил он и перевел взгляд в небо. – Аякс съест всю мою силу.

– Вы…

– Умру? Не знаю, – ухмыльнулся Родион. – Понятия не имею, Алиса. Жизнь – такая непредсказуемая. Может, и не умру вовсе.

– А что тогда?

– Стану вот той чайкой, – он ткнул пальцем в небо, где кружились шумные птицы.

Алиса редко видела Родиона. Он был для нее незнакомцем – она вряд ли стала бы горевать по незнакомцу, верно?… Но внутри что—то кольнуло – неприятно и остро. Почти как когда она уезжала из детского дома сюда, на Аякс, и Нина – полноватая женщина, которая кормила их в столовой, пыталась спрятать слезы расставания. Но Алиса их все равно видела. Нина тоже улыбалась и иногда смотрела на небо – почти как Родион прямо сейчас. Но Родион не плакал.

Он был слишком беззаботным, и так же беззаботно говорил о смерти.

– Не грусти, – заметив ее выражение лица, сказал Родион. – Когда меня не станет, смотри на небо – кто знает, может, я действительно стану чайкой.

Алиса шмыгнула носом. Подняла голову, глядя на птиц.

– И как я узнаю, какой именно чайкой? – мрачно спросила она, стараясь не реветь. – Их много.

Родион глянул на нее. Улыбнулся – улыбка вышла слегка грустной, но Алиса ее не увидела – она смотрела на серое небо и таких же серых чаек.

– Я дам тебе знать, – пообещал он.

2. Золотая кровь

1.

Буддийский монастырь Гандантэгченлин, Улан—Батор, Монголия

Свет плотным потоком падал через узкие окна под самым потолком – растекался по золоту статуи и молитвенных барабанов. Здесь всегда царил полумрак и прохлада – у Алтан этот полумрак теперь ассоциировался с долгими часами медитаций. Когда она сидела здесь, у упирающейся в потолок статуи Авалокитешвары, и часами пыталась усмирить свою магию.

Свет падал на золото. Золото текло, переливалось. Золото становилось ее частью, вместе со светом – таким же золотым. Текло вместо крови по венам, заполняло все тело. Алтан видела его даже с закрытыми глазами – чувствовала кожей.

Раздался звон, разлившийся по всему монастырю, и она открыла глаза. Уже поздно. Скоро начнется утренняя служба, надо собираться.

Билгэ сегодня выглядел особенно обеспокоенным. Он стоял у молитвенных барабанов, задумчиво глядя на лучи, играющие на их золоте, и желтая ткань его монашеского одеяния выглядела еще ярче от солнечных бликов.

Алтан молча поднялась, разминая затекшие ноги. Нащупала кулон в виде Дхармачакре под тонкой тканью рубашки и сжала, стараясь прикосновеньем вернуть себе ощущение реальности.

Здесь, в полумраке монастыря, пахнущего благовониями, среди золота и бликов утреннего света, легко было оторваться от реального мира – забыть на секунду про машины, пыльные улицы, и толпы туристов снаружи.

– Что—то не так? – спросила Алтан, все еще прикасаясь к Дхармачкаре. Фамильяр нагревался под пальцами – отвечал на магию.

Билгэ покачал обритой на лысо головой, тревожно щуря глаза.

– Внутри не спокойно.

Он всегда так говорил – немного странно, строя предложения не в том порядке, в каком полагалось, но Алтан привыкла.

– Из—за Игры?

Билгэ посмотрел на нее. Прикрыл на секунду глаза и сделал глубокий вдох. Алтан видела – пытается разобрать свои ощущения. Билгэ практиковал магию разума, и довольно успешно. Он не мог драться, как Алтан, да и не было в нем совершенно никакого желания это делать, зато Билгэ мог читать мысли. Внушать, копаться в чужой голове, и, как побочный эффект этих практик, – иногда – даже не видел, а чувствовал – будущее.

Билгэ говорил, его это пугает. Словно реальность стирается – нет больше прошлого, настоящего, нет этой границы, которая позволяет оставаться в трезвом уме. Но Билгэ принимал это.

Человек живет в тревоге и страхе. В непостоянстве. Нужно найти причину страданий, а не бежать от нее – нужно подчинить себе эту способность. Что он и делал. Например, как сейчас.

