Мерцание «Призрака»: лик смерти

Теперь нужно было обозначить для себя пути отхода, прекрасно понимая, что это задание не будет лёгкой прогулкой по заднему дворику. Хотя надо было сказать, прогулок за последнее время, Робинсону, так почему-то и не попадалось, хотя так хотелось миссию где-нибудь на Кубе или в Доминикане. Но это были пустые, ничем не подкреплённые мечты. Такие командировки были для чьих-нибудь родственников высокопоставленных чиновников, а не для старого вояки Кайла Робинсона, чьи кости повидали отнюдь не мало в этой жизни.

Обходя указанный дом, Кайл внимательно осматривал прилегавшие здания, которые по высоте были схожими с указанным домом и пролёты между ними были весьма незначительными. Теперь Робинсону оставалось только попасть в подъезд.

Париж. Законспирированная квартира ЦРУ.

Жан стоял на небольшой кухоньке и варил кофе. Ароматный запах молотых зёрен, казалось, царил везде и не только на кухне, но и в комнате. Кофе закипел. Жан убавил на плите огонь, чтобы кофе проварилось, и подошёл к окну. За окном были уже сумерки, поэтому включённый на кухне свет был как раз кстати. Жан ещё пару секунд посмотрел в окно и, зашторив его, подошёл к плите и выключил кофе. Аромат на кухоньке царил сногсшибательный, как сказал бы он сам. Жан с детства любил варить кофе только сам и уже с двенадцати лет не подпускал к этому делу ни маму, ни папу. Он разлил кофе по небольшим чашечкам и крикнул:

– Ребята, кофе сварен.

Но ни ответа, ни чего-либо другого за его оглашённой новостью не последовало. Тогда Жан взял свою чашечку и прошёл в комнату через гостиную, где, сев за стол на рабочее кресло, сделал один небольшой глоток. Жан уже знал, что команда ликвидации была уничтожена, и поэтому на столе лежал пистолет «USP» с навинченным глушителем. В гостиной сидели два оперативника, которые, видимо, сладко спали, но у каждого в руке был такой же пистолет с глушителем. Все готовились неизвестно к чему. Никто не знал с чем, а точнее, с каким заданием отправили Робинсона в Париж. В любом случае Жану хотелось верить, что до стрельбы не дойдёт, ведь всё же Великобритания дружественная страна по НАТО, но, само собой, интересы и цели у каждой страны свои, и каждый за свои интересы готов рискнуть многим, лишь бы оказаться верхом на коне, а конкурентов оставить позади.

Робинсон поднимался вверх по лестнице, после того как следом зашёл за жильцом подъезда в дом. Осматриваясь по сторонам, он проходил пролёт за пролётом, не забывая посмотреть на номера квартир на этажах. Со лба лился пот, настолько липкий и холодный, что Кайл понимал, как в организме нарастало перенапряжение. Ещё одна ступень, шаг… И вот она, искомая им дверь.

Робинсон внимательно осмотрел её и прикинул в голове дальнейший план действия. Кайл понимал, что внезапность это единственный его козырь. Он достал пистолет с глушителем и по привычке проверил наполненность магазина патронами. Потом Робинсон сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, стер со лба холодный пот и постучал в дверь.

Жан услышал стук в дверь. Отставив недопитый кофе в сторону, он взял в руку пистолет «USP» и снял его с предохранителя, встав с рабочего кресла и направившись в среднюю по размерам гостиную, обставленную в стиле модерн. Жан подошёл к оперативникам, спящим сидя на креслах, и разбудил их лёгкими касаниями ноги.

– Ты – к двери. Ты – контролируешь гостиную. Стены в квартире в качестве укрытий не использовать, они довольно тонкие, – сказал Жан и занял позицию на кухне, спрятавшись за кухонную колонку.

– Кто там? – спросил оперативник, подойдя к двери и сняв пистолет с глушителем с предохранителя. – Кто там? – повторил он. Но ответа ему дождаться было не суждено. Тогда он повернул ключ, находившийся в замочной скважине, и открыл дверь. Пролёт был чист. – Хм… Всё чисто, – сказал он, и сверху с лестницы кто–то прыгнул в пролёт.

