Аколит в крови по локоть

Прилетевший со стороны редута костяной дротик не сумел преодолеть наложенную на краснокожего воина защиту и рассыпался серым прахом, но неожиданная атака на миг ошеломила антипода, вот я и успел перевалиться на спину, взвести курок револьвера и пальнуть ему точно в середину обугленного щита. Антипод зашатался, и ему в спину стрельнули из сруба, уложили наповал.

В лесу захлопали карабины, туда же отправили по огненному шару пережившие скоротечную стычку колдуны, и обожжённый моей аурой дикарь метнулся прочь. В него угодил росчерк молнии, и пусть атакующий аркан не пробил защитный амулет, зато опутал беглеца ослепительными разрядами и повалил на землю.

Да и чёрт бы с ним! Я переполз под прикрытие редута и попытался вытянуть из раны засевший в ноге наконечник, но тот вошёл в плоть полностью – без хирургических щипцов его было не подцепить. Пришлось ограничиться остановкой кровотечения.

Звуки перестрелки начали удаляться – надо понимать, пластуны Хомута не только вырвались из засады и сумели вернуться к опорному пункту, но и отогнали от него потрёпанных нами нападавших.

– Боярин! – окликнул меня перетянувший раненую руку ремнём Гвоздь. – Погляди, а то кони двину!

Я кое-как подполз к пареньку, кинул револьвер на землю и достал из чехла ампутационный нож.

– Эй, ты чего ещё удумал? – перепугался тот.

Я его возглас проигнорировал и крикнул:

– Дарьян!

– Здесь! – отозвался тот, прибежал и присел рядом, начал спешно заряжать карабин.

Одним уверенным движением я распорол рукав куртки Гвоздя и вновь позвал:

– Огнич!

– В порядке! – откликнулся фургонщик, а Сквозняк отозвался сам.

– Я тоже! – оповестил он нас.

Нож я бросил к револьверу, затем переломил засевшую в бицепсе пластуна стрелу и спросил:

– Крап где?

– О чёрт! – охнул Огнич и перескочил через стену редута, скрылся в только-только начавшей редеть тьме.

Сквозняк присоединился к фургонщику, на пару они вытянули наружу потерявшего сознание пластуна.

– Сердце бьётся! – оповестил нас Огнич.

Ну а я надавил своей волей на дух Гвоздя, чуть сместил стрелу – так, чтобы появилась возможность направить остриё в обход кости, и толкнул древко. Наконечник вышел с другой стороны, пластун взвыл и потерял сознание, я отбросил сломанную стрелу и закрыл сквозную рану. Пусть сработал и не слишком чисто, но нисколько по этому поводу не переживал. Было попросту не до того.

Из-за неловкого движения засевший в ноге наконечник вновь повредил кое-как залеченный кровеносный сосуд, да ещё стрельба в лесу никак не стихала, и ко всему прочему я со всей отчётливостью осознал, что светло-пурпурное пламя – это не совсем то, что поможет мне пережить грядущую кампанию против златогорцев.

Черти драные, простую стрелу остановить не смог!

Тоже мне аколит!

Впрочем, я был жив, а значит, ничего не помешает вскорости прикупить пару козырей-аргументов. Надо лишь не пороть горячку и для начала хорошенько всё продумать. Ну и, конечно, не остаться в этих драных джунглях навсегда.

Просто не будет, да только когда было?

Прорвусь!

13–6

В кои-то веки всё случилось именно так, как и загадал. В отличие от многих других в джунглях я не остался. Добрался до предгорий, чтоб их черти драли…

Впрочем, жаловаться было грех – кампания против златогорцев обернулась для меня вроде как одними сплошными прибытками. Начать с того, что в тылу мы не отсиживались и редкий день обходился без начисления боевых – уже на исходе зимы я полностью закрыл долг перед Южноморским союзом негоциантов, по итогам первого весеннего месяца накопил на обратный билет, а к началу сезона дождей должен был заработать сверх этого ещё пять или даже шесть сотен целковых.

Должен, ха!