– Из—за Игры, – после долго молчания ответил Билгэ. – Я вижу лисий хвост. Рыжий. Грязно—рыжий.

Алтан слушала.

– И лисьи глаза. И чувствую смерть – смерть и жизнь.

– Перерождение?

– Перерождение.

Они оба посмотрели на статую Авалокитешвары. Божество глядело на них снизу—вверх равнодушно—мудрым взглядом.

– И золото, – закончил Билгэ и покачал головой. – Игра выйдет плохой.

Алтан вздохнула. Глянула на свои руки – пальцы все еще хранили тепло фамильяра.

Билгэ редко ошибался – он слишком хорошо умел слышать свои чувства. Слишком хорошо знал свой ум. Слишком хорошо знал умы других.

По коже метнулись искры. Словно на секунды стали видны все сосуды – только вместо крови в них текло золото. Алтан вскинула руку, сжимая пальцы, и молитвенные барабаны закрутились с бешенной скоростью.

– Я думаю, Алтан, – произнес Билгэ после короткой паузы, совсем не обратив на это ребячество внимания. – Тебе не следует отправляться в Японию.

Та усмехнулась.

Конечно, Алтан верила Билгэ. Но еще она верила в собственную силу.

– Наставники выбрали меня. Я справлюсь.

– Есть кое—что, с чем не справится.

– Например?

– Злой рок.

Алтан рассмеялась, и ее смех утонул в деревянных конструкциях храма.

– Злые люди, – добавил Билгэ, и, казалось, совсем утратил интерес к этой теме. – Не забудь о Аматэрасу. Я договорился, встретишь артефакт на вокзале.

Алтан кивнула.

– Данжуур поможет тебе. Научит, как правильно обращаться. Вещь своенравная. Капризная.

– Как и все сильные артефакты, – хмыкнула Алтан. – Не в первый раз.

Билгэ опять покачал головой, и Алтан добавила:

– Все будет в порядке. Не переживай.

На это он ничего не ответил.

Алтан уже слышала шум снаружи – монахи ждали, пока она покинет монастырь, чтобы начать свою службу. Поэтому она коротко кивнула Билгэ на прощание, и повернулась спиной к золотой статуи, собираясь уходить.

Молитвенные барабаны все еще крутились.

2.

Асакуса, Токио

Наступала ночь.

Сверху вниз, из—под насупленных, черных бровей, на Алису смотрели жуткие, на выкате, глаза. В одной руке демон держал что—то вроде длиннющей палки, а вторая рука была обращена красной ладонью к Алисе, словно существо пыталось остановить ее. Предостеречь.

Не стоит сюда лезть. Просто не стоит – останься здесь, перед воротами, и Асакуса отпустит тебя.

Алиса вздохнула.

Демоническое тело было покрыто жгутами мышц. Искусственная подсветка выделяла рельеф еще сильнее – казалось, вот—вот существо зашевелиться, и придут в движение мышцы, начнут перекатываться под красной кожей.

Но демон все так же оставался статуей за сеткой в одной из колон ворот Каминаримон. С другой стороны тоже виднелся еще один краснокожий демон под тем же искусственным светом и каждый из них казался таким настоящими, что иногда мурашки бежали по телу.

Алиса еще раз моргнула, заглядывая за изнанку мира. Холодные статуи, холодные ворота – ни капли магии. Она вздохнула, тряхнула головой, и прошла дальше, лавируя между туристами.

На Токио опускалась ночь и город загорался тысячами огней – выглядело волшебно, но Алиса чувствовала лишь тревогу. Где все? Неужели битва за первую часть Амброзии окончена?… Она опоздала?…

Алиса нырнула под огромный фонарь, который висел в середине ворот, и замерла.

На нижней крышке фонаря она увидела рисунок. Дракон – сложный орнамент, складывающийся в знакомые очертания. Алиса снова заглянула за изнанку, и где—то сбоку рисунка вспыхнула золотая искра. Алиса протянула руку, хватаясь за крошечного светлячка, и потащила его к центру – искра послушно заскользила по плоскости фонаря, повторяя орнамент. Как только она оказалась в самом центре, по краям крышки принялись вспыхивать новые огоньки – штук десять, не меньше, – и все они тянулись к самой первой искре.