Робинсон пролетел примерно полтора десятка ступеней и сделал два выстрела. Пули попали стоявшему в дверях оперативнику в ключицу и в шею. Кровь брызнула фонтаном, заливая дверь, а тело обмякло и безжизненно распласталось на лестничной площадке, выронив из руки пистолет. На Кайла посыпались выстрелы, которые производились из гостиной. Робинсон резко встал и прижался к стене. Внезапно выстрелы прекратились. Кайл услышал, как оппонент начал менять магазин. Робинсон схватил лежавший на полу пистолет и начал движение, быстро входя в квартиру. Кайл начал стрелять равномерно по сторонам, поскольку он не мог наверняка знать, сколько людей находилось в апартаментах. Один его пистолет опустел быстрее, другой чуть позже. Робинсон вошёл в гостиную и бросил оба пустых пистолета на пол, и тут перед ним встал во весь свой рост оперативник, спрятавшийся ранее за велюровым креслом, и наставил на Кайла пистолет «USP».

Это мгновение не вызвало в Робинсоне ничего, кроме единственного верного в этой ситуации рефлекса. Кайл схватил пистолет, находившийся в руке оперативника, и резким усилием развернул его на оперативника, а в следующее мгновение Робинсон обхватил сжимающую рукоять пистолета руку оппонента и несколько раз нажал на спусковой крючок. Пули попали оперативнику в грудь, раздробив рёбра, и разорвали сердце. Кайл вырвал из его обмякшей руки пистолет и резко развернулся. Он проверил прилегавшую к гостиной комнату, но она была пуста. После Робинсон начал движение к кухне. Жан не выдержал напряжения и, выскочив из укрытия, сделал несколько выстрелов. Кайл резким движением увернулся от них и два раза выстрелил из пистолета, попав Жану в правую руку и правое плечо. Пистолет выпал из руки. Робинсон мгновенно подошёл к Жану и подсечкой свалил его с ног.

– Теперь-то ты мне всё расскажешь, – сказал Кайл и, схватив Жана за прострелянную правую руку, потащил его в его комнату. – Говори! – сказал Робинсон, приставив ствол пистолета к коленке Жана.

– Я ничего не знаю! – ответил он.

Кайл резко выстрелил между ног Жана в пол и повторил свой вопрос.

– Хорошо, – ответил он, присев на полу и приложив левую ладонь к прострелянному плечу. – Что ты хочешь знать?

– Всё! Абсолютно всё! – прищурившись, ответил Кайл.

– ЦРУ сейчас проводит поисковую операцию по розыску образца.

– Какого образца? – с интересом перебил Жана Робинсон.

– Это сверхсекретная разработка русских учёных-ядерщиков. Его название – «Лик Смерти». Это начинка для ракет стратегического назначения. Говорят, что равной ей нет, и в ближайшее время не будет создано ничего подобного, – скривив лицо от резкой боли ответил Жан.

– Интересно. А что здесь была за переделка пару дней назад в центре города и в пригороде?

– Похоже, ФСБ тоже ищет образец и в попытке поиска уничтожило французскую ячейку Аль-Каиды. Пусть, даже и на время.

– Неплохо! Очень не плохо!

– Мы полагаем, что операцией руководил Призрак.

– Ты веришь, что он правда существует? – усмехнувшись, спросил Кайл.

– Кто знает, – ответил Жан и из гостиной на Робинсона посыпались выстрелы из пистолетов-пулемётов «HK MP-7» с глушителями.

– Пока! – сказал Кайл и, сделав кувырок в направлении окна, резко встал на ноги и несколько раз выстрелил в проём двери. Он подобрал с пола какой-то предмет и кинул его в гостиную. Издалека эта вещь напоминала осколочную или свето-шумовую гранату, но взрыва за броском не последовало. Робинсон сделал несколько выстрелов в окно, быстро нажав несколько раз на спусковой крючок пистолета «USP». Стёкла осыпались. Кайл резко выдохнул и, взобравшись на подоконник, выпрыгнул в окно. Ему удалось зацепиться за выступ здания. Робинсон понимал, что времени на раздумья у него нет. Он быстро осмотрелся по сторонам и увидел выступы, которые повторялись вниз через три метра. Деваться было не куда. Кайл стал быстро, но аккуратно спрыгивать вниз, цепляясь за каждый выступ. Спустя полминуты, Робинсон оказался на земле и исчез в неизвестном направлении.

Москва.

