Мерцание «Призрака»: лик смерти

Синий «Фиат», так упорно его преследовавший, остановился, и из него вышли двое. На вид они были израильтянами или очень похожими на них. Они быстрым шагом направились за генералом, который, войдя в дом, быстро пробежался по лестнице и где-то на ней исчез.

Оперативники достали из кобур на ремнях пистолеты израильского производства «Джерихо» и, сняв их с предохранителей, вошли в дом, начав подниматься вверх по лестнице. Держа пистолеты перед собой, они медленно поднимались по ступенькам, обследуя каждый закоулок, словно боялись чего-то того, к чему давно привыкли. Может выстрела из-за угла, а может, и взрывного устройства, какие на улицах Иерусалима отнюдь не редкость.

Поднявшись на пару этажей вверх, они вошли в длинный коридор и стали продвигаться тихим шагом, аккуратно переступая по дешёвому ковровому покрытию. Внезапно они остановились и прислушались, пытаясь вслушаться в глубокую тишину, царившую повсюду.

В тот же миг в другом конце коридора возникли четыре боевика в масках с пистолетами-пулемётами «HKMP-5» и открыли шквальный огонь. Посыпались выстрелы. Пули расщепляли деревянные коридорные стены, но за счёт глушителей на стволах перестрелка была практически бесшумной, исключая редкие выстрелы с противоположной стороны. Гильзы сыпались на пол со страшной скоростью. Пули попадали во всё и всех без исключения. Внезапно выстрелы прекратились. В конце коридора стоял один единственно оставшийся из четырёх боевик.

Он быстро сменил магазин в пистолете-пулемёте «HKMP-5» и посмотрел на одного мёртвого и одного тяжело раненного объекта. Он подошёл к нему и сделал несколько одиночных выстрелов в голову. Боевик снял маску, под которой было бесстрастное азиатское лицо. Он присел на корточки и осмотрел тела убитых объектов. Внимательно обыскав их, боевик взял находящиеся при них документы и быстрым шагом направился в конец коридора, где его уже с нетерпением ждал генерал Чанг. Боевик подошёл к генералу и предал ему документы.

– Посмотрим, – холодным голосом сказал Чанг, взяв в руки окровавленные документы. – Так… Это же Моссад. Отдел ядерной безопасности, но откуда они смогли узнать? – генерал убрал в карман пальто документы и сказал боевику следующее. – Прибери здесь, – недовольно бросил генерал Чанг, не спеша пройдя по устеленному гильзами коридору, и испарился на лестнице. Он плотно сжал правой рукой ручку металлического кейса и вышел на улицу, тут же поймав такси. Теперь поездке до аэропорта ничего не могло помешать, а там его ждал частный самолёт вместе с послом Китая в Италии, которого срочно вызвали в Пекин для консультаций.

Чанг снова сидел в такси и, вытащив из внутреннего кармана пальто смартфон, набрал номер Аделины де Монтенье. Ответа долго ждать не пришлось и генерал тут же начал говорить по-китайски:

– Синьорина Аделина, боюсь, у нас возникли осложнения.

– Какие? – потрясённо спросила Аделина.

– У меня на хвосте недавно висели два агента Моссада из отдела ядерной безопасности, но моим людям удалось их нейтрализовать, – беспокойным голосом говорил Чанг.

– Не беспокойтесь генерал. Мы разберёмся с этим, – сказала Аделина и нажала на своём смартфоне отбой, а потом с полным душевным спокойствием выжала педаль газа, направляясь в старинный дворец в резиденцию таинственного Синдиката.

Глава 10

Пригород Тулузы.

Накрапывал небольшой дождик. Капли падали с голых веток на голову Льюису, который лежал на небольшом возвышении, выбрав себе наилучшее место для нападения и великолепную, насколько это было возможно, позицию. Он продолжал лежать на куске брезента и смотреть в бинокль, ожидая приближающегося автомобиля секретаря секты. Однако планы его явно рушились, поскольку его тактические наручные часы показывали половину четвёртого после полудня.

Рядом с ним лежала его штурмовая винтовка «SCAR» с оптическим прицелом и собранными сошками, готовая в любой момент к стрельбе, и бутылка с водой.

Говард не мог сказать, что он замёрз, но лежать на прохладной земле в сыром лесном массиве было не самое лучшее решение, правда, выбора особого не было, и приходилось мириться со всеми лишениями комфорта, какие только были в последние дни.

Конечно же, для Льюиса всё это было привычно, но всё же более привычным для него был Ближний Восток, где было намного теплее, и это давало более комфортное времяпрепровождение в засаде.

Говард на мгновение прислушался. Шум на дороге означал двигающийся автомобиль к месту засады, где был прикопан радиоуправляемый фугас. Льюис достал из кармана куртки ПДУ в виде небольшого брелока и перевёл его в режим полной готовности. На брелоке замигал красный светодиод. Всё готово к взрыву.

Говард встал на колено и, повернув корпус на девять часов, увидел в бинокле двигающийся со средней скоростью «Мерседес» секретаря секты. Льюис быстро положил бинокль на брезент и взял в руки штурмовую винтовку, прильнув к оптическому прицелу, и, зажав в левой руке вместе с рукоятью винтовки брелок, готовый подорвать фугас на дороге.

Машина приближалась. Говард полностью сосредоточился и, отсчитав несколько секунд, нажал на кнопку брелока. Детонатор среагировал, и раздался взрыв радиоуправляемого фугаса, который сбил с колеса резину и деформировал само колесо. Водитель не справился с управлением и, резко ударив по тормозам, закрутился на дороге и ударился капотом в дерево.

Льюис мгновенно прицелился и, сняв штурмовую винтовку с предохранителя, нажал на спусковой крючок. Глушитель на винтовке подавил звук, и пуля пробила лобовое стекло, угодив водителю-телохранителю в лоб. Мозговое вещество брызнуло на подголовник кожаной обивки, а пуля пробила сидение и ушла навылет через заднее стекло. Второй телохранитель выбрался из машины и открыл ответный огонь из пистолета «Глок».

Говард резко сделал перекат из положения с колена в положение лёжа и, спрятавшись за ствол лиственного дерева, открыл огонь по дверце автомобиля, за которой спрятался телохранитель и откуда из укрытия вёл огонь. Пули пробили кузов, и после пяти выстрелов телохранитель упал на землю, а на кусочек асфальта брызнула кровь.

Льюис сделал ещё несколько выстрелов по кузову «Мерседеса», чтобы сдержать попытку секретаря ретироваться с места происшествия и, вернув штурмовую винтовку «SCAR» на предохранитель, перекинул её через плечо на двухточечном ремне и, вытащив на ходу «ЗИГ-Зауэр» с глушителем, побежал к автомобилю.

Подбежав к «Мерседесу», Говард дёрнул заднюю дверцу за дверную ручку и вытащил с заднего сидения секретаря и бросил его в придорожную грязь. Он не сопротивлялся, а находился в шоке. Льюису это было только на руку. Говард застегнул на его запястьях сзади наручники и, открыв багажник, бросил секретаря внутрь, прихлопнув крышку.

Льюис понимал, что оставлять машину здесь было глупо и непрофессионально, что могло привести к провалу, хотя на данный момент провал был как нельзя близко. Он запихнул убитых телохранителей на заднее сидение и закрыл дверцу, тут же сев на место водителя. Испачканное мозговым веществом сидение, конечно же, не добавляло Говарду аппетита или хорошего настроения, но машину нужно было срочно убрать с дороги.

Льюис положил штурмовую винтовку на переднее сидение и резко дал по газам. Искорёженное колесо посыпало искрами, и Говард, чувствуя, что далеко не уедет, свернул в лесной массив и, проехав не так много, остановился, врезавшись бампером в дерево. Время теперь работало не на Льюиса. У него на всё про всё было не более четырёх или, может быть, шести часов. Одним словом, до того момента, как секретаря серьёзно спохватятся и начнут искать.

Говард покинул «Мерседес» и подошёл к багажнику, открыл его, вытащил секретаря и всунул ему в рот кляп. Потом Льюис поставил его на ноги и, захватив из салона свою штурмовую винтовку, начал конвоировать секретаря к своему временному убежищу через то место, где оставил кусок брезента и бинокль.

Спустя минут пятнадцать Говард доконвоировал секретаря до своего убежища и, поставив его на колени, вытащил из его рта кляп.

– Что вам надо? Я всего лишь слуга Магдалины! – жалобно взглянув на Льюиса, сказал он.

Говард терпеть не мог еретиков и, не сдержавшись, врезал коленом в лицо секретарю. Кровь брызнула из его разбитого носа, и он взмолился.

– Я ничего не сделал вам плохого!

– Заткнись, еретик! – жёстко и холодно произнёс Льюис и ударил секретаря армированным мыском тактического ботинка в живот.

Секретарь застонал и, согнувшись, упал на размокшую от дождя землю.

– Отвечай на мои вопросы, и, быть может, у тебя появиться шанс!

– Вы меня убьёте. Ваши глаза полны ненависти, и убивать для вас – удовольствие! – встав на колени и подняв голову, сказал секретарь, у которого из разбитого носа продолжала идти кровь.

– Где письмена? – вытащив из кобуры на ремне «ЗИГ-Зауэр», спросил Говард.

– Какие именно? – растерянно спросил секретарь.

– Те самые, гностического толка. Им много веков, и они написаны на пергаменте.

– А, эти… Я знаю, где они! Они в кабинете мсье Крюшо в его сейфе, но я не знаю кода.

– Где в кабинете сейф?

– За картиной с изображением Марии Магдалины. Я больше ничего не знаю. Теперь вы меня убьёте? – пристально и безнадёжно посмотрев в глаза Льюиса наполненные гневом, спросил секретарь. Он понимал, что шансов выжить у него мало, но небольшой лучик надежды ещё горел в его сердце, и он продолжал молиться Магдалине.

Говард не знал, что ответить. Перед ним был всего лишь мальчишка лет двадцати четырёх. Да, он был еретиком, но был мальчишкой, который ещё толком не видел жизни. Возможно, он был простой жертвой искушённых вербовщиков сектантов, а может, и сам вербовщик. Мыслей было много, и Льюис терялся. Ведь этот мальчишка видел его лицо. Лицо того, кого, по сути, не существовало. Того, кто был утерян в этой истории, но кто оставил длинный кровавый след на выжженной земле. Говарда терзали его бесы, которых было отнюдь не мало и с которыми он жил, невзирая на то, что служил Доминиканскому Ордену.

Сложно было сказать, зло ли служило злу, или добро злу. А может быть, вынужденное зло добру. Вариантов было множество, но ни один из них не мог дать ответа на то, что делать с этим мальчишкой.

Льюис сжал в правой руке рукоять своего «ЗИГ-Зауэра», на ствол которого был навинчен глушитель, и поднял пистолет. Он не любил сантименты и был далёк от гуманизма и гуманности. Говард знал только одно – он должен был остаться в тени, чтобы дальше жить среди таких же призраков, как и он.

Льюис нажал на спусковой крючок, и пуля прошла навылет, прострелив череп секретаря, на чьём искажённом от ужаса лице застыл страх. Тело обмякло и упало в грязь. Дождь расходился, и начинало темнеть.

Говард убрал пистолет в кобуру на ремне и тяжело вздохнул. Он одновременно и ненавидел себя, и оправдывал, и не знал, что было больше в его сознании на данный момент.

Время поджимало. Нужно было немедленно проникнуть в поместье и достать эти письмена и ликвидировать главу секты Жерара Крюшо. На всё у Льюиса было не так много времени, поскольку ночью нужно было покинуть это чёртово место и отправиться обратно в Марсель.

Говард подошёл к машине и открыл багажник, достав оттуда пластиковую бутылку с водой. Отвинтив крышку, он поднёс бутылку к губам и сделал несколько больших глотков. Дождь постепенно переходил в мелкую морось, которая жутко портила настроение. Льюис завернул крышку на бутылке, бросил её в багажник и закрыл дверцу.

На мокрой от дождя земле, под пасмурным вечерним небом, валялся труп секретаря, а взгляд Говарда замер, и на какое-то время на него напала задумчивость, пытавшаяся проанализировать его поступок, но Льюис этого не допустил и принялся проверять свои боеприпасы, находившиеся в подсумках разгрузки на его бронежилете и, вытащив из салона автомобиля тепловизор, надел его на голову поверх эластичной маски.

Время текло с бешеной скоростью, не давая опомниться и хоть на чём-то заострить своё внимание. Всё утекало, как песок сквозь пальцы. Теперь уже было сложно найти правых или виноватых, поскольку таких, по сути, не было.

Говард закрыл дверцу автомобиля и начал продвигаться в глубь лесного массива. На одноточечном ремне через плечо висела его штурмовая винтовка «SCAR» с глушителем и коллиматорным прицелом, который он поставил вместо оптического. Правя рука была на рукояти штурмовой винтовки, готовая в любой момент открыть стрельбу по врагу.

Что и говорить, война для Льюиса была тем местом, где он чувствовал себя комфортно, как рыба в воде. Это и нравилось ему и в чем-то огорчало его. Ведь иногда так хотелось спокойствия и отсутствия тревоги, которая очень часто приходила к нему и мучила его. Особенно по ночам. Поэтому Говард не любил сны. Он чувствовал от них мучения, от которых было невозможно спрятаться и с которыми приходилось жить в одном измерении, где всё сливалось воедино.

Льюис подошёл к металлической сетке, которой был обнесен весь периметр поместья и достал кусачки из подсумка, принявшись снизу откусывать металлическое волокно.

Он быстро прополз в сделанный для себя лаз и очутился на периметре. Редкие фонари освещали отдельные участки перед поместьем, и это было на руку Говарду.

Льюис решил вести себя достаточно тихо. Кровавой бани устраивать он не хотел, да и это было не нужно. Искусно пользуясь темнотой, он миновал несколько постов охраны и подобрался к самому трехэтажному дому, в котором был и офис главы секты, и его апартаменты.

Говард поднял тепловизор и, спрятавшись за углом дома, стал продумывать проникновение. Войти через главный вход было невозможно, поскольку тогда бы поднялась тревога и началась бы глобальная перестрелка. Действовать нужно было незаметно. Точного расположения кабинета Крюшо Льюис не знал, точнее, забыл спросить у секретаря. Это было, конечно, не очень похоже на Говарда, но иногда даже полковник САС может дать маху и опростоволоситься.

Таким образом, у Льюиса был только один возможный план проникновения: по трубе, а затем в приоткрытое окно на втором этаже, которое кто-то по неосмотрительности забыл закрыть.

Говард отпустил рукоять штурмовой винтовки и принялся аккуратно забираться по трубе. Тихо карабкаясь вверх, он залез на уровень второго этажа и по выступу, держась за выступающие кирпичи, продвигался аккуратно к окну. Несколько раз чуть не соскользнув, он всё же забрался в окно и аккуратно присел в темноте комнаты. Это был большой холл, где на данный момент было темно и не было ни души, не считая Льюиса, ну а про охрану было вообще нечего говорить, создавалось впечатление, что каждый занимался своими делами.

Говард, тихо переступая, миновал холл и подошёл к коридору, где были установлены инфракрасные камеры. Это было, конечно, не очень приятно, но не смертельно для миссии в целом. Льюис вытащил из подсумка ЭМИ-гранату и, выдернув чеку, бросил в коридор. Поглощающие электричество частицы рассеялись по коридору, вырубив на какое-то время камеры, и Льюис быстро стал передвигаться вперёд. Найти кабинет Жерара Крюшо не составило труда. Как всегда, везение было на стороне Говарда, ведь кто рискует – побеждает, всегда считал он. Заперев изнутри дверь кабинета, он нашёл картину с изображением Марии Магдалины и, отведя её в сторону, увидел сейф.

Льюис быстро подсоединил к разъёму панели планшет и запустил сканирование. Спустя несколько минут замок щёлкнул, и сейф был открыт. Говард достал из нагрудного кармана фонарик и, включив его, стал копаться в сейфе, быстро найдя те самые письмена, которые были скручены и перевязаны красной ленточкой. Льюис достал их и сунул во внутренний карман куртки, застегнув его на молнию.

– Кто закрыл мой кабинет? – внезапно послышалось из коридора.

Льюис быстро закрыл сейф и вернул на место картину. Он быстро вытащил из кобуры на ремне «ЗИГ-Зауэр» и, подойдя к двери, открыл замок и открыл дверь.

– Ты кто? – растерянно и громко произнёс Жерар Крюшо.

Говард несколько раз выстрелил в ответ, и тело с простреленной головой упало безжизненно на деревянный пол. Тут же поднялась тревога, и Льюис рванул бегом к окну в холле, бросив по пути осколочную гранату на лестницу. Раздались взрыв и крики.

Льюис вылез из окна и спрыгнул на землю, исчезнув за плотно заросшим кустарником. Он бежал к лазу, затем попал на периметр поместья. Сделав на ходу несколько выстрелов по растерявшимся охранникам, он быстро вылез в дырку и побежал по лесному массиву к машине, понимая, что времени у него на то, чтобы бесследно исчезнуть, всё меньше и меньше.

Быстро добежав до автомобиля, он открыл дверцу и сел на водительское сидение, заведя двигатель. Резко сдав назад по слегка размокшей земле, Говард побоялся, что застрянет, и тогда придётся принять бой, чего бы абсолютно не хотелось, но выбор тогда бы был минимальный. Однако колёса провернулись, но не застряли, и Льюис, проехав немного по размокшему грунту, выехал на дорогу. Машина вся была в грязи, но миссия была выполнена. Говард нажал посильнее ногой на педаль акселератора и постепенно стал прибавлять скорость, направляясь в Марсель.

Рим.

«Альфа-Ромео» жёстко вписалась в поворот, сделала вираж и затормозила у обнесённой полицейскими лентой места происшествия, отграничивающей зевак от того шоу, которое было перед их глазами. Из подъезда выносили пластиковые мешки на носилках, куда были запакованы трупы с огнестрельными ранениями.

Из «Альфа-Ромео» вышел мужчина среднего роста с короткими кудрявыми волосами. Горбинка на носу делала его лицо похожим на ближневосточное, чем европейское. Он был одет в серый костюм и серую куртку, которая прикрывала пиджак. Мужчина подошёл к полицейскому и, предъявив своё служебное удостоверение, прошёл за ленту, которая обносила место происшествия. Он быстрым шагом зашёл в подъезд и поднялся по лестнице, очутившись в большом коридоре, изрешечённом пулями, где повсюду валялись стрелянные гильзы.

– Простите, синьор, вы из ядерной безопасности Моссада? – спросил комиссар, продолжавший осматривать место происшествие.

– Да. Майор Алекс Вассерман, – подойдя к полицейским, представился мужчина.

– Очень приятно! Я комиссар Альфредо Косте, и мой заместитель вице-комиссар Винченцо Паполарди.

– Очень приятно!

– Вы узнаёте этих людей? – указав на трупы, лежащие в мешках с приоткрытым верхом, спросил комиссар.

– Да, это офицеры из отдела ядерной безопасности Моссада, – бросив взгляд на трупы, лежащие у стен, ответил майор.

– Вы проводили какую-то операцию здесь в Риме?

– Вообще, эта информация закрыта. Не могу сказать, что это была операция, скорее, проверка информации. А кто в других мешках?

– Китайцы, синьор, – коротко ответил вице-комиссар.

– Вы сняли у них отпечатки пальцев? – с интересом спросил Алекс, доставая из внутреннего кармана куртки планшет. – Скиньте мне их по блютус пожалуйста.

– Конечно, майор. Винченцо, перешли их, – распорядился тут же комиссар.

Спустя несколько минут Вассерман получил все снятые с трупов отпечатки пальцев и тут же переслал их в главное управление в Иерусалим. Он понимал, что если его коллеги оказались убиты, значит, они могли узнать что-то серьёзное, но китайцы оказались проворнее, сделали своё чёрное дело и исчезли. Видимо, кто-то их спугнул, поскольку коридор остался не зачищенным от трупов. В любом случае это было в каком-то смысле на руку Алексу, который понимал, что перед ним не рядовое дело, а как минимум что-то серьёзное, в любом случае отпечатки пальцев должны были что-то дать, хотя бы зыбкое направление – в какую сторону копать, чтобы добраться до причин смертей его коллег.

– Вам ещё что-то нужно? – сосредоточенно спросил комиссар.

– Когда это произошло? Судя по всему – довольно давно. Часов 16–18 назад, но почему китайцы побросали своих убитых товарищей – секрет!

– От кого пришёл сигнал о происшествии?

– Анонимный звонок с женским голосом, – ответил вице-комисар.

– Ясно. Перешлите, пожалуйста, мне запись звонка, – убрав планшет во внутренний карман своей куртки, произнёс Вассерман.

– Хорошо. К утру пришлём вам, только оставьте адрес вашей почты, – произнёс комиссар, продолжая осматривать место происшествия.

– Само собой, комиссар, – вытащив из кармана блокнот и ручку, сказал майор ядерной безопасности и начал писать адрес электронной почты на листочке бумаги, который мгновением позже оторвал и передал комиссару.

– Хорошо, к утру пришлю, – повторил комиссар и убрал листочек бумаги себе в карман плаща. – Тела передадут вашим дипломатам после вскрытия.