Рисунок дракона вспыхнул, на мгновенье ослепив Алису. Карфаген на руке ответил жаром, а фонарь загорелся изнутри, словно кто—то зажег еще одну лампочку искусственного освещения.

Алиса обернулась, пытаясь понять реакцию толпы людей вокруг, но в этот момент такие же искры пронеслись по волнистым крышам пагоды, по мостовой, коснулись фигур демонов в воротах и те ожили – бешенные глаза уставились на Алису, жуткие губы, прежде растянутые в оскале, сложились в нечто наподобие улыбки. Но эта улыбка пугала даже больше, чем тот самый оскал.

Никто из людей вокруг этого не замечал – да и людей больше и не существовало. Искры стирали их, перенося Алису в пятое измерение – так легко и незаметно, что сразу становилось понятно: маг, создавший его – настоящий мастер. Здесь все было тем же – темнота ночного Токио, красные опоры ворот с бесконечным переплетением узоров, три огромных фонаря – разве что без толпы туристов.

Демон в левой колонне зашевелился: опустил руки, удобно оперся о свое оружие.

Алиса обернулась к нему. Взгляд у существа был тяжелый, полный спрятанного внутри безумия и в то же время осознанный. Стоять вот так вот и смотреть в глаза демону было сложно, но Алиса только судорожно сглотнула, пряча страх куда подальше.

Демон заговорил – в его голосе она слышала рычание дикого зверя, пробивающееся через человеческие слова.

– Какое испытание должно быть самым сложным? – спросил демон. – Первое или последнее?

Алиса пожала плечами.

Ее готовили к битвам и загадкам, отвечать на странные вопросы в этот список не входило.

– Первое, – сказала она. – Чтобы отсеять слабое звено.

– Слабое звено, – рычащим эхом ответил демон. – Что такое «слабое звено»?

Алиса вновь пожала плечами. Все ее тело было в бесконечном напряжении – и мысли скакали в разные стороны под этим тяжелым взглядом.

– Слабые маги, – ответила она.

– Ты – сильный маг?

– Я… – начала было Алиса, но наточенная тревогой осторожность заставила ее резко обернуться. Алиса поняла, что не так, лишь секундой позже – голос больше не принадлежал демону. Он так же рычал, но доносился уже из—за спины и менялся – стремительно превращаясь в самый обычный, человеческий. Женский.

– Ты – сильный маг?

Ее собственное лицо улыбнулось ей, вызывая волну липкого страха по всему телу. Алиса смотрела на саму себя – тонкие, русые, выгоревшие на солнце волосы, упрямо вздернутый кончик носа и кожа со следами неудачного загара. Алиса совсем не была пугающей – самой себе она скорее напоминала неуклюжего подростка, но по коже скользнул холодок ужаса. Смотреть на свою собственную копию напротив оказалось более жутко, чем она могла себе представить.

– Ты – сильный маг? – в который раз повторила копия—Алиса.

Настоящая Алиса оглянулась на секунду – демоны вновь замерли, превратившись в статуи, и тяжело сглотнула, вновь оборачиваясь к своей копии.

– Да.

– Не ври, – улыбнулась та, делая шаг навстречу. – Я – это ведь ты сама, понимаешь? Я знаю, когда я вру.

Алиса медленно шагнула назад.

Ее собственное лицо напротив сбивало с толку и мешало сконцентрироваться. Словно смотришь в зеркало, но твое отражение вдруг начинает двигаться самостоятельно.

Дистанция. Расстояние.

В голове на секунду возник образ Кира.

Дистанции. Расстояние.

Так было легче – думать о Кире, а не о двойнике напротив.

Карфаген скользнул в руку, превращаясь в каплю серебра.

– Еще раз, Алиса, – клон склонил голову на бок. – Ты – сильный маг?

– Нет.

Та удовлетворенно кивнула.

– Получается, ты – слабое звено?

– Не я, – ухмыльнулась Алиса, тщательно наблюдая за движениями своего двойника. – Мы.

