Рециклон: книга I

– А если хотим внести изменения? – спросила жена.

– Ну, во-первых, тогда надо было ставить на скан оба кеда, а во-вторых, к сожалению, я не располагаю таким количеством времени на презентацию, я и так задержался больше обычного, – он помедлил, – да и вы сами разберётесь, ведь в офисе вам дали инструкцию пользователя? – он перевёл взгляд с жены на меня. Я кивнул. – Ну вот, там нет ничего сложного, инструкция составлена простым понятным языком, и, как любит говорить мой начальник, "в ней разберётся даже ребёнок", – менеджер усмехнулся. – Так что, если вы не возражаете, приступим?

Мы все разом кивнули, и он, взяв в руки только что отсканированный ботинок, открыл верхнюю секцию Эко-3000, комментируя все свои действия.

– Кладём вещь в преобразователь, вот сюда, теперь закрываем дверцу, возвращаемся к главному меню и нажимаем кнопку "Запустить восстановление". Так. Нажал. Теперь ждём.

Машина загудела. Длилось это, наверное, секунд пять – семь, не больше. А потом резко наступила тишина.

– Вот и всё, – радостно произнёс менеджер, явно устав от затянувшейся презентации. – Теперь открываем лоток готовой продукции, – он обошёл машину сзади. – И вытаскиваем готовый продукт, – отвёл дверцу вбок, пошарил в углублении рукой и вытащил ботинок. Потом подошёл к Мише, протянул ему и спросил:

– Твой?

– Мой! – воскликнул мальчик, принимая из его рук кед так трепетно, словно это была хрустальная ваза с сокровищами. Аккуратно повертел его с разных сторон и радостно воскликнул:

– Мам, папа, смотрите! Он как новый, ни дырочки! Нечего себе, Эко!

Я, как и моя жена, взяли у сына его ботинок и тоже внимательно его осмотрели. На подошве не было ни намёка на старую рану. Она была новехонькая, даже рисунок восстановился.

– Здорово! – потрясённо произнесли мы с женой хором – действительно здорово. Клад, а не машина. Спасибо! – сказал я, обращаясь уже к представителю Эколиста. – Я даже не думал, что это настолько круто.

– Не за что! – вежливо произнёс тот, явно польщённый моим вниманием. – Приятного вам использования, а теперь прошу меня простить, путь в Город не близкий, надо бы возвращаться.

– Да, да, конечно, я понимаю, вы и так летели в такую даль, – несколько смущённо сказал я. – Мы проводим вас.

– Спасибо, ах да, ещё один момент, – спохватившись, сказал менеджер. – Вот распишитесь тут за презентацию и поставьте оценку обслуживания от одного до десяти.

– Без проблем, – ответил я, принимая из его рук планшет, ставя подпись и высшую оценку.

– О, спасибо! – сказал менеджер, заметив выделенную мною "десятку".

– Вам спасибо, – тут же повторил я.

Мы обменивались благодарностями всё время, пока шли до лёта. Дойдя до кабины, я крепко пожал ему руку и, пожелав хорошей дороги, пошёл к крыльцу, где в нетерпении меня ждала моя семья.

– Пап, ну что, пошли к Эко? – спросили меня дети, когда я приблизился к дому.

– Обождите, сорванцы, – я улыбнулся. – Сначала обед, а потом Эко.

– Нуу, пап, – заканючили они.

– Тихо! – чуть повысил я голос. – Пообедаем, а потом весь день будем экспериментировать с машиной, я обещаю.

– Ну ладно, – согласились они, и мы втроём направились на кухню, где уже во всю орудовала жена.

– Мойте руки и за стол, – сказала она, когда мы вошли. Я вместе с детьми направился в ванную, где под тёплыми лучами дезинфектора мы очистили наши руки от грязи и возможных микробов, и вместе вернулись назад.