Мы полностью разгромили основные силы златогорцев и отрезали их владения от побережья, но только лишь этим не удовлетворились и начали развивать наступление вглубь континента. В итоге добрались до гор и там забуксовали, не в силах прорваться в долины с золотыми рудниками, которые и были главной целью кампании. Основной состав Мёртвой пехоты отправили восполнять потери в постоянный лагерь ещё на прошлой седмице – сразу, как только наши передовые отряды вышли к предгорьям, где проку от кадавров и тем паче от обычных ходячих мертвецов было откровенно немного, а вот пластунов передали в подчинение егерям, и за последнюю седмицу рота потеряла убитыми и ранеными почти столько же, сколько осталось в драных джунглях за всю драную зиму. И дело было даже не в том, что десятки раскидали по разным подразделениям, а чужих людей никому не жалко, просто бои в ущельях – это не наше. Тут бы егерям и горным стрельцам отдуваться, но нет же, припрягли…

Я прикрылся отторжением, чуть приподнялся и сразу приник к земле. Ударившая о валун пуля с визгом отскочила в сторону, эхом заметался меж скал хлопок выстрела.

– Задрал, Боярин! – одёрнул меня Хомут. – Не суетись – глядишь, подольше проживёшь!

– Ага, – хохотнул Край. – До конца дня, например!

Шутка была так себе. Да, как по мне, это и не шутка была вовсе. До укреплений златогорцев было никак не меньше полусотни саженей, и всё это в горку, а там – картечницы и колдуны. Ни приблизиться, ни издали магией не сковырнуть.

Магией, ха!

Я тяжко вздохнул. После формирования ядра в моём распоряжении оказалось достаточно энергии для самостоятельного развития абриса, да только за всё это время удалось лишь скрутить по узлу на концах новой пары исходящих меридианов. Точнее, скрутил я их достаточно быстро, а вот уравновешивал три месяца кряду – только-только справился.

Справился – да, но что с того? Хоть два исходящих меридиана, хоть четыре – разницы вообще никакой. Никак это мои магические возможности не расширяло. Пока – нет. Пусть и выучился контролировать расход закачанной в ядро небесной силы и увеличил его объём до такой степени, что получалось один за другим сотворить сразу два, а когда и три огненных шара, но набор арканов остался прежним, ничего особо мощного в арсенале не появилось. Для сшибки накоротке с простецами и недоучками вроде меня самого он ещё худо-бедно годился, а вот достать кого-то на приличном удалении да ещё и при активном противодействии опытного тайнознатца – нет, нет и нет. И мой атрибут тут, увы, ничем помочь не мог.

Черти драные! Да, если уж на то пошло, пурпурный пламень стал самым настоящим разочарованием. Азимут – ни к чёрту! Обжигающая аура жгла не так уж и сильно, а поймать кусок расплавленного свинца было ничуть не менее больно и опасно, нежели заполучить в потроха самую обычную пулю.

Ну да – довелось ощущения сравнить. Не сказать, будто чудом откачали, но был чертовски близок к тому, чтобы получить перевод из пластунов Мёртвой пехоты в наши же штурмовики. Неживые.

Но это всё ничего. Это всё ерунда. Жаловаться было грех.

Увы, именно что – «было».

Жаловаться было грех, пока в этом драном ущелье не очутился.

Зашуршали осыпающиеся камни, к нам подобрался Огнич – без кирасы, как и все мы здесь, с закинутым за спину карабином.

– Поручик сказал, полчаса у нас, – заявил фургонщик, тяжело отдуваясь. – Мол, если картечницы за это время не подавим, он пластунов в первых рядах на штурм погонит!

– Сука! – в сердцах ругнулся Край. – Достал, сил никаких нет! Просто в край!

Ну да – с ротным егерей нам откровенно не повезло. Тот намеревался во что бы то ни стало выполнить поставленную ему задачу и если собственных подчинённых ещё хоть как-то берёг, то с приданными в усиление пластунами и горными стрельцами нисколько не церемонился. Для карьериста из купчишек всё упиралось в соотношение доходов и расходов, и пока баланс оставался положительным, потери личного состава в расчёт попросту не принимались.

– А ведь и погонит! – флегматично отметил Хомут и одёрнул меня: – Да не высовывайся, Боярин! По тебе пристрелялись уже!

– Отползи в сторонку! – посоветовал Гвоздь.

Стоило бы прислушаться к этому совету, но настроение было ни к чёрту, я только скривил уголок рта, вновь сотворил магический щит и приподнялся над камнями, кинул взгляд на уходившую вверх тропу с безжизненно замершими тут и там телами. Угодившая в силовой барьер пуля заставила вздрогнуть и спешно спрятаться обратно.

– Говорил же – не высовывайся! – недовольно проворчал Хомут. – Ещё не хватало, чтобы нас колдуны чем-нибудь накрыли!

– А то они не знают, что мы тут засели! – фыркнул я.