Вот оно: это не она сама напротив, это лишь чужая магия. Ловушка. Чтобы отсеять слабых магов, а Алиса – не слабая.

Клон один в один скопировал ее ухмылку.

– Верно. Тебе не нужно со мной драться, – прекрасно заметив, что Карфаген исчез с ее запасться, сказал двойник Алисы. – Тем более, я единственная могу дать тебе подсказку.

– Подсказку?

– Да, – та склонила голову на бок. – Но ты такая упрямая, Алиса. Правда, это не то упрямство, с которым можно горы свернуть и все такое, это глупое упрямство. Никому не нужное.

Алиса много чего хотелось ответить, но она заставила себя промолчать. Проглотила обиду, разом вспыхнувшую внутри.

– Пробовала когда—нибудь дышать под водой?

– Что?

– Ну, дышать под водой. Магией, – двойник склонил голову набок, словно и вправду ожидая ответа.

– Было пару раз, – растерянно произнесла Алиса. – К чему это?

– Просто стало интересно, – хихикнул двойник. – Кто знает, может тебе это понадобится.

– Дышать под водой? В Токио? – это дикий и не имеющий смысла диалог порядком начинал раздражать. – Ты имеешь в виду Сумиду?

Двойник расхохотался.

– Ты такая глупая, Алиса, – буквально задыхаясь от смеха, произнесла она. – Ужасно глупая.

Алиса поджала губы.

Вдох—выдох.

Раз – это просто иллюзия.

Два – если Алиса убьет ее, то не получит подсказку.

Три – это просто слова. Просто смех.

Уж кому—кому, а Алисе не привыкать к оскорблениям.

Она буквально на секунду прикрыла глаза, а затем посмотрела на двойника и усмехнулась.

– Забравшись слишком высоко, не бойся упасть, – в ответ на ее молчание продолжила тот. – Это, собственно, и губит тех, кто достиг вершин. Боязнь упасть. Она превращается в паранойю, ест тебя изнутри, и однажды где—то, м—м—м….

Двойник задумалась.

– Где—то в двенадцать часов утра ты просыпаешься в холодном поту от очередного кошмара, и в твоей голове поселяется мысль: чтобы не позволить падению застать меня врасплох, я лучше, пожалуй, упаду сам. Сам выберу время и место. Иллюзия контроля. Дерево, которое уходит в никуда – вершины то и не видно, наверное, за облаками. И ты падаешь вниз, с этого дерева, в своем упрямом стремлении контролировать все. Даже падение.

– Что ты, черт побери, несешь? – совершенно ничего не поняла Алиса. – О чем ты?

– О падении.

– Но ты сказала, что…

– Ах, подсказка, – двойник махнула рукой. – Алиса, я даже не человек. Я – иллюзия. Это не моя Игра, даже не мой мир. Я просто декорация. Сумасшедшая и бесполезная.

Она расхохоталась, трясясь от этого безумного смеха.

– Бесполезная, – сквозь смех выдавила она. – Бесполезная, прямо как ты.

– Да какого…

– Твой ход, – опять буквально задыхаясь от дикого хохота, прохрипела двойник. – Твой ход, Алиса.

И она резко замолчала. Будто и не она только что билась в странной и пугающей истерике.

Повисла тишина. Алиса тяжело дышала, пытаясь справиться с эмоциями: двойник теперь пугал. Пугал и выводил из себя, и Алиса не понимала, что ей следует делать. Она была потеряна и зла. Безумно зла.

– Твой ход. Это же Игра, – наконец пожала плечами двойник.

– Что мне делать? – тихо спросила Алиса.

Двойник улыбнулась.

«Какая у меня злая улыбка», – подумалось Алисе.

Почти как у Катерины – такая же холодная. Она раньше не замечала, до чего улыбки у них теперь схожи.

– Постараться не утонуть и не разбиться, упав с дерева?… Откуда мне знать, я ведь всего лишь привратник. Как те краснокожие ребята, – она кивнула на ворота за спиной у Алисы. – Раз уж спрашиваешь у привратника – может, зря ты ввязалась в Игру, а? Может, ты слишком слаба и глупа, чтобы играть, Алиса? Или, может, заняла чужое место? Признайся, Алиса, ты попала сюда обманом, да?…