Когда все расселись, моя дорогая поставила тарелки с борщом. Не дожидаясь повторного приглашения, вся семья дружно заработала ложками – борщ у жены получался всегда вкусным и ароматным. Доев суп, дети поблагодарили маму и замерли у двери в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу и пристально смотря на нас с женой. Наташа не выдержала и, улыбаясь, сказала:

– Ладно, идите, я тут приберусь и тоже спущусь к вам.

– Ура! – завопили малыши. Я хоть и не орал в голос, но тоже был рад возможности наконец самостоятельно поработать с Эко-3000. Поэтому в сопровождении своих деток я спустился в подвал, и мы гурьбой подошли к машине. Она гордо высилась посреди цокольного этажа, то и дело помигивая огоньками.

– Ну что будем делать? – спросил я сына и дочь, которые с трепетом ожидания новых чудес встали напротив Эко. – Ремонтировать? Или попробуем сделать что-то с нуля?

– Сделать! Конечно, сделать, – тут же ответил Миша, и его глаза засверкали от предвкушения.

– Хорошо, – сказал я, внутренне радуясь выбору сына. – Давайте посмотрим.

Я подошёл к Эко и встал прямо перед экраном меню. Нажал, как показывал менеджер, и тут же древо меню раскрылось, и первым же пунктом высветилось "Создать предмет". Я нажал на надпись. На весь экран развернулся вопрос "Перейти в голосовое управление?"и варианты ответа: "Да"или "Нет".

– Ого! – выдохнул за моей спиной сын, внимательно наблюдавший за моими действиями. – А доставщик не говорил, что к ней есть функция голосового управления.

– Действительно, не говорил, – согласился я и нажал "Да".

– Добрый день, Эко-3000 рада приветствовать вас, уважаемый пользователь, – тут же выдала машина бархатным женским голосом.

– Вау! – вскрикнула с восторгом Даша. – Она говорит.

– Да, Дашуль, говорит, – кивнул я дочке через плечо.

– Какую вещь вы бы хотели создать? – задала машина, словно ожидая, когда люди перестанут говорить.

– Эээ… – я задумался. В голову ничего не лезло.

– Игрушку! – влез со своим предложением сын.

– Хорошо, – тут же отреагировала Эко. – Какую именно игрушку?

Мальчик секунду подумал и сказал:

– Лёт на волноуправлении.

– Секунду, запрос обрабатывается, – Эко замолчала, а на экране появились маленькие вращающиеся часики. Потом они пропали, и на весь экран растянулась схема типового лёта, вычерченная линиями.

– Типовая модель "Лёт-35"из магазина детских игрушек "Весельчак"загружена. Желаете ли внести изменения в модель? Доступны следующие параметры: размер, цветовая гамма, скорость передвижения и запас энергии.

– Не надо, сделай типовую, – сказал Миша в нетерпении.

– Хорошо, – ответила машина, и снова на экране возникли вращающиеся часики. Они крутились достаточно долго, так что дети начали уже терять терпение и бросать на меня вопросительные взгляды. Я лишь пожимал плечами, ибо так же, как и они, столкнулся с управлением Эко впервые.

Наконец, часики пропали, и Эко каким-то бесцветным голосом констатировала:

– Для выполнения заказа не хватает материалов.

– Ну вот! – печально выдохнули дети.

– Каких именно материалов? – спросил я, также испытывая разочарование.

– Со списком недостающих компонентов вы можете ознакомиться на экране, – ответила Эко, и изображение лёта сменилось на перечень необходимых материалов. Я подошёл и глянул. Алюминий, сталь, медь, кремний, дерево. Напротив каждого из них стояло необходимое количество в граммах.

– Ребята, попросите что-нибудь попроще, мы же закинули туда мусорный пакет с фантиками и прочей незначительной ерундой, конечно, она не может сделать лёт, которому нужны более сложные компоненты.

Дети молчали.

– Ну же, это же просто тест, потом мы вместе поищем необходимые компоненты, и тогда сможем делать что угодно, – сказал я, подбадривая их.

