Гармония преображения

Кстати, что теперь можно к всякому подобному добавить именно сейчас, то есть после того, как, в самой полной мере, приоткрыта истина о том, кто, судя по всем признакам, пожертвовал своим душевным Светом сплошь для того, чтобы по результату смог именно таким, по меньшей мере специфически-неповторимо экзотичным появиться? Если судить по всем совпавшим и открывшимся деталям, приходится поверить каждому, на первый взгляд нелепому нюансу. Уж как-никак, а фотография, по чувствам выбранная, уже задолго до открытия истины украсила компьютер. Детали всяческих, в Петергофе приключившихся чудесных трансформаций тоже памятны, сколь память не дырява, а такое точно не забудешь. Теперь хотя бы в самой полной мере ясно почему столь важно было через именно такой, направленный на всё, что только можно, взгляд, при этом в самой полной мере показать, насколько всё увиденное привлекательно-красиво. Однако, после оформления нового восприятия, теперь, пожалуй, поважней не это. Куда весомей выглядит сформировавшееся отношение к тому, кто сам себя не пожалел, чтоб получившийся после случившегося результат смог нынешним особым образом духовным в жизни отличиться. Ведь всё, если и по ходу дела браться и описывать сложившуюся ситуацию как можно более детально и не стараясь хоть кому-то угодить, и не пугаясь вдруг сказать хоть что-то и не то, не навредит, и выглядит такого рода образом: Во-первых, такой, кто при зачатии наделить сумел чем-то духовно значимым, если судить по описанию жизни, чем-то именно духовно значимым уж точно вроде бы не отличался. Среди отличий, всем заметных, в данном отмеченном случае, как известно, значится другое, исключительно телесное, материальное. Вторым среди такого, о чём впору вспомнить, можно отметить описание, с которым как-то ознакомился, касалось оное посмертного существования таких оформившихся избранных в пределах Высшего Сияния. Здесь надо понимать все тонкости-нюансы – всё описание исходило от довольно скромного приспешника одного из лагерей, и описание касалось в основном таких, кто, пусть и совсем немножечко, чуть-чуть, но относился к тем, Высшим Вниманием самым ничтожным образом отмеченным. Вся ситуация действительно неординарная, остался только образ от прожитого, и если тела больше нет и лишь ничтожно развита душа, то как же удивительно ничтожно мал такого рода отблеск Света от вниманья Высшего, направленный в сторону убогости лика получившегося вследствие формирования избранника! Существование на грани отблеска, пусть даже и не угасаешь. Как результат, пожертвовать таким духовным Светом, чтобы, совершив желанное Творцу, обрадовать Создателя, и таким образом возвыситься, наполнившись реальным Светом радости заметно более желанного существования? А почему бы нет? Конечно, среди всех таких, живущих, где и есть необходимость претерпеть рождение, господствуют, согласно рассужденьям, нравы совершенно дикие, говоря прямо, попросту животный мир, и есть опасность, что духовный облик при такого рода окружении просто не сможет как-либо подняться от низов к вершинам. Но именно тогда и привлекается в сподвижники та помощь от, на первый взгляд, реальных конкурентов, Тёмной стороны, чтобы, спасения ради, при подобном росте и развитии помогла. И эта привлечённая сподвижница от конкурентов, пожелав избавления от наказания, по ходу дела помогает, пусть и в немалой степени изрядно странно помогает. Но здесь, опять же, первым планом удивляет тоже самое довольно необычное духовное начало у ребёнка. То, что уже вначале, как-то, а сумели надоумить маму, воплотившую в себе вершину Света всей дарованной от Господа любви, просившую о ниспослании ребёнка, что сын дарован здесь не просто как ответ на все столь пламенные просьбы, и что за тем, кем осчастливили, обязана следить, чтобы столь удивительный ребёнок рос именно особенным, это уж точно и сомнений в этом нету никаких. Одно уж то, как и когда, притом каким неповторимо экзотическим родился уже стоило без всякого сомнения многого. Потом, когда рос сплошь со всеми этими кровотечениями носом, рвотой и головокруженьями, а, осчастливленная столь невразумительным подарком, боролась с этими болячками и регулярно, непрестанно бегала со