Гармония преображения

Со своей стороны не могу не отметить, пусть продвинулся пока не очень-то далеко, даже при нынешнем уровне прогресса очень заметно, что чем дальше дело раскручивается, тем больше с ниспосылаемыми заботами претензий к самому себе. С точки зрения человека обычного тут вроде бы и говорить не о чем, сущая ерунда. Но тем и небезопасен духовный прогресс, оценка окружающего и происходящего кардинально меняется. Да и смотришь на происходящее совершенно по-иному. Нельзя не признать, так жить, не окунаясь во все и вся с головой, невозможно. Каждый шаг, каждое событие должны и радовать пониманием, почему, и убеждать, что, если собрался сохранять лицо, по-другому нельзя.

(ТЕКСТ КНИГА)

Например, эта мысленная обработка схемы, когда противопоставляется с одной стороны общепринятая попытка верующего напугать, то есть, уж точно попытаться повернуть его лицом далеко не в лучшую сторону, а с другой попытка через слово указывать, что делается все это, чтобы верующий стал как раз лучше, чище, светлей духовно, что само по себе с таким пугалом находится в самом естественном противоречии. Тут либо одно, либо другое, либо пытаться именно напугать, но тут ждать возникновения качественного, искреннего стремления улучшится в примитиве выглядит глупостью и следует ожидать от такого верующего несомненного подвига духовного при стоическом отрицании подобного зла, либо впору начинать, наконец, одновременно с подобным пугалом пытаться растолковывать, почему это так важно, хотя бы начинать качественно-духовно улучшаться, но тут для прочих живущих должен появиться достойный пример, который вызовет желание подражать и уже этим поведет за собой. Первое, о чем следует заявить, совсем без страшилок и соблазнов нельзя – если идёшь дорогой духовного совершенства будь готов встретить духом своим то, что будет иметь устремления заставить свернуть с правильного пути, но одновременно всегда будет полезно присутствие должного подспорья, которое в надлежащий момент поддержит и укажет правильный путь, когда наступит момент совершать свой правильный выбор.

качественно разные уровни предполагают качественно разные задачи, качественно разные требования, порождаемые сознанием, да и запросы в вопросах получаемого вознаграждения качественно разные, так как каждому свое сообразно тому, насколько сознание у индивидуума развито после всех пертурбаций, имевших место в течение всего жизненного процесса от рождения и до момента проявления этих самых запросов, на что бы они не претендовали и в чем бы не выражались. Один доволен и малым, он себя и семью обеспечил, умеет отдохнуть, что бы такое выражение из себя не представляло, зачастую такой вот отдых от случая к случаю становится целью самой жизни. Все, кто исхитрился в своем общественном положении выше для такого даже не объект для зависти, они, они там, он со своими проблемами заботами здесь, живёт. Ожидать здесь молитвенных просьб, да даруй нам его таланты, чтобы тоже смог так, как этот или тот, просто выглядят верхом наивности. Тут хорошо уже, если такой вот в течение своего жизненного пути обнаружил, что он то или иное умеет делать так, что и ему самому, и прочим живущим с ним в обществе результат получающийся каждый раз нравится. То есть, что он уже обнаружил, что в чем-то определенном слаженно-гармонично поет-звучит. В чем-то своем, особом, помогающим при построении гармоничного, слаженно звучащего общественного сожительства выделяется на общем фоне, делая этим себя и важным, и даже в чем-то почти что незаменимым. Но это, правда, только когда все вместе найдет способ и гармонию сожительства, чтобы зазвучать как надо. Все-таки, рассказать о таком виде-возможности построения-звучания общества в целом может и можно, но как далеко можно зайти в возможностях убеждать, при этом зачастую убеждать даже в самом примитивном – самой возможности осуществления такой вот схемы построения общества, тут вопрос большой. Песня старая – если не сопровождать даже самые примитивно-простые рассказы о возможностях осуществления чего-то подобного некими почти сказочного свойства фокусами, вызывающими желание удивляться, и не без удивления рассказывать о таком, удивляющем, кому-то ещё, печально, но нельзя не согласиться, сказанное не заслужит даже право называться чем-то, просто заслуживающим внимание. Людям для доверия к услышанному, и уж тем более возникновения желания учинить оживленное обсуждение того, что им сказали, остро необходим повод после всего случившегося с удивлением-восхищением распахнуть рот. Между тем, пока дальше фантастических выдумок дело как-то всё-таки не зашло. Все, чем располагаю, могу предъявлять самому себе в качестве повода продолжать так слепо во все изложенное верить, никому ещё подобное, и уж тем более как фактор, способный вызвать доверие к словам, точно не предъявить.

