Гармония преображения

НОГИ – ОБУВЬ

Попытаемся проанализировать то, что проступает после проделанной вне дома, очередной прогулки. И, что же при подобном рассмотрении имеем. Прежде всего, хожденье босиком – здесь более всего по ощущениям и мыслям стало вдруг похоже, что всё это определяется как крайне важное и нужное совсем не просто для забавы. Одновременно даже мысли про Адама снова всплыли. Ведь где-либо про некое наличие, а может и отсутствие у Адама, хоть какого-то прикрытия подошв, что до, что после пробы всё-таки на вкус столь роковых плодов, после чего и выгнали из Рая, никто, нигде, ни слова не сказал. То есть, о самих причинах для изгнания придумано довольно много разного и достаточно глупого, однако, про возникновение-появление обуви, либо про возникновение желания использовать и применять какое-никакое, но прикрытие ступней в виде подошв никто, нигде и ничего не написал. А между тем, сам взгляд с довольно глупой и однообразной для подобного настырностью, пытается с упорным постоянством акцентировать внимание на том, пусть даже самом лёгком, что на любых, и прочих-разных, и каких-либо других ногах у всяческих иных людей надето и потому всё время отделяет кожу той ступни подошвой от соприкосновения с планетой, а если быть точней, разделяет ноги и поверхность, наловчившись отделять то, по чему, отправившись гулять, идёшь, с настырностью стараясь тем заставить повернуться разумом-вниманием к казалось бы достаточно нелепой вере, что всё такое с телом и сознаньем происходит точно и со всей определённостью не лишь ради удобств и красоты.

Теперь о таком, что, и со столь демонстративным постоянством, видишь сплошь повсюду и вокруг когда идёшь. То, что столь много, всюду, и под взгляд всё время попадается людей, в вопросе своей внешности, говоря мягко, далеко не самых симпатичных, уже, и в том числе, и в самом разном, ранее написанном, неоднократно подмечал. Что же касается того, чем отличается на данный момент всякое подмеченное? Да как сказать, на этот раз, притом с большой, демонстративно отмечаемой настырностью, сознанье стала донимать уверенность, что все, такие, эти самые, на взгляд определённо в чём-либо не самые приятные на вид, увиденные люди, лица, образы, пусть и не сильно, но с заметным постоянством при такой малоприятной внешности по-прежнему меняются под взглядом. Как результат всё время донимает мысль, и, здесь отметить надо, далеко не радостная мысль, что это всё последствия случайно брошенного взгляда – наличие таких творящихся-фиксируемых перемен и изменений. А потому, ещё немного и недалеко до мысли, что, пожиная плод подобного вяло текущего прогресса, ещё чуть-чуть и, наконец, появится способность, и у всех, кому случается таким нелепым образом по ходу попадать под взгляд, ещё заметно более предельно специфически меняться. Однако, все такого рода мысли, и незамедлительно заставляют самым решительным образом одёргивать себя – ведь прежде было бы неплохо разобраться, а с чего все эти люди, почему, вдруг взялись под направленным куда-то взглядом столь, не самым радующим образом претерпевать заметные столь ярко перемены, и, самое главное, что делать, чтобы всякие-подобные, которых угораздило в подобном изобилии и по дороге попадаться, менялись, становясь наоборот, ну как-нибудь, да хоть чуть-чуть, но хоть немножечко посимпатичней! Пока прогресс на данном поприще если и выглядит хоть как-то, то, скорей, крайне, предельно удручающе-печально. К не самым радующим внешне, представительницам женской половины человечества похоже даже ну почти привык. Здесь нечто именно такое даже с маленькими девочками, и при этом прямо на глазах творилось, и от такого, скажем прямо, без промедления и сразу захотелось отвернуться. Такие же, все, на кого, выйдя из дома как-нибудь смотрю – такое ощущенье возникает, реально существуют в том строение мира, в котором не обрадовался от всего того, что таким образом посмотрел – увидел! Что же касается мужчин, что ж, здесь с подобным тоже не прогресс, впрочем, такое даже раньше отмечал, мужчинам при таком внешнем отклонении от нормы и в вопросе восприятия-оценки видимого всё-таки полегче достаётся. Нет, если действительно, увиденное и таким образом меняется, здесь в самую бы пору озаботиться вопросом, насколько, как всё происходит, и почему воспринимается столь удручающе полученный конечный результат. Конечно, если только всё подобное относится к