– Точно? – тут же схватился за мои слова сын.

– Конечно! – простодушно ответил я. – Мы ж живем за Городом, а тут в округе куча брошенного хлама, который мы переработаем на пользу себе, – сказал я и обрадовался своей находчивости. – Так что давайте что-нибудь простенькое. Например, красивый горшок для цветов. Вы же знаете, мама любит выращивать цветы дома.

– Точно, папа, точно. Как раз она сейчас спустится, и мы ей подарим, – поддержала меня дочь.

– Эко, – сказал я, обращаясь к машине, – сделай горшок для цветов.

– Загружаю список моделей Городского ботанического архива.

Через несколько секунд на экране высветился каталог различных горшков. Их там было тысячи, но мы с ребятами торопились, и, просмотрев первые пятнадцать штук, остановились на узорчатом горшке, окрашенном в теплые тона.

– Этот? Точно? – спросил я детей.

– Да! – воскликнули они хором. – Запускай, папа.

Я нажал кнопку. Эко немного подумала и высветила на экране "Процесс создания"и проценты рядом. Я вместе с детьми наблюдал, как ползет шкала процентов. На девяноста девяти процентах она замерла на некоторое время, и мы испугались, что Эко опять скажет, что ей чего-то не хватает, но машина моргнула, высветила сто процентов и сообщила:

– Горшок для цветов, модель пятьдесят восемь, готова, заберите его из отделения выдачи.

Я зашел сзади Эко, и, открыв дверцу, извлек горшок. Он был идеален: аккуратный, узорчатый, просто загляденье.

– Здорово! – сказал сын, выглядывая у меня из-под мышки. – Маме понравится.

– Что там маме понравится? – послышался смеющийся голос жены с лестницы.

– Мам, мы тебе подарок сделали, – сын замялся, – точнее, Эко сделала. – Он в припрыжку подбежал к матери и протянул руки с горшком. – Смотри!

– Какая красота! – воскликнула она. – Это правда сделала машина? Из мусора, который мы закинули в нее сегодня?

– Да, дорогая, – ответил я. – Сам в шоке. И мы выяснили, что у нее есть голосовой режим управления. Правда, есть некоторые сложности с производством новых вещей, – я замялся.

– Какие именно? – тут же, скинув улыбку, подозрительно спросила меня супруга.

– Да не такие уж прям сложные, но на создание сложных вещей Эко нужны более сложные компоненты, типа стали, алюминия, меди и других.

Жена рассмеялась, а я непонимающе уставился на нее.

– Чего ты смеешься?

– Над тобой, – ответила она сквозь смех. – Ты же у меня умный мужик, а иногда ведешь себя и думаешь, как маленький ребенок. Конечно, ей нужны сложные компоненты, она ж не волшебный сундук, чтобы из воздуха творить чудеса.

– Знаю, – ответил я, улыбнувшись в ответ. – Я не думаю, что с материалом будут сложности. – Я подошел ближе и, наклонившись, сказал жене на ушко, чтобы дети не слышали: – У нас же старый литейный завод под боком, с него и принесем все, что нам нужно.

Жена посмотрела на меня чуть укоризненно и так же тихо ответила:

– Естественно, без детей! – сказала она.

– Конечно! Им туда нельзя, даже в нашем сопровождении, – ответил я и подмигнул ей.

Жена в кулачок рассмеялась. Потом повернулась к ребятам.

– Ну кто меня научит пользоваться Эко? – спросила она, переводя взгляд с дочки на сына.

– Я! – хором ответили они ей.

