Гармония преображения

Там, наверху, осталось множество хвостов и хвостиков в написанном, обратив на которые достаточно внимания, можно продвинуться в самых разных вопросах и весьма заметно! И один из таких хвостов относится к тому вопросу, что с утра благоразумней улучшаться качественно, а вот когда, уж лучше бы такого не было, проявится та самая, обременяющая утомляемость, можно лицо от качественного улучшения-обновления того, что получается по ходу дела создавать, в сторону правки-улучшения ранее написанного взять и повернуть. Правда такое кажется возможным, если такого рода переход от одного к другому будет получаться. Всё таким образом устроено, нельзя не признавать, что что-то получается, если присутствует готовность взяться ранее написанное перечитывать. Иначе что это получится за правка и какое-никакое улучшение, как текста, вслед за текстом самого себя? А это значит, здесь всё-таки впору постоянно демонстрировать внимательность. Возможно будет правильней не просто принуждать сидеть и, никуда не уходя, сознанием отключившись и почти что не улавливая смысла, бесцельно, тупо перечитывать написанное, такое перечитывание вроде станет уже действием впустую. То есть намёк на то, что радующий результат здесь наблюдается и заключается лишь в случае, когда прощупывается новая гармония по тексту, то есть, такое и с определённостью присутствует, но текст, ранее написанный, при новом, независимом прочтении способен сам хоть чем-то там звучать в какой-то там гармонии, а это, в свою очередь, рождает некую надежду, что, очень может быть, при некоем любом развитии сюжета постараться стоит, так как, пусть и немало времени может пройти, но, как показывает опыт из всего раньше накопленного, к какому-никакому результату, перечитывая, а придёшь, и это, хоть с какой-то стороны, пусть только качественно, в плане нового звучания, поможет, текст улучшит. Но, как показывает тот же до того уже накопленный разнообразный опыт, с одной стороны, на такое само принуждение обычно времени уходит явно больше, чем ежели дела идут получше, и, уже потом, пусть результат при вновь случающемся перечитывании, способен в чём-то там даже порадовать, но всё же повод что-то там поправить, это не отметить невозможно, наблюдается. Что, кстати, намекает, что и улучшение качества взгляда на написанное в целом при вот такого рода до того имевшей место правке прежде писанного всё-таки имеет место быть, иначе не нашлось бы то, что захотелось бы, решившись на подобное, исправить. То есть, при всём подобном вроде бы и польза есть, пусть и результативность явно не шедевр. А вот без промедления альтернативное суждение полезло, что может потому благоразумней это время тратить всё же на прогулку и на отдых? И, если разобрать по полочкам, что получается? Мало того, что эти самые прогулки дарят больше чем с избытком разного такого, какого, с постоянством пребывая дома, просто не подметишь. Описывать потом такое крайне важно и полезно. Сама работа с текстом после, если удосужился по ходу дела в этом плане отдохнуть, сомнений никаких, протекает много качественней, вследствие чего и результат способен получаться несомненно более желательным. А потому заметно более результативным выглядит решение с наличием прогулки, вследствие чего и обретаешь нечто из просмотров-наблюдений за какими-никакими переменами в том, что вокруг, и отдыхаешь, награждая самого себя возможностью организовывать всё качественней, лучше при начинающейся вновь работе с текстом. Во всяком случае, пока такое выглядит заметно более благоразумным, всё это только надо связывать с такой ситуацией, в которой тем событиям и разворачиваться где-либо снаружи, и на этот раз. И если, наконец, начнёт просматриваться несколько более ясная и яркая, заметная возможность как-либо и по желанию влиять на самое различное развитие, предполагающихся в качестве желательных, самых различных, всякого возможного характера событий, то и какая-никакая новообретённая возможность в обязательном порядке как-то там настаивать на том, что будет исключительно и только помогать, а не мешать со всей определённостью проявится и выступит на первый план, помогая, надо понимать, подобным способом и качественно всё подстраивать, чтобы заметно более решительно и в самых разных, обнаруживающихся при таком развитии вопросах улучшаться, как и иное при происходящем где-то, самом разном, улучшать. Что при таком сказать? Отметить связь происходящего со смыслом пишущегося при этом в том, творимом в это время тексте, на первый взгляд как будто вроде удалось. Теперь необходимо повозиться-постараться чтобы достойным образом суметь надлежащими выводами, как в принципе и тем, что получится, по факту как творимый результат порадоваться. И здесь, какие выводы в первую очередь напрашиваются? Из самого различного того, что будто бы само в первую очередь просилось быть записанным, самым заметным выглядит вопрос, связанный с тем, чтобы по ходу дела постараться выяснить, как на такое, что-либо и как либо, где-либо вокруг происходящее способно повлиять использование сознанием, формирующимся в разуме и целенаправленно думающем об ожидаемых каких угодно переменах, каких-то, связанных с такого рода переменами, каких-либо особых или же на вид самых обычных слов. Из вновь созревшего, о чем незамедлительно желание возникло всякое и в обязательном порядке записать, самым заметным сразу стало выглядеть то в тексте, что, в ходе всевозможных протекающих раздумий, коснулось образностью восприятия формирования сознания как-либо зафиксированным словом. Только задумался о том, и сразу же очередное новое в том, что приходит в голову, прощупывается – ведь ежели формирование сознания в теченье жизни зафиксированным тем сознаньем Словом происходит, то именно тогда процесс такой течёт не только в голове, а во всём теле! А между тем то тело человека, о котором идёт речь, уж так устроен мир, по своей сути есть творение утробы матери, в которой как-то в непрерывности растёт, как форма некого начала формируется. Вот только, первый в очередности вопрос, благодаря чему там так растёт и формируется когда и разговора ещё нет? И вот, давая на такой вопрос ответ, раз захотелось при таком подходе опираться на те истины, что подсказывают, появляющиеся в процессе написанья текста, постепенно возникающие мысли, одним из первых сразу просится на первый план такой вывод, что находясь внутри беременного тела, при протекании случившейся беременности сами люди, самые разные люди, включая мать, отца, свои слова, способные на что-либо особенное как-то по-особенному повлиять, когда идёт формирование плода, уж ртом и голосом во всяком случае не произносят. С наружи, да, здесь может оказаться сказано довольно много самых разных слов.

