скачать книгу бесплатно
– Это ничего не доказывает. Тащить можно двадцать минут, а можно два дня. Сила тут не причем.
– Возможно. – Машук закурил.
– Я просто вот смотрю. Если исключить ограбление…
– Да кому он нужен, этот дед! Самого ценного тут и было-то… – Машук махнул рукой в сторону полок.
– Это тебе не нужен – Сушко повертел в руках домик и аккуратно поставил его на место. – А для него дедова пенсия, может, предел мечтаний.
– Не факт, что это он. – Машук стряхнул пепел на салфетку. – Мне, по крайней мере, так не кажется.
– Я так мыслю, что деда сюда притащили, и тут прирезали – Сушко задумчиво похрустел пальцами.
– Ну-ка, обоснуй – заинтересовался Машук.
– Ты-то, может, и не обратил внимания, но там – диван расстеленный. Значит, спал дедуля. Кто-то постучал, ему он открыл. Судя по всему, сам. Я смотрел, замки вроде целые.
– Но зарезали-то его здесь, – заметил Машук. – Во-первых, крови ведро, а во-вторых… – он показал сигаретой на валявшийся скальпель.
– Вот именно! – оживился Сушко. – Я тоже думаю, что скальпель жил здесь. – Он заглянул в комнату.
– Где Михеев хранил скальпель? – спросил он, обежав глазами присутствующих.
Участковый пожал плечами, а Толик показал на каморку.
– Там, в ящичке с инструментами.
Сушко повернулся к Машуку. Тот не спеша подошел к потрепанному столу, на котором стояла настольная лампа, были расставлены тюбики с клеем, лаком, лежала лупа с ручкой и рассыпано множество спичек. То, что Зайцев назвал ящичком с инструментами, оказалось проржавевшей банкой из-под чая «Green Dragon», в которой лежали кисти, линейка, карандаши и прочая мелочь.
Сушко прикрыл дверь.
– Потом они проходят в эту комнату, и тот (ну или те) хватают деда и – чик! – он провел пальцем по горлу.
– Мотив, коллега, мотив. – Машук пошевелил пальцем разбросанные спички.
– Может пускай прокуроры хоть раз подумают? Мы и так сами поехали, а отчет… Кстати! – Сушко снова выглянул.
– Славик! – водитель вопросительно обернулся к следователю. – Вызывай труповозку! – Водитель кивнул и вышел на улицу, но тут же вернулся.
– Кто-то к нам в гости, – он махнул рукой в сторону крыльца.
Колесниченко, а за ним и Симко, вышли на улицу. Помявшись немного, следом выбрался и Толик.
Вдалеке мужчины увидели нелепую фигуру в широких джинсах, растянутой вязаной в крупную клетку кофте и кепке-бейсболке. Фигура постепенно приближалась, что-то волоча за собой. Подойдя поближе и увидев незнакомый автомобиль, она неуверенно остановилась.
– Так это ж Бурячиха! – радостно завопил Толик. – Мое алиби! – И затрусил навстречу самогонщице. Та настороженно попятилась.
На крик Толика вышли Сушко и Машук. Машук присел на перила, и стал с интересом рассматривать открывшуюся картину.
– Это Бурченко, та самая торговка, – повернулся участковый к следователю.
– Да я уже понял – Сушко шагнул вперед. – Давайте-ка ее сюда. Будем Зайцева с его алиби совмещать.
Машук хмыкнул.
Тем временем Бурячиха включила задний ход. Толик бежал к ней, но споткнулся обо что-то и упал.
– Валентина! – грозно крикнул Семен Витальевич. – А ну иди сюда! Иди сюда, кому говорю!!
Бурячиха остановилась, постояла, и нехотя двинулась обратно.
– Теперь понятно, где она брала товар – пояснял запыхавшийся Симко шагающему рядом Колесниченко. – Были сигналы, что Михалыч гонит, но я как-то не обращал… Вон, значит, оно как!
Колесниченко с умным видом кивал.
Они подошли к сидящему на траве Толику, со страдальческой гримасой щупавшему колено.
– Под ноги смотреть надо! – назидательно сказал участковый, подняв палец.