Глава 2 Деревня

Под одеялом было тепло, и открывать глаза не хотелось, но я понимал, что сон уже ушел, и придется вставать. Медленно сел и огляделся. В кровати я был один: жена уже поднялась и, видимо, по старой, еще Городской привычке, ушла на пробежку. Дети, скорее всего, еще спали. В субботу виртшкола не работала, и ребята законно отдыхали, а точнее, дрыхли до полудня. Счастливцы! – усмехнулся я про себя, вспомнив субботние занятия в настоящей школе, а не в том, во что превратилось современное образование из-за четырех глобальных пандемий и развития технологий виртуальной реальности. А ведь все, как ни странно, началось с компьютерных онлайн-игр.

Тогда ни один ребенок не мог подумать, что их систему коллективного вирта возьмет себе на вооружение ненавистная школа. А сейчас это в порядке вещей. Современные дети даже не могут подумать, что могло быть иначе и что нужно было ножками тащиться в здание, сидеть там одетыми в униформу и слушать учителя. Я им рассказывал, но они только смеются. Конечно. Куда проще развалиться в кресле или на кровати, нацепить чип 4Д и пару колец на большой и указательный пальцы. А дальше – нехитрые манипуляции в меню, и ты присоединяешься к классу, слушаешь урок, отвечаешь домашнее задание, а после уроков, если хочешь, перемещаешься с друзьями в иные игровые или познавательные грани. Мир, который казался небольшим благодаря Меганету в моем детстве, теперь вообще сжался. В их классе, насколько я знаю, учатся дети из разных Городов, несколько есть из других стран. Встроенные переводчики решают проблему языкового барьера, позволяя найти друзей со всего мира. Все как-то слишком упростилось. И с каждым годом становится еще проще. Иногда мне страшно, во что вырастут мои дети. Конечно, они будут более приспособлены к жизни, чем, скажем, их Городские сверстники. Но с другой стороны, зачем им опыт жизни в деревне, если всё человечество давно стеклось в Города? Не важно, – я отмахнулся непонятно от чего, – я постараюсь научить своих ребят всему, что сам помню, а потом, когда вырастут, сами решат, каким путем им идти.

И с этими мыслями я встал с кровати, надел шорты, футболку с названием любимой команды «Космогол», впихнул ноги в тапки и, выйдя из спальни, направился в детскую.

Тихо повернув ручку двери, я осторожно толкнул ее вперед и на цыпочках вошел в комнату. Дети спали. Миша, как всегда, на спине, как солдат с вытянутыми по швам и плотно прижатыми к бокам руками, а Даша, похоже, пошедшая в маму, лежала на боку, подвернув одну сторону одеяла под левую ногу, а правой прижимая вторую часть. Я замер, наслаждаясь тишиной и идиллией, царившей в спальне детей, а потом, набрав в легкие побольше воздуха, гаркнул во весь голос:

– Рота, подъем!

Мишка заворчал и, перевернувшись на живот, закрыл голову подушкой, а Даша, от неожиданности запутавшись в своем перекрученном одеяле, вскрикнув, свалилась на пол. Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться, настолько комично это выглядело.

– Солдаты, солнце уже встало, и перед вами штабом поставлена боевая задача! – проорал я вновь, сильно, по-армейски растягивая гласные.

– Пап, ну ты опять, дай поспать, – послышался приглушенный подушкой голос сына. Даша пока молчала, приходила в себя и ошарашено оглядывалась, явно не понимая, что делает на полу.

– Отдых солдату не положен, пока боевая задача не выполнена! – выдал я следующую стандартную фразу.

– Каждую субботу одно и то же, – забухтел из-под подушки сын. – Отстань, сегодня выходной.

– У армии нет выходных! – я сделал несколько шагов к кровати Мишки и рывком стянул с него одеяло. – Вставай, боец, Родина ждет.

– Ну, пап! – сын еще плотнее вжался в кровать, подогнув под себя ноги. – Ну, пожалуйста.

– Сопротивление бесполезно! – спародировал я голос робота из какого-то старого фильма и начал щекотать ноги мальчика. Тот задергался и засмеялся, потом откинул подушку, сел на кровати, попытался спрятать под себя ноги.