конечным результатам! Ещё в довесок, в дополнение к всему иному, началась, определённо ощутимая, заметная через случившуюся перемену взглядов, перемена отношения к самому процессу в целом. То есть, словно всё время, и с завидным постоянством, глядишь на всё происходящее как будто бы со стороны, оценивая с этим самым постоянством, что именно таким особым образом, а приключилось правильно, а что неправильно, и от чего ждать следует беды, а что, если к такому присмотреться, ну, словно бы старается, чтобы с каких-то пор наоборот, всё из происходящего подстраивалось и старалось радовать очередным событием. А между тем, обрадовать избыточно обширным объяснением всего и вся пока со всей определённостью не удаётся. С одной стороны, с таким нельзя не согласиться, что всякие такие, в чьи возможности, похоже, можно было бы включить способность корректировать весь мир, как только душечке угодно, в своём развитии по меньшей мере на порядки превосходят человека, обычного, простого человека. Рождающийся и живущий человек для этих сверх организаторов происходящего, если основываться на оценке восприятия чем-то подобным всякого случающегося, предельно грязный, злобный примитив, и именно в процессе своей жизни на Земле, в самом своём развитии пока, уж точно, крайне незначительно, недалеко ушёл от обезьяны. И вместе с тем, нельзя не подмечать одновременно, что с этим словно бы подобным зверю человеком на первый взгляд целенаправленно-особо возятся, стараясь как-нибудь добиться хоть чего-то и особо прогрессивного. Чего-то, несомненно, яркого, особенного, и при этом из разряда до того неведомого. Сам человек? То, что добиться здесь прогресса в понимании, направленных к таким живущим, всяческих разнообразных поучений, наставлений, указаний задача не из лёгких, о всём таком писали прежде самые различные, подобным озабоченные люди, писали много. Что же касается тех неких высших сил, что, в постоянной конкуренции, пытаются вокруг очередной рождающейся особи как будто бы весь мир подстраивать-менять, увы, но всё-таки понять причины-мотивацию подобных странных действий, когда происходящее затрагивает человека среднестатистического и обычного, скорей всего, похоже, просто ну никак не получится. Для всех рождающихся и живущих в этом мире, похоже, именно воспринимаемая повседневная реальность выглядит самым существенным, доступным для сознания событием. А между тем, такие непойми кто, кому свойственно относиться к людям с ярко проявляемым презреньем, если судить по сказанному-прозвучавшему, способны самым кардинальным образом подстраивать под разные желательные обстоятельства, обычную для всех людей, обыденную, повседневную реальность. Действительно, если пытаться верить тем нюансам, что просто промелькнули в тех речах и перепалках, такие всякие-разные сторонние участники способны по желанию вносить самые яркие и корректирующие повседневность перемены на первый взгляд во всё, что жизнь по ходу изменяет, украшает, и одновременно наполняет. И, между тем, одновременно было бы нелепо не заметить, что, столь открыто, часто демонстрированное откровенное могущество здесь точно не предел возможного. То Высшее, чему, по сути, все подчинены, Создатель, может лишь только пожелать, и сразу же, и без какого-либо промедления получит от таких демонстративно – откровенных конкурентов всё. Поэтому, похоже, если некие, именно собственные и доподлинно свои желания у этих, сверх могущественных воротил в каком-то, том или ином своеобразном виде всё же здесь и существуют, то это обстоятельства сторонние, и всякий, пусть вначале и обычный человек, по мере жизни и в вопросе выбора и воплощения свободы воли, похоже, многократно более свободен, чем все именно такие сверх могущественные воротилы-конкуренты. И, между прочим, как здесь хоть какое-никакое некое одно, и сочетается с другим, пока судить уж точно не возьмусь. Но вместе с тем присутствует весьма весомый, яркий аргумент, с достаточной и ощутимой ясностью толкающий любого, кому в голову полезет о подобном рассуждать, в ту сторону, где более всего вперёд, на первый план, выходит высказанное, и не раз, что человек в процессе сотворенья своего, в самой основе, в сути, образом, подобьем Божьим создан. А потому, хоть, может, от рождения и примитивен, и обречён немало лет расти и совершенствоваться, и, среди иного, в том числе телесно, и при этом, кажется, всему, чему только возможно, обучаясь в