своим определённо странным порождением по всем музеям города, театрам, покупала с постоянством некие экскурсии на пароходах по окрестностям, и прочее, и прочее, и прочее. Как можно отправляться хоть куда-то и на судне с собственным ребёнком, которого укачивает даже в городском троллейбусе? Но мама никогда не отступала, и сын в результате вырос именно таким, каким и вырос – знал чуть будто наизусть музеи города, а именно такого точно уж присутствует неимоверное количество. И даже выиграл в каком-то младшем классе несколько странный городской, среди учащихся проводимый конкурс по прослушиванью музыки. Но здесь действительно, что больше прочего заметно удивляет, сам начал в раннем возрасте ходить по организовывавшимся тогда, городским книжным развалам перед магазинами, чтобы скупать среди иного-прочего и выставлявшегося, обычно мало кому нужные издания из разряда книг – первоисточников. А это книги, которые, в большинстве своём, любой обычный человек, не то, что прочитать, да даже поднести к лицу, это уж точно, не захочет. И эти странные творенья-порожденья древности столь странный мальчик ведь не только покупал, насколько и какие получалось эти перлы древних авторов читал! И пусть нельзя сказать, что мысли, что сопровождали это чтение, всегда и всюду отличались чистотой, но то, что все прочитанное и весьма серьёзно повлияло на формирование довольно необычного сознания, такое точно уж сомнение не вызывает. Конечно, почему тогда и столь нелепо вёл себя, вопрос большой, и толком на него ответить до сих пор не удаётся. Ну, разумеется, здесь можно было бы с какой-то благодарностью кивнуть всё в ту же сторону того же начинания духовного, как надо понимать, уже по факту от рождения наделившего заметным внутренним сиянием духовным. Когда устроил свою первую кончину, использовав для этого известное и среди йогов да и у буддистов описание, как можно отделиться духом от своего собственного тела, по ходу протекания процесса, и когда над телом уж как будто к потолку взлетел, и всё пропало, и вроде бы осталась только тьма, душа лишь яркой звёздочкой сияла среди этой тьмы, то есть, можно отметить, что, похоже, таким образом ассоциировал происходящее с собой и своею личностью уже тогда, среди подобной темноты представившись этаким ярким проявленьем Света. Сколько тогда по возрасту-то было лет, четырнадцать-пятнадцать? То есть присутствует весомый повод думать, что каким-то Светом от рожденья действительно, а всё же наделён. Но чтобы этот Свет подсказывал лишь только правильное действие и как-то, и по ходу жизни, но подталкивал только лишь в правильную сторону? В такое верится по меньшей мере с редкостным трудом. Тем более, что именно сейчас, когда подобная истина о таком, который некогда для начинания пожертвовал душой сплошь исключительно и в целях столь весомо необычного рожденья проступила, вопрос простой оформился – что чувствую в отношении подобного, такой весомой жертвенностью отличившегося? Попробуй-ка, ответь! Ведь надо вроде бы благодарить, а то, что проступает на поверку, уже скорее донимает тем, что более пристало называть обычным словом жалость. И ещё то, что связано с возможным возрождением того, что, как по ходу дела возникает повод понимать, ввиду случившегося вслед рождения было утрачено. Тогда из некого подслушанного следовало, что как раз такой, который и пожертвовал своей духовной сущностью для нового рождения, себя притом надеждой тешил, что, если результат окажется не очень-то удачный, Создателю останется лишь только пожелать, и жертвующий, сплошь как память о былом, опять возникнет вновь и возродится. Но, ежели по ощущениям судить, случилось что случилось, и теперь, если хоть что-то из убогих истин понимать, то прежде всего что всё это точно не конец на фронте приложения усилий, однако с таким образом утраченным в момент рождения, что приключится при таком развитии? Ведь то, что при таком тогда возникло, словно бы напоминая о былом, как будто бы ушло куда-то в даль. И благодаря такому родилось достаточно нелепое решенье – а может теперь получившийся по жизни образ суть такая новая форма рождения-оформления жертвовавшего? То есть, и столь постаравшийся теперь такой, каким по ходу дела получился?