– Все, сдаюсь, пап! Перестань, пааап, сдаюсь.

– Не принимается! – сквозь улыбку ответил я, опять протягивая руку к его пятке. Мишка отдернул ногу, потом вскочил с кровати, вытянувшись по стойке смирно, громко отрапортовал:

– Солдат к выполнению боевой задачи готов, ожидаю ваших распоряжений, генерал.

– Вот так-то лучше! – я отдал сыну воинское приветствие. – Прибрать спальное место и шагом в умывальник. Я повернулся в сторону дочки, планируя повторить щекотальную тактику, но Даша, хоть и была на год младше сына, порой опережала его в сообразительности. Пока я будил Мишу, она уже успела прийти в себя, сориентироваться, одеться, застелить кровать и встать по стойке смирно.

– Молодец, солдат, – похвалил я дочь и подмигнул ей. – Один ноль в твою пользу, а теперь беги умываться и за стол.

Она тут же сорвалась с места, на ходу показав язык брату.

– Давай, торопись, солдат, и догоняй! – бросил я через плечо, выходя вслед за дочкой.

Эту игру в солдатов я стал практиковать около года назад, пытаясь таким образом приучить детей с детства к порядку и заставить их вести активный образ жизни, а не превращаться в их Городских сверстников, которые предпочитали виртигры здоровому спорту. Конечно, скоро они оба войдут в переходный возраст, и от игры придется отказаться: Миша уже начинает выказывать недовольство. Но пока еще слушается. С Дашей проще. Ей нравится соревноваться с братом, как любой младшей сестре, ей это доставляет удовольствие. Потом, конечно, все может измениться, но сейчас это так.

Я спустился по лестнице и прошел в ванную, где Даша уже чистила зубы, забавно придерживая локоны, чтобы они не запачкались в пасте. Встав рядом, я вытащил свою щетку с нановолокнами и, густо намазав ее противотабачной пастой, принялся тереть зубы.

– А ты неправильно чистишь зубы, – промычала рядом дочь.

Я показал на ее рот, а потом на свои уши, давая понять, что я ничего не понял.

Даша сплюнула пасту, набрала в рот воды, сплюнула опять и повторила:

– Ты неправильно чистишь зубы, папа. Так неправильно, надо вверх-вниз, а не вправо-влево.

– Знаю, – промычал я в ответ, ополоснул рот и повторил: – Знаю.

– А почему тогда так делаешь? – спросила дочь, хмуря бровки, точь-в-точь как делала ее мама.

– В детстве не научили, а теперь поздно переучиваться, я уже привык. Но ты делай правильно, хорошо?

Она кивнула, ополоснула свое чуть веснушчатое личико и выскочила из ванной. Я думал, пойти следом, но потом глянул в зеркало и с неохотой понял, что придется бриться. Достал пену из шкафчика, направил себе на щеку и нажал дозатор. Вырвавшийся комочек холодной пены приклеился к лицу, а потом начал покрывать тонким слоем все участки, где выступала трехдневная щетина.

– Опять бреешься? – послышался голос сына позади меня, и я обернулся. – А у меня когда борода расти будет, я не буду бриться!

– Будешь, будешь! – я усмехнулся.

– Чего ты смеешься? – не понял моей реакции сын.

– Да так, себя вспомнил в твоем возрасте. Тоже на отца смотрел и думал, зачем он бреется, это же круто – бороду и усы иметь. А потом вырос и пожалел о своих мечтах.

– Почему? – с неподдельным интересом спросил Миша.

– Потому что нужно бриться каждый день. Сейчас стало проще: пена сама обволакивает волоски, и они просто выпадают, а раньше нужно было вручную сбривать.

– Зачем сбривать?

– Потому что борода чешется и не всем женщинам нравится. Ладно, вырастишь – поймешь, – сказал я, смывая пену вместе с отваливающимися волосками. – Давай, умывайся быстрее и иди за стол. Я уже отсюда чувствую, что мама вернулась с пробежки и что-то вкусное на завтрак готовит, – сказал я, выходя из ванной и направляясь к столу.