Романов стоял у окна в темноте, наблюдая, как на улице шёл сильный, мокрый снег. Снежинки ложились плотным белым ковром, застилая грязный снег на дороге. Фонари уличного освещения придавали всему этому действу необыкновенную сказочную атмосферу и розоватый оттенок.

В эти минуты Андрей не думал ни о чём. Всё отходило на второй план. Он чувствовал какое-то единение с природой, которое сложно было описать, но ещё сложнее было понять. Понимать же Романову приходилось многое. Однако опять всё исчезало… Андрей пытался, пусть и на непродолжительное время, расслабить голову от постоянных вопросов, которые он задавал себе, не желая примиряться ни с чем в этом мире. Очень часто смириться для него означало принять поражение, а принимать поражения он никогда не хотел, как и любой другой человек на его месте. И было абсолютно неважно, кем был человек, какой профессии, всё равно проигрывать всегда было горько и удручающе. Но сейчас Призрак видел лишь снег. Он не хотел думать о перипетиях борьбы, где сложно было вычислить начало и конец, которых, по сути, и не было. Всё лишь просто продолжалось, менялись только герои, события и новые судьбы тех, кто стоял на последней параллели, исполняя до конца свою роль!

Сейчас Романов чувствовал лишь огромную усталость, тяготившую его с каждым днём всё больше и больше. Всё меньше и меньше сил оставалось на борьбу, поскольку так часто хотелось покоя, какого он не знал, да, собственно, и не помнил! Много всего прошло за прошедшие годы, многое что поменялось, как поменялся и сам Андрей, тщетно пытаясь отыскать в себе последние признаки человечности, какая исчезала с каждым новым днём всё сильнее и сильнее.

Внезапно сигнал ноутбука дал понять о том, что пришло новое сообщение по электронной почте.

Призрак оторвал свой взгляд от окна и сел за секретер, на крышке которого лежал ноутбук. Андрей открыл почту, и прочитал полученное сообщение: «Будь осторожен, тебя будут пытаться ликвидировать». Призрак сразу посмотрел электронный адрес, с которого было отправлено это сообщение. Романов взял в руку смартфон и набрал номер технического отдела.

– Слушаю, вас, товарищ майор, – бодрым голосом ответил кто-то, невзирая на то, что часы показывали десять часов вечера.

– Привет, Максим, – с теплотой в голосе сказал Андрей. – Мне нужна твоя помощь. Выясни, откуда было мне передано электронное письмо. Его адрес я тебе уже выслал.

– Хорошо, – ответил аналитик.

Призрак нажал на смартфоне отбой и положил его на крышку секретера. Веки тяжелели. Романов откинул голову на спинку рабочего кресла и прикрыл глаза. Он вспоминал Кристин, которая была от него так далеко, но он чувствовал, что по– настоящему любил её. Андрей открыл глаза и посмотрел на фотографию, стоявшую в красивой рамке на секретере. На ней была запечатлена девушка лет двадцати трёх с красивыми карими глазами и мелированными волосами, подстриженными под «каре». Её обворожительная улыбка на овальном лице имела настолько притягательный вид, что было невозможно отвести глаза. Призрак смотрел на неё, не отрывая глаз. Он вспоминал свою молодость, которую уже было невозможно вернуть никакими усилиями и ни за какие деньги. Его размышление прервал звонок смартфона.

– Да, – ответил Романов.

– Товарищ майор. Я выяснил, откуда этот электронный адрес.

– И откуда Максим?

– Это адрес одного интернет-кафе в Риме.

– Хм… – с интересом ответил Андрей.

– Вы ещё хотите что-то узнать?

– Нет, Максим, спасибо, – сказал Призрак и нажал на смартфоне отбой.

Романов положил смартфон на крышку секретера и задумался, прочитав сообщение ещё один раз. Нет, конечно, желающих его убить было хоть отбавляй. Убить его не хотел только ленивый! За годы своей службы он успел многим насолить и многих убрать со своего пути наверх. Путь его был крайне сложным и витиеватым, но это никогда не пугало Андрея, а наоборот придавало ему сил. Для него борьба и была самой жизнью, а также её целью и средством для достижения многих высот, которые покорились ему за годы службы.

Призрак достал из коробки, стоящей на полке секретера кубинскую сигару и закурил, чиркнув зажигалкой. Дым моментально окутал его лицо при раскуривании сигары, и он, разогнав эту небольшую дымовую завесу ладонью, удобно расположился на рабочем кресле.