Теперь подумай, как всё некое особое такое, каким по ходу дела видится – воспринимается, и допускать в виде чего-то как-либо осуществимого-возможного. Вся схема восприятия подобного рода хоть какой-либо организации, объединяющей в потугах контролировать до самых малых-незначительных изменений всё, всюду и до всех возможных тонкостей и сложностей выглядит попросту нелепо-специфической. Одновременно и насколько при оценке открывающегося можно в самой полной мере доверять своему собственному трезвому сознанию, пока всё-таки не до самого конца понятно. Сама схематика организации такого, это точно, что по меньшей мере крайне специфического восприятия происходящего предполагает, с одной стороны, определённо новый взгляд на всё какое-либо материализованное, ныне в полном масштабе существующее воплощение, что окружает, как-либо использующееся в качестве живого тело. С другой стороны, такая схема рассмотрения всего, что только может пусть неоднозначным образом фиксироваться всякими-различными специфическими чувствами, в основе собственной предполагает уж по меньшей мере крайне экзотичный взгляд на всё без исключения. Все тонкости и крайне нелинейные нюансы таковы, что, по причине и ввиду присутствующей, отмечающейся без труда неповторимости, разнообразнейшей неординарности словно отпущено сопровождать такого рода взгляды на всё то, что на глаза по ходу жизни где-либо повсюду попадается. Ну, что сказать, с этим всем, и согласно видимому, далее придётся уже как-то по серьёзному и по-иному разбираться, по мере возникающих возможностей растолковывая, в сущности, самому себе, как минимум, зачем могло понадобиться выставлять под взгляд то или же иное. То есть, решая, а зачем всё, что, уже по меньшей мере удивляя и рождая полный экзотичной новизны взгляд на что-либо, туда, под взгляд, к тому же порождая прочую специфику всяческих чувств, на этот раз будучи замеченным-отмеченным, вдруг и не пойми с чего, попросту взялось и попало, выставляясь. Да, ведь всё то, несущее в себе такую новизну ныне словно проклюнувшегося и несколько другого взгляда на такое, с одной стороны касается практически всего, с другой стороны, опору для себя находит, судя по всем признакам, в таком, чему и до того случалось донимать взгляд будто бы словно прозревающих таким образом глаз, что заставляет думать, что всё то, в окружении чего и формируется различное, которое свойственно рождающимся называть именно этой самой жизнью, присутствует всё время, одно только, видеть и воспринимать в истинном свете можно то, с чем сталкиваешься при реализации-осуществлении существования исключительно когда перешёл в своём, не только в внешнем и телесном, но и внутреннем, духовно-постигающем развитии очередной качественно повышающий порог. Возможности новшества взгляда, как и возможности кардинальных изменений в рассмотрении того, что находилось на глазах пред этим, до того, если описывать просто, то, по меньшей мере, грандиозны. На первый план, притом в самых различных проявлениях, благодаря такому продвижению-прогрессу, возможно медленно, пусть с явностью выходит то, что до того от взгляда каждого рождённого-живущего, ну, словно в истинности собственной, а как-то непременно-постоянно ускользало. А это заставляет думать, что, для полноты и качественности в, по возможности, ближайшем будущем такого постоянного развития процесса собственного улучшения, и улучшенья собственного восприятия того, чему отпущено по ходу дела попадать под всю возможную и достижимую радугу чувств, было бы крайне, истинно благоразумно, окинув взглядом ранее оставленное теми, кого до того вели этой дорогой само совершенства, после чего попытаться через опыт всяческих таких, кто тоже шёл таким путём, да даже до открывшихся первых знаковых ступеней не дошёл, нащупать некие возможные приоритеты. Действительно, как будто открывающийся и во всех возможных проявлениях определённо новый взгляд на всё, что при таком, кардинально новом рассмотрении всякого, с чем уже ранее знакомился, заставляет искренне надеяться, что, при любом очередном движении-продвижении, на первый план сами собой проступят до того от понимания и внимания ускользавшие нюансы. Во всяком случае всё это выглядит как один из вариантов для того, чтобы создать возможность искренне развеселиться радующему, возможному в подобных проявлениях прогрессу собственного духа. Здесь, очень может быть, проступит истина, что далеко не просто для обыденной забавы в глубине сознания присутствует докучливая мысль о том, что было бы достаточно толково озаботить себя среди прочего мыслью о полезности, при предстоящем объяснении всего и вся в свете принципа обычной пирамиды, который всем родившимся, живущим в теле человека, достался ещё с древних специфических времён, когда такого рода пирамиды возводили в самых древних центрах очередных предпринятых попыток заложить основу для возникновения цивилизационных всплесков, само развитие-сияние которых, ведь именно такое ожидалось, потянет в сторону развития и остальных, которым, и по результату, выпало родиться именно где всплеск развития духовного был точно далеко не столь серьёзно значим и заметен.

