скачать книгу бесплатно
– Так, Наварес. Довольно глупостей. Мы…
Кира повернулась спиной.
– Убирайтесь.
– Вы ничего не добьетесь.
– Что ж, я не стану вам помогать, пока не получу то, чего просила. Все просто.
Громкий звук заставил ее обернуться. Врач обеими руками уперся в пульт управления.
– На место, Наварес, и вытяните руку, а не то…
– А не то что? – прорычала она.
Карр оскалился, глаза его над мясистыми щеками горели как две раскаленные точки.
– Хорошо же, – прошипел он.
Щелчок канала связи – и две роборуки снова вынырнули из-под потолка. Ту, которую Кира сломала, успели отремонтировать: клешня как новенькая.
Кира пригнулась, настороженно наблюдая за приближением этого подобия паутинных, вытягивающихся ног. Замахнулась на ближайшую к ней клешню, и та отлетела в сторону так быстро, словно телепортировалась. Человеку за роботом не угнаться.
Две роборуки сблизились. Одна холодными и жесткими клешнями ухватила Киру за лицо, другая воткнула шприц. Кира почувствовала давление за ухом – а потом игла щелкнула и сломалась. Роборуки разжались, и Кира, задыхаясь, рванула в центр комнаты. Что за черт? По ту сторону прозрачного зеркала врач хмурился и что-то изучал в дополненной реальности.
Кира пощупала за ухом. Час назад там была обнаженная кожа, а теперь – тонкий слой волокон. Скальп покалывало, по коже на лице, на горле как будто что-то ползло. Это ощущение усилилось, превратилось в покалывание холодного огня – словно чужь сдвинулась с места. Но нет, не сдвинулась.
Она снова защитила Киру.
Кира оглянулась на Карра. Тот склонился над своим оборудованием и, злобно хмурясь, следил за Кирой. Лоб его блестел от пота. Затем он повернулся и вышел из зоны видимости.
Кира выдохнула, только сейчас заметив, что некоторое время задерживала дыхание. Она все еще чувствовала прилив адреналина.
За гермодверью раздался громкий стук.
3
Кира оцепенела. Что теперь?
Где-то отодвинули задвижку, заскулил механизм откачки воздуха. Желтыми всполохами замигал ряд лампочек в центре двери, замок повернулся и выступил из стены.
Кира сглотнула. Неужели Карр собирается послать кого-то прямо к ней в камеру?
Скрежет металла о металл. Дверь отворилась.
За ней обнаружился небольшой отсек санобработки, там еще висел туман от разбрызганных Карром дезинфектантов. В тумане виднелись две грузные тени, подсвеченные голубыми сигнальными огнями с потолка.
Тени пошевелились: грузоботы, черные с головы до ног, массивные, в шрамах от опасной работы. Безоружные, но между ними стояла медицинская кушетка, и под ее матрасом проступали очертания всевозможного медицинского оборудования. Со всех четырех концов кушетки свисали ремни и кандалы специально для буйных пациентов.
Вроде нее.
Кира отпрянула:
– Нет!
Глянула на двустороннее зеркало:
– Не смейте так со мной!
Громко топая тяжелыми ногами, грузоботы вошли в камеру, толкая перед собой медицинскую кушетку. Протестующе визжали колесики.
Краем глаза Кира видела, как с обеих сторон приближаются роборуки, широко растопырив клешни.
Пульс участился.
– Гражданка Наварес! – произнес робот справа. Голос, потрескивая электричеством, выходил из дешевой колонки, вмонтированной в его тулово. – Повернитесь и упритесь руками в стену.
– Нет!
– Если вы не подчинитесь, нам приказано применить силу. У вас пять секунд на исполнение приказа. Повернитесь и упритесь руками в стену.
– Да хоть в космос повыбрасывайтесь!
Роботы оставили кушетку посреди камеры. Затем они двинулись к Кире, и одновременно с обеих сторон к ней прянули роборуки.
Единственное, что пришло Кире в голову, – резко сесть на пол, свернуться в позе эмбриона, обхватив ноги руками, уткнувшись лбом в колени. «Скинсьют» затвердевал в ответ на удары скальпелем, может быть, он снова отвердеет и помешает роботам привязать ее к кушетке? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…
Поначалу казалось, что мольба останется без ответа.
Потом, когда клешни роборук коснулись ее боков, кожа напряглась, натянулась. Да! Краткий миг облегчения: Кира почувствовала, как волокна соединяются там, где соприкоснулись части ее тела, заковывая ее в единую непроницаемую глыбу.
Роборуки стукнулись о ее бока и остановились, не в силах ухватиться за скользкий панцирь. Дыхание Киры стало коротким и отрывистым, небольшая пазуха между ртом и ногами удушливо нагрелась.
И тут мощные роботы обрушились на нее. Огромные металлические пальцы скользнули по ее рукам, и Кира почувствовала, как ее отрывают от пола и несут к кушетке.
– Отпустите! – орала она, но и на весу сохраняла ту же позу.
Лихорадочный пульс обгонял ее мысли, грохотал в ушах словно водопад. Копчиком она почувствовала прикосновение холодного металла – роботы опустили ее на кушетку. Но Кира оставалась свернутой, и не было возможности надеть на ее руки или ноги кандалы, да и ремни не помогут: ими пристегивают лежачего, а не сидячего.
– Гражданка Наварес, сопротивление – уголовное преступление. Повинуйтесь, иначе…
– Нет!
Роботы потянули Киру за руки и за ноги, пытаясь распрямить и уложить ее. «Скинсьют» не поддавался. Две машины, каждая весом за двести кило, не могли разорвать волокна, удерживавшие Киру в форме почти что шара.
Роборуки тщетно пытались им помочь, клешни скребли Киру по шее и спине и проскальзывали, словно смазанные маслом пальцы по жирному стеклу.
Кира ощущала себя запертой в маленьком ящике, где мягкие стены смыкались и душили ее. Но она оставалась в той же позиции, не сдаваясь. Это был единственный доступный для нее способ сопротивления, и раньше она потеряет сознание, чем позволит Карру торжествовать победу.
Роботы отступили на миг, а потом все четверо согласованно захлопотали вокруг Киры, вытаскивая оборудование, висевшее на крюках под кроватью, настраивая диагностический сканер так, чтобы он смог работать и с «пациентом» в позе эмбриона, выкладывая инструменты на поднос у ее ног… В ярости Кира поняла: Карр намерен продолжать обследование, и тут она бессильна. Роборуки она еще может сломать. Но не грузоботов: они слишком крупные, стоит ей развернуться из позы эмбриона для драки, и они попросту прижмут ее к кушетке, прикуют, и тогда она окажется в полном их распоряжении.
Поэтому Кира не шевелилась, предоставив машинам передвигать ее с места на место. Она не видела, что они делают, но слышала – и чувствовала. То и дело какой-нибудь инструмент касался ее спины или боков, скреб, втыкался, сверлил или еще каким-нибудь способом атаковал поверхность «скинсьюта».
По голове и шее текли какие-то жидкости, это раздражало Киру. Один раз послышалось щелканье счетчика Гейгера. Потом к руке прижалась циркулярная пила и кожа нагрелась, в темных щелях вокруг лица замельтешили летучие искры. И все это время сканирующая клешня перемещалась вокруг нее, позванивая, жужжа, гудя, идеально синхронизируясь с грузоботами и обеими роборуками.
Лазер вбурился в ее бедро, и Кира вскрикнула. Нет! Снова и снова раскаленные спицы впивались в разные части ее тела, каждая обжигала болью. Воздух пропитался запахом горелого человеческого мяса и обугливающихся волокон чужи – резкая, отвратительная вонь. Кира прикусила язык, чтобы не кричать больше, но боль накрывала ее с головой. И неумолчное «бззз» испускающего разряды лазера. Вскоре от одного этого звука ее передергивало. Иногда чужи удавалось ее защитить, тогда Кира слышала, как испаряется кусок кушетки, пола или стены. Но роборуки все время меняли длину волны лазера, не позволяя «скинсьюту» адаптироваться.
Такими машинками в аду татуировки делать.
Пульс подскочил, когда роботы принялись стрелять залпами, чтобы отверстия слились в единую линию: «бззз» звенело на монотонной ноте, вибрировало в зубах. Кира заорала: мерцающий луч прорезал ее бок, пытаясь таким образом снять слой волокон и вынудить чужь к отступлению. Ее собственная кровь разбрызгивалась и шипела, испаряясь.
И все же Кира удерживала свою позицию – свернувшись – и кричала, кричала, пока не ободрала горло до крови. Не могла сдержать крик. Слишком больно.
Лазер прожег еще одну дорожку, и Кира забыла о гордости. Пусть ее сочтут слабой: единственная цель – избежать пыток. Она молила Карра остановиться, молила, молила, молила и ничего не добилась. Он даже не отвечал ей.
Между вспышками боли Киру настигали воспоминания: Алан; отец возится с Полуночными созвездиями; сестра Иста гоняется за ней среди стеллажей в кладовке; Алан смеется; надевает на ее палец тяжелое обручальное кольцо; одиночество в первой в ее жизни экспедиции; комета, летящая по небосводу на фоне галактической туманности. А многое она не сумела распознать.
И не знала, сколько это продолжалась. Она отступала все глубже внутрь себя и цеплялась за одну мысль: и это пройдет.
Роботы остановились.
Кира не двигалась, она судорожно всхлипывала, почти без чувств. Ждала, что лазер вот-вот включится снова.
– Оставайтесь на месте, гражданка, – прогромыхал один из роботов. – При попытке к бегству вы будете уничтожены.
Завыли двигатели, втягивая роборуки обратно в потолок, послышалась тяжелая поступь: грузоботы отошли от кушетки. Но уходили они не туда, откуда явились.
Они топали в сторону шлюза. Люк открылся. Страх помрачил разум, внутренности словно оледенели. Что они делают? Неужели разгерметизируют камеру? Они не сделают этого, не посмеют…
Роботы вошли в шлюз и, к облегчению Киры, закрыли его за собой. Недоумение, однако, не рассеялось.
И наступила тишина. Цикл переработки воздуха не включился. Внутренняя связь молчала. Слышно было лишь ее собственное дыхание, вращение лопастей вентилятора и отдаленный гул двигателей корабля.
4
Всхлипывания Киры понемногу затихли. Боль отступала – «скинсьют» затягивал и исцелял раны. Но Кира оставалась все в том же положении, свернувшись в тугой шар, опасаясь, что Карр готовит какую-то хитрость.
Долго она ждала в пустоте, прислушиваясь к работе автоматизированных систем «Смягчающих обстоятельств» и пытаясь уловить в них намек, когда возобновятся пытки. Постепенно она расслабилась, и чужь расслабилась вместе с ней, позволила приклеившимся друг к другу частям тела разлепиться.
За исключением кушетки и оставшихся на стенах следов огня камера выглядела как прежде. Словно Карр не провел последние несколько часов (или как долго это длилось?), на все лады пытая Киру. Сквозь окно шлюза она разглядела роботов, вросших в пол вдоль изогнутой стены. Стоят. Ждут. Наблюдают.
Теперь она сообразила: ОВК не впускает роботов обратно в основную зону корабля. Все еще боятся заражения. Но и оставлять роботов там, где Кира может до них дотянуться, тоже опасаются.
Киру знобило. Она перекинула ноги через край кушетки и соскользнула на пол. Колени плохо гнулись. Ей было скверно, пошатывало. Словно она многократно, до изнеможения, пробегала одну спринтерскую дистанцию за другой.
От увечий не осталось и следа, облекавший ее черный слой выглядел точно так же, как в самом начале. Кира прижала ладонь к боку, в том месте, где лазер проник глубже всего. Внезапно под рукой запульсировала боль, и Кира резко втянула в себя воздух. Значит, еще не полностью исцелилась.
Она метнула полный ненависти взгляд на зеркало.
Как далеко позволит Карру зайти капитан Хенриксен? Какие границы установлены этим «опытам»? Или они так боятся чужи, что никакие меры не кажутся им избыточными? Кира знала, к каким формулам прибегают в таких случаях политики: «Мы были вынуждены принять экстраординарные меры для защиты Лиги Миров».
Она не знала, сколько прошло времени, но понимала, что второй и окончательный дедлайн уже близок. Не потому ли Карр остановил свой жестокий эксперимент? Может быть, из членов экипажа «Смягчающих обстоятельств» тоже полезли паразиты?
Кира присмотрелась к закрытой гермодвери. Нет, если бы так, по всему кораблю распространилась бы паника. А она ничего не слышала: ни воплей, ни сирены, ни признаков разгерметизации.
Она потерла руки: стало зябко при воспоминании о разгерметизации на Серрисе, во время ее третьей экспедиции за пределы родной системы. Регулирующий клапан отказал, Кира и ее коллеги едва не погибли… Свист уходящего воздуха до сих пор преследовал ее в кошмарах.
Озноб распространялся по телу. Показалось, что падает давление, – ощущение пугающее, как будто обреченность. Словно со стороны Кира отметила: пытки спровоцировали шок. Она крепче обняла себя. Зубы выбивали дробь.
Может быть, на кушетке найдется что-то, что поможет бороться с шоком.
Кира подошла посмотреть.
Сканер, кислородная маска, регенератор тканей, чип-лаборатория и еще много всякого. Ничего откровенно опасного – и ничего помогающего против шока. На одном конце кушетки выстроились флакончики с лекарствами. Сосуды были запечатаны молекулярными замками, да она все равно бы не стала их открывать. Под кушеткой висела канистра с жидким азотом в бусинах конденсата.
Внезапная слабость и головокружение вынудили Киру опуститься на пол. Одной рукой она придерживалась за стену. Сколько времени прошло с тех пор, как она хоть что-то ела? Очень много. Разумеется, ОВК не даст ей умереть с голоду. Рано или поздно Карр должен будет ее покормить.
По-другому ведь и быть не может, верно?
5
Кира ждала, что Карр вот-вот вернется, но он не появлялся. И никто другой не приходил поговорить с ней. Да, пожалуй, и к лучшему. Она только и хотела, чтобы ее оставили в покое.
Но без имплантов одиночество тоже превращалось в пытку. У нее не осталось ничего, кроме собственных мыслей и воспоминаний, причем и те и другие вовсе не радовали.
Она попыталась закрыть глаза – не сработало. Все равно видела грузоботов. А если не их, то последние страшные минуты на Адре, и каждый раз это видение ускоряло стук ее сердца и вышибало горячий пот.
– Черт побери! – пробормотала она. А потом спросила: – Бишоп, ты меня слышишь?
Разум корабля не отвечал. Она даже не знала, слышит ли он ее и позволено ли ему вступать в разговор.
Отчаянно желая хоть чем-то отвлечься и не имея иного занятия, Кира надумала провести собственный эксперимент. «Скинсьют» затвердевает при угрозе или нажиме. Хорошо. А как он распознает угрозу? И может ли Кира повлиять на процесс распознавания?
Заслонив голову руками, чтобы со стороны ничего нельзя было разглядеть, Кира сосредоточилась на внутреннем сгибе локтя. Вообразила, как сюда вонзается нож, рвет кожу, прорезает мышцы и связки…
Ничего не произошло.
Она попыталась еще дважды, стараясь придать максимальную реалистичность воображаемой ране. Призвала на помощь воспоминания об уже пережитых пытках и на третий раз почувствовала, как место, на которое были направлены ее мысли, твердеет и небольшая, похожая на шрам корочка стягивает кожу. Дальше пошло проще. С каждой попыткой «скинсьют» отзывался быстрее, как будто обучался. Обучался понимать и истолковывать. Это несколько пугало.
Словно откликнувшись на ее испуг, «скинсьют» плотнее сжался вокруг всего ее тела.
Застигнутая врасплох, Кира резко вдохнула.
Глубокое беспокойство охватило ее. Она сидела и смотрела на переплетение волокон, закрывающих ее ладони. Она была встревожена, и «скинсьют» реагировал на ее тревогу. Он считывал ее эмоции даже тогда, когда она не пыталась телепатически их ему передать.
Тревога ядом растекалась по венам. В последний день на Адре она была так расстроена, очень сильно расстроена, а когда Негар стошнило кровью, она так испугалась, так немыслимо испугалась… Нет! Кира оттолкнула от себя эту мысль. Это ОВК виновато в гибели Алана. Доктор Карр прошляпил, и по его вине чужь вырвалась на волю именно таким способом. Это его вина, а не… не…
Кира вскочила на ноги и принялась расхаживать: четыре шага вперед, четыре обратно.