В голову ничего не шло, хотя Романов продолжал усиленно думать и размышлять: анализировать то, что было сделано им последнее время. Может быть, причины опасности скрываются в операции по образцу, хотя это было совсем не фактом. Допустить это можно было, но делать эту версию основной было очень и очень поспешно, а поспешность Андрей не любил! Тысячу раз всё проверив и сопоставив факты, он окончательно высказывал своё мнение, но в данном случае было рано выносить свой вердикт.

Призрак сделал несколько тяг сигары и выпустил изо рта дым. Думать больше не хотелось! Хотелось просто расслабиться и не думать ни о чем, как бы при этом не хотелось раскрыть тайну этого сообщения.

– Чёртова работа! – тихо произнёс Романов и сделал ещё несколько тяг сигары и, положив её на пепельницу, принялся продолжать думать и анализировать.

Пригород Тулузы.

Льюис продолжал копать у обочины небольшую яму сапёрной лопаткой. Впереди была установка небольшого фугаса с целью остановки движущейся машины секретаря главы секты.

План как был хорош, так и имел ряд шороховатостей, к которым относились устранение двух телохранителей и жёсткий захват секретаря секты. Говард не знал пока ещё, что делать с главой секты Жераром Крюшо, но оставлять его в живых было глупым делом, не имеющим никаких перспектив. Рыба гниёт с головы, а значит, эту голову надо было отрезать, выкрасть письмена, и секта сама собой развалится без всякого участия извне, помимо, конечно, самого Льюиса.

Говард всегда очень удивлялся отцу Бернардо, у которого руки всегда оставались чистыми, а всю грязную работу делал Льюис. Видимо, это было его судьбой, с которой было нельзя поспорить, а только можно было принять и радоваться, что действует и борется с еретиками во имя веры Христовой!

Говард закончил копать и стал устанавливать фугас рядом с дорожным асфальтированным полотном. Мощность у устройства была несильной, больше всего это устройство напоминала хлопушку, нежели настоящий фугас, какие он повидал на Ближнем Востоке. Задача фугаса была – максимум повредить переднее колесо и заставить машину остановиться, а также посеять замешательство, за которое провернуть всю операцию по захвату секретаря секты.

Льюис прикрыл фугас грунтом в виде размокшей от дождя земли и исчез в лесном массиве, начав двигаться по направлению к замаскированному «Мини-куперу», от которого, в конце концов, предстояло избавиться, как только завершится операция.

Говард не был фанатом уничтожать чужое добро, но моральная сторона вопроса всегда им опускалась. В итоге всё делалось для людей, чтобы они могли жить спокойно и безопасно в истинной Христовой вере, не боясь, что какие-то фанатики начнут проповедовать свои еретические учения под их носом.

Льюис быстрым шагом миновал небольшой участок лесного массива и подошёл к замаскированной машине, которую тут же открыл, сев на водительское сидение.

Конечно же, Говард еще мечтал о чашке горячего чая, но вновь и вновь приходилось себе в этом отказывать раз за разом. Он посмотрел на свои наручные тактические часы и увидел, что уже полночь. Льюис зажег лампочку освещения салона и принялся готовить штурмовую винтовку «SCAR» к завтрашней операции. Он проверил магазин, который был заполнен до отказа и, передёрнув затвор, положил винтовку на переднее сидение.

Льюис вытащил из кобуры на ремне пистолет «ЗИГ-Зауэр П-226» и стал его разбирать, раскладывая составляющие части на торпеде. Почистив ствол шомполом, он быстро собрал пистолет и стал заполнять патронами сорокового калибра пустые пистолетные магазины.

Спустя минут семь всё было готово. Он рассовал пистолетные магазины по подсумкам на ремне и вернул «Зиг-Зауэр» обратно в кобуру. Теперь всё было готово. Оставалось только ждать утра и то, что оно вместе с собой принесёт. Говард не знал, что будет утром, но надеялся, что с Божьей помощью вся его задумка увенчается успехом, и его игра перейдёт к решающей фазе, где точно придётся попотеть, чтобы выполнить задание отца Бернардо.

Льюис опустил спинку кресла водительского сидения и удобно расположившись, закрыл глаза, приготовившись к очередному походному сну в специфических условиях.

Рим.

Аделина ехала на машине, направляясь на конспиративную квартиру недалеко от центра города. Её «Ауди» плавно вписывалось в повороты, умело обгоняя впереди идущие машины.

Синьорина де Монтенье любила быструю езду, которая повышала в её крови концентрацию адреналина, что, в свою очередь, не давало Аделине подохнуть время от времени со скуки. Она любила спортивные автомобили, но только в аренду. Она вообще не любила постоянства. Синьорина де Монтенье была одной из тех, кто любил получать от этой жизни всё и не отдавать взамен ни капельки себя. Курорты она не любила, как и шумные тусовки где-нибудь на Ибице или где-либо ещё. Она называла клоунами тех, кто там расплясовал и тратил большие деньги.

Аделина была довольно состоятельным человеком, разрабатывая любые операции для таинственного Синдиката, которому служила верой и правдой долгие годы, практически сразу после того, как закончила Сарбону.

Впрочем, оперативных навыков ей было не занимать. Её обучали лучшие специалисты Специальной Авиадесантной Службы Великобритании в учебном центре, который находился в Австрии рядом с Альпами, где великолепный воздух гармонично совмещался с чистыми озёрами и альпийскими лугами. Она была лучшим учеником у инструкторов, несмотря на то, что выглядела с виду достаточно хрупкой девушкой. Она не дала ни разу инструкторам усомниться в своих способностях и жажде борьбы, превышая планку, поставленную лучшими оперативниками Синдиката до заоблачных высот.

Синьорину де Монтенье всегда было сложно поставить в неудобные для неё условия, которых для неё собственно не существовало. Она всегда была готова применить свой «Вальтер PPQ», который носила в кобуре у себя на ремне.

Она аккуратно припарковала свой внедорожник «Ауди» рядом с тротуаром и, заглушив двигатель, покинула автомобиль, поставив его на сигнализацию. Аделина, держа металлический кейс, быстро осмотрелась по сторонам и посмотрела на пасмурное небо, которое предвещало дождь. Декабрь оставался декабрём, и деваться от этого было некуда. Конечно же, ей хотелось к морю на Сицилию, погреться под солнышком, но работы впереди было немало, и поэтому думать о небольшом отдыхе на Сардинии было рановато. Хотя Сардиния всегда оставалась Сардинией со своими потрясающими отелями и прогулочными катерами.

Синьорина де Монтенье подошла к двери подъезда, держа в левой руке металлический кейс, и открыла магнитным ключом дверь. Она зашла внутрь и поднялась по лестнице на третий этаж и открыла ключом дверь квартиры.

Зайдя в конспиративную квартиру, она скинула с себя пальто и повесила его в шкаф-купе, пройдя в полусапожках по коридору в гостиную, где поставила на журнальный столик металлический кейс. Время уже поджимало. Аделина ещё раз посмотрела на наручные швейцарские золотые часы, которые показывали без десяти минут три часа дня, и подошла к бару, открыв который достала бутылку французского красного сухого вина. Конечно же, было бы неплохо выпить шабли, но его не было в баре, и оставался только бордо, которое синьорина де Монтенье тоже признавала, будучи настоящим винным гурманом.

Аделина взяла бокал и наполнила его наполовину, но условный стук в дверь заставил на время её забыть о первом глотке.

Она, недовольно вздохнув, отвела глаза от бокала и вышла в коридор, быстро пройдя по которому, подошла к входной двери и открыла её. На пороге стоял китаец невысокого роста, но с весьма приятной внешностью. Этому человеку было на первый взгляд около пятидесяти лет или, возможно, чуть больше. Одет он был в чёрный костюм из дорогой шерсти, чёрный плащ и белую сорочку без галстука. На ногах у него были лакированные чёрные туфли, которые блестели на свету.

– Здравствуйте, синьорина, – поприветствовал её он.

– Добрый день, мистер Чанг. Проходите, – ответила синьорина де Монтенье, и после того как он зашёл в квартиру, закрыла за ним дверь.

– Я вас внимательно слушаю, – пройдя в комнату к барной стойке, которая была сделана из красного дерева, произнёс он.

Аделина на секунду задумалась, мысленно вспоминая биографию генерала китайской народной разведки Ли Чанга, завербованного Синдикатом очень и очень давно. Она знала, что хоть он и был по уши увязшим в коррупции и связанным до самой мелочи с Синдикатом, на который работал верой и правдой и от которого полностью зависел, но говорить с ним следовало с предельной осторожностью, поскольку синьорина де Монтенье хорошо знала его скользкий и противный характер.