Ну что ж, для начального по ходу дела выяснения чего-либо, до этого как будто бы неведомого, и, одновременно, улучшения в течении такого вот процесса самого себя, надежда есть использовать подобный, проявившийся по ходу дела способ. То есть, имеется в виду, что, если исходить из применяемых обычных правил правки текста, всё, что вначале смотрится как, так ли, иначе, а в процессе написания возникающие мысли, кстати, даже вначале эти мысли выглядят подсказкой в плане того, как написать самый толковый и полезный текст, и потому, нет ничего в подобном удивительного, что постепенно формируя и меняя сообразно правилам пред тем когда-либо написанное, можно, по ходу протекания подобного процесса, оформить всё в несущие толковый, надлежащий, должный смысл, вне всякого сомнения, полезные и правильные фразы, составленные из когда-то собранных в единстве, самых разных Слов. А эти предложения, мало того, что дарят несомненную возможность прочитать себя, и не один, несколько раз, и уже этим, никаких сомнений, пока идёт создание и правка, оказывают положительное, должное влияние на доводящего до некого толкового звучания всё эти, доводимые до совершенства части текста. Такие предложения, к тому же, позволяют, раз по факту появился результат, обогатить по ходу дела каждого читающего информацией, сплошь из разгадок тайн и истин, до того от всех, кто не читал, по сути, скрытых. Иначе говоря, подобное способно поднимать богатство в плане всех доступных и используемых в жизни знаний без сомнения у каждого, кто результат такого творчества прочёл.