Картечницы – плюнуть и растереть. Картечницы – не проблема. Снести заслон нам не давали прикрывавшие его тайнознатцы. И если один действовал исключительно от обороны, то второй был куда более гибок и опасен. В прошлый раз, когда горные стрельцы пошли в атаку под прикрытием магических щитов, он одним силовым выбросом разом снёс всю нашу защиту. И тогда своё слово сказали картечницы. А если б не Сквозняк, то выживших бы ещё и каменным смерчем в фарш перемололо.

– И что делать будем? – зябко поёжился фургонщик.

– А что тут поделаешь? – нахмурился Хомут. – Какие будут предложения, а? Конокрад, ты под мороком к ним подобраться сможешь?

Огнич решительно помотал головой.

– Не-а! Меня колдуны враз срисуют.

– И я не смогу, – не преминул добавить я. – Нужно понимать, на кого влиять, а не так вот – наобум.

– А ежели мы опорник взять не можем, – облизнул губы Край, – не проще ли тогда с поручиком разобраться?

– Потом с нами со всеми разберутся, – проворчал в ответ командир десятка. – Так, Боярин?

Я кивнул.

Не знаю как остальные, а сам я последние дни всерьёз задумывался об устранении вздорного офицеришки, но одно дело «разобраться» и совсем другое – разобраться так, чтобы комар носа не подточил. Сколько ни приглядывался и ни присматривался, ничего толкового на ум не пришло. Без парочки доверенных егерей и адъютанта-тайнознатца поручик, такое впечатление, даже по нужде не ходил. И столько защитных амулетов на себе таскал, что о сглазе или порче даже думать не стоило.

– И что теперь? – совсем пал духом Огнич.

– Зови Сквозняка и деревенских, – сказал я и пояснил младшему уряднику: – Попробую огненный шар в бойницу запулить.

– А раньше чего? – разозлился Край. – Чего сидел?

– Отвали! – отмахнулся я.

– Ну ты в край…

– Умолкли оба! – рыкнул Хомут и велел фургонщику: – Беги, Конокрад! Скажи, пусть пошевеливаются!

Пригибаясь, чтобы не мелькнуть над камнями и не словить пулю, Огнич чуть спустился по склону, там только выпрямился и поспешил вниз.

Хомут поелозил, устраиваясь поудобней и вдруг спросил:

– Боярин, а что за амулеты у поручика? От пуль есть?

– Есть, – подтвердил я. – На нём барахла тысяч на пять, не меньше.

– И прямо на лету сработает или заранее активировать нужно? – уточнил тогда младший урядник.

– От пуль-то? – Я припомнил характер исходящих от офицеришки магических искажений и давнишний разговор с Червенем, покачал головой. – Нужно активировать. Иначе влёт разряжался бы.

– Дешёвка, значит! – усмехнулся Хомут.

Мне только и оставалось, что плечами пожать. Если для отслеживания атакующих арканов хватало спящих защитных чар, то для перехвата пуль и стрел требовалось либо заранее выставлять щит, либо задействовать активное заклинание, что не было такой уж проблемой для опытного тайнознатца, но не применялось в амулетах из-за чрезмерного расхода энергии.

Не дождавшись никакой реакции на свои слова, Хомут вздохнул и поинтересовался:

– Ладно, сам-то что задумал?

– Попробуем защиту перегрузить, – буркнул я и попросил: – Пусть стрельцы подтягиваются.

Командир десятка глянул на меня с нескрываемым сомнением, но всё же распорядился:

– Гвоздь, сходи до урядника.

Пластун встал с ранца и, пригибаясь, поспешил прочь. Ну а к нам подтянулись Огнич, Сквозняк, Кабан и Кочан.

– Не высовывайтесь, обалдуи! – шикнул на деревенских Край. – Гните спину, не переломитесь!

– Само собой, не переломимся! – хмуро глянул в ответ Кабан и хрустнул костяшками пальцев.

Кочан осмотрелся и уточнил:

– На приступ пойдём?

Вместо ответа Хомут указал на меня. Я потёр озябшими на холодном ветру ладонями и посвятил парней в суть своего замысла:

– Сейчас все разом жахнем огненными шарами. Вы цельтесь по бойницам, только главное не меткость, а слаженность, скорость и мощность. Ударить нужно будет всем разом, но…

– Да какой ещё огненный шар?! – возмутился Сквозняк, и фургонщик закивал в знак согласия.

– Погоди! – оборвал я ученика школы Карающего смерча. – Ты ничего кидать не будешь, ты прикроешь нас от пуль отторжением. Огнич, хоть шаровой молнией бей, хоть синим пламенем – без разницы.

