Пекло. Книга 1

– Чёрт, а я такой же, как этот мужик. Меня точно корчить будет. Представь, об этом как раз и думал. Выдержу я ломку или нет? Хватит мне духа отвязаться от той жизни?

– Если три дня выдержите, то назад уже не захотите, гарантирую. К тому же у нас послезавтра праздник Ивана Купалы по-языческому.

– И что там такого, что на меня может повлиять?

– Девки и парни будут догола раздеваться и бегать у костра. В том году такое было. Они же знают, что их никто не снимает, вот и раскрепостились.

– Ну, знаешь, я уже не настолько мальчик, чтобы на это вестись.

– Не пойдёте?

– Отчего же, схожу. Вдруг вы тут без моего надзора Зарянку в вертеп превратили.

Вторуша понял, что сболтнул лишнего.

– Да нет, там ничего такого не было. Всё пристойно, никаких оргий, побегали, венки в речку спустили, покупались, голышом, конечно, но без всякого. У нас же клиенты, репутация. Мы не хотим, чтобы сюда, как в Тай или Амстердам за утехами ехали. Мы по канонам славянским. Люди в восторге были.

– Ладно, если всё так пристойно, то я тоже голышом побегаю.

Александр подумал, что если он признается в том, что бегал у костра голышом вместе с девушками, его супруга ни в жизнь не поверит, что этим всё ограничилось.

– Вы?

– Я. Что, не человек? Сейчас понял, что хочу искупаться ночью голышом в реке. Надеюсь, не напугаю персонал?

– Ну, не напугаете, но зажатыми они будут точно.

– Эх, ладно, веселитесь без меня.

Повозка заехала во влажную прохладу леса. Птицы принялись перекрикиваться между собой, предупреждая друг друга о появлении опасности. Именно в этот момент случилось что-то, что напугало весь лес. В телеге этого почти не ощущалось, только по деревьям было видно, как они разом тряхнули кронами. Вниз полетели сухие ветки, а вверх поднялась бесчисленная стая птиц. Лошадь тревожно заржала и обернулась на извозчика.

– Тихо, тихо, Ласточка, ничего страшного. Тряхнуло опять, – объяснил Вторуша Александру. – У нас-то с какого перепуга это происходит? Тут даже гор нигде нет.

– Да уж, не пойми что творится с этим миром.

– Свербит у Земли от людишек, вот она и трясёт шкурой, как Ласточка, когда на неё мухи садятся.

– Годная теория.

– Поэтому мне здесь больше нравится, чем там, с этими оводами заодно.

– Ну, не будем их судить строго, они не знали другой жизни, поэтому и живут как научились. Многие из них умрут от скуки в Зарянке.

– Ну и слава богу, без них тут лучше дышится.

Повозка выехала из леса и прошла меж двух резных, выкрашенных яркой краской столбов, символизирующих начало владений базы отдыха. На вершине одного из столбов был вырезан лик бородатого мужчины, отдалённо напоминающего самого Александра. На втором вершину оседлала искусно вырезанная сова.

Сразу за столбами начались поля, на которых пасся немногочисленный скот Зарянки, возделывалась пшеница, гречка, росла капуста и репа. Справа от дороги был самодельный водоём, в котором плавали гуси и утки. На холме уже виднелся терем, отсвечивающий на солнце свежевыкрашенной крышей. Возможно, больше тысячи лет назад это было привычным зрелищем, но сейчас Александру показалось, что от него веет реставрационной наигранностью. Впрочем, ощущение не продержалось долго. Желание окунуться в иную жизнь завладело им полностью.

Чуть ближе послышался перестук молотков в кузнице. Из трубы её вырывался дым, разгоняемый горном. Чтобы искры не летели на деревянные постройки, в трубе была смонтирована система гасящих сеток, которые требовалось периодически прочищать от нагара и золы.