Что ж. Принцип пирамиды, как такое надо понимать, в самой основе собственной предполагает надлежащую возможность при смещении от нижнего широкого к верхнему узкому в виде подъёма и при изменении положения на каждом уровне наличие опоры разной площади, которая меняется, в процессе и по мере продвижения в сторону единственной вершины, и притом, при каждом следующем совершённом шаге, опора каждая должна оказываться хоть немного выше уровня, благодаря новому шагу перед тем достигнутого, и обладать возможностью одаривать поднимающегося хоть немного более глобальным зрелищем в свете рассмотрения всего и вся, и всяческих возможностей, сообразно восприятию, что как-либо фиксировались ниже, позади, в свете отмечающего всё происходящее сознания. Нет никаких сомнений, тело при обычном росте и развитии собственном претерпевает нечто вроде надлежащего усовершенствования, осваивая должного характера перемены с измененьем сути, как-либо перемещаясь-поднимаясь в сторону какого-либо улучшения, пока не наступило время возрастного увядания организма. Сознание тоже. И здесь в самую пору попытаться отыскать опору в чём-либо таком, что, и по ходу как-либо написанного проявилось-выявилось, заставляя обратить на себя должное внимание. При этом первое, что самым ярким из намёков отличилось сразу, порождая мысли, что с подобным всяческим таким, а явно всё и далеко не просто, оказалась некая сверка часов с увиденным по телевизору. Что ж, сообразно всякому тому, что высветится в качестве последствия, оформившегося хоть как-то, но приметно, и исходя из фактов-результата и посмотрим. То, что, притом с заметной, может быть немного неестественной настойчивостью в общем по течению существования происходит, всё это явно отмечается легко и хоть каких-либо избыточных потуг при надлежащего характера фиксации случающегося, а всё-таки не требует. Однако с объяснением и пониманием происходящего, во всяком случае, пока, довольно часто, нет сомнения, присутствуют проблемы. То есть, похоже, что в самую пору, всё, что хоть каким угодно образом фиксируется озабоченным сознанием, крайне разумно взять и самому себе, и, по возможности, до мелочей, детальней описать. Глядишь, что и проклюнется. Что же касается самих последствий описания: нельзя не отметить, что, может и различные характером и восприятием, экзотические ощущения, возникающие в свете видимого, как, в принципе, и в ходе видящегося, и хоть каким-нибудь доступным образом воспринимаемого определённо не такие, как разные те, которым выпало тревожить разум и сознание ранее, и всё, наверно, потому, что к тем, былым структурам-схемам восприятия случающегося и как-либо, не столь уж важно как происходящего взглянувший уж успел по ходу всех перипетий привыкнуть. Здесь может оказаться любопытным, ежели окинуть взглядом лица встречных по дороге. Но ежели судить о всём и по тому, что как-либо и в целом принимается сейчас, что ж, тело, кожа уж немало времени в сознании рисуется словно надутый шарик, притом, глаза, как будто бы повылезали с основательным избытком из глазниц. И ощущение в целом возникает несколько механистичное – глаза словно на выкате. При этом если взяться всё описывать, то можно, худо-бедно, но фиксировать, что если озабочивать себя вопросом более полномасштабного и, по возможности, но более детального, прямого описания того, что и сопровождает взгляд и надлежащего порядка напряжение новых возникающих мыслей в черепе, то при подобном трудно будет не отметить напряжение лица, проявляющееся скорее в большей части где-то в районе челюстей, особенно нижней челюсти, и, соответственно, у шеи. И всё-таки, притом, что ощущение как будто бы навыкат выпученных глаз не исчезает, нелепым следствием по большей части, есть, присутствует сопровождающее чувство, словно видимое, пусть и в новом варианте, раскрылось таким образом воистину не до конца. В желудке, словно донимая всем происходящим, и