Буквы! Для начала попытаемся проникнуться простейшего порядка пониманьем этой истины. И первое, на чём при подобном можно закрепиться в толковании – вся суть использованного и простого разъяснения для такого важного объекта речи в том, что Слово, кем-то как-либо когда-либо записанное, для прочитавшего сознания состоит из букв. Короче, обобщая, в целом, это некие какие-то придуманные кем-то знаки, такое признают и те, кто пишет таким образом оформленное Слово, и те, кто Слово буквами распознаёт, в последствии написанное кем-либо читая. Обычно всё устроено именно подобным образом – знакам таким даруется полифония некого особого, признаваемого разными людьми звучания, благодаря чему Слово, и притом любое Слово так запечатлённой речи, согласно своему, знакомому разным сознаниям звучанию, такими знаками теперь может записываться, и при прочтении, по сути, формируя речь озвучиваться. Присутствуют, конечно, и нюансы. Так, разумеется, составленный из звуков образ самого какого-нибудь Слова для сознания человеческого, такое Слово произнёсшего, всегда в своём звучании первичен. Обычно в детстве всё начинается как раз с возникновения умения создать благодаря дарованному от природы, целому набору разных средств, то, что, как было сказано в процессе обучения, будет пренепременно принято тем, кто столкнётся с чем-то вот таким по результату именно как Слово, то есть реально узнаваемый объект, обеспокоивший сознание, с таким ознакомившееся, и наделённый благодаря такому собственному свойству определённым, признаваемым другими смыслом. А это значит, в самую пору применять подобное такое нечто, в том числе записанное, если желание возникло что-либо кому-то сообщить. Способность передать и сохранить самые разные Слова при помощи самых различных букв живущие обретают несколько поздней того начального периода, когда только лишь учатся с помощью Слов общаться. Действительно, сначала надо научиться правильно и толком выговаривать Слова, потом научиться, формируя фразу, связывать одно сказанное Слово с другим сказанным Словом. По факту при таких стараниях необходимо, правильно озвучив, получить признаваемый другими результат общения и разговора. А это значит, сказанное для других должно в таком варианте зазвучать, чтобы такая постоянно создаваемая речь распознавалась и достойно принималась всеми, кто такого рода творчество услышит. Лучшим свидетельством результативности приложенных усилий, конечно же, становится в процессе зазвучавшее общение и разговор не с одним, а с несколькими собеседниками. Если присутствует возможность без труда обмениваться постоянно с разными людьми такими, узнаваемыми и понятными каждому говорящему и слушающему, самыми разными своего рода сборками из самых разных Слов, то, в сущности, всё это означает, что пройден самый первый уровень формированья собственной личности, собственного, личного, индивидуального сознания. Достаточно ничтожный уровень животных, с рыком, визгом, хрюканьем и прочим, не несущим понимаемого смысла, и если и передающим, то всего лишь только примитивнейшие чувства, теперь остался позади. Нет, мир животных, в сущности, способен порождать целую радугу из самых разных чувств, недаром множество людей так любят слушать некоторых птиц. Там, у животных, очень часто пением необходимо именно очаровать партнёра, и люди, в большинстве своём, совсем не разучились, слыша, слышать столь обильный эмоциональный ряд. Больше того, люди и сами, начиная от момента появления на Свет, используя всё, в том числе, и выражение лица, и запах, источаемый по ходу жизни телом, и более всего иного данные от природы-матери голосовые связки, стремятся растолковать всем, кому выпало-случилось всё подобное услышать, видеть, да, возможно, даже просто нюхать-трогать, обуревающие устремления и пожеланья. Но человек не зверь. По воле Господа рождённый и живущий может понимать, себя, других. Обмениваться более обширной информацией. А потому в процессе жизни столь стремится поскорей осуществить эту возможность – научиться понимать кого-либо другого и, по результату именно такого, понимаемого, общего, единого общения с другими, самому оказаться этими другими понимаемым. И именно поэтому, несмотря на крайне примитивное развитие сознания новорождённого, такому крошечному интеллекту очень свойственно, радуя этим собственных родителей, без отлагательств начинать копировать, какие только получается, услышанные звуки прозвучавших при личном присутствии, самых различных Слов. Когда же, наконец, дела доходят и до надлежащего ознакомления с правилами буквенного оформления, накопленного до того, словарного запаса, речь у такого подрастающего поколения обычно выглядит живой, активной и понятной. И интерес, подталкивающий в направлении воплощения желания, как остальные прочие из общества уметь читать-писать оказывается точно уж достаточным, чтобы при первой же возможности обзавестись старанием осуществиться.

Звучание музыки, да, с этим всё заметно больше чем непросто! Здесь одним при звучании дана способность явного распространения-распознавания эмоций, что такие звуки словно бы в себе несут, другие при реальном восприятии комбинации из звуков этим качеством обделены. И на подобном направлении, ни в коем случае такое невозможно отрицать, в весьма немалой степени и весьма многое находится в зависимости от той самой степени достигнутого совершенства духа, через слух воспринимающего все подобные звучания!

Как результат вдруг вновь родишься сплошь среди таких же, как и прочие, но среди таких народов, где всякое образование, культура, быт, с точки зрения даже живущих в одном с ними мире попросту ничтожны?! И что? Такое может показаться наказанием, и, если видишь сам себя из таких, кому впору считать себя куда более возвышенным, при этом в самых различных областях, и образованным, и совершенным в личностном порядке, и вот, теперь, начать сначала там, где нет даже намёка на какой-то шанс возвыситься над самой примитивнейшей убогостью? Захочется начать сначала там, где даже если и всплывёт при предстоящем росте и развитии хоть что-то из минувшего былого, такому прошлому, по сути, будет просто не за что при именно таком подобном сверх убогом и обычном для таких народов жизненном существовании зацепиться?

Глаза в магазине похоже теперь как при правке текста – от случая до случая смотрят как раз туда, куда и надо посмотреть, если хочешь найти то, зачем пришёл. Напомни, как искал таким способом крем-брюле когда приспичило.

Меткость разлёта капель, меткость прыжка отбросов, в свете вопроса, что теперь словно бы выставились вроде как на первый план, на тему, почему все эти капли и отбросы с некоторых пор так экзотично точно, с правильностью, меткостью повсюду попадают сплошь туда-сюда, и всё это становится источником рождения вполне законного и обоснованного интереса.

Не забывай про воду! Помни, теперь продвинулся достаточно заметно в плане осмысления словесного потока, а там, вначале, ведь тогда совсем не просто так заботой сделали необходимость намочить штаны-трусы. Тогда, там, было сказано, что так из тела так же вышла информация. А это все организует более чем явно повод самым серьёзным образом о всём таком с серьёзностью подумать.

Во-первых, из нового, и только что открывшегося: волосы покидают внешнюю поверхность обжитой телесной оболочки далеко не просто так, и уж во всяком случае далеко не просто некоей забавы ради. И потому если как-то там по ходу жизни, а тревожите себя какой-то эпиляцией, всё это и со стороны смотрится далеко не как подарок собственным несчастным телесам. Теперь было бы неплохо разобраться с тем, что именно волосы уносят из живого тела, чему, являясь на живущем теле, по ходу дела служат при процессах жизни, и что, такие вне сомнения особенные, могут и умеют. Здесь, кстати, было бы неплохо, и притом в самом начале всякого такого рода выяснений, обратить своё внимание на то, что с цветом всяческих волос весьма немало всякого и разного способно при рождении, и по причине самых разных жизненных процессов приключиться. Действительно, рождаемся обычно либо вовсе без волос, либо с крайне ничтожнейшим количеством коротеньких, тщедушных волосков. При этом, от рождения способны быть наделены волосяным покрытием расцветки самой разной. Какой же именно? Здесь уж как повезёт. Пройдёт совсем немного времени, волосяной покров начнет проклёвываться и расти на голове и теле. При этом очень может таким образом случиться, что, если при самом рождении на голове топорщилось совсем немного самых первых волосков, по ходу появленья первого покрова из волос на теле, те, что можно было заприметить и на голове при самом рождении, как будто бы повылезут. И в этом наблюдается весьма весомый повод с основанием подумать, что случается такое далеко не просто так. А также в этом можно попытаться высмотреть сам смысл существования волос. Но это всё, будем надеяться, раскроется в своей глобальной истине по ходу дела. Ногти вон тоже, раз уж растут на теле человеческом, то точно появляются таким своего рода продолжением пальца далеко не просто и пустого ради. А это значит, с этим тоже впору попытаться разобраться, однако если будешь каждый раз метаться от одной темы к другой, в вопросах продвиженья к результату скорей всего столкнёшься только с сложностями. А потому, уж если всё-таки занялся волосами, занимайся волосами. Что до волос, если на вот такую поросль обращать достаточно внимания при взгляде, прежде всего, активно украшая голову, при этом каждого родившегося, и уже этим отличают своим различным цветом. У таких, кто обзавёлся собственным волосяным покровом, такие волоски на теле могут, подрастая, получиться светлыми, с весьма заметной разницей оттенков, от русых, пепельных, до желтовато белых, и словно бы ну совершенно белых, пусть всё такое всё же, несомненно, редкость, и тёмными, при этом разница тёмных расцветок тоже может выглядеть различной, вплоть до угольно чёрных вариантов, пусть всё такое тоже из разряда проявлений далеко не частых. Существуют люди с рыжими, так называемыми огненными волосами, такие тоже всё-таки довольно редко появляются среди иных людей, к тому же, как можно подметить, рыжие волосы часто курчавятся, уже вот только этим отличаясь от иных волосяных покровов. Хотя к заметно более важным из явлений, связанных с часто подмечающимся взглядом, цветом человеческих волос, впору было бы сразу отнести, при этом выставив на первый план то, что, пусть и довольно рано или, может, поздно, а окрасит голову у каждого живущего. Тут, разумеется, весь разговор идёт о седине. Какой бы не была расцветка у растущих волосков на теле поначалу, минует время, и, у каждого свой срок, но вот, наступит некая пора, когда такие волоски начнут, теряя цвет, светлеть, белеть и словно выгорать. Кстати, любопытно выглядит такое описание подобного процесса – выгорать. Первое, что просится в качестве повода задать самому себе вопрос, а почему именно вот такие тут Слова возникли, что заставляет сразу же напомнить, не откладывая, самому себе, откуда именно такое описание берётся. Те ли, иные разные объекты, находясь с постоянством под лучами Солнца, да и не только Солнца, просто яркого и постоянного источника не меркнущего света, спустя определённое, но несомненно длительное время начинают блёкнуть, с откровенностью смещаясь в сторону белёсости в расцветке. О том, что вот такого рода изменения в цветах случаются именно из-за избыточной и постоянной освещённости той ли, иной поверхности впору уверенно судить как раз когда поверхность там, перед глазами, вроде бы одна и та же, но, с одной стороны, как будто постоянно скрыта тенью. А тень, ей впору быть естественным последствием того, что нечто, прикрывая, принимало с постоянством свет от причины освещенности, скорее Солнца, или мощной лампы на себя, и результатом этого, спустя какой-то срок, становится именно то, что освещавшаяся область в яркости расцветок по сравнению с той поверхностью, которая под свет не попадала, со временем теряет, блёкнет и, заметно посветлев, тускнеет. Подметив взглядом вот такое, впору попытаться как-нибудь нащупать аналогию между такими переменами в расцветке освещённого всё теми же лучами Солнца, и появленьем седины среди волос. Возможно, тут окажется полезно сразу же напомнить самому себе, что седина обычно заставляет блёкнуть волосы не одновременно все, а словно выборочно, в большинстве случаев одни волоски белеют меж другими, подольше прочих сохраняющими цвет. При этом важно обратить внимание на то, что, если волоски такие побелели, то весь такой нюанс ещё не значит, что вот такие выпадать и осыпаться будут раньше тех, которые столь откровенно в цвете потерять не захотели, и, на первый взгляд, как демонстрировали раньше, так и продолжают демонстрировать всю гамму прежде отличавшей волосы раскраски. А это выглядит не меньше, как прямое указание на то, что первой из причин возникновения такого рода блёклости волос при седине становится не возраст, или, правильней сказать, не столько возраст, сколь нечто, связанное с Светом в жизни. На это также намекает и иная характерная причина-повод раньше срока поседеть. О всём таком известно многим, это сильный стресс. И возраст может быть на тот момент ещё довольно молодым, однако в жизни вдруг случается достаточно внушительный испуг, и вот, как результат, заметно появление чего-то светлого и блёклого среди иных волос. У некоторых шевелюра словно пепельной становится. Так что, волосяной покров, действительно, как будто выгорает? Тогда, что тут за Свет первопричина для такого? Что тут становится первопричиной и мотивом вот такого освещения, да и ещё таким источником, по результату действия которого одни из волосков в виде последствий начинают вдруг белеть-светлеть и выгорать? Первопричина эта на другие волоски на первый взгляд влияния как будто не оказывает. Представим для начала, что общего может связать возникновение такого рода волосков после имевшей место вспышки, скажем, страха, и появлением такой вот белизны волос, раз старость в жизни заглянула и фактически нагрянула?

Вернись-ка к фразе – выгорать, и рассмотри вопрос в плане образности, и сразу обрати внимание, что такое, седина, приходит к человеку именно когда и возраст уже далеко не столь уж мал становится. Так от какого света и имеем это выгорание волос – от воздействия Света внешнего, но тогда, раз поседение определяется возрастом, а возраст человека никак не влияет на сам внешний Свет, только может повлиять на составляющие самих волос, тут, получается, в пострадавших должен оказаться состав волос. Вот только верится в такое с некоторым трудом, так как волосяной покров на голове светлеет заметно раньше волосяного покрова всё на том же теле. И всё-таки приписывать подобное внутреннему Свету, Свету жизни тоже как-то не получится в том числе потому, что на теле волосы если светлеют, то заметно позже головы. А может здесь, как раз, продукт совместного воздействия, и выгорание на голове выгорают столь заметно более интенсивно, потому, что здесь воздействует сразу же и внешний Свет, и внутренний – здесь именно на волосах таким образом проступает след слияния накопленной по возрасту духовности и внешнего Света, и всё это таким образом убеляет образ?

Волоски на теле, это общение, полученного благодаря рождению, космического корабля достаточно активно действующего человеческого тела с как будто окружающим со всех сторон космическим миром? И вот, когда при сверх избыточно обширном восприятии живущим пусть вот того или какого-то иного стресса через такие волоски проходит слишком много чувств, избыточная энергетика подобных чувств и заставляет волоски седеть? Что ж, смотрится нелепо, но оставь как вариант.

Теперь еще немного о рыжеволосых. Опять же, трудно здесь и сразу не отметить, что для иных народов это явление сверх редкое. Действительно, у каких-то из народов, чаще всего это народы, наделённые расцветкой кожи тёмной либо чёрной, либо народы, проживающие в северных краях, рожденье отличающихся рыжим спектром волосяного облаченья тела и вовсе не случается почти что никогда. И здесь просматриваются любопытные особенности, на которые впору обратить достойное внимание. И так, как стало известно благодаря рыжеволосому двоюродному братику с сестричкой, рыжие волосы не только завитушками курчавятся, но и избыточной длинной обычно всё-таки не отличаются. Родители, насколько помню, сами какой-либо особой склонностью в сторону избыточно рыжего спектра собственных волос не отличались. У матери, носившей постоянно жёлтую косу, при некоторых признаках курчавости, волосы скорее впору было бы назвать именно светлыми, и всё же то, что там росло на теле, можно было бы хотя бы попытаться посчитать пригодным для рождения таких рыжеволосых, ну, как те, какими получились в результате дети. Отец отличался волосками редкими, чуть-чуть курчавившимися, а также тем, что был еврей, и явно и открыто это признавал. И вот, такое продолженье рода! Волосы огненные, у сестры почти что красные и чуть волнистые, и тоже, сколько помню, косу заплетала. А между тем у брата огненный волосяной покров на голове курчавился по ходу жизни так, что эти волоски, закручивающиеся в настоящие спирали, насколько понимаю, с точки зрения сторонних наблюдателей, по жизни отличавшихся обычной прямотой волос, даже смотрелись как-то неестественно. И кожа отличалась редкой белизной, а так как и сестра, и брат, на Солнце сразу же сгорали, скорее отличалась красными оттенками и с постоянством облезала. Присутствовала так же и своего рода точечная разница в расцветке в целом всех волосяных покровов, и на руках, и на плечах, и на других участках тела. Одни участки кожного покрова проступали красноватыми пятнышками на более жёлтом, были и пятнышки, выглядевшие жёлтой россыпью на красноватом.