– И вообще, мы выстрелить могли – внушительно добавил Колесниченко, похлопав себя по боку.
Толик промолчал.
Милиционеры остановились и стали ждать Бурячиху. Та шла нарочито медленным шагом, словно на эшафот, и волокла за собой тележку.
Когда она подошла, Симко молча показал ей пальцем в сторону сторожки.
Бурячиха покорно двинулась в нужном направлении.
Пропустив ее вперед, Симко и Колесниченко пошли сзади. Толик, прихрамывая тащился следом.
Пройдя вперед, Бурячиха воровато оглянулась, словно надеялась, что за ней никого нет.
– Иди, иди! – прикрикнул Симко – я еще за ней бегать буду!
Бурячиха втянула голову в плечи и ускорила шаг.
– Значит, вы подтверждаете, что гражданин Михеев вчера днем купил у вас восемь стаканов самогона? – уточнил Сушко, поочередно поглядывая то на Толика, то на Бурячиху.
– Подтвеуждаю.
Толик облегченно вздохнул.
– А что за стаканы такие? – влез Колесниченко. – Какого размера?
Все с интересом посмотрели на самогонщицу. Та пожала плечами, и порывшись в тачке, достала крошечную пластиковую рюмочку.
– Обычного вазмева. Евуопейский стандавт.
– Тогда понятно, – выдохнул Колесниченко и посмотрел на старших.
Машук ему одобрительно кивнул.
– Так ты за самогоном до Михалыча пришла? – как ни в чем не бывало, спросил тетку Симко. Та кивнула.
– Аппарат сломался. Сегодня не будет, – развел руками Сушко.
– А когда ж? – с надеждой спросила Бурячиха.
– Сказано тебе, сломался, значит сломался! – отрезал участковый – Свободна!
Бурячиха с уважением посмотрела на него и взялась за тачку.
– Э-э-э! Мы еще не закончили!
И Сушко продолжил допрос.
Когда Бурячиха исчезла с тележкой, Сушко вернулся в каморку. Машук сидел на табуретке и курил, задумчиво глядя на труп.
– Что? – спросил Сушко коллегу.
– Да что-то не стыкуется. Выпил, отрубился, очнулся, пришел, увидел… Недоговаривает твой Зайцев что-то.
– Ты тоже заметил? Впрочем, сейчас увидим. – И Сушко позвал Толика.
Когда Толик зашел в каморку, Сушко поманил его пальцем и сказал, показывая на валявшийся на полу скальпель:
– Твои отпечатки мы… – он хотел сказать «Твои отпечатки мы найдем, это вопрос времени и докажем, что это ты убил деда».
Но Толик не дал ему договорить. Он вообразил, что менты уже нашли его отпечатки, забыв, что их еще даже не снимали. Он испугался и…
– Это тот мужик, тот мужик, который застрелился! Это не я! Я все видел! – и Толика прорвало. Колесниченко не успевал записывать.
* * *
Спустя четыре часа на территории бывшего дома отдыха было очень людно. Перед центральным корпусом стояла машина из прокуратуры, еще одна – из милиции, и труповозка.
Прокурор, младший советник юстиции Калашник стоял на краю обрыва, безразлично вертя в руках упакованный кусочек пластика – обломок мобильника и устало слушал Сушко, вводившего его в курс дела. Милиция была везде. Из воды достали тело неизвестного, застрелившегося ночью, осмотрели территорию дома отдыха, нашли самогонный цех, зафиксировали следы автомобилей, прочесали прилегающие к территории участки леса, сняли отпечатки пальцев, в том числе и на дверях центрального входа.
В общем, проделали всю необходимую работу, которую нужно выполнять и которую так выполнять не хочется.
Совершенно обалдевший Толик, которого успели опросить еще два раза, сидел на скамеечке и перебирал в памяти все, что рассказал следователям. Больше всего его беспокоило, что где-то он прокололся и теперь милиция сможет узнать о деньгах и часах.