Кочан покрутил носом.

– Думаешь, три огненных репья защиту перегрузят? Да пусть даже с тобой и четыре будет, ничего не выйдет. Пробовали же!

– Хочешь под пулями в первых рядах бежать? – поставил я вопрос ребром.

Крепыш поднял раскрытые ладони.

– Репьи, так репьи. Командуй, Боярин! Мы готовы.

– Ждём! – распорядился Хомут.

Явившийся вскоре урядник горных стрельцов выслушал моё предложение и кочевряжиться не стал, коротко бросил:

– Пять минут! – И отправился отдавать распоряжения.

Чуть погодя к нашей позиции подтянулись хмурые стрельцы, и Хомут дал отмашку:

– Начинайте!

Я смежил веки и поймал состояние внутреннего равновесия. Одновременно пускать из ядра энергию сразу по нескольким меридианам так и не приспособился, да сейчас никакой нужды в этом и не было: сначала сформировал сбалансированный огненный шар и покрыл его тончайшей плёнкой отторжения, затем уже только взялся готовить второй взрывной аркан – до предела сжатый и стабилизированный, заполненный не воспламенением, но порченым пламенем моего атрибута. Вязким, липким, фиолетово-чёрным, а ещё – чрезвычайно непослушным.

Дополнительно приходилось уделять внимание крутившемуся над левой ладонью пурпурному аркану, так что к тому моменту, когда полностью опустошил ядро, по щекам и лбу катились крупные капли пота, а руки дрожали.

– Давай! – выдохнул я, и Сквозняк сотворил магический барьер.

Мы разом поднялись и метнули в приземистое каменное строение огненные шары. Деревенские шибанули по его левой части, Огнич по правой, а я засадил свой аркан почти строго по центру. Точнее, засадил я сразу два аркана: один и после мимолётной заминки другой.

В узких бойницах засверкали дульные вспышки, а ещё я предельно ясно уловил встречный силовой выплеск. Оранжевые огненные репьи и оба моих заклинания прорвались через него, а вот голубой фургонщика мигнул и взорвался, так и не долетев до прикрывшего опорник силового полога. Миг спустя в магический барьер угодили сразу три взрывных аркана, тот дрогнул, тогда-то я и пришпорил своё второе заклинание.

Лети!

Шар фиолетово-чёрного пламени пробил не успевший ещё толком восстановиться после серии взрывов щит и понёсся дальше. Прежде чем с него содрало оболочку и окончательно отказал приказ сжатия, я стиснул аркан своей волей и предотвратил взрыв. Более того – мне удалось даже выправить его траекторию и направить в бойницу!

Увы и ах, аркан зацепил выступающий камень и рванул – уже не снаружи, но ещё и не внутри.

Стрельцы подобрались, но Хомут всё понял по моему лицу и махнул рукой.

– Отбой! – А мне попенял: – Дерьмовый у тебя контроль!

Я даже отбрёхиваться не стал, прекрасно отдавая себе отчёт, что наверняка засадил бы точно в цель обычный огненный шар. Только что с того? Проблемой для засевших внутри тайнознатцев мой бледный пурпур не стал бы совершенно точно. Другое дело – фиолет и чернота!

– Что здесь происходит? – раздался вдруг начальственный голос и все спешно подались в разные стороны.

Никак не отреагировал на появление поручика егерей лишь Хомут. Он даже не потрудился оторвать свою задницу от ранца.

– Я задал вопрос! – выпучил глаза поручик.

Один из сопровождавших его бойцов придержал командира и что-то шепнул на ухо, другой оттёр меня плечом, заставляя отступить с облюбованного места. Нельзя сказать, будто я испугался парочки заросших чёрными бородами аж по самые глаза головорезов, просто проявил благоразумие и не полез на рожон. В конце концов, это не со зла. Работа у человека такая.

Поручик внял совету охранника и не только пригнулся, но и втянул голову в плечи.

– Отвечай! – зло прошипел он на Хомута.

Тот беспечно улыбнулся.

– Проводим разведку боем.

– Отставить! Готовьтесь к штурму!

Урядник горных стрельцов аж с лица спал, а вот Хомут кивнул.

– Всенепременно. Но не так сразу. Мы почти пробили их защиту.

Поручик оглянулся на сопровождавшего его тайнознатца, и лощёный молодой человек в чине урядника, не имевший покуда склонности ни к какому конкретному аспекту, презрительно скривился.