Какая схема прежде всего формируется – Бог, он светит огнем своего присутствия, своей жизни в каждом. Во всем, живом, не живом, тут многое зависит от того, кому, чего и сколько при всём подобном досталось. Бог, будучи общим началом и фактором абсолютного всеобщего присутствия всюду, везде, всегда и во всем, мало того, что становится формой начала каждого бытия, Он и этому самому бытию каждый раз и во всем даёт возможность в самой полной мере и совершенно самостоятельно развиться и проявиться. Как результат подобной свободы, у Него после каждой прожитой жизни получается очередной, тот или иной результат такого вот творчества, своего рода недо монтированный слепок-образ того, что в потенциале и в результате могло получиться. В зависимости от того, что, как результат, оформилось в нечто уже, по сути, самостоятельное, это последствие и ожидает, или последствия, которыми среди живущих принято друг друга обычно пугать, или некоторые награды с возможностью и в дальнейшем в том или ином обличии служить Божественному Началу. Так как, несмотря на самые разнообразные, имевшие место в самое разное время случиться, всевозможнейшие наставления-поучения, указывающие-описывающие, как именно живущим следует жить, в подавляющем большинстве своем люди продолжают придерживаться чисто животных взглядов на происходящее, и количество среди них тех, кто хоть немного продвинулся к моменту смерти по лестнице духовного совершенствования удручающе невелико. Продолжая расхваливать и поощрять свой примитивизм, они всё-таки развиваются, пусть и весьма примитивно. И тут как результат получается ситуация двойственная – с одной стороны они, люди, начинают значительно более серьезно обогащаться в плане развития своего интеллекта к моменту получения образования, с другой стороны, начинает развиваться схема избыточного самомнения, при которой им становится сложно объяснить хоть что-нибудь, не согласующееся с ими самими перед тем по на придуманным и одобренным. То есть, с одной стороны присутствует рост контактоспособности, с другой стороны сама схема возможности обращения к отдельному индивидууму с надеждой получения возможности контакта становится ещё более ненадежно-проблематичной чем в более ранние времена. Тогда человек, видя необъяснимое, бухался на колени, бился головой в пол, готовился неведомому ноги слезами мыть, если, разумеется, у того были ноги. Любое слово принималось с непререкаемым молитвенным восторгом. Теперь первая мысль, которая приходит в голову того, кто увидел что-нибудь этакое, поскорей выяснить, а все ли хорошо у посмотревшего с головой. С проецированием религии и религиозных тем на жизнь общества, как отдельных индивидуумов, так и в целом вообще беда. Несмотря на то, что не признать необходимость и полезность совместного содействия с теми или иными религиями сложно, политики по возможности от религиозных деятелей отгородились. Сделать что-то показательное, особенно во время выборов готов каждый, но опуститься до демонстрации показательного исполнения заповедей, да ещё и просто в обычные дни, когда таким никого не заденешь, тут с таким точно плохо. Люди во многом целенаправленно отдаляются от всего, что, как им кажется, может, озаботив тем и другим, сделать саму жизнь в целом более сложной, наполнив её ненужными заботами. Оспаривать важность тех самых, предписанных свыше ограничений никто не берётся, но и даже в самой неназойливой форме требовать исполнять эти самые ограничения рискуют тоже только очень немногие.

Новое озабочивающее, теперь наконец в полном масштабе прозрел в вопросе неукоснительного исполнения правил. Тут ведь, если решил зазвучать-засветиться в гармонии с окружающим миром, важно не то, узнают некие о твоём исполнении либо неисполнении предписаний и правил, и как там все это при взгляде со стороны будет выглядеть. Больше того, если спросят о исполнении или неисполнении тех самых правил, то должен недрогнувшим голосом ответить, что исполняешь предписанное, то есть, делаешь всё как положено, и в твоём заявлении не должно быть ни капельки лжи. Обман недопустим если хочешь находиться с миром в гармонии, сила ведь только в правде. Конечно, можно попытаться спастись, прибегнув к помощи некоторой неточности в изложении ответа на спрошенное, но лучше и здесь самостоятельно и незамедлительно все уточнить, обрисовав уточняющими словами ту самую правду. Как известно с древних времён, вся сила ведь именно в правде.

Теперь о том, что в очередной раз в новом и непредсказуемом, и, по-своему, удивительном и варианте пришло в голову. Так что, этот мир, эта реальность, они иные? Тогда, когда внутри, вселившись, попутешествовали, получается, тогда, всё-таки не выжил, в другой реальности? Но Бог Творец, Он абсолютен в своем могуществе, как результат воплощения Его желания получить вот такой, как живущий среди прочих живых людей, вариант возможного воплощения, способный, согласившись, принять такого рода более чем фантастическую выдумку происходящего как вполне возможную реальную данность, в очередной раз уцелел, при этом, как можно понять, было нечто сложено в некую новую картину бытия – с одной стороны чуть более блеклая получилась, словно подвергнутая чем-то не тем реальность, только похожая на ту, что для использованной души была использована ранее, с другой эта самая, использованная душа, с одной стороны тут же отметившая, что та самая реальность, в которой духовная суть глядит через глаза на мир, в том ли, ином, но изменилась, с другой, после получения благословения Божьего, тут же начавшая продвигаться и в вопросах осмысления таинств мироустройства, до того никому, казалось бы, неизвестных. То есть, осмысления основ и таинств мироустройства, исходя из логики, совершенно не вяжущихся со словом – возможно.

Между тем, с такой тематикой происходящего, действительно, надо было ещё ужиться.

Вот в наличии и ещё очередные пол шага вперёд. И с ними тоже надо ещё ужиться. Тут без свободы сознания и мировосприятия просто по определению никак. Но пока главная мысль, которая донимает – для начала необходимо ну хоть немножечко зазвучать-засветиться, при этом зазвучать-засветиться так, чтобы для начала нечто, хоть похожее на результат, начал слышать-видеть именно сам. Других поражать чем-то, как показывает чужой опыт, это дело неблагодарное. Фокусников и без собственных потуг всегда хватало, да и далее по истории всегда будет рождаться в достатке. Главная задача меняться, и внутренне, и телесно, с тем, чтобы, несмотря на все собственные телесные огрехи, всё-таки, в конце концов, смог. В любом случае, отступать и сдаваться, идя по этой дороге, точно нельзя. А вот как далеко все это там, впереди заведет? Вот по результатам и поглядим!

Что ж, для начала опять, в очередной раз изменилось восприятие.

Восприятие, между тем, поменялось так, впору опять обоими руками за голову держаться. К тому, чтобы такое мироустройство принять как обыденную данность, к этому мало того, что надо быть в обязательном порядке должным образом подготовленным чтобы оказаться готовым, тут важнейшим является и тот фактор, что все подобное принимается безоговорочно, как самая обычная обыденная данность. С трудом представляю, чтобы еще хоть кто-нибудь, а захотел принимать все это как обыденную и обычную реальность. Боюсь, обычные представители среди живущих здесь в вопросах способности связывания того, о чем думается, и происходящего пока ещё удручающе примитивны. Да и сам пока ещё во всем этом далеко не шедевр. Но тут хотя бы допускаю такую возможность и от случая к случаю что-то там сделать пытаюсь. Пусть у самого пока если что-то и получается, то все подобное по своему результату способно претендовать разве что на нечто из области выдумок. Но тут, после всех самых странных трудов присутствует хотя бы такой результат. Перед кем-то ещё как цветастым павлиньим хвостом таким результатом не помахаешь, такое если впору кому-либо продемонстрировать, то только разве что самому себе, для поддержания уверенности, что с верной дороги непонятно куда не свернул. Что бывает важно, очень важно, от случая к случаю.

Начнем с простого: первое, что сразу бросается в глаза – лица, владельцы таких экзотических лиц доминируют, их заметно больше, те, кто наделён сколь-либо приличным лицом среди подобных редкость. Но это только в первые дни, да и спустя дней семь начало продолжаться далеко не весь день. Вон, суббота наступила, и к вечеру не то, чтобы все стали красивы, но хотя бы такое подавляющее доминирование далеко не радующих лицом перестало быть столь очевидным. Теперь, после молитвы, на таких, кто на глаза попадался, можно было смотреть так откровенно не чураясь увиденного.

Дальше обувь. Особо это касается женщин. Обувь предельно примитивно-однообразна. У женщин сплошь что-то плоскостопое, чаще всего кроссовки или нечто с очень толстой поднимающей платформой, чаще всего ещё и рубцованное по выступающим краям. Что именно это будет, ботинки со шнуровкой или самого разного вида сапоги, тут варианты возможны. У мужчин с наличием более-менее симпатичного разнообразия ещё больше проблем, чаще всего обувь это те же кроссовкоподобные творения или нечто, очень примитивное плоскостопое со шнуровкой или шнуровкой и молнией с краю. Чистотой-не изношенностью одетое не отличается, но некое экзотическое разнообразие и даже с некая начищенность всё-таки есть. Но эти явления редкость и встречаются именно от случая к случаю. Вместе с обувью страдают и ноги в целом. У женщин это выражается в том, что практически все одеты в того или иного вида достаточно блеклые штаны, ноги толстые, кривые на вид, в лучшем случае избыточно полные или наоборот, избыточно тонкие.

Учитывая ту приглядку-анализ, который проводил в разных храмах, напрашивается пока простое – все это последствия прохождения через глаза отразившихся и вернувшихся, отразившись, при этом как от живого, так и от неживого, потоков света. При этом сразу бросается в глаза, что увиденное из разряда чего-либо неживого к такого рода переменам если и склонно, то редко. В лучшем случае, чаще всего если что-то и происходит с неживым – под моим взглядом те же столбы чуть волнами ходят, да и то редко. Если объект все ещё жив, тут-то как раз впору о чем-то особенном разговор заводить. Живое, хотя более честно было бы сказать – живые (и именно люди, с котами в Лавре если и присутствует некий намек на перемены, с точностью утверждать подобное не могу), так вот, люди в своем обличии, тут разговор не только о лице, пусть при взгляде в лицо, как кажется, это более всего заметно, они от случая и обстоятельств качественно меняются. Как можно предположить, то, во что они обуты-одеты тоже подвержено переменам, просто пока для должной фиксации такого слишком слаб и ничтожен, необходимо попытаться подняться по этой, дарованной нам, великой лестнице совершенствования ну ещё хоть на шаг-другой. Хотя, чем дальше заходит дело, тем с большей глубиной постижения истины понимаю, что как раз даже намекая нельзя тешить себя идеями, созвучными с так обычным для людей полежать-отдохнуть. Уж слишком большая удача и выгляжу как подарок судьбы, поэтому надо стараться.

Что же касается лиц, похоже, тут немалое значение имеет то, что в сторону этих лиц-людей именно как раз смотрю. Выгляжу как проводник информационного потока, а они объекты воздействия на все, что происходит вокруг. Вот такой информационный поток выстраивается, от радующего всегда, всюду и всех, Бога Творца, через глаза, с трудом верю, что между нами ещё есть кто-то, хотя, кто знает, может существуют и явления высшие, уж больно пока ничтожностью своей удручаю, да и намекнули на что-то такое уже один раз.

Пока все в глазах выглядит именно так – тот, кто должен нормализовать издавна существующий информационный поток от Бога Творца к каждому из живущих. Сейчас, если судить по тому, что в той или иной форме доносит история, был момент, когда те, кто отвечал перед Богом Творцом за людей особым блеском интеллекта не отличались. Оставили после себя в памяти людской много хаоса и глупости от деяний своих. Все, что люди передавали по поводу этих личностей из поколение в поколение скорее относилось к повествованию о разно отличающихся, в чем-то похожих на людей, и вместе с тем несомненно одаренных чем-то особенным героев, привлекавших к себе внимание современников, при этом, по большей части благодаря тем самым своим дарованиям, только пара из которых отметилась ещё и несомненными духовными качествами, благодаря которым след в человеческой истории у членов той парочки остался не только грандиозным, но и неизгладимым. У остальных как повезло, одни держались и продолжают держатся в памяти живущих, другие словно сгладились-смылись, и продолжают радовать только язык-память самих знатоков истории.

Тут есть повод не без любопытства задуматься – почему же так важно для того, кто навсегда уходит, чтобы его имя обязательно помянули? В лучшем случае от того и из того, что относится в человеческом сознании к поминанию имени, перечислению сделанного, понравившихся или непонравившихся дел-забот может быть получено как результат, так это формирование в сознании слушающих некого образа, этакое представление о том, кто жил, жил, и вот ушел, оставив после себя такой след в памяти тех, кто решил по самым разным причинам поминать ушедшего тем или иным словом. Как можно понять, тут немалое значение имеет и изобразительно-визуальный образ ушедшего. А то при простом словесном поминании как результат очень мало что получается. Да и поминание, недосуг на всех и каждого тратить много времени, вот так, сказано слово о ком-то и то выглядит почти чудом.

Теперь о ещё одном, что подметил, надо отметить, чисто случайно подметил. Оказывается, они, тут, вокруг, если надо, ещё и подстраиваются под желанья, при этом в прямом смысле не живые, речь о продуктах питания, что покупаю, но если позарез надо, чтобы именно в этом магазине что-нибудь обязательно купил, а для того, что выставлено на продажу, позарез надо, чтобы именно здесь, среди всего прочего, именно такое выбрал, то тут зачастую довольно, чтобы к выставленному подошёл, в сторону выставленного посмотрел, руку протянул, озабоченный желанием удовлетворить свои запросы чем-то подходящим. С ценами изменения в сторону уменьшения могут случиться и раньше, они, цены, оказываются меньшими только чтобы захотел. И всё-таки гораздо больше на сознание производят впечатление не цены, тут с чем только не столкнешься, одно вдруг с избытком деловое, другое наоборот, рядом с деловым товаром лежит, а стоит столько, что никто и никогда не купит, гораздо забавнее, когда уже выбираешь, к примеру, огурцы, захотел такого или слегка иного вида, представил в сознании, в сторону кучи лежащего руку протянул, и вот, гляди ка, может и не прямо там, куда рука тянулась, но под взгляд что-то подходящее попадается, казалось, перед тем не было, а теперь есть что взять. Правда, так стараются в обязаловке быть замеченными и купленными далеко не все, или пока далеко не все. Одни вот так подстраиваются в русло желаний, некоторые со всей откровенностью стараются быть замеченными и купленными, а некоторым словно целенаправленно все равно. И чем это там для них заканчивается пока сказать сложно, так как тут точно ничего не приобрету, разве что в случае аварийной необходимости, а раз так, значит кому-то за то, что, имея желание, прошел мимо, придется ответить. Но эти последствия, они всё-таки мало тревожат, вот тот случай, когда хочу, и под взгляд-руку подсовывают относящееся к желательному, тут картинка поинтересней. Видятся целые круги весьма серьезных задействованных сил, которым для того, чтобы возник повод утверждать – мы старались, приходится действительно стараться, каждому на своем уровне, и вот, то, что виделось как приемлемое, худо-бедно находится.

Но сейчас, пожалуй, правильней будет пописать о ином. Представил тут, как это должно при взгляде со стороны выглядеть. Как-никак, человек, пока жив, от зачатия Свет. Возможно, Свет не из тех, что поражают взгляд всякого смотрящего, но, как и любой Свет жизни, Свет, способный порождать собственный образ. Люди тем и хороши при всех тех недостатках своей животной сущности, которые они сохранили на том порождении своего бытия, которым, по логике, должны бы радовать мир. Они не только формируют образ, они, пока живы, несут в своей сути то, что способно образ поддерживать-формировать. Но вот наступаем момент, телесная форма утрачивает способность бьющимся сердцем перекачивать, несущую по телу плоть и отблески великого Света, кровь-воду, дыхание утрачивает способность каждым вздохом-выдохом наполнять кровь отблеском свечения нашего Великого Светила, а остаётся лишь плоть, как эпицентр жизни, в котором ничего уже и не горит, и, как следствие таких вот перемен мы получаем в результате прожитого лишь бледный и едва глазами различимый, серый, ничтожный образ того, что и сформировалось внутри умершей плоти, пока та жизнь была прожита. При этом даже та же белка или куст черемухи формирует после себя некий образ, не то, что каждый умерший человек. Разница только в том, что образ, получившийся после человеческой жизни, будет склонен к формированию вокруг даже самого ничтожного результата прожитой жизни ну хоть какого-нибудь, пуст самого первичного и ничтожного, но некого чувственного оформления даже такого почти безликого бытия. Как понимаю, от того, как и к тому, что оформится результатом жизни после смерти чего-то на подобие травы, больших претензий к последствиям предъявляться не будет, тут самое главное, чтобы процесс дальнейшего движения по кругу не прерывался – из земли через плод, начавший рост, к новому растению, принимающему в себя Свет Светила и порождающему, как новые плоды, так и последствия переработки того, что находится в воздухе и земле, в нечто, несущее в себе силу и пользу Света, и пригодное к поглощению в виде пищи обычными животными. Сам продукт жизни все ещё предельно безлик, но что ещё более важно – от того, что его жрут скорее всего претерпевает нечто, похожее на восторг. Подумайте! Его перемалывают зубами, в результате чего у такого вот результата духовного роста того, что за несколько дней до того вообще не росло, будучи абсолютно безликой и в плане духовном совершенно ничтожной материей, появляется шанс, подарив частицы своей плоти тому, что съело, приобщиться к его, съевшего, духовному развитию, а так как оно куда более активно в плане жизни, оно ест, то и развитие его в плане духовности куда более яркое, тут могут нащупываться, пусть и первичное, но некоторое чувственное разнообразие. Так что растения, они скорей не будут наполнятся по факту съедения чем-то протестным, особенно если стали продуктом питания такого богатого в плане чувств существа, как человек. Именно поэтому нам мудрыми книгами растения и указаны как желательные и обязательные продукты питания. Но люди так устроены, что не очень склонны следовать подобного рода указаниям. Выше растений в развитии те, кто питается растениями, и те, кто пожирает тех, кто ест растения. Люди ещё выше по ступеням развития, и потому несут на себе след желаний тех, кого впору называть пожирателями до того жившей и бегавшей плоти. Но о всем, что с этим связано, после. На данный момент важней представить, чем заканчивается существование того, что пожирало растения. Ожидать здесь обнаружить избыточное богатство чувств, а это значит, и некую особо красочную картину духовную, как результат прожитой жизни было бы странно. Разумеется, жить такая простота-простота во всем очень хочет, страхом полнится, подняться некой борьбой духовной, этакой посмертной претензией и высказаться против убившего тоже, наверное, может, только такой протест безлик, между тем сам пострадавший неким бледным изображением того, что представлял из себя в минувшей жизни наделен. Вот, в результате, так как тот, кто такого сожрал и из полученных из его тела частиц и состоит на момент смерти, как следствие вслед бледному образу собравшего, когда он предстает перед взглядом того, кому решать, выстраивается длинный хвост бледных образов тех пострадавших и удовлетворивших его голод, полных претензий, что всех таких старанием пожравшего умертвили. Правда, тому, вроде бы, чем длинней такой шлейф, тем весомей повод таким показателем проявленной ловкости и правильного поведения гордится, так что тут тому, кому по воле Бога Творца решать решение и принимать в отношении пожравшего. И какое будет то решение, так, с ходу рассуждать довольно сложно. Ясно, что пожиравшему пожирать по жизни положено, он таким волею Бога Творца получился, но вместе с тем и обида тех, кому такое удовлетворение желания кушать стоило жизни тоже просто отброшена в сторону быть всё же не может. Все духовное сознание, формирующее образ, тут если и может прорисовываться, то только благодаря тому огоньку жизни, который со смертью угас. Помню бледное серое, по сути, отныне бестелесное, три-дэ изображение покойной мыши, которое из её тельца с такой осторожностью, осматриваясь, тогда, в детстве выбралось. Надо отметить, очень быстро это духовное копирование облика покойной тогда там совершенно непонятно куда и как среди листьев травы растворилось. Способности мыслить тут нет, все, что можно в том или ином направлении двигать сводится к инстинктам и куцей нажитой памяти, так что оглядывалась по сторонам та призрачная мышь в поисках ещё каких-нибудь возможных врагов, а побежать должна была туда, где обитали прочие сородичи из её стаи. Что там случилось тоже понятно. Мало того, что бегать как при жизни в теле, перебирая ногами, когда тело утрачено, заботы уж нет, тут важно наличие самого желания и памяти о местоположении интересующего места. Подумалось-представилось и во ты видишь-ощущаешь себя там, одна только беда – для других, все ещё живых тебя, такого невидимого-бестелесного словно бы нет как нет. Плоть, которую все ещё можно видеть, когда духовный образ уходит, с собой не возьмёшь, она остаётся там, где случилась та смерть. В данном случае там, где тело мышки на нитке повисло. И, как и следует ожидать, согласно обычной схеме круговорота всего, тут же начала ускоренно разлагаться. А раз так, то, что, своим наличием все ещё помогало сохраняться в некой целости сформировавшемуся образу потерявшей способность функционировать плоти слишком долго не уцелеть, что значит и образ, по мере разложения, очень быстро начнет ещё больше бледнеть и утрачивать хоть сколь-нибудь вразумительную связь с тем, что умерло. Тому, что формировалось благодаря свету жизни внутри тела только и остаётся как в ничтожности своей оставаться чем-то забытым, к чему в серой безликости общей массы обратиться только по факту претензий через частицы плоти, которые пока ещё не утраченную чувственную связь понесут. Тут, кстати, любопытно, центральные-государственные вариации на уровне примитивной жизни, чем примитивнее существование, тем примитивнее. Ожидать долговечности от того, что будет формироваться страхом, приятным ощущением сытости, восторгом от сексуального энергетического всплеска было бы странно. Возможно уже на уровне возникновения стада и стаи появится нечто приятное, порождаемое доминированием некого, сформировавшегося и начавшего отделять себя от прочих себе подобных, пусть и самого примитивного, но уже некого личностного, а это уже начальная радость от ощущения некой собственной персоны, то есть того, что способно пусть и первично, но выделиться среди прочих, ну, а раз так, то и в бледном последствии жизни своей способное надеяться на то, что среди прочего окажется замеченным. Такой, пусть примитивный, но выделяющий для выбора знак уже нечто, что, видимо, позволит выбрать-выделить результат прожитого для того, чтобы использовать именно его при начале чего-либо нового. Чего именно? Тут, наверное, решающим будет Высшее Творящее воздействие и возникающий в тот или иной момент формирования той или иной реальности запрос. Наверно, для начала такого, пусть примитивного, но новорождающегося, из образующейся массы подходящих образов по определяющей логике принципа прогресса в развитии должны отбираться именно лучшие. И тут немного по-другому начинает выглядеть схема человеческих повествований о рождении недостойных в образе чего-нибудь низшего. Назвать получившееся достойным сохранения, достойным рая, то есть, того, когда сформированный жизнью образ сохраняется благодаря Высшему Свету это одно. Наказание, то есть, когда образ замаран следами совершенного зла, и значит тот свет, что пронизывает получившееся, просто не может результат жизни не жечь, это уже другое. Но если образовавшийся образ сер, ничтожен, по сути своей безлик? Что с ним может произойти? Он будет просто всеми забыт? Превратится в нечто бесцельно перемещающиеся в темное время по миру? Огонь наказания, и тот кому-то, кто ищет хоть такого света для продления существования образа нужен, одни просто горят, другим довольно и света чужих мучений. А вот те, чей образ безлик и сер? Не этих ли используют для повторного возражения в ничтожном обличье каких-нибудь слабых в развитии тварей?