Я не ошибся: жена стояла у микроплиты и мурлыкая себе под нос какую-то незамысловатую песенку, готовила блинчики с малиной, которой поросла вся лужайка за домом. По выходным Наташа всегда готовила сама, не прибегая к автопекам, чем, конечно, радовала не только детей, но и меня. Ведь ни с чем не может сравниться блюдо, приготовленное рукой человека. Какими бы современными и совершенными ни были автоматические повара, они никогда не смогут выйти за рамки установленной программы, не смогут смешать несмешиваемое, не смогут придумать рецепт из того, что есть, не смогут пересолить или переперчить. Машины не способны на ошибки, потому что они машины.

– Обожаю выходные, – сказал я, садясь за стол.

– С чего бы это? – лукаво улыбнулась Наташа, подбрасывая блинчик на сковородке.

– Даже не знаю, – весело ответил я, – но это определённо не связано с завтраком.

– Да? – спросила она. – Точно?

– Точно, – кивнул я в ответ.

– Ну тогда дети будут есть блинчики, а тебе автопек чего-нибудь сделает, – наигранно серьёзно ответила жена.

– Эй, стой! Я пошутил! – воскликнул я, вскочив на ноги. – Конечно, я люблю выходные, потому что моя любимая женушка готовит вкусняшки.

– Ой, что-то я тебе не верю! – прищурилась она.

– Правда, правда! – затараторил я и, сделав несколько шагов, обнял Наташу сзади за талию, прижав к себе, слегка наклонился и поцеловал ее в губы.

Жена засмеялась и, выскользнув из объятий, сказала:

– Ах ты, ловелас. Ладно, я дам тебе отведать блинчиков, если Мишка с Дашей всё не слопают.

– Тогда я их опережу, – сказал я и, лихо поддев горячий блин пальцами, отскочил к столу.

– Ах, ты проказник! – воскликнула жена, схватив меня за рубашку, притянула к себе и нежно и страстно поцеловала.

– Папа, мама, вы опять целуетесь на кухне! – послышался недовольный голосок дочки. – Ну не при детях же!

Мы повернулись. Сын с дочкой стояли позади и ехидно улыбались.

– Так папуля, – весело проговорила Наташа, – вот скажи мне, зачем мы только детей завели, если они постоянно влезают в нашу личную жизнь?

– Сами завели, вас никто не просил, – тут же ответила Даша. – А раз завели, то… – она набрала побольше воздуха и затянула на всю кухню: – Блинчики!!!

– Где блинчики? – послышался голос Мишки из коридора.

– Тут блинчики, и мама с папой целовались! – сообщила Даша Мишке.

– Они всегда по выходным целуются, должна уже была привыкнуть, – на кухне показалась взъерошенная голова сына с зубной пастой на щеке.

– Миша, ну ты свинюха! – улыбнулась жена.

– Что, опять паста на щеке? – спросил тот, на что мы все втроём кивнули.

– Эх, да что ж такое, – он вздохнул и пошёл обратно в ванную.

– Ладно, рассаживайтесь, блины готовы! – сказала Наташа. Дважды нас просить не нужно было. Грохоча деревянными табуретками, подарком от соседей, мы быстро расположились за столом, ожидая, пока аппетитные и ароматные блинчики окажутся у нас в тарелках, а потом и в желудках.

Дети умяли свои блины за считанные минуты, поблагодарили маму и, выскочив из-за стола, побежали в виртзал пообщаться с друзьями.

– Правда, вкусно? – спросила Наташа меня, садясь мне на колени.

– Очень, родная. Очень. Ты нас балуешь, – откликнулся я, дожевывая блин.

– А что мне тут ещё делать? – неопределённо отозвалась она.

