Проект «Мышинария»

– Это всё, что у нас осталось. – сообщил мужчина. – Без камней мы проживём, а вот без скотины…

Никакого намерения играть в благородство у меня не было. Забрал кристаллы и сообщил, что этого мало.

– Но у нас действительно больше ничего не осталось.

– Осталось. У вас осталось бесчеловечное отношение к ведьме, добротой которой вы бессовестно пользуетесь, при этом, не забывая оскорблять и унижать её.

– Мы обещаем…

– Не верю вашим обещаниям. – перебил его я. – Вы гнилые люди, и вашим обещаниям, грош цена. Я вам помогу, но если, ещё раз услышу хотя бы недоброе слово в адрес ведьмы, или увижу недобрый взгляд в её сторону, драконы вам покажутся безобидными мурашами.

Ещё пару дней драконы спокойно разгуливали по деревне и её окраинам, нагоняя страху на тамошних жителей. После чего, в Чаплях, наконец-то появился я.

Собрав всех на том самом перекрёстке, с видом заправского следователя, выслушивал рассказы о том, «как дело было».

– Где твоё оружие, драконоборец? – поинтересовался один из немногочисленных мужчин деревни.

Цилиндр в руке пшикнул появившейся сталью, и я легко перерубил коновязь, на которой сидел вопрошающий. Мужик рухнул в пыльную траву вместе с перерубленной жердью, и больше вопросов не последовало.

Три дня я провёл на болоте, и они могли бы стать не забываемыми, если бы не поведение Илы. Казалось, она нарочно караулит тот момент, когда я и Вера, пытаемся уединиться. Ревнует что ли?

При этом, с самой Илой я проводил уйму времени. Она настоятельно требовала проверить, тот ли она дракон, что будет водить дружбу с Помнящим. А для этого, ей требовалось переступить через собственную гордость и подставить свою спину человеку, а мне восседать сверху, словно господину. Не самая радужная перспектива для дракона, но Ила была одержима этой идеей.

Три дня я пытался просто удержаться на драконе, ни о каких полётах, даже и намёка не было.

Дара смотрела на меня и сестру с неким пренебрежением, морщилась, и время от времени разверзалась ругательствами. Она не относилась ко мне плохо, и вполне хорошо относилась к дружбе человека и дракона, но предпочитала делать это на расстоянии.

– Кесарю кесарево, слесарю слесарево. – приблизительно так можно перевести драконью поговорку, что частенько употребляла Дара.

Касаться Дары, было табу. Ила же наоборот, принимала мои прикосновения с большой охотой, особенно когда приходилось держать её за шею.

Дракон, это вам не лошадь, на спине которой можно закрепить седло. Так что, забудьте все глупые картинки, где на драконах восседают статные, гордые наездники с прямыми спинами. Тело дракона подвижно. Он извивается словно змея, от самого темечка до кончика хвоста. Движения его невероятно пластичны и текучи, каждая мышца в постоянном движении. Сидеть на драконе можно лишь в одном месте, чуть позади передних лап, крепко сжимая его тело ногами, упёршись бёдрами в плечевые суставы крыльев, и обхватив шею руками. Положение седока больше похоже на положение водителя спортивного мотоцикла. Так что, размахивание шашкой, вам не грозит.

Первый день моих тренировок окончился полным провалом. Я даже не мог удержаться на драконе, стоило Иле хоть чуть-чуть шевельнуться. При первом же движении, я сваливался влево или вправо, скатываясь как с полированной поверхности.

Интересно, что на ощупь, чешуйки дракона были шероховаты, и оставляли на ладони приятные чешущие ощущения. Словно рука ложилась на наждачную бумагу, с мельчайшей фракцией абразива.

К концу второго дня мне удалось прокатиться пару шагов, прежде чем я предсказуемо свалился со спины дракона. Дара с упоением наблюдала за моими неудачами, каждый раз, искренне смеясь моим шлепкам оземь.

Ноги и руки у меня болели, так как приходилось прикладывать все усилия, чтобы сжать тело дракона, и я вас уверяю, даже имея в руках силу гнома, задушить дракона не получится. При всей его подвижности и эластичности, дракон словно отлит из металла.

Частично вопрос крепления был решён на третий день, когда я очень несмело предложил Иле водные процедуры. Я знатно вывозил её грязью, и на моё удивление, она абсолютно верно истолковала предложение.

Вооружившись щёткой, вроде той, что используют для мытья и вычёсывания лошадей, мы подались на пруд.

Чтобы не мочить одежды, я без всякого стеснения разделся, и принялся отмывать подругу, наблюдая за её реакциями. Она никак не реагировала на мою мужскую наготу, и даже не отпускала никаких шуточек, по этому поводу. Спокойно предавалась моим ухаживаниям за её графитовым, лоснящимся телом.

Мытьё щёткой Иле понравилось, она довольно щурилась, и я всё ждал, в какой момент она замурчит, как кошка.

Дотягиваясь до средины её спины, и я, и она заметили, что с этим возникают определённые трудности. Дотянутся до позвоночника, я конечно мог, но интенсивность движений при этом, значительно снижалась. Я тянулся, плотно прижимаясь к коже дракона, и тело моё, совсем не скользило, несмотря на мокрую кожу. На руке даже появились следы, как если бы были оставлены неудобной, грубой и трущей одеждой.

– Ну ка, залезь. – предложила Ила.

Я легко взобрался на спину, обхватил дракона ногами, прижался к шее, обнял. Ила медленно поднялась, направилась к берегу. Чуть скользнув назад при первом шаге, тело моё зафиксировалось на коже дракона, будто мы были две половины липучки. Дракон разбежался по берегу, резко развернулся, но я не свалился, хоть на бок чуть и съехал. Ила подпрыгнула и за один взмах крыльев, преодолела метров тридцать. Суставы крыла толкнули меня под зад, от неожиданности я выпрямился, потерял сцепление с драконом и свалился на кромку воды и берега. В самую грязь, так сказать.

– Жив? – поинтересовалась Ила.

– Жив. – отозвался я. – Ход твоей мысли мне понятен, но как ты себе это представляешь? Голый драконоборец, наверняка будет вселять страх и ужас.

Ила искривила морду, от чего на ней изобразилась улыбка. Такая, что не сразу и поймёшь, улыбается дракон или скалится, но если присмотреться, да пообвыкнуться, начинаешь различать драконьи эмоции.

И я различал, причём уже различал не только изменение физиономий драконов, но и их самих. Дара и Ила близнецы, и похожи как две капли воды, но, теперь я безошибочно отличаю одну от другой. У Илы есть маленькая белая чешуйка на нижней челюсти, с левой стороны. Игривая мушка, еле заметная, которая, кстати, ей очень к лицу. А по первости, не различая сестёр, был дважды удостоен хлёсткого удара хвостом, когда имел глупость беспардонно схватиться за Дару. Удар у неё, надо заметить, что пушечный выстрел.

– Да уж. – протянула Вера, наблюдая моё возрождение из грязи. – Боюсь себе представить, что здесь было.

– Завидуйте молча, девушка. – ещё раз улыбнулась Ила, но своим оскалом лишь заставила Веру отступить в сторону. – Забирай своего раскрасавчика, третий день на него плотоядные взгляды бросаешь.

На следующий день, блея, мыча и звеня колокольчиками, остатки деревенской скотины были возвращены их прежним хозяевам.

Да, частью скота пришлось пожертвовать в угоду желудкам драконов, что вполне естественно. Было бы странно, и подозрительно, если бы я вернул всё стадо в целости и сохранности. А так, не досчитались пары коз и овец, что селяне с достоинством переживут.

Предупредил, что буду наведываться, время от времени, и проверять, могут ли в Чаплях держать слово.

***

Победив драконов, я возвращался через болото, где, надо сказать, по желанию Веры, можно передвигаться не хуже, чем по Бандитскому тракту. Земля под ногами не вязнет, тропа не теряется среди кочек, гнус не беспокоит. А после пещеры сразу свернул в сторону чертогов дракона. Тропа вывела сначала к дому Самсона, но ни его самого, ни его отца, дома не оказалось. Я поаукался вокруг, заглянул в дом. Чисто, ухожено. Вся мебель грубая, но добротная, крепкая, словно основным критерием является прочность и долговечность. Посреди избы русская белёная печь. Видно, что очень давно не затапливалась.

Кстати, давно обратил внимание, печи есть практически во всех домах, но в этих краях они без надобности. Зимы, говорят, здесь не бывает. Пищу же готовят на летних кухнях, отдельно стоящих постройках, больше похожих на веранды.

От дома Самсона, лесной тропой добрался до пещеры Гора, где меня уже ожидали драконы.

Пару дней пришлось провести в пещере, изучая книгу. В ней действительно встречались описания уникальной дружбы человека и дракона, но не единственного намёка на то, как они перемещались. Человек восседал на драконе, и всё. Как он держался? Использовалось ли для этого какое-то приспособление или волшебное слово? Ничего. Абсолютно ничего.

Пришлось поделиться с Горынычем проблемой и наблюдениями, что не привело ящера в восторг, и тот разразился тирадой смачных ругательств в мой и Илен адрес. А та, в своей обычной манере, ещё больше раззадорила дракона, обвив меня хвостом и облизав шершавым языком от живота до лица.

После часа ругательств, чтения нотаций, и взывания к предкам, дракон, на мой взгляд, от безысходности, обратился ко мне.

– Тим, ну ладно она дура малолетняя, ей ещё трёхсот нет, но ты-то взрослый мужик, объясни ей, что есть определённые нормы поведения.

– Успокойся, Горыныч. – попросил я. – Чем больше ты и Дара беситесь, тем больше провоцируете Илу. Она бунтарь, считающий, что многовековой уклад тоже претерпевает изменения со временем. Она лишь пытается вам доказать, что люди и драконы могут сосуществовать рядом, не становясь слугами друг другу, или врагами, не теряя собственного достоинства, и не принижая достоинства других.

– Но ты читал книгу, там говориться…

– Я понял, что там говориться. – перебил я дракона. – Драконы были призваны предками, что бы уничтожить людей, восставших против них. Это случилось когда появился Ведающий. А теперь ответь, когда это было?

Горыныч задумался.

– Вот видишь, это было так давно, что ты не можешь ответить. Даже книга не в состоянии сказать, как давно это случилось. Так что не обижайся, в вопросе перемен, я на стороне Илы, но твой с Дарой консерватизм, ни в коем случае, не осуждаю.

Горыныч вновь задумался над моими словами.

– Надо было тебя убить. – выдохнул тот. – Но, теперь уж поздно. Ладно, пошли, поможем вашей неразрешимой проблеме.

В сокровищнице Гора, в каких-то очень дальних углах, под кучами всевозможного хлама и реальных драгоценностей, обнаружился небольшой отрез ткани, упакованный в кожаный мешок.

Грубая, серо-зелёная, даже сказал бы, болотного цвета ткань, явно не предназначалась для шитья рубашки и вечернего платья. Плотность у неё была такова, что по ощущениям она могла бы сравниться с брезентом, но при этом, была легка и пропускала воздух, если через неё подуть.

– Это ткань тёмных эльфов. – сообщил дракон. – Именно из такой, был сшит костюм наездника, упомянутого в книге.

Я развернул отрез и набросил его край себе на плечо. Ткань легко скользила сама по себе, но очень надёжно зацепилась за мою куртку. При должном усилии, она оторвалась от неё с характерным треском липучки.

Ну что ж, вполне симпатичная ткань, матовая, хаки, с приятной фактурой и приятными ощущениями при контакте с кожей. Ила тоже по достоинству оценила качество материала и свои тактильные ощущения.

– Кстати. – подвёл итог Горыныч. – Нигде не сказано, но я отчётливо помню, что когда читал книгу в детстве, там говорилось, что наездником был тёмный эльф.

Выходя из сокровищницы, Ила окликнула меня еле слышно.

– Тим, это правда, что ты обо мне сказал Гору? Ты, правда, так думаешь?

– Абсолютная правда. – подтвердил я.

– А? – Ила чуть замялась. – С точки зрения людей, я красивый дракон?

– Не знаю, как с точки зрения всех людей, но с моей, ты самый красивый дракон на свете.

С этими словами я поманил жестом к себе Илу, и обнял её за шею.

Глава 11

Чудовицы встречали меня новостями, скопившимися с момента моего ухода в Чапли.

Возвращаясь домой, специально свернул в сторону дома Диниши, желая разместить новый заказ на пошив костюма.

Дин округлила глаза, когда перед ней, на столе, я развернул отрез.

– Скажи честно, ты точно картограф? – спросила она, проведя ладонью по ткани.

– Ну, да. А что не так?

– Ты знаешь, сколько стоит такой отрез?

– Нет, и знать не хочу. Мне его дали на прокат, так сказать. Отрежь столько ткани, сколько необходимо для костюма, остальное я должен вернуть.

– А где ты его взял?

– У друга.

– Точно? – Дин прищурила глазки. – Тебя искали тёмные эльфы.

– Не переживай, я не крал. Мне действительно дал отрез друг, и я действительно должен вернуть оставшееся. А, что хотели эльфы?

– Я и не думаю, что ты вор. Но они себя вели так, словно ты им что-то должен. Они пришли, и долго расспрашивали, где ты бываешь, куда уходишь, с кем общаешься.

– Почему они пришли к тебе? Логичней же было узнать всё в трактире.

Дин обозначила себя жестом, проведя рукою сверху вниз, и как бы предлагая логически поразмыслить.

– Ну да, согласен. – отшутился от своей недогадливости. – Я бы тоже обратился к самой красивой девушке.

– Ой ли? – улыбнулась Дин. – А как же Афа?

Я потупил взгляд, и точно знаю, уши мои были багровыми. Замялся, как школьник, не подготовивший уроки, искал, что ответить, чтобы оправдаться.

– Ой, да успокойся ты. – рассмеялась Дин моему смятению. – Чего застыдился? Понятное же дело, мужчин мало, женщин много, каждая хочет быть чуть-чуть чьей-то. Глупо было бы, со стороны Афы, жить с таким мужчиной под одной крышей и не воспользоваться этим.

– Давай я к тебе перееду, будешь пользоваться ты. – предложил глупость, ибо всё остальное, было ещё глупее.

– Нет уж. Мне вполне хватает тебя в том объёме, в котором ты есть. Ты появляешься именно тогда, когда это нужно. Ты только не обижайся, но чтобы жить с мужчиной, его нужно любить, а я…

Я прикрыл ей губы указательным пальцем.

– Давай не будем выяснять отношения, я всё прекрасно понял. Кстати, это твоим мальчишкам.

Развернув тряпицу, продемонстрировал два коротких медных меча, что откопал в сокровищнице дракона. Это явно была какая-то бутафория, служащая недорогим украшением, или предназначенная для некоего антуражу, например, для добавления на герб или под чучело животного, как это было сделано в трактире Рафата. Там, под головой оленя, перекрещивались маленький лук и несколько стрел. Выглядело, очень атмосферно.

Никакого боевого применения этим мечам не было, а их размер, просто кричал о том, что для детских игр в рыцарей и разбойников, лучшего применения им не найти.

– А ты коварный человек, Тимофей. – заявила Дин, кладя руку на моё плечо. – Может, когда-нибудь, моё сердце дрогнет перед тобой.

Она подтянулась на носках, и нежно прикоснулась своими губами к моим.

Мерки с меня Дин снимать не стала. Наверняка, у неё сохранились старые, но мне она кокетливо заявила, что все размеры помнит на ощупь. А ещё, она попросила меня взять её с собой в Бобур, когда я пойду туда в конце декады.

Историю о том, что меня искали тёмные эльфы, поведала мне и Афа с отцом. Опять же, никакой конкретики. Приходили, спрашивали, интересовались. Ждали двое суток, щедро расплатились за ночлег, были вежливы и учтивы. Но всё же, Афа была более наблюдательна, и подметила, что эльфы были без оружия, а на ногах у них были ботинки, вроде моих.

Удивительно, но появление странной четвёрки никак меня не тревожило. Во сне мне обещали, что за мной придут, но бросаться на шею своим возможным спасителям, не планировал. Уж очень странным мне казался разговор медсестры и невидимого собеседника, и особенно бумажка, с «два миллиона».

Еще это утро отметилось странным и совсем неожидаемым сюрпризом.

На столике, возле кровати, был обнаружен кристалл четыре восьмых. Это точно был не мой и из одежды выпасть он никак не мог. В сокровищнице Горыныча я к кристаллам даже не прикасался, хотя, там встречались камни и покруче.

Афа сказала, что иногда такое случается, что люди обнаруживают дорогие кристаллы в самых неожиданных местах, но сама, видит подобное впервые. По её мнению, кристалл приволокли мыши, шастающие везде и всюду.

Даже я уже привык к постоянному присутствию этих грызунов, а для местных, они и вовсе были в порядке вещей. Как с вредителями и разносчиками болезней с ними не боролись, и видать, именно за это, серые, иногда расплачивались драгоценностями.

Хвостатые везде. На улицах, в домах, на рабочих местах, в кухнях, но самым излюбленным местом их сборов, были спальни. Сюда мышей набивалось в безумных количествах, и они с неподдельным интересом наблюдали за совокуплением людей, осаждая все доступные выступы, мебель и полки, занимая места, словно в театре.

Многие из мышей были столь наглыми, что не боялись приближаться к человеку и позволяли себя гладить. Бывали такие, что буквально следовали за человеком по пятам, а иногда и вовсе, становились домашним питомцем, и не покидали человека ни на шаг, разъезжая у того на плече.

– Это тебе мыши кристалл принесли. Забирай. – предложил я Афе.

– Вряд ли. Комната твоя, выходит и кристалл твой.

– В одной далёкой стране, говорят: – Кто раньше встал, того и тапки. Забирай.

Афа взяла кристалл и тут же отбросила его обратно на стол.

– Жжётся. – заявила она, дуя на ладонь.

Я поднял камушек. Абсолютно холодный. Подержал с полминуты на ладони, протянул Афе.

– Дарю. Ночь свидетель.

Афа мотала головой и прятала руки за спину.

Силой притянул её ладонь, вложил туда кристалл, сжал ей пальцы, глядя в наполняющиеся влагой глаза.

– Даже не вздумай реветь. – распорядился я. – Ты, вообще, кормить меня думаешь?

Афа заслужила шлепок по попке, и спешно покинула мою комнату. Она и так, скорее всего, получит нагоняй от отца, ибо уже как полчаса должна шуршать по кухне, готовя завтрак для немногочисленных постояльцев.

***

Декада протекала в абсолютно рабочем режиме. Днём работа, вечером фехтование с Оли, и раздача от неё зуботычин. Как учитель, гнома была на высоте. Наносила зубодробительный удар, так, чтобы это было чувствительно, чтобы не попадать под него вновь, тут же указывала на допущенную мною ошибку. Объясняла, как блокировать удар, или уйти от него. Потом вновь молотила меня до тех пор, пока у меня не получалось парировать её нападение. За пару часов она изматывала меня больше, чем работа у наковальни.

Рафат сообщил, что больше не намерен взымать с меня плату за проживание и питание. Сказал, что кристаллом четыре восьмых, подаренным Афе, я рассчитался с ним на три жизни вперёд. Это была очень приятная новость, надо заметить.

Афу, кстати, невольно перепугал, чуть не до смерти. Даже не столько я, сколько это сделала Ила. Дракону внезапно вздумалось посетить мою голову, и она беспардонно ввалилась в мой разум со словами: – Здравствуй мой хороший, как я соскучилась по нашим обнимашкам. Сделала она это в самый неподходящий момент, и транслируемые ей чувства, совершенно бесконтрольно, были переданы Афе.

Девушка вскрикнула, и в панике забилась в угол под вешалкой, всячески препятствовала своему оттуда вызволению. Сжималась в комок, прикрывала голое тело руками, отбивалась ногами. Плакала и тряслась в ужасе, чуть не впав в настоящую истерику. Пришлось залепить лёгкую пощёчину, чтобы девушка хотя бы начала воспринимать реальность.

А потом, пришлось объяснять, что у некоторых, особо странных драконоборцев, могут быть не совсем воинствующие взаимоотношения с драконами, о которых, распространяться категорически не стоит. Если Афа будет умной девочкой, и никому не растреплет, то, боятся ей нечего.

Афа была умной девочкой, и рассказывать о случившемся никому не планировала, тем более, кто бы ей поверил. Она просто боялась за свою жизнь, не желая составлять конкуренцию дракону, и своё видение восприняла абсолютно однозначно. Убедить в обратном, мне её не удалось. Уж не знаю, что почувствовала Афа, возможно женщины чувствуют иначе, я, кроме тепла и еле уловимого возбуждения, не ощутил ничего. Но чувство было приятным.

– Представь, как тебе повезло с мужчиной. – прошептал я, целуя Афу в плечо. – Даже драконы не могут устоять перед моим обаянием.

Афа втянула шею, когда поцелуй с плеча переместился туда. Она почти успокоилась, и уже перестала дрожать, и лишь дыхание, всё ещё было чуть сбитым.

– Мне не передастся что-то драконье? – опасливо поинтересовалась она.

– Не переживай, яйца откладывать ты не будешь. – рассмеялся я.

***

Седьмой день декады подходил к концу, и Рома, наконец, объявил мне, что завтра отправляет меня в город. Ничего нового, встретить родственника на рынке, передать инструмент и оружие. В этот раз добрую честь поклажи составляли именно инструменты, неподъёмные кирки, что по силам только гномам, и пара боевых топориков, как отзывался о них, сам Рома.

Утром восьмого дня, Афа накормила меня завтраком, собрала продукты в дорогу, и напутственно шлёпнула по заднице, с наставлениями, особо не шалить.

– Иди уже. – улыбнулась она. – Там уже час тебя твоя ненаглядная эльфа ждёт.

Новости в Чудовицах расходятся мгновенно, и с самого утра, у ограды кузницы отметились жители, которым нужно было что-нибудь передать в город. Селяне всегда старались воспользоваться подобными моментами, пользуясь радушием соседей. Плату за услугу с них не брали, а особого труда в передаче не было. На рынке, у самого въезда, было негласное место, где собирались как раз для подобного случая. Приходил человек, громко называл себя, и ему передавали посылку. Или наоборот, можно было передать что-нибудь родственникам или знакомым в деревню.

Можно было бы воспользоваться и услугами почтового дилижанса, но это стоило денег, хотя в таком случае, посылка доставлялась до адресата.

Уложив товар в телегу, водрузив туда несколько передаваемых корзин, взял пони под уздцы, в окончательный раз выслушал напутствия и поручения гнома, повёл неспешную лошадку к краю деревни.

Добравшись до тракта остановился на краю луга, нарезал травы, вспоминая практику предыдущего похода в город.

Подхватил эльфу за талию, и в одно движение погрузил в душистую, мягкую траву, благоухающую полевыми цветами.

Работа с молотом и махание тренировочным мечом не прошли даром. Дин мне показалась настоящей пушинкой, совсем невесомой Дюймовочкой.

Сегодня я впервые видел её в таком наряде, и он, мне откровенно нравился.

Светло-голубое платьишко, с едва различимыми ромашками, было прикрыто короткой лёгкой курточкой, не имеющей никаких застёжек. Воздушный широкий подол, до средины бедра, вторил плавным покачиваниям её походки, и охотно отзывался на дуновения ветерка. Её изящные ножки были обуты в босоножки на плоской кожаной подошве, с высокой, по щиколотку шнуровкой. В волосах красовалась заколка, в виде яркого четырёхлистного клевера, и белая лента, струящаяся из-под неё.

– Ты стал сильнее. – подметила Дин. – Так быстро меня закинул в телегу, что даже не успела насладиться силой твоих рук.

Она улыбалась, хлопая своими густыми ресницами, поправляла подол платья, словно стеснялась меня.

– Могу повторить. – горделиво сообщил я, усаживаясь на край подводы, протягивая руку к Дин.

Она шлёпнула меня по запястью, чуть прищурила левый глаз, игриво смочила губы языком.

– Не спеши. – повелевающим тоном сказала Дин. – У нас вся ночь впереди.

Я завалился в траву рядом с ней, любезно подложив свою руку ей под голову. Её ладонь легла на мою грудь. Я гладил три замечательных пальчика этой ладони, и рассказывал ей о Земле, выдавая своё повествование за истории о других странах. Она благодарно слушала, увлечённо и не перебивая, и лишь иногда поднимала голову, что бы заглянуть мне в глаза. Возможно, проверяла, вру я или нет.

– Завидую, – говорила она. – столько стран посмотрел. А я вот, нигде не была.

Детства своего Дин не помнила. Как и многие, она была убеждена, что родилась здесь, но вряд ли смогла бы вспомнить год и место своего рождения. Помнила, что училась в школе, но естественно, не помнила в какой. Не могла она толком вспомнить и своих родителей, хотя могла многое о них рассказать, но вот как покинула отчий дом и решилась на самостоятельную жизнь, большой вопрос.

В общем, у многих на этой планете, память была крайне избирательна. Поговаривают, что это последствия темпоральной чумы, споры которой достались планете от прошлых цивилизаций.

Все эти сражения всех против драконов, драконов против всех, и всех против всех, не что иное, как последствие вируса древней и могущественной расы, что когда-то главенствовала в мире. Считая себя высшими существами, древние всячески принижали достоинства остальных рас, лишая их прав и свобод. Всякому, кто не являлся древним, была уготована судьба, если не рабов, то слуг, смиренно исполняющих все распоряжения своих господ.