– Генерал Чанг. Мы решили вам отдать одну очень важную вещь. Вернее даже не вам конкретно, а всей вашей стране. В этом кейсе находится образец одного из самых страшных на земле веществ, созданных человеком. Его секретное название «Лик Смерти», – указав пальцем на кейс, сказала Аделина. – Это образец вещества, которым начиняют межконтинентальные баллистические ракеты.

– Интересно, синьорина. Но каковы мотивы и дальнейшие планы Синдиката? – удивленно спросил Чанг, присев на диван в гостиной и направив свой пристальный взгляд на металлический кейс, стоявший на журнальном столике.

– Силы должны быть равные по всему миру, поэтому мы передаём образец в ваши руки. Но только с одним условием.

– С каким же? – с интересом спросил генерал, положив левый локоть на подлокотник дивана.

– Вы не начнёте его производства до нашей команды, – властным голосом ответила она. – На данный момент Синдикату это не нужно! А то, что не нужно Синдикату, не нужно и вам, – улыбнувшись, добавила синьорина де Монтенье.

– Хорошо, – сказал генерал и, встав с дивана, подошёл к кейсу, внимательно оглядев его, взял в правую руку.

– Более я вас не задерживаю, генерал Чанг, – взяв бокал с вином в правую руку и присев на диван, сказала Аделина.

– Тогда до свидания, синьорина, и мой почтение! – сказал генерал и вышел в холл, прошёл по его дорогому ковру, сделанного арабскими мастерами из Морокко и вышел из квартиры, закрыв за собой дверь.

– Чёртов китаец! – сделав глоток вина, произнесла Аделина. Она недолюбливала генерала Чанга, прекрасно понимая, что если бы не солидный компромат на него у Синдиката, то держать его было бы вообще не за что. И эта мельница была бы без ветрил. Во всяком случае опасаться своевольностей генерала Чанга стоило, но это уже было не её делом. Она выполнила ту часть миссии, которую ей определил глава Синдиката. Одно синьорина де Монтенье знала точно – Чанг не ослушается её приказа, боясь попасть под трибунал в родном Китае и получить смертную казнь за измену Родине, где в награду давали пулю в затылок, а не условный срок, как в гуманной Европе.

Аделина сделала ещё один небольшой глоток вина, скривив при этом лицо, и, подойдя к барной стойке, поставила на неё бокал. Вино было мягко сказать не лучшим, какое она привыкла пить, но ничего было не поделать, однако домработница, которая приходит раз в неделю убираться, найдёт для этого вина лучшее применение в виде слива в раковину.

Синьорина де Монтенье прошла холл и вышла в коридор, закрыв на ключ дверь, и стала спускаться по лестнице.

Генерал Чанг быстро спустился по лестнице вниз и, открыв магнитный замок на двери подъезда, вышел из дома. Осмотревшись по сторонам, он сел в такси, которое ждало его всё это время, аккуратно поставил металлический кейс на сидение и велел таксисту направляться в аэропорт. Настроение у одного из шефов китайской народной разведки было хорошим. Не каждый день так везёт с подарками от Синдиката, который генерал Чанг недолюбливал, но те деньги, которые ему платили, могли сгладить любую обиду или плохое настроение. Его счета в офшорах были достаточно неплохими, чтобы жаловаться на жизнь. По крайней мере безбедная старость у него была уже в кармане.

Такси ехало на невысокой скорости, останавливаясь практически на каждом светофоре, что несколько настораживало генерала, но машину, которая уже на протяжении минут десяти двигалась за такси на некотором удалении, волновало его ещё больше.

Чанг посмотрел назад и, повернувшись к таксисту, попросил сменить пункт назначения на указанный им адрес. Такси остановилось и сделало разворот. Генерал пытался рассмотреть лица тех, кто сидел в преследовавшей его машине, но из-за затемнения стекол этого сделать так и не смог. Чанг попросил таксиста слегка прибавить скорость и вытер несколько капель пота со лба.

Такси заехало на парковку и остановилось. Генерал Чанг рассчитался с таксистом и поблагодарил его. Нервозность в его движениях и мыслях была видна невооружённым глазом. Он вышел из такси и направился в жилой дом.

Генерал вышел с парковки и пересёк улицу. Он ускорился, всё быстрее приближаясь к жилому дому, который, казалось, был для него спасителем.