Мы замолчали. Пауза затягивалась. Только что бушевавшая внутри радость и счастье выходного дня сменились тоскливой болью и унынием.

"Не позволяй себе вспоминать, – прикрикнул я на самого себя, – все это было давно и сейчас не имеет никакого значения, у нас новая жизнь. Понимаешь, новая. Мы счастливы вместе, мы должны быть счастливы! У нас дети. Возьми себя в руки, не показывай виду."

– Как что? Ты помнишь, что нам вчера привезли Эко? – сказал я, нарушая тишину.

– Ой, да, а я совсем забыла, – улыбка вновь озарила её красивое лицо.

– И мы собрались сегодня слетать на завод за материалами, – продолжил я развивать мысль.

– Точно! – она встала. – Тогда чего время терять? Я пойду переоденусь, а ты возьми и собери вещи.

– Да, дорогая, так и сделаем. Только нужно попросить деда Сашу приглядеть за ребятами, пока нас не будет. Но ты иди, передавайся, я схожу сейчас.

Я встал из-за стола и, пройдя коридор, свернул в прихожую, где, открыв дверь, вышел на крыльцо. Погода была изумительная, хотя уже был конец августа. Но на улице было никак не меньше двадцати градусов, а солнце приятно согревало лицо и руки. Сунув ноги в тапки, я сбежал по лестнице и, пройдя двор, вышел за калитку на дорогу.

Дед Саша жил через три дома слева со своей женой бабой Зиной. Жили они тут, как любил шутить сам дед, "с незапамятных времен, когда компьютеры были большими", и, насколько я знал, никогда не выезжали в Город.

Дед был первым человеком, с которым я познакомился практически сразу, прилетев на летние каникулы в самый первый раз, еще без жены и детей, чтобы осмотреть старый наследственный дом. Оценить уровень вложений для комфортной жизни за Городом. Пока я ходил по обветшалому, затянутому паутиной и занесенному пылью и песком дому, пришел старик и, поприветствовав меня, поинтересовался, с какой целью я болтаюсь по старому дому его давно умерших знакомых. Я рассказал, что я внук бабы Нюры и деда Макара и что надумал восстановить дом и перебраться в следующем году сюда на постоянное место жительства. Дед явно обрадовался и сообщил мне, что это прекрасная мысль и хорошо, что по деревне вновь начнут топать детские ножки, а то многие давным-давно уехали в Город и людей в селе раз два и обчелся. Потом, подумав, предложил пойти к нему в дом, где его жена напоит меня чаем. Я хотел отказаться, но дед настоял, указав, что не гоже новому соседу отказываться и вообще обижать старого человека. Я улыбнулся, согласился и пошел вместе со старичком в его дом, где, как оказалось, меня уже ожидал чай и пирог, который приготовила его пожилая жена. Попив чая и поговорив на разные непринужденные темы, я спросил деда Сашу и бабу Зину, почему они живут тут, а не уехали в Город, как многие во время глобального переселения.

Объясняли они это оба одинаково, мол, что делать в мегаполисах двум старым людям. На мой резонный комментарий, что пенсионеров обеспечивает правительство без каких-либо обязательных взносов, они только рассмеялись.

– Сергей, ну сам подумай, что нам ваш Город. Мы родились и выросли здесь, познакомились, поженились, детей завели – тут и помрем, – баба Зина встала и ушла на кухню мыть посуду. А я, оставшись наедине со стариком, задал следующий волнующий меня вопрос.

– Дед Саша, а где дети-то ваши? – Только что горевшая улыбка на его изрезанном морщинами лице тут же угасла, сменившись гримасой боли, и с печалью в голосе он ответил: – Уехали. В Город нас звали. Но разве после такого, что они сделали ради комфортной жизни, можно их за людей считать? Я вообще не понимаю, как наша страна, как мир вообще докатился до такого. Вот ты ж тоже из Города сбежал? – он пристально посмотрел на меня.