Когда осматривали территорию, он сидел как на иголках. Но к счастью, никому не пришло в голову оттащить в сторону сломанный детский грибок, под которым в углублении, завернутые в целлофановый пакет, лежали неожиданные трофеи. Он жалел лишь о том, что не догадался спрятать все где-нибудь в лесу, чтобы можно было в любое время взять без помех. Теперь же придется подождать. Ну ничего, когда все утихнет, он пойдет и купит себе новый пиджак. Непременно коричневый, и чтобы…
– Ты есть хочешь? – прервал размышления Толика чей-то голос. Вздрогнув, тот обернулся.
Колесниченко протягивал ему яблоко и два пирожка с картошкой, взятые из дому.
– Спасибо! – благодарно улыбнулся Толик, осторожно беря тормозок.
– Как ты думаешь, этот, что застрелился, кто он такой? – Колесниченко присел рядом.
– Кто его знает! – с набитым ртом ответил Толик. – Я его первый раз вижу. Ну, второй. Первый, это когда он там стоял! – Толик указал на центральный вход.
– А это случайно, не тот, который выставку вам подогнал? – младший лейтенант испытывающе поглядел на собеседника.
Толик задумался. Честно говоря, того знакомого, который обещал выставку, Толик как раз-то и не видел. Он красил колонку, потом копал червей, а потом ходил в поселок… Все прошло как-то мимо него. Это после Константин Михалыч поделился с ним новостью.
– Да я вообще-то и не знаю. Занят был, – доверительно сообщил он Колесниченко. – Красил, работал, то, се. Как-то и не разглядел… Кто его знает… Может, и он… А может – и нет… Не знаю. Я его не видел, он меня, – и Толик захрустел яблоком.
Колесниченко задумался. Если целью убийства была именно ночная встреча без свидетелей, то тогда все складывается. И если убийца-самоубийца ничего не знал о Толике, значит, он и не опасался лишних глаз.
Колесниченко привстал и заглянул в окно сторожки. Ничего, если не считать посуды на подоконнике, не говорило о том, что там ночуют, или вернее, ночевали, два человека.
– Слушай, а где ты спал? Ночевал, в смысле, – спросил он у Толика, с любопытством разглядывающего незнакомого майора, из приезжих, который, присев на корточки, внимательно рассматривал подъезд к дому.
Тот пожал плечами:
– Когда здесь – если зима или холодно, а так – когда на производстве, – он показал рукой в сторону самогонного «цеха», – а когда, в основном, на балконе – Толик махнул рукой в сторону террасы, опоясывающей большой дом.
– А кровать?
– Да какая кровать! Вон, в сарае, целых три раскладушки, еще с тех времен остались. То есть, не три конечно, а больше. Это я три отремонтировал. Ну, так про запас, мало ли… Вдруг гости, или еще что! – Скромно ответил Толик.
– Ясно. – Колесниченко задумался. Ну ладно, допустим, Зайцева убийца не заметил, и вообще не знал о нем. Это понятно. Но зачем стреляться? Нет, тут что-то не вяжется!
– Так что, он просто вышел на обрыв, постоял и застрелился? – снова стал спрашивать младший лейтенант.
– Да я уже сто раз говорил! Да, постоял, сделал вот так, – Толик поднял руку, будто смотрел, который час, – а потом приставил пистолет – и привет!
– Ничего не понимаю! – Колесниченко пристукнул кулаком по деревянной спинке. – Бред какой-то!
– Я тоже. У меня вон событий столько – и убийства и то, и се. Вообще крыша съезжает, – пожаловался Толик, вертя в пальцах хвостик от яблока.
…Вечерело. Такой богатый событиями день наконец-то подходил к концу. Стихли двигатели машин, увозивших прокуроров и ментов, перед сторожкой остались только Симко и Толик.
– Ты-то как? – участливо спросил участковый, с сочувствием глядя на Толика.
– Да как! Перебьюсь. Спасибо, Семен Витальевич, что попросили их, чтоб я тут остался.
– Да брось! – Симко помолчал. – Ладно, пойду я… Увидимся.
Он пожал Толику руку, и устало зашагал в сторону поселка.
Толик провожал его взглядом до тех пор, пока Симко не исчез из виду, а потом зашел в сторожку и закрыл за собой дверь.
II