От реки вверх поднимались несколько человек. Их внешний вид в старинной одежде вкупе с перестуками кузницы, деревянным частоколом и выглядывающим из-за него теремом создавал полное погружение в эпоху древней Руси. Александру захотелось отправить предложения киностудиям для съёмок фильма в готовом антураже. Это могло бы стать рекламой их Зарянки.

Вторуша заехал на площадь перед теремом. Александр выпрыгнул из телеги, размялся немного после дальней дороги и поднялся по крыльцу. Клиенты, стоящие наверху, с любопытством поглядывали на него, считая прибывшего новичком. Навстречу ему выбежала растрёпанная администратор.

– Александр Сергеевич, так скоро? – Она уставилась на него, ожидая отчитывания за то, что не встретила его у ворот.

– Да брось, сегодня я не начальник, отдыхать приехал. Мне баню, после ужин. Прости, как тебя?

– Аглая. Жить здесь будете? – Она указала на верхний этаж.

– Не, здесь шумно. Землянки свободные есть?

– Землянки? Ам-м, да, две. – Администратор пригнулась к уху начальника. – Мы называем их домами третьей линии, чтобы клиенты не комплексовали.

– Хорошо, буду жить в доме третьей линии. А сейчас как попросил.

– Я распоряжусь. Парить вас надо? В смысле сами себя вениками постучите или банщик?

– Сам, всё сам. После бани хочу полную кружку медовухи.

– Ясно, сделаем. Закуску?

– Не надо. Ужин во сколько? – Александр глянул на часы. Была половина пятого.

– С восьми до двенадцати.

– Ничего, потерплю, мне полезно.

– Давайте мы вам принесём пораньше.

– Нет. Сам приду как положено.

Печка в бане одновременно натапливала четыре номера, чтобы не создавать очереди, и они почти всегда были заняты. Народ любил париться, а учитывая, что банный процесс был возведён здесь в искусство, то её посещение приравнивалось к посещению драматического театра.

Помимо горячего, но легко переносимого жара баня предлагала несколько видов веников, настои трав, обладающие различными благоприятными для организма свойствами, слабоалкогольные напитки, такие как медовуха, настойка на вишне, на сливе, яблочный сидр, квас, сыто, пиво собственного изготовления, а также услуги банщика, который умел парить вениками, делать массаж и приводить в чувство тех, кто перепарился.

Александр дважды принимал здесь баню и хорошо знал это ощущение расслабленности после её посещения. Оно было сравнимо с расслаблением после проведения удачной сделки, отнявшей много сил и здоровья, либо выигранного судебного процесса, от которого зависело многое. Баня давала те же ощущения с гораздо меньшими душевными тратами и этим выгодно отличалась.

Банщик вымыл номер перед посещением. Звали его Гордей. Так он представился в самом начале. Бородатый суровый мужик, у которого веник тонул в руках. О нём можно было подумать всё что угодно, вплоть до того, что он скрывается здесь от правосудия.

– Готово, барин, – произнёс Гордей.

– Так, я не барин, зови меня лучше по имени-отчеству.

– Простите, Александр Сергеич, это привычка уже.

– А к бабам как обращаешься?

– Сударыня.

– Ладно, хоть не барыня. Спасибо. Я посижу тут сам, отдохну, веник сам запарю.

– Возьмите настой ягод шиповника. Пейте когда захочется, понемногу полезно, и на камни брызгайте.

– Давай.

Александр забрался на верхний полок, полил на горячее дерево холодной водой из деревянной кадки и лёг на живот во всю длину. Закрыл глаза и попытался не думать ни о чём. Как ни странно, ему это удалось. Звуки огня в печи, потрескивающих камней на каменке отняли всё его внимание. Он просто слушал и ничего не думал. Через некоторое время почувствовал, что наиболее выпуклые части тела начало припекать.

Тогда Александр набрал кипятка из котла, запарил в нём веник и спустя несколько минут принялся обстукивать себя со всех сторон. Этот традиционный приём не вызывал в нём такого пиетета, как у большинства любителей бани, Александру было достаточно прогреться до костей и выйти на свежий воздух. Этого хватало для счастья.

Через стенку раздались женские возгласы и спокойный бас Гордея. Александр прислушался. Банщик парил клиентку, и судя по её довольным смешкам и оханьям, исполнял он свои обязанности прекрасно.

– Только груди прикрой, чтоб не пожгло жаром.

– Стесняюсь, – произнесла женщина.

– Чего тебе стесняться, бог формами не обидел. После моего веника они только разгладятся и нальются, как у девицы.

– Ой, умеете вы убедить, Гордей.

Раздались хлёсткие удары веника и женские оханья.

– Да, непыльная работа. – Александр отхлебнул красного настоя шиповника. Он был слегка сладковатым и ароматным. Набрал немного в ковш и брызнул на камни. Баня наполнилась горячим паром и ароматом. Зажгло уши. Александр пригнулся к полу и просидел минуты две, прежде чем снова забраться на полок. Смочил его высохшую горячую поверхность холодной водой и лёг. Перед лицом оказался градусник. Он показывал почти сотню градусов Цельсия.

– Ничего себе, так и закипеть можно.

Два глотка шиповникового настоя утолили жажду и придали сил. На пять минут. Затем Александр спустился на пол, кое-как помылся и без сил выбрался в предбанник. Его ждала большая кружка холодной медовухи, накрытая крышкой, чтобы не нагрелась. Он впился в её прохладу, игнорируя спазмы горла, рефлекторно пытающегося защититься от переохлаждения. Выдохнул, когда отпил половину.

Администратор не послушала его и оставила подле кружки три кусочка копчёной рыбы. Александр не удержался и съел её, запив остатками медовухи. Сел на табурет, накрывшись льняным полотенцем, и блаженно откинулся на бревенчатую стену. Наступил момент, ради которого стоило вытерпеть испытание жаром. Организм испытывал негу.

Александр ногами почувствовал, как задрожал пол. Кружка застучала по столу и поехала на его край. Несколько секунд – и всё прекратилось. Чёртово землетрясение прервало весь сеанс погружения в нирвану. Александр оделся и вышел на улицу.

Вечерело. В воздухе носился аромат леса, реки, сена и немного отдыхающего в сараях скота. По улицам Зарянки ходил народ. Женщины в длинных вышитых платьях, некоторые с венками на головах. Причём до венка они доходили сами, интуитивно чувствуя его гармонию с одеждой. Смешные детишки носились по улицам босиком, и это не выглядело как-то нечистоплотно. В городе никому бы и на ум не пришло разуться.

В ворота вошли трое мужчин. К ним сразу бросилась детвора.

– Устал? – спросил кто-то из малышей у отца.

– Нормально, не устал. Смотри, что у меня для тебя есть. – Папаша открыл котомку и вынул оттуда пучок клубники прямо с листьями. – В поле нарвал.

– Ух ты! А чё это? – Малыш схватил гостинец, не зная, что с ним делать.

– Ешь, это ягоды, такие же, как и в магазине, только вкуснее.

Остальные мужики угостили своих детей. Довольными остались все, что отцы, что дети. Папашам после проявленной отцовской заботы можно было предаться своим мужским слабостям, принять баню и посидеть после неё под медовуху или пиво.

Аглая отрядила работника, который отвёл Александра в свободную землянку. В доме уже было сумеречно.

– Зажечь лампу? – спросил работник.

– Не надо, я сам, позже. Через полчаса приду на ужин.

– Что будете?

– Что и все. Чего там у нас?

– Утка, тушённая в квашеной капусте с маринованными яблоками. Уха из окуней. Гречневая каша с зайчатиной.

– Зайчатиной?

– Ну, кролик. Но для всех это заяц, которого подстрелили из лука. Кисель молочный и другие напитки.

– Буду всего понемногу.

– Понял.

– Иди.

Работник убежал, сверкая лаптями. Кухня в Зарянке работала не по-ресторанному, для каждого клиента, а как столовая, с расписанием блюд на день. Народу в историческом отеле отдыхало не так много, чтобы держать огромное количество продуктов под любой изыск. Для соблюдения историчности здесь даже не было холодильника, только глубокий погреб, на дне которого, укрытый соломой, лежал лёд, нарезанный зимой с поверхности реки. Демонстрация погреба тоже была одним из элементов погружения в давнюю эпоху. Да и готовилось всё на огне в печи, которая не могла справиться с потоком желаний клиентов. Но отдыхающие, попробовав еду, приготовленную на дровах, затомлённую в горячем загнетке, и не желали больше других разносолов.

Александр поднялся в терем вместе с остальными людьми, спешащими на ужин. На самом верхнем этаже с открытыми арочными окнами, украшенными резными наличниками, за длинными столами, как на княжеском пиру, сидел народ. Помещение продувалось ветерком, поэтому в нём не было жарко. Закатное солнце наполнило его оранжевым светом, создавая внутри терема магическую иллюзию ожившей картины.

Помимо основных блюд, указанных в меню, на столе стояли фрукты, ягоды, ковши с морсом либо медовухой. Народ ел и вполголоса переговаривался.

– Тряхнуло сегодня хорошо.

– Да, хорошо, что администратор разрешил позвонить домой.

– И что, как там?

– Тоже тряхнуло, но без последствий. Что-то около пяти баллов по шкале Рихтера.

– Для нашего региона это слишком много.

Александр сел на свободный стул, рядом с семьёй с двумя дочками-погодками. Старшая черпала компот из ранеток большой деревянной ложкой и шумно пила. Младшая объедала мясо с кроличьей косточки. Их родители прислушивались к общей беседе. Перед Александром бесшумно появилась девушка в кокошнике и расставила блюда с небольшими порциями приготовленной на ужин еды.

– Что пить будете, Александр Сергеевич?

Её вопрос спровоцировал родителей девочек отвлечься. Слишком заметным было обращение к клиенту.

– Ничего. Отсюда зачерпну чего-нибудь. И спасибо, сегодня мне больше ничего не понадобится.

– Приятного аппетита, сударь. – Девушка коротко кивнула и уплыла, незаметно перебирая ногами под длинным платьем в пол.

– Сударь – это гораздо лучше, чем барин.

– Так вы барин всего этого? – догадался отец девочек и очертил круг указательным пальцем.

– Как бы да, но сейчас я здесь как клиент, отдыхать приехал.

– Здорово вы придумали. Даже забываешь, что где-то есть цивилизация.

– Спасибо. Рад, что вам у нас нравится.

– Дружину бы ещё собрать из массовки, чтобы ходили тут, мечи крутили, палицы.

– Володь, – перебила его супруга, – не мешай человеку есть.

– Ладно, извините, но идея хорошая. Добавила бы аутентичности вашему городищу.

– Я подумаю, спасибо.

Александр дал понять, что разговор окончен, набив полный рот гречкой. Она была жирной, ароматной и пролетала в желудок без остановки. Быстро закончив с ней, он запил её пивом и приступил к утке, тушённой в маринованной капусте. Капуста вбирала в себя вкус мяса и сама делилась с ним кислинкой. Получалось неподражаемо вкусно. Ещё немного пива, и Александр заметил, что надо ослаблять пояс, вонзившийся в увеличившийся живот.

В углу комнаты затренькал на гуслях «старец». Солнце окончательно ушло за горизонт. В тереме зажгли масляные лампы и закурили дымы, отпугивающие мошкару. На воротах поселения тоже зажгли огни. На уху уже не осталось места. Александр похлебал немного, чтобы удовлетворить чревоугодие, и отставил тарелку в сторону.

Снизу раздался шум, топот и крики. Народ подскочил к окнам. На площади перед теремом носилась лошадь, запряжённая в телегу, на которой перевозились продукты. Парень, управлявший ею, одной рукой тянул узду на себя, а другой хлестал спину лошади кнутом и громко ругался на несчастное животное.

– Стой! Сука! Сволочь! Стоять, я сказал, овца!

Та и не думала слушаться. Сделала резкий манёвр