плане знаний и одновременно истинно духовно совершенствуясь, но, в результате, именно благодаря тому, каким был столь особенный рождающийся создан, как раз и наделён способностью, обладая правом и свободой собственного выбора, идти по жизни из того, что, называем прошлым, в направлении, которое и принято называть будущим, полнясь в процессе самыми различными волнующими чувствами, претерпевая все перипетии жизненных процессов и большей частью радуясь происходящему. И это, как можно понять, заметно лучше всякого того, чем оборачивается даже для сверх озабоченных могуществом созданий избранных то, некое дальнейшее, стороннее существование, которому как раз и впору начинаться где-то, сплошь за гранью жизни, в сущности, имеется ввиду, в мире ином, по смерти тела, пусть даже в столь необъяснимой ипостаси, и уж по ходу протекающих процессов, и возникает некая возможность новоявленной организации всего и вся, что, в естестве своём, сопровождает, и, по ходу дела, окружает это, самое обычное человеческое сосуществование.

Ну, что ж, очередная новая подсказка. По сути, указание на то, почему поверхность человеческого тела здесь, среди живых, по ходу совершенствования духовного не должна ничем и по возможности никак ни пачкаться, ни прикрываться, при этом здесь, если касаться сути, смысла, в немалой степени имеется ввиду та самая одежда. В основе для такого требования доминирует намёк на своего рода этакий обратный специфический эффект. Уж получается столь экзотически, что при достаточно высоком уровне формирования духовного образа, внешняя поверхности самого обычнейшего человеческого тела становится таким особым фактором, который, и в немалой степени, участвует при подобном оформлении-формировании в общении с Силами Высшими, однако здесь ещё имеет важность в дополнение к прочему и то, что, раз рождённый человек, подобие Бога, сам должен представлять из себя, должной яркости, источник Света неких изливающихся чувств, то этой, столь существенной поверхности телесных форм, источником подобного Сияния и становиться. Таким образом любое, пачкающее чем-то плоть, при столь кардинальном взгляде на проблему попросту недопустимо – такому, в сущности, и становиться нежелательной преградой при распространении и слиянии чувственного фона. И это в дополнение к тому, что предстоит каким-то боком-образом и как-то ощутить нежелательность наличия на сформированной душе следов от пачкающих пожеланий, действий, дел, свершений. Тем более, что здесь всё пачкающее будет выглядеть заметно более глобально – устроено всё таким образом, что зло, любое, порождает зло, и ожидать возникновенье, раз присутствует подобное, сияния чувств благих, приятных, было бы по меньшей мере странно. Существование такого тёмного пятна, любого, после когда-либо чего-то нежелательного, и совершённого по жизни, определённо помешает должному распространению и расхожденью Света, полного радости, но одновременно воссияет пламенем чувств, переполненных ненавистью и пожеланьем зла, которые такого рода сделанное в жизни зло сопроводят. Но это только часть такой беды. Когда, будучи всё ещё живым, лицом в молении обратился к Богу, коль всё творишь как должно, то уже наполнишься духовным, внутренним Сиянием. А это значит, что становишься источником такого должного Сияния, направленного в сторону Божественного Образа. И при подобном тело как источник Света для Божественного Образа сияет, и при таком всё, что хоть как-либо марает тело, пачкает, да даже просто прикрывает, как та обычная одежда, и становится объектом исключительно мешающим. Как результат, особенно если в ходе таких процессов ликом своим к Богу обернулся, и молишься, а это значит, что находишься под действием Божественного Света, всему, что будет на поверхности тела как-либо отождествляться с инородной грязью, мешающей контакту при сиянии духа и Сиянии Бога тоже положено отождествиться с чёрным пятном и, в результате, неким истинно пылающим огнём из далеко не лучших чувств и воссиять. Удастся, поточнее разобравшись в странностях такого поворота взглядов, решить проблему более кардинально, а для того необходимо понимать проблему более глобально, пока не знаю. На данный момент ясно, что, особо при прочтении молитвы, необходимо телом и душою именно Светить, дарить Истинный Свет, а не пылать. И, оставаясь впредь как можно больше времени нагим, молиться вымывшись и полностью и совершенно голым при подобном будет поважней всего иного. Вопрос, надо отметить, сложно решаемый и далеко не лёгкий в плане осмысления и полного согласия при исполнении подобного. А потому, посмотрим, поглядим, увидим как, да ещё с такого рода сложностями всё закрутится. Пока лишь вроде бы становится с избытком ясно, что поверхность тела в этих всё организующих вопросах крайне важна. Тем более, что просто голым и сидеть всё время дома, ведь всё такое, ежели на первый взгляд, а тоже вроде не годится. Раз уж родился в теле, то родился чтобы в теле именно прожить, а не отгородившись в своего рода этаком затворничестве, явно не лучшим образом, замкнувшись от всего существовать. Будем надеяться, удастся здесь всё, что только возможно-нужно, разрешить, понять, и должным образом как-либо под сложившуюся ситуацию подстроить, и потому сияющее Солнце будет и дальше, как обещано, пылать-светить, как и светило раньше, и те, кому, по результатам сотворённого при жизни положено гореть и мучаться, получать право и возможность стать не тем, кого по смерти столь терзают наказания, а некими цветами на Земле. Хотя надеждой тешусь, что и для таких возможность полного забвения свершённого и нового рожденья вымолить удастся. Во всяком случае, во всех таких вопросах искренней надеюсь на подобное решение вопроса.

К концу и напоследок ещё одарим себя этаким подталкиванием в сторону поездки в направлении Японии, с намёком в плане мотивации, мол, люди Солнцу покланялись в этой стране очень давно, а потому, при посещении, такие храмы поклонения Солнцу смогут одарить того, кто будет интересоваться, чем-либо особенным. И здесь что следует отметить. Пока пребывал, во время снов, в объятиях различных сновидений, все время ощущал, что, в принципе, не против чтобы нечто больше, чем именно похожее, подобное, в реальности, проснувшись, захотел осуществить. Но, если и уже по факту пробуждения и перехода в плане сколь-либо сознательной оценки некого осуществления чего-нибудь хоть сколь-либо подобного-похожего, здесь сразу все возможные проблемы, сопровождающие всякое такого рода поведение, повыбрались, притом без промедления, на первый план. И первым, что незамедлительно, и сразу в голову пришло, стало крайне печалящее должное напоминанье самому себе о визе. К тому же, в нынешнее время из-за вируса поехать хоть куда-нибудь, и чтобы сразу же не оказаться озабоченным вопросом доказательства, что именно привит, заразы не несёшь, и, значит, безопасен, печально, но нельзя не согласится, одно только такое станет крайне основательным для всей реализации такой затеи торможением. И это только малое начало! А много ли ну хоть чего-нибудь вообще когда-то слышал о таких, истинных, реальных и возможных поклонениях в Японии тому же Солнцу? То, что реально Солнцу поклоняются, такое отрицать было бы сложно. Япония страна, у которой флаг украшает алый круг на белом фоне. Но что, как, где, зачем, и почему? Почти что ничего про эти поклонения не знаю! Знаю, что такому Солнцу в храмах, судя по всему, реально молятся как образу божественному, но и не более того. По сути, и со всей определённостью пока понятно только, что в сторону светила если и склоняются, молясь каким-то образом, то лучше всякого иного будет при такого рода поклонениях-моленьях оказаться свежевымытым, полностью голым и босым. А при таком подходе самое простое и одновременно правильное, в плане надлежащего осуществленья подобного, если возьмёшься и осуществишь всё дома. Во всяком случае, здесь можно без проблем остаться при молении под Солнцем без одежды. Да и один только полёт туда-назад! Что-то не очень-то заметно, что необходимым для такого, и весьма внушительным количеством финансов был снабжён. Да и какое время для осуществления подобного, включая то же полученье визы, а словно в пустоту и в сторону уйдёт? Изрядное? А ведь довольно ясно, сразу намекнули, что здесь тянуть, вообще то, нежелательно, нельзя. А потому, пытаясь о такого рода указаниях не забывать, помолимся пока что строго как положено и дома. Чем дом на этом фронте хуже, чем всяческий-любой какой-нибудь из существующий, и от любой существующей веры храм? Зато здесь уж точно нет, по сути, никаких проблем с молением полностью раздевшись и босым. А потому, пока, помолимся нагим и босиком, на результаты поглядим, а после, сделав все полученные выводы по этим самым результатам, и начнём решать, что, для чего, как именно, к чему и почему.

Ну, что ж, походили-погуляли в городе, в одних трусах, босым, и в том числе по Невскому, в течении чего смотрели в городе на всё, по сути, параллельно этому процессу как-либо, где-либо происходившее, и, наконец, похоже, что настало самое время попытаться оценить-обдумать всякое и разное во время всех прогулок где-либо увиденное, но находясь уже в зависимости от фиксирования разумом самых различных, и в реальном понимании случившихся, самых последних перемен. С чего начнём? Одним из первых непосредственно в глаза при всех прогулках сразу бросилась, довольно трудная для описания, некоторая неустойчивость и искажение видимых образов. И здесь, уж таким образом всё это сразу подмечалось в озабоченном сознании, возможно, время на перемещение-хождение туда-сюда и взгляды между тем ушло достаточно немало, по ходу дела в теле и босых ногах уже поднакопилось ощущаемое утомление, но, и такое ну никак не удавалось не отметить из происходящего и видимого – фиксируемая образность и вид таких, кто, и в своём обличие, и внешности словно какие-то не лучшие воздействия со стороны претерпевали, теперь стали, пусть и не всегда, от случая до случая, а всё-таки меняться в плане перемен в сторону более приятную, или, уж во всяком случае, приемлемую. Как результат такого рода наблюдений, худо-бедно, но незамедлительно проклюнулись идеи, заставлявшие объединять такое, пусть и не самое глобальное наличие некоторых перемен в увиденном с предположением, настырно связывающим всё несколько нелепое в увиденном именно с тем, что само тело при каких-то именно таких, наполненных избытком странностей смотринах лишь в трусах – ходит-глядит на всё и вся, при этом оставаясь сколько только удаётся обнажённым и босым. А между тем, казалось бы, видящиеся несколько посимпатичней внешностью, разные возрастом персоны разного пола, действительно, отныне стали попадаться по дороге чаще, что, и без какого-либо промедленья, заставляет озадачиться значимым вопросом: такие встречные, увиденные истинно случайно, каким же образом могут оказаться связаны с тем, что именно собственные телеса, когда гляжу, в одних трусах, и ноги голой ступнёй попирают всё, на что задумал встать? Одновременно стали возникать весьма весомые предположения, что все, на ком хоть чуть где-либо задержался взгляд, теперь меняет несколько поменьше, чем до того, и, если что-то в ком-то как-то искажается, то результат подобного воздействия насколько только можно смотрится приемлемо. И что? Нагие телеса в одних трусах или босые ноги здесь всему виновник? Что ж, если в этом русле о подобном рассуждать, то, выглядит всё, словно ноги при босой ступне как будто некоторым образом обременились и дополнились прямою связью с тем, по чему идут, и, непосредственным последствием такого, то, что творится с теми, на кого посмотришь, и кого при всем подобном антураже видишь, пусть даже и немного, но улучшилось. И здесь уже само собою возникает нечто, словно насильно думать заставляющее, что это всё – ходить, смотреть нагим и босиком, способно позволять в основе оказаться именно подготовленным воспринимать то, что иначе попросту от пониманья ускользает! Такого рода получили результат – походил, без обуви ступнями то, что под ноги попало, потоптал, и этим положил начало, чтоб рождалось более приемлемое восприятие происходящего, чтобы сама схема сопровождающих существование ощущений самую чуточку, но более существенно настроилась. И, после непосредственно такого, как некий достижимый результат, реально видимое стало, если исходить из новых ощущений, несколько поменьше плыть. Чему, не скажешь даже, радоваться теперь надо или огорчаться? Ведь в данном случае, да если бы ну хоть чего-нибудь в такого рода переменах понимать! Имеется ввиду, хоть что-то понимать в таком, почему же видимое столь, от случая и к случаю решительно плывёт перед глазами! Хотя, и это объясненье пусть и для самого начала выглядит вполне приемлемым, во всяком случае, такое и не хуже, и не лучше прочих. Здесь, правда, соглашаясь с некой, именно такого рода объясняющей основой, всё время донимаешься вопросом: уж неужели от того, что шёл босым, ногами попирая грунт, асфальт, гранит, нечто, смотрящее на всё, воспринимающее, расположенное в голове словно настроилось? То, что в процессе разного происходящего, взгляд глаз словно бы сам собою с регулярностью и постоянством упирался-направлялся в сторону различной обуви, как на ногах других, и в магазинах, или в названьях-объявленьях магазинов, такое не заметить было попросту нельзя. Всё выглядело именно таким особым образом, словно кому-то просто с явной ясностью хотелось, чтобы сознание склонилось в сторону возврата к обувному облачению. И здесь, учитывая до того уже не раз случавшиеся-приключавшиеся, самые разные, достаточно активные и регулярные попытки этаким путём подстраивания самых различных всяческих событий и случайностей, оказывать воздействие, подпихивая таким образом, то к одному, а то к другому действию, как раз наоборот, по результату этакой настойчивости, возникло собственное внутреннее убежденье-мнение, что именно таким образом, без обуви и пребывая по возможности насколько это только допустимо голым пожить и дальше будет с явной несомненностью благоразумней. Действительно, по сути, если разбираться с этим самым, более чем значимым изгнанием Адама прочь из Рая, здесь многое, при рассмотрении вопроса подетально, начинает выглядеть, говоря со всею откровенностью, как-то не слишком ясно. При этом списывать всё сплошь на приключившееся с Евою пред тем совокупление даже нелепо как-то. Зачем тогда и Еву перед тем создали? Лишь только для того, чтоб постоянно где-то рядом находилась? А если рассмотреть вопрос покрытия на теле, на ногах, здесь, если присмотреться повнимательней, всё в целом может оказаться многократно более значительным. И ноги через обнажённые подошвы могут оказаться фактором своего рода связи, постоянной, важной, организующей и значимой с тем, почему идёшь, на чём стоишь. С планетою, через плоть с материальным. И тело может оказаться тем, что, словно листья у деревьев, находится в контакте с изливающимся Свыше Светом, и в том числе и светом от того же Солнца, и потому, когда произойдёт смена направленности истечения Света, наличие-отсутствие, не то, что как раз той же, в чём-то, что-то, где-то, как-то прикрывающей одежды, даже малейшей грязи на поверхности того же тела, и то окажется способно обернуться чем-то, о чём, и потом, тогда, когда, и именно такое приключится, придётся очень-очень сильно пожалеть. Здесь многое пока не очень ясно, или же толком ну никак и ничего не объясняется. Ну, например, кому, зачем, и почему столь значимо обуть-одеть, последствием чего настолько важно и столь хочется эту одежду, как и обувь навязать? Пред подобным и с заметной регулярность, то есть, по сути, постоянно подмечалось непрестанное стороннее стремление, что навязать какие-то очки, по сути, в принципе, любые, одновременно с пожеланием, по поводу ли, или же без повода, но через взгляд, направленный на надлежащие названия и объявления, родить позывы как-нибудь зайти лечиться хоть к какому-никакому стоматологу. Правда, здесь если самое ничтожное хоть что-то в форме объяснения и выдвигается на первый план, это именно то, что зубы в надлежащих текстах и неоднократно объявляются объектом, воистину незаменимым и особо, крайне важным для наличия достойного контакта с миром, расположенным вокруг. А стоматолог это человек, который сверлит в зубах дырки, который зубы напрочь вырывает. А между тем, оспаривать нельзя, зубы во рту, зубами ешь. Уж сколь неоднократно, если почитать, описывают в Торе всякое такое, вроде бы обычное и постоянное желание-стремленье съесть всё, что Богу в храме жертвой объявляют и в форме жертвоприношения приносят, ещё и подетально указания оставив, чего, какому из участников, когда съедать, и как – да этот инструктаж один уже немало при подобных толкованиях стоит. Но чтобы здесь не оказалось самым истинным, при столь настырном существующем желании пихнуть-толкнуть сознание живущего сплошь в направлении лечения зубов и вставки в качестве желательного наполнения рта хоть каких-нибудь протезов, пожалуй, самым правильным-благоразумным будет с постоянством поминать себе, что зубы, все без исключения зубы, по определению созданы таким особым образом, чтобы расти и обладать способностью, пусть восстанавливаясь непомерно медленно, в процессе жизни тела человека, во рту, целенаправленно и с пользою существовать. А потому-то зубы, все без исключения зубы правильней всего беречь, то есть, не порываться, даже если заболели, просверлить, разрушить, вырвать, заменить протезом. Как раз наоборот, после еды по мере существующей возможности оставшиеся именно дееспособные объекты следует почистить и стараться радовать себя существованием во рту такого украшенья в целости. Тем более, что если исходить из собственного, и в немалой степени печального, по жизни скопленного опыта, то можно заключить, что, похоже, оказался прав, когда, после всех приключившихся перипетий, когда своим единственным протезом обзавёлся, (уже тогда, прежде, едва ли не все зубы просверлили), по результату оных процедур, себе сказал, что зубы именно во рту, как раз подобным образом растут! И потому, если быть надлежащим образом внимательным и самым регулярным образом те зубы чистить, то, скорей всего, следует лишь только чистить и никак иначе не тревожить – и поступать подобным образом окажется, пожалуй, правильней всего! Как результат эта существующая явная возможность роста у зубов проявится, и потому те зубы, в меру своего функционирования именно во рту, себя же, сами, и поправят. Именно что сами! Учитывая, сколько лет с тех пор прошло, похоже, всё именно таким образом с процессом и сложилось. То, что внушительные дыры непосредственно в самих зубах присутствуют, сомнений никаких. Некоторые из последствий разрушений столь внушительны и велики, что кончик языка туда свободно проникает. Но, раз от всяческих остатков пищи после любой еды всё с регулярностью почищено, то каждый зуб во рту, любой, из всё ещё живых, растёт в заботах, и, уж немалые года, пусть времени уже действительно немало миновало, идут, но эти труженики перемалывания пищи, как до того, функционируют, раз уж никто и никого не сверлит, и целенаправленно не разрушает пакостным гниеньем. А потому, сомнений никаких, гораздо правильней существовать подобным образом, без стоматолога. И, раз, и с регулярностью, просматривается такого рода странное стремление такую помощь-разрушенье навязать, то, значит, это точно, и кому-то очень-очень надо. И некоторым из живущих всё такое истинно во вред. Здесь, кстати, было бы немаловажно по возможности напомнить людям, что плотью подкреплённые тела, всем хитроумием устройства своего, в первооснове есть объект, об этом говорит без исключенья всё, чрезвычайно важный-сложный. При этом, как показывает многое, когда-либо и где-либо, и с кем-либо случавшееся, важна как раз сохранность, целостность подобной, от рождения дарованной живущему, телесной формы. Конечно, не признать нельзя, устроено всё человеческое пребывание среди иных родившихся таким печальным образом, что уж какие-никакие нарушения целостности, как и весьма серьёзной формы разрушения телесного вместилища духовного начала, а это ведь, в сути своей, основа жизни, обычно всё-таки имеют место приключаться. Во всяком случае, пока. И, всё-таки, об этом всё свидетельствует-намекает, таких глобальных отклонений от того, что можно было бы назвать своего рода первородным идеалом, любому из живущих лучше было бы по ходу жизни со стараньем избегать. Лишь обрезанье, о котором в своё время всем евреям рассказали, пожалуй, представляет из себя то, вне сомнения, единственное, что было бы довольно правильно и прочим из живущих своевременно проделывать. Что же касается чего-то остального, дырки в ушах, в носу, и рисование по телу, не говоря уже о том, что появляется после травмирования тела нежелательны. Возможно, духом всё-таки удастся надлежащим образом улучшиться, наступит срок в возможной полноте по смерти ощутить, а каково это, быть-оказаться именно таким, из кого исходит-истекает этот самый индивидуальный, и личный Свет, и именно тогда все повреждения, уж точно, вряд ли станут чем-то, вне сомнения способным породить возникновение чувства хоть какой-то радости, а не печали. Скорей наоборот. Пожалуй, впору будет переполниться надеждами на оказание помощи со стороны таких, которые окажутся способны на подобном поприще помочь. Что же касается таких, способных помогать, спасать? Что ж, здесь, как такое надо понимать, всё впереди. Такие, кто, продемонстрировав способность воплотить в себе и чистоту духовную, и чистоту телесную ещё, наступит срок, появятся среди живущих непременно. Иначе говоря, среди живущих, среди всех иных родившихся появится такой, и может даже не один, а несколько таких, кому удастся, после достиженья должного порядка собственного внутреннего само совершенствования, стать истинно достойным почитаться среди прочих в виде идеала. Этот рождённый, знаменуя результат, не только душу сохранит объектом идеальной чистоты, ещё окажется способен на момент, когда наступит срок отслеживать последствия любого сотворённого по жизни, и тело сохранить в достойной целостности, и в истинно достойной восхищенья чистоте как идеал. (Раз у Адама с чем-то непосредственно таким и ничего, в конце концов, не получилось.) И именно тогда, ну наконец, появится среди родившихся такой, кто сможет перенять всю должную заботу о возвысившемся духе человеческом и водрузить на свои плечи всю воистину благую эстафету по усовершенствованию духа и возможностей рождённых среди сообщества людей. Но вот когда всё это приключится? В ком именно такое воплощение найдёт отображение-обличие того, кто всё такое сможет? Здесь, и чём-либо таком пока, похоже, даже рассуждать, да и гадать, и предугадывать, и то немножечко нелепо. Что же касается писавшего сей текст, то, сообразно сказанному, когда всё только-только начиналось (именно высказанному в отношении автора), сможет продвинуться, идя такой дорогой постижения чего-то, до того момента от людей как будто скрытого, заметно дальше прочих. И потому, уже признать возможно, что способен рассуждать-судить о том, о чём иные из живущих даже малого намёка не имеют. Как далеко зайдём, идя такой дорогою? Что ж, именно по результату поглядим. Пока понятно – удалось проникнуться в достаточно достойной форме пониманьем несомненной важности по мере жизни достиженья чистоты, что тела, что и духа. Когда начнёшь сиять, даруя-создавая для всего и всех вокруг столь вожделенный каждым из живущих Свет, важней всего в сознании живущих воплощаться, представляясь чем-то идеальным. Удастся столь нелёгкою дорогой должным образом дальше иных продвинуться, нет, всё это исключительно по результату, будет видно. Раз надо именно таким путём идти, надо идти. Что же касается телесной целостности, чистоты, той самой целостности-чистоты, известной со времён Адама, здесь в понимании годности до сих пор присутствуют проблемы, до конца которые решить по меньшей мере несколько проблематично. Апендицита нет, на теле после операций, травм, всяческих болячек, всяких-разных шрамов-повреждений в изобилие, тромбофлебит всю ногу изукрасил, так что, пусть обрезание, как и положено, даровано-организовано, и в том числе не без врачебной помощи, проникнуться уверенностью, что, время наступит и, как обещано, удастся стать источником для Истинного Света, достаточно проблематично-трудно. Действительно, пусть о подобном сказано неоднократно, с великим трудом верится, что, раз столь исковеркали, а всё равно в такую ситуацию удастся полностью встроиться как надо. С другой стороны, что ж, раз уж сказали-указали на подобное, значит такому и положено случиться быть! Стараться будем, ну, а это главное, что же до всякого иного-остального, на это уж по ходу дела поглядим. Раз обещал не отступать, ни при каких условиях не будем отступать. Дальше посмотрим, когда что-то до того неведомое видно будет. (А ведь с тех пор, как Посвящение случилось, продвинулся уже настолько сильно, что у любого из обычных и живущих от всех возможностей, что вроде бы теперь доступны и влекут, впору реально голове кружиться! И здесь в очередной раз впору искренне поблагодарить Создателя за столь достойное и правильное дарование! Не удивлён, что именно благодаря подобному, даже намёка не присутствует в виде сомнения, как следует именно правильно в подобной ситуации себя вести!)