– Хорошо. До свидания, – добавил Алекс и покинул коридор, став спускаться по лестнице. Впереди было ещё полночи работы, это касалось прогона отпечатков пальцев по базам данных Интерпола и Моссада. Дело было, конечно, не очень интеллектуальным, но, безусловно, необходимым для поиска тех, кто стоит за убийством его коллег.

Париж.

Полковник Робинсон летел на самолёте в Лондон. Самолёт компании «Бритиш Аирвэйс» выполнял очередной рейс на Туманный Альбион из столицы духов и моды. Кайлу полностью пришлось изменить лицо с помощью парика, латексной маски и грима, чтобы стать Антуаном ле Клером. Кто это был, Робинсон не знал. Единственное ему было известно, что это был банкир, двойника которого он часто играл, в основном летая по офшорным зонам и собирая информацию по разного рода делам.

Робинсон, вообще, был призраком, которого сложно было найти или выследить. Долгие годы работы на МИ-6 лишь увеличивали его квалификацию, достигавшую впечатляющего уровня мастерства. Самому же Кайлу нравился его образ, как реальный, так и образ Антуана ле Клера, которого он играл довольно часто и настолько вжился в роль банкира, что иногда ему казалось, что он и вправду большой босс и финансист, а не всего лишь двойник выдуманного МИ-6 человека.

Вообще театральным способностям Робинсона мог позавидовать каждый актёр, но только его роли не давали возможность схватить овации, а вот пулю в случае провала – вероятно. Всё это было настоящей игрой, и в неё играть Кайл умел, постоянно перевоплощаясь в новые образы и новые роли. Робинсон знал, что роль будет всегда, но вот на бис его точно никогда не вызовут, ибо его сценой была реальная жизнь, а не подмостки театров.

Робинсон посмотрел в иллюминатор, любуясь на ночные облака, среди которых летел «Боинг». Кайл не знал, где в следующий раз окажется и откуда будет удирать сломя голову, лишь бы не получить пулю в спину. Правда, надо было сказать, это было и не так важно. В любом случае на его жизнь ролей и задач хватит сполна.

Робинсон закрыл глаза и откинул голову на подголовник кресла, понимая, что вот-вот он заснёт и окажется в той стране, из которой так не хочется исчезать. Ведь во сне он всегда бывал дома, там была его семья, родители. Одним словом, та нереальность, в какой так хотелось остаться и никогда не возвращаться в этот чёртов реальный мир, где была только борьба, и ничего более кроме неё. Кайл ровно вздохнул и увидел солнце, яркое солнце, которое во сне припекало его тёплыми лучами.

Марсель.

Льюис приближался к порту, откуда ещё не так давно направлялся в Тулузу, чтобы выполнить своё задание. Итогом всего оказалась довольно грязная работа, но к ней Говарду было не привыкать. Всё это было его стихией, где он жил и пытался сделать этот мир лучше, хотя это было, безусловно, так сложно.

Льюис понимал, что от машины нужно было как можно скорее избавиться. Одним из его правил было никогда долго не пользоваться одним и тем же транспортом, чтобы не стать жертвой своей же собственной неосмотрительности.

Говард заехал в порт, разрезая светом фар «Мини-купера» ночную темноту, и спустя несколько минут подъехал к контейнеру. Он ударил по тормозам и вышел из машины, открыв багажник, где было много амуниции, оружия и прочего оснащения. Льюис открыл замок контейнера и, открыв металлическую дверь, стал переносить всё в помещение, аккуратно раскладывая всё своё оснащение по полкам и стеллажам. Быстро всё разместив на полках, он закрыл контейнер и сел обратно в «Мини-купер».

Хотелось спать, но до этого ещё нужно было избавиться от машины и добраться до аэропорта, чтобы спокойно лететь обратно на Сицилию. Говард ударил по газам и рванув с места. Он направился на выезд из порта. От автомобиля он планировал избавиться где-нибудь в центре города, чтобы легче было добраться до аэропорта.

Льюис был абсолютно безоружен, что было для него совсем не привычно, и у него даже создавалось такое впечатление, будто он голый, но в аэропорт с оружием идти было нельзя, если, конечно, он не хотел оказаться в руках жандармов, у которых будет к нему очень и очень много вопросов.

Говард продолжая размышлять о письменах, которые пока не было времени изучить, думал и о странном значке с драконом и земном шаре в пасти у него. Ведь такой же значок он увидел и на сорочке Жерара Крюшо, когда сделал в него два роковых выстрела, прервавших жизнь сектанта и гностика.