– Да эти бездари тут год провозятся!

Что характерно – продемонстрировать собственные способности зазнайка не предложил, а поручик от него этого не потребовал и вновь насел на Хомута.

– Не обеспечишь поддержку стрельцам, я тебя лично к стенке поставлю!

Похлопывание по кобуре с револьвером вышло красноречивей некуда, но командир нашего десятка лишь рассмеялся.

– Слушай сюда, собака сутулая! – вдруг оскалился он и резко приподнялся. – В задницу свои приказы засунь!

Поручик округлил глаза и порывисто вскинулся, наполнил лёгкие воздухом и… превратился в отличную мишень. Егерь потянулся дёрнуть его обратно, но место и вправду было пристреляно: пуля угодила в пробковый шлем и легко его пробила, на камни повалилось уже безжизненное тело. Заметалось меж скал эхо выстрела.

Телохранители поручика растерянно переглянулись, а тайнознатец-урядник едва не задохнулся от возмущения.

– Ты за это ответишь! – в запале выкрикнул он.

– За что? – спросил Хомут. – За то, что господин поручик по собственной неосторожности подставился под пулю? Так я ему не нянька! Это ваша задача была его от таких неприятностей оберегать!

Молодого человека затрясло, он стиснул кулаки, и тогда я зло усмехнулся.

– Шёл бы ты отсюда, урядник, пока лишнего не наговорил!

Мы оба были аколитами да и в чинах пребывали одинаковых, так что нарваться на взыскание я нисколько не опасался, равно как и не рисковал получить вызов на дуэль. Когда-нибудь после наступления затишья в боях – возможно, сейчас – нет. За такое мигом шкуру спустят.

– Я этого не забуду! – прорычал молодой человек, но только тем дело и ограничилось. Тело унесли, нас оставили в покое.

Урядник горных стрельцов уселся рядом с Хомутом, закурил и сказал:

– Штурмовать-то в любом случае придётся.

Пластун лишь плечами пожал.

– Чему быть, того не миновать, – заявил он, но в итоге штурма так и не случилось.

Пока готовились к нему, а на деле тянули время в ожидании прибытия нового командира, к нам заявился чахоточного вида тайнознатец с глазами цвета полированного гранита. Совсем ещё молодой аспирант с кислым видом огляделся, затем походил вдоль отвесной стены ущелья, то и дело прикладывая к ней ладонь, и отыскал-таки нужное место. Вколотил в него какой-то аркан, и по камню побежала трещина. Все испуганно попятились, но лёгкий треск моментально стих, обвала не случилось.

– И это всё? – недоумённо нахмурился Сквозняк. – Ерунда какая-то…

Тут-то от нависавшего над укреплением златогорцев утёса и отломилась изрядных размеров скала. Громыхнуло, дрогнула под ногами земля, и нас качнуло, посыпались по крутым склонам камни, на затылке невесть с чего зашевелились волосы.

Приземистое строение, в котором засела стража перевала, полностью погрёб под собой оползень, никто из них даже понять ничего не успел. Аспирант их просто прихлопнул, будто надоедливых букашек. А ведь могли бы и нас точно так же, подойди кто-то достаточно сильный с той стороны…

Впрочем – нет. Всё же не сильный, а знающий, ведь подсобивший нам аспирант полагался не столько на голую мощь, сколько на ювелирную работу с небесной силой своего аспекта и эту… как её… А! Геологию!

Следующие несколько дней мы пробирались по ущелью, то вступая в стычки с заслонами противника, то разбираясь с последствиями устроенных вражескими колдунами и подрывниками обвалов. Вот только всё закончилось ничем, поскольку в итоге нам велели возвращаться в основной лагерь, а на смену прислали вооружённых мушкетами, луками и копьями аборигенов. Были это не пехотинцы одного из туземных полков, а наёмники.

Хомут досадливо сплюнул под ноги.

– Князёк Теночигара подсуетился! – зло выдал он. – Прислал людей на всё готовенькое!

Гвоздь беспечно фыркнул.

– И что с того? Нам больше всех надо, что ли?

Младший урядник поглядел на него как на юродивого, и парень развёл руками.

– Пять месяцев без продыху!

Хомут закатил глаза.

– Думаешь, что дальше будет?

– Отдыхать будем! – влез в разговор Огнич. – Заслужили!

– Не смеши людей, Конокрад! – зло рассмеялся Край. – Заслужил он! Сейчас пару-тройку седмиц на голом окладе в лагере посидим, а как труполюбы своё дохлое воинство восстановят, нас ещё куда-нибудь перекинут!

– Новый Златогорск брать, – кивнул Хомут. – А других городов у банкиров на побережье не осталось, цепляться за него они будут зубами.

– Обложить его и все дела. Сами сдадутся! – фыркнул Сквозняк. – Чего людей на убой гнать?

– А вот это уже не нашего ума дело! – отрезал младший урядник. – Готовьтесь! Выдвигаемся через час!

Он ушёл, а Огнич пихнул меня в бок.

– Как думаешь, Боярин, придётся в лагере сиднем сидеть или получится в Тегос выбраться?

Край не удержался и заржал.

– Вот ты, Конокрад, наивный! Вы ж с долгами расквитались – кто вас теперь из расположения отпустит?

– Тю! – протянул я. – Долги долгами, а билет на пароход знаешь сколько стоит?

Сквозняк кивнул.

– И без вольной ни на другую работу не устроиться, ни бумаги на возвращение в Поднебесье не оформить! – напомнил он. – За документами так и так в Мёртвую пехоту идти придётся!

Каторжанин только отмахнулся и потопал вслед за командиром десятка. Ну а мы начали собираться. Путь предстоял неблизкий.

Прикидывал я, подходя к знакомым баракам, как бы изловчиться и получить разрешение на поездку в Тегос?

Да чёрта с два! Желал я лишь вымыться, переодеться и поужинать.

Ещё хотел спать. Раззевался так, что едва челюсть не вывихнул, а веки так и вовсе слипались – хоть спички вставляй. Безумно устал вполглаза дремать, пробуждаясь и хватаясь за оружие при малейшем шорохе. Теперь самое меньшее пару суток только и буду вставать, что по нужде да брюхо набить. Всё остальное – побоку!

Вот так думал я – да, но ничего подобного. Только заявились в расположение, и тут же Седмень, лицо которого отмечали плохо зажившие ожоги, а левая рука висела на перевязи, велел топать в штаб. Не лично мне топать – всему десятку.

– Допрыгался! – буркнул урядник Хомуту. – Возьмут теперь за одно место!

– Да не за что! – рассмеялся в ответ командир нашего десятка. – Я же говорил…

– Шагай!

Хомут заткнулся и потопал вслед за урядником, мы с недовольным бурчанием побросали ранцы и отправились сдавать оружие, затем двинулись к штабному бараку. Там хмурый ротный о чём-то толковал с Чеславом, форму которого теперь отмечали капитанские нашивки. Тот ещё и повернулся, подмигнул мне. Сразу как-то не по себе сделалось.

Ну вот что ещё опять? Неужто о моей беседе с черноводским купчишкой прознал?

Дела…

13–7

Опрашивать нас взялся какой-то молоденький поручик, нескладный и лопоухий, с по-заячьи выпирающими передними зубами. Он постоянно путался и сбивался, по пять раз задавая одни и те же вопросы, и не будь я настороже, точно бы не уследил за языком, а так вовремя сообразил, что подчинённый Чеслава попросту ломает комедию, и подловить себя на противоречиях не позволил. Ни разу не сбился, ничего лишнего не сболтнул.

Впрочем, даже если б и сболтнул – не беда. Колокол сегодня звонил не по мне, а по Хомуту. Копать под него взялись со всем усердием, интересовали поручика не только гибель командира роты егерей, но и нападение на конюшню после кровавого ливня и попытка захвата аборигенами опорного пункта. Помимо этого, задавались вопросы и по более ранним эпизодам вроде гибели сразу двух огневиков, да только о том я знал исключительно с чужих слов, поэтому ничего не стал говорить вовсе.

Всерьёз ожидал, что Хомута возьмут под стражу или самое меньшее потребуют сдать оружие, но – ничего подобного. Да и Чеслав расстался с нашим ротным без ругани и угроз.

– В лагерь они должны вернуться завтра до отбоя, – заявил усатый поручик, выйдя на крыльцо проводить Чеслава.

– Вернутся, – уверил его капитан, сбежал по ступеням и обернулся. – Избавился бы ты от него… Нет? Ну как знаешь.

Я решительно ничего не понял, да и не стал себе этим голову забивать. Отправился в купальню, где наполнил водой бочку и накидал в неё раскалённых каменюк, а после долго отмокал и отмывался. Дальше посетил цирюльника – побрился и состриг отросшие лохмы, затем наскоро сполоснулся и переоделся в чистое. Заглянул в прачечную, а как вернулся в барак, так Огнич меня и огорошил: