скачать книгу бесплатно
– Под го-родом Горь-ким, где я-сные зорь-ки, в ра-бо-чем посел-ке подру-га жи-вет. В руба-шке наря-дной к своей ненагля-дной…
– Вот смотрю я на вас, бизнесменов, и мне становится смешно, – спев песню, Глеб отложил в сторону гармонь и, не дожидаясь милости от задумавшегося Бориса, сам разлил ТРН. – И образование у вас вроде есть соответствующее, и амбиции большие, и цели ставите какие-то высокие. А ума, кроме как на процентах сидеть, на марже то есть, нету. Чему вас учили? непонятно. Вы банки превратили в обычные коммерческие организации, типа магазинов. Купил – продал. А ведь банк – это совсем другое. В банке возможностей больше. Фантазию надо только приложить. Креатив включить. Мозги на место поставить.
– Например?
– Вот смотри. Ты, допустим, должен мне сто рублей. А я должен сто рублей Рудольфовне, та, в свою очередь, должна Розе Львовне, опять же, стольник, а Роза должна Аглае, а Аглая – тебе. Тоже по сотне, – начал считать Глеб, загибая пальцы.
– И что? – спросил ничего не понимающий Борис.
– Но ни у кого из нас денег нет, – развел руками Глеб.
– И как быть? Ты это к чему?
– Но тут появляется какой-нибудь дядя Стёпа и говорит, что хочет купить у тебя ботинок за сто рублей. Ты отдаешь ему ботинок, он дает тебе деньги. Ты отдаешь их мне. Ты мне больше ничего не должен. Я отдаю их Рудольфовне. Я ей тоже больше ничего не должен. Та расплачивается с Крокодиловной. Они квиты. Сирень отдает деньги Аглае. Они тоже квиты. Аглая отдает твой же стольник обратно тебе. Всё. Все квиты, все довольны.
– Здорово!
– Но тут опять появляется дядя Стёпа и говорит, что один ботинок ему не нужен. Он отдает тебе ботинок, ты отдаешь ему деньги. И получается, что ни у кого денег нет, но все квиты и никто никому не должен. Понял теперь, батенька?
– Понял. Интересно. Только банк здесь при чем?
– А банк должен брать с каждой операции свой процентик. На то он и банк. Допустим, десять процентов. Обычная ставка. А теперь посчитай, банкир, сколько денег ты наваришь из воздуха.
– Хм!
– А у вас что происходит? Купил доллар за 60 рублей, продал за 63. Неинтересно и скучно. Или выдал кредит – банк наварил процент, ты получил откат. Шучу, не переживай, ты мужик честный, – успокоил Глеб. – Вот и весь бизнес. Ума большого не надо. А тут искусство! Высший пилотаж! Яйца Фаберже! Поэма экстаза!
Борис почесал за ухом.
– Ты – гений, Стингер.
– Это не я придумал. Но если бы был банкиром, работал бы по этой системе. Всё чисто. Всё по закону. И объёбывать никого не надо. Вот за это мы и выпьем, Борисенко.
Глеб опрокинул водку в рот первым и, подыгрывая себе на трехрядке, громко запел, лукаво подмигнув левым глазом:
– Я бы-ыл ба-тальон-ный разве-дчик, а ты писари-шка-а штаб-ной…
Новый Уренгой
В понедельник утром Борис вызвал Аглаю. Рабочий день только-только начался, и первые посетители, а это были в основном вездесущие пенсионеры, вошли в зал, рассосались по операторам и выстроились в очередь к банкоматам.
– Доброе утро, Борис Сергеевич. Вызывали?
– Да-да. Аглая Ивановна, подготовьте, пожалуйста, отказ «Промстройтрейду» в выдаче кредита. Придумайте что-нибудь стандартное, – по-офисному строго и официально сказал он и передал ей документы. – И пусть наши юристы визу поставят.
– Хорошо, Борис Сергеевич.
Она не уходила.
– Что-то еще? – посмотрел он на нее.
– Ты придешь сегодня? Я торт вчера специально для тебя испекла. «Наполеон», как ты любишь.
– Торт, говоришь? Это хорошо, – обрадовался Борис.
Он очень любил сладкое. – Если му-чает то-ска, слопай торта два кус-ка. А Артёма куда денешь?
– На соревнования с командой уехал вчера в Добрянку.
Он же у меня футболом занимается, как Аршавин. Защитник. Капитаном избрали.
– Молодец. Футбол – это хорошо.
– Ну так как? – снова спросила она.
– А… это самое… – замялся Гордеев, не зная, как сказать.
– Не бойся, она уехала к себе в свой город. У нее отпуск наступил. К счастью.
– Здорово.
Здесь Аглая имела в виду свою соседку по съемной коммуналке. Это была брошенная одинокая женщина по имени Анфиса, которая терпеть не могла мужчин. И женщин, у которых эти мужчины были. Она приехала в краевой центр из какого-то мелкого и депрессивного муниципального образования (так сейчас называются маленькие города) в поисках большего счастья. Но – не срослось. И теперь в одиночку коротала жизнь с большим кастрированным котом по имени Новый Уренгой.
Анфиса работала трамвайной вагоновожатой. График ее работы был непредсказуемым: либо она вставала хрен поймешь когда, либо приходила далеко за полночь. Естественно, что, когда она прозябала в квартире согласно своей временной регистрации, в помещении должно было быть тихо, как ночью в бане. Вечно голодный Уренгоша, правда, в это время шастал по квартире и пискляво, но настойчиво просил жрать у Аглаи или Тёмыча.
Иногда, правда, Анфиса приглашала Аглаю по-соседски выпить водки, поговорить за жизнь и поплакаться в жилетку о своей несчастливой бабской доле. Но было это крайне редко.
А мы тем временем вернемся к прерванному разговору наших влюбленных.
– Я соскучилась по тебе.
– Ты знаешь, я тоже, – ответил Борис.
– Я хочу тебя.
– Не могу сейчас ничего сказать про вечер. Понимать должна.
– Наври чего-нибудь жене. Тебе не привыкать.
– Пока не знаю, – Гордеев все еще колебался, не зная, что ответить.
– Все равно я буду ждать, – с этими словами она вышла к себе.
Забегая вперед, скажем, что торт в тот вечер был очень вкусным, а то, что за ним последовало, – еще вкуснее.
Но мы отвлеклись. Так вот, ближе к обеденному перерыву впервые явился Глеб.
– Здесь бьется сексуальный пульс нашего банка? – вместо приветствия весело спросил он, войдя в кабинет к Борису.
– Ты о чем? – Борис также не стал банально здороваться.
– Как дела, спрашиваю.
– Не фонтан. Но брызги есть.
– Это уже хорошо. Ну что ты решил с кредитом для «Химбумпромстройснабхуйпрома» своего? Или как он там называется? – спросил Глеб. – Мутная компания, скажу я тебе.
– Решил отказать, – ответил Борис и уточнил: – Решил отказать, прислушавшись к тебе.
– Ну и правильно. С Рудольфовной советовался?
– Она срочно ушла на мероприятие по улучшению своего внешнего вида.
– Не понял?
– В парикмахерскую метнулась. У нее встреча в главном офисе какая-то важная сегодня после обеда намечается, вот и решила причепуриться, не ударить, так сказать, лицом в грязь. Слушай, Глеб, я тут не понял немного. Зачем этой конторе кредит, раз они собираются всех кинуть? – Скорее всего, квартир мало продали. Или покрыть хотят другой кредит, который просрали на блядей и на новые тачки. Надо ведь чтобы и себе осталось. И чем больше, тем лучше.
– Логично.
– Может, пообедаем? Кто рабо-тал, кто устал? Час обе-денный нас-тал!
– Пошли. Одному обедать – то же самое, что в туалет ходить вдвоем, – согласился Борис.
Рядом с банком находился небольшой уютный ресторан, недорогой или, как сейчас говорят, бюджетный. В нем в тот час посетителей было немного. Они заказали по чашке чая и по антрекоту с картошкой. Глеб еще решил отметиться пивом.
– Изжога у меня. Я ее пивом лечу.
– Помогает?
– Еще как.
Он сделал глоток и скривился.
– Фу. Пиво дрянь. Больше никогда здесь покупать не буду.
– Правильно говоришь. Пиво пить надо в пивных. Гаишников не боишься?
– До вечера выветрится.
Сразу после полудня вломились строители. Они просмотрели бумаги, которые им выдала Аглая Зорина.
– Зря вы так, Борис Сергеич, – сказал директор «Промстройтрейда», войдя в кабинет в Гордееву. – Мы на вас надеялись. А сейчас мы не знаем, что делать. У нас обязательства перед дольщиками, перед смежниками, перед нашими поставщиками, наконец. Строительство дома на контроле у губернатора.
– И что? Мы-то здесь при чем? Это ваши проблемы, вы их и решайте. Увы. И извините, у меня неотложные дела, – развел руками Борис.
– Может, как-то можно все-таки решить вопрос, Борис Сергеевич? Вы не останетесь в накладе, я вам гарантирую. Мы не забываем тех, кто нам помогает.
– Извините, еще раз повторяю: у меня дела.
– Сколько вы хотите? Десять процентов, – не унимался строительный директор, все больше распаляясь. – Двадцать? Сколько? – голос его становился все громче и громче. – Сколько? Скажите!
– Выйдите, пожалуйста, отсюда. Иначе я позову охрану. – Борис упорно стоял на своем. – Не мешайте работать.
– Он еще пожалеет об этом. Поехали отсюда, – сказал очкастый директор своему юристу, выходя из здания банка.
Он громко хлопнул дверью:
– Банкир хренов. Нет, ты скажи: ему, что, больше всех надо? Козел!
– Успокойся, – утешил его юрист. – И чё делать будем?
– Чё-чё. Хуй через плечо, вот чё. Ладно, поехали в их головной офис. Там начальница ихняя будет, ну, эта дура, которая с большими сисяндрами. Думаю, она нам поможет. А если нет, то весь их банк на хуй спалю! – Директор сильно пнул ногой по колесу их черного японского внедорожника.
Путь в неизвестность
И уже утром следующего дня Пермякова вызвала Бориса к себе в кабинет.
– Борис Сергеевич, надо выдать кредит «Промстройтрейду», – наставительно приказала управляющая тоном, абсолютно не терпящим возражений.
– Они ненадежны. Мы проверяли с Сентябовым. Сумма для них неподъемная, то есть невозвратная, – ответил Борис, упрямо глядя ей в глаза.
– Я понимаю, что мы рискуем. Но риск, сами знаете, – дело благородное, кто не рискует, не пьет шампанского. Да и вообще любой бизнес – это риск. Но надо помогать молодым бизнесменам, наша задача – развивать малый и средний бизнес, об этом постоянно говорит президент страны, – начала бубнить она прописные истины, то и дело заглядывая в ежедневник, как в шпаргалку. – Этот дом входит в губернаторскую программу по долевому строительству. Городу нужно жилье. Это раз. Второе. В нашем банке выросли объемы кредитования на двенадцать с половиной процентов. При этом отмечено улучшение качества кредитного портфеля – просроченная задолженность заемщиков снизилась по сравнению с прошлым годом на шесть и четыре процента. Это очень хорошо. Поэтому не будет ничего страшного в том, что мы выдадим этот кредит. Третье. Кредит мы выдаем под залог недвижимости и строительной техники, так что здесь все в порядке. Наконец, есть положительное решение президента банка.
– Как скажете, Ульяна Рудольфовна. – Гордеев понял, что спорить дальше с этой дурой совершенно бессмысленно. – Только мне нужно ваше письменное указание. Я против этого кредита. В случае невозврата у нашего банка могут отозвать лицензию. О последствиях сами можете догадаться.
– Пожалуйста, – она протянула ему оформленный по всем статьям документ. – Не стоит так драматизировать ситуацию. Все гораздо проще, не первый раз. Это обычная кредитная история.
– Я могу идти? – спросил он, едва взглянув на бумагу.
– Да, вы свободны. Я попрошу вас не затягивать с этим делом.
– Постараюсь.
Это был первый конфликт между управляющей отделением банка и начальником отдела.
– Все будет хорошо, Борис Сергеевич, не волнуйтесь, – сказала ему вслед Ульяна Рудольфовна.
На что Гордеев ничего не ответил. В коридоре он смачно сматерился, будто излил душу. Хорошо, что его никто не услышал.
– Извиняюсь, вашу мать. Это как же понимать? – в рифму спросил Глеб, входя к Борису.
Он уже знал, что строителям был одобрен кредит.
– А вот так. Распоряжение шефа. Письменное, как ты хотел, – ответил начальник «кредитки».
– Прискорбно, – почесал затылок начальник службы безопасности. – Но твоей вины здесь нет. Моей – тоже. А знаешь что? Никогда не жалей о том, чего ты не сделал. Жалей о том, что ты сделал не так. Да-а-а, банком руководить – это не мандавошек на простынях ловить. Я же говорил тебе, что эту страну погубит коррупция. Ну да черт с ним, что сделано, то сделано. Будем надеяться, что я ошибся в своих выводах. Хотя взяточничество и жульничество были, есть и будут характерными чертами нашего времени. И это – надолго.
– Ты говорил, что у тебя есть какой-то знакомый журналист? – спросил вдруг Борис.