уже, нельзя не согласиться, что достаточно давно, достаточно серьёзно, словно бы забота в этом, булькало. Пока не очень ясно, что это, зачем, с чем связано, к чему и почему именно такие экзотические отмечаемые проявления имеем. Неясность полная, как и с фиксацией случающегося, чисто технического, и, похоже, обращающего целенаправленно сплошь на самого себя внимание шума, как будто говорящего, что, если уж задумал что-либо и как-либо оформить, предположим, при фиксации и письменно, и, знаменуя все такие пожелания, что-либо, обращая на себя внимание, щёлкнуло, то с явною определённостью жди от такого неприятностей. Или кому-то, кто отслеживает всё происходящее и более не менее предполагает, что некое какое-то такое заведёт определённо не туда, о чём-то именно таком охота донимает состоявшимся пощёлкиванием, вмешиваясь в при существовании организующееся, заранее и сразу словно бы об ожидаемом предупредить. Хотя, нельзя не признать, что здесь, во всяком случае, пока, какой-либо прямой, не вызывающей сомнения линии причин и следствий, в точности связующей какие-либо всякие щелчки и что-либо не лучшего характера, с фиксацией не лучшего потом, не удалось. Ещё довольно любопытно выглядят те ощущения в пальцах, что, по ходу дела возникают, когда набор очередного текста происходит. Чувство такое, словно пальцами, при всём происходящем, и не иначе как подсказывая, куда тем пальцам есть необходимость тыкаться, в процессе при печатании происходящего кроме самого пишущего управляет кто-нибудь ещё.

Ну, знаменуем и фиксируем возникающее новое из свежего распробованного. И всё-таки, такое точно далеко не просто нечто из разряда любопытного, потому как, даже, пусть по самым первым проступающим приметным признакам заметно, что раз подобное понимание пришло – переступил-поднялся хоть немного, чуточку повыше. Теперь бы ещё толком разобраться, что же и отныне вижу именно такое, по меньшей мере необычное, особенное, оформленное в проявлениях собственных, и это всё притом, что первый из простейших зарождающихся выводов, что сразу начинает сам проситься в разум, сводится к тому, что этот путь усовершенствования уж не даром и ещё вначале обратил внимание на то, что при таком весомом прогрессирующем изменении, очередное улучшение правильно было бы сопровождать-венчать очередным старательным ознакомлением с текстами Священных книг. Перечень спектра всё организующих основ, к которым получаешь доступ при такого рода перечитывании, по ходу дела порождает чувство, словно тоже Евангелие, или же Тору, или, например, Коран, читая, в руки взял впервые, во всяком случае взор открывается на истины, до этого самым нелепым образом как будто просто не замеченные. Всё тоже самое приключилось и на этот раз. Глаза и разум словно получили некую возможность видеть и осознавать-фиксировать то, что ранее от ненаправленного и убогого внимания как будто ускользало. Всё, что теперь словно бы проступило-проявилось, открыто выступив на первый план, от прошлого сознания, словно бы не наделённого возможностью фиксировать нечто подобное, до этого как будто уходило в сторону. А потому, хотел наглядных результатов – полюбуйся! Перед сознанием в достойном воплощении видимая, явная результативность именно такого, словно раскрывающего новые возможности, переменившегося взгляда и словно бы раскрывшегося понимания, а это значит, что теперь сам, реально, можешь убедиться в истинной определённости своеобразного, по ходу жизни приключившегося и уже случившегося некого прогресса. Теперь бы сделать надлежащего характера и правильности выводы из этого, что таким образом, порою, откровенно замечается. А в целом ситуация такая, что самое ничтожное из разного и всякого, что словно бы само и на язык при этом просится, имеет склонности к тому, что всё, чему становишься свидетелем, не больше и не менее, как по ощущениям сногсшибательно, и, в общем-то, по полной форме впечатляет.

По ходу продвижения подсказка вроде бы пришла. Провозглашено будет Слово, после чего Слово такое, и в глубине умов, и на устах зовущим к действию позывом знаковым повторится, и будет воплощение Слову такому повсеместно сообразно восприятию подарено, раз слышимо и осознанно такое Слово громогласно прозвучавшее сказано и воспринято. И да воплотится Слово подобное и да будет радовать всех получившимся результатом. И да убедятся все, что Слово прозвучавшее для всех в вопросах направления продвижения указ, согласно которому всем и идти своею дорогой. И что бы Словом таким не указано-определено, направлением соответствующим от момента того и идти по жизни такой, которую, находясь под началом услышанного, организуют и сооружают, в результате чего и воздвигают образ духовный как памятник прожитому своему. Да, разумеется, радовать при такого рода постановке вопроса может особенная ситуация, когда обнаружатся те, что смогут в полной мере убедиться в таком, что Слово Свыше сказанное не нечто пустое, которое впору забыть, и несет всем без исключения истину. И да снизойдёт на как можно большее число живущих благодать полномасштабного понимания, насколько это всё для всех без исключения важно, всё подобное только укрепит осознание, что все живущие в организационной сути своей, в сущности, единое целое. И да станет обретение этого понимания такой истиной, которая и поведёт всех дальше по впредь и с этих пор организовавшейся жизни надлежащей дорогой. И да окажутся участники подобного счастливы благодаря обретению этого понимания.

МОЛЯЩИЕСЯ СМОТРЯТ НА ИКОНЫ, ГЛАЗА ИКОН СМОТРЯТ НА МОЛЯЩИХСЯ Рассмотрим ситуацию, основа-суть-изюминка происходящего – молитва – смотрим на изображение лица, вследствие чего в сознании и формируется видимый, как будто бы смотрящий в ответ облик. Присутствует и используется нажитый опыт общения (как надо понимать, такое формируется с раннего детства), и следствием столь важного при сосуществовании, реального, сплошь жизненного-повседневного опыта становится возникновение определённой, самого различного свойства, чувственной реакции при взгляде на то или же иное некое лицо (в сознании того, кто смотрит, возникает чувство из разряда разного уровня симпатии и антипатии, может присутствовать и безразличие, но тогда реакция на увиденный-воспринимаемый облик, влияющая на происходящее оформление чувственной реакции элементарным образом отсутствует). Всё выглядит и оформляется в таком ракурсе, что каждый видит то, что формирует сам перед собой для того, чтобы иметь возможность жить в таком, что видит, таким образом организуя именно свой собственный мир чувственного восприятия того, на что подобным вариантом смотрит. Дальнейшее может замкнуться в контур из обычных чувств – такой, изображённый на иконе-образе, согласно ощущениям, реально нравиться или не нравится? Пока всё к этому идёт.

Итак, приплыли. По-другому в сложившейся ситуации и не выразишься. Получается, что после стольких оставшихся в прошлом тысячелетий миновавших, получившийся результат первый, кто, наконец-то, обременился хоть намёком на, пусть и начальное, но понимание происходящего, при этом может о себе подобное с достаточной уверенностью говорить, и, главное, по-прежнему по всем признакам всё ещё, во всяком случае пока что жив. Кстати, насчёт того, что, в дополнение к иному-прочему здоров, увы, но в данном случае такого рода утверждения выглядели бы далеко не самым корректным и удовлетворительным образом. Однако вроде как до первых признаков начала понимания, что, и к чему, зачем, и почему, уж худо-бедно, всё-таки, а вроде как добрались. Теперь бы разобраться с мыслью о необходимости-возможности что-то такое узнанное, да ещё среди иных людей должным и надлежащим образом распространить. И здесь, во всяком случае, пока, всё, что как-либо видится, смотрится далеко не самым лучшим-ободряющим рисунком. Хотя, вслед разному и прочему, и очередная мысль, посетив, нагрянула: если отныне пребываю в русле понимания чего-то именно такого и подобного, то на лицо все признаки, что, уж как минимум, базовый, организующий начальную форму воплощения такого рода способностей-возможностей порог в процессе продвижения по стезе собственного совершенствования был как-то и в процессе всякого произошедшего достигнут, а скорей всего и пройден. А потому теперь было бы крайне дальновидно и разумно, взвесив в мыслях, попытаться разобраться, что же всё разное подобное должно было бы, в свете всякого, оставшегося за спиною значить. И здесь, если о чём-то именно такого рода браться рассуждать, на первый план проступает, что, если не случилось бы такого достижения надлежащего уровня собственного совершенства, то, спрашивается, а зачем же было в качестве последующего результата обогащаться постижением подобного рода, до того как будто неизвестных ранее, довольно странных истин? Ну, а раз случилось что-либо похожее-подобное, тогда впору согласиться сразу же и с тем, что сказанное о таком таким, не ведающим толком ничего, должно соответствовать тому, о чём сказавший словно по наитию узнал, а это означает, что такие истины смогут нести в себе достаточно впечатляющие новшества, которые в обязательном порядке вызовут не только религиозного характера конфликт, но и, одновременно, неприкрытый и заметный интерес. И здесь среди иного-прочего ещё что уж по меньшей мере любопытное проклюнулось и проявилось – действительно, о том, что, если есть необходимость поделиться внутренней энергией, внутренним Светом, необходимо иметь перед глазами лик и глаза того, к кому с молением обращаешься, или через кого с молением к источнику Света Высшего обращаешься, что ж, о подобном всём известно вроде бы уже давно. И пусть иконы далеко не фотографии, и появились в тех местах-углах, где молятся, уж точно далеко не то, чтобы вчера, что из того? Необходим образ, присутствующий и в как можно большем количестве молитвенных сооружений, к которому и направят, при молениях, живущие свои молитвы. Ну, что ж, с одной стороны, если строить исключительно на чём-нибудь таком свои расчёты, то, всего прочего скорей, осуществляя некие такие пожелания, практически сразу, то есть, где-нибудь ещё в самом начале выбранного в плане направления пути упрёшься в явные проблемы. Как не крути, а люди далеки от понимания истинности некого такого, скрытого от большинства, особенного смысла, и потому-то и присутствует необходимость демонстративно и в открытую показываемым, должного уровня, чудом необъяснимого характера, заманивая, удивлять. Об этом, кстати, в своё время было и сказано, да и написано крайне немало разных слов. И здесь опять вперёд просится даже побольше, чем попросту заметное и любопытное – если подумать, взвешивая-оценив подобное, то что в первую очередь получается? Ведь если некто, кто находит для себя вполне возможным как-либо использовать что-либо называемое чудо для убеждения таких, к кому при этом обращается, способен это всех без исключения удивляющее чудо по пожеланию повсюду сотворить, всё это сразу заставляет думать, что такой не пойми кто уже, либо духовную суть свою искусом для осуществления такого пожелания замарал, ну, либо хочет, чтобы верили, что, и уже заметно, а продвинулся по пути собственного духовного самосовершенствования, если таким образом, пребывая у различных любопытствующих на глазах, способен порождать такие перемены в чём-либо происходящем, и, значит, убеждать, что порог собственного сверх развития, который позволяет столь в открытую осуществлять-воплощать собственные пожелания этим особенным уже определённо пройден. Как следствие, что здесь имеем в виде базы организационной для хоть чего-либо подобного? С одной стороны, такой творец необычайного уже должен выглядеть в глазах любопытствующих кем-то таким, по слову которого может свершаться нечто именно необъяснимое и находящееся точно исключительно за гранью хоть чего-либо обычного. С другой стороны, такой творец каких-то странностей и сам должен ставить перед самим собой какие-то особые, манящие, озвученные цели, открыто вытворяя для всеобщего обозрения что-то такое-этакое и подобное, необъяснимое, при этом, как такое надо понимать, вопросы – что же столь призывно манит и зовёт, и благодаря чему нисходит вся такого рода власть творить подобное – остаются друг от друга несколько, говоря мягко, в стороне. Здесь, кстати, наконец-то, проступает всё-таки на первый план, почему с Иисусом тогда получилась-приключилась вся такая жуткая беда. Получить способность по слову своему менять мир окружающий от самого начала процесса собственного совершенствования и именно в дар от самого Создателя. Подобное сыграло очень злую шутку, потому как, самые разные возможности, конечно же, возможностями, и по Слову творящиеся чудеса-перемены, когда обращаешься к разуму не очень-то от рождения развитому, вещь, несомненно, в восприятии весомая, да только понимания истины, ни самому Иисусу, ни всем таким, кто самого Иисуса в ходе поучений и увещеваний слушал, все эти, поражающие слабое сознания обычного смотрящего, необъяснимые в сущности своей действия, увы, а точно не добавили. Захочешь в чём-нибудь, особенно в вопросах осмысления необъяснимого толково разобраться, тогда необычайно далеко придётся продвигаться по такой дороге удивительно старательного улучшения самого себя. И если, наконец, искомый и желанный искренне момент настал, после чего, радуясь открывающемуся, хоть немножечко прозрел, и пусть только начально и лишь только в чём-то удивительно простом, но стал умней, первый вопрос, которым озаботишь самого себя насчёт всякого такого чудодейственного: зачем такое всё необходимо, к чему и почему всё именно таким нелепым образом устроено? При данном взгляде всё равно, раз приключится всякое такое, то, с некоторых пор теперь, похоже, даже малого намёка не способно наблюдаться, чтобы помешать хоть попытаться как-нибудь, оставив в стороне столь неожиданно сделавшееся с некоторых пор доступным и возможным, одновременно постараться сделать всё такое и отныне понимаемым. Двуногие, двурукие, одноголовые, с всего одной парой смотрящих с любопытством, но без пониманья глаз, в обличии человеческом рождаемся из поколения в поколение уже весьма немалое количество тысячелетий, при этом пребывая в удручающих объятьях собственной всеобщей слепоты. А ведь до изменения ситуации, то есть, до того, как, наконец, хоть кто-то что-то понимающий среди прочих живущих всё-таки появится, были ещё и те, которые от обезьян, которые вообще не желали рассматривать даже намёки на возможность ну, хоть какого-нибудь скромного прогресса. И уж тем более прогресса в осознании происходящего в своём сознании. Пришлось озаботиться вопросом улучшения положения, последствием чего и появились, в разных местах расселившиеся, склонные к отличию даже по внешности творения, обычно называемые расами, народами, возникшие благодаря усиленной и явно посторонней помощи неких заботящихся. Но, всё равно, столько тысяч лет минуло, и столько поколений, словно в никуда ушли, людей родилось – умерло изрядно, прежде чем такое прогрессивное движение, озабоченное собственным улучшением больше обычного, ну, наконец-то, начало рождать надежды пусть и несколько сомнительной результативности. А потому такому, перед кем, раз, и, в кои века, наконец-то, распахнулась до того скрытая от всех живущих, истинная схема тайн организации человеческого странного существования, и отступать, и тем более прятать между ног в испуге голову свою теперь просто по определению возможности нет. Одновременно с этим изложение узнанных такого рода истин хоть кому-нибудь вещь, здесь сомнений нет, по меньшей мере спорная – если открылись тонкости особенные, и с такими всяческими поучениями, как бы не изворачивался, всё равно не достучишься хоть до какого-нибудь постороннего сознания, то, здесь, воистину, вопрос предельно глупый донимает: когда ещё среди живущих хоть каких-нибудь людей появится ещё хоть кто-то, кому будет от Творца ниспослано пройти подобный путь столь далеко, насколько удалось, чтобы по результату что-то в ситуации понять, и уж тем более пройти такого рода путь собственного улучшения, как это и желательно, как сказано среди иного было, до конца? В свете подобного раздумывать о таком, чтоб отступить, и уж тем более отнекиваться, как-либо отказываясь от забот такой, кому и выпало прозреть, теперь, по факту, по определенью не может. Просто нельзя. Что уж, действительно, из-за пустого мелочиться, если родился должным образом среди людей живущих, вырос среди людей живущих, по ходу протекавшего существования в самой полной мере надлежащим образом наполнился всем, чем полнятся обычные живущие человеческие особи, то это позволяет на различных стадиях духовного усовершенствования элементарным образом встраиваться практически во всякое происходящее. При этом дело просто обязательно должно относиться к доведённым до конца иначе прежде всего сам себе такое точно никогда и ни за что, ни при каких условиях не простишь. К плохому здесь можно отнести только такое, что, оформляющийся после всех подобных пертурбаций, основополагающий во всём, такого рода образ, к которому с стремлением взывать направятся, и, в том числе, о радующим всех, спасении людей, скорей всего на этот раз каким получится, таким получится. Не внешность, надо полагать, будет иметь значение решающее, а что удастся до сознания интересующихся донести, благодаря чему довольно многое, до того от всех живущих полностью таящееся, скрытое, приобретёт способность стать-находиться в области заинтересованного понимания-внимания, что, надо понимать, воистину, просто неописуемо, просто немыслимо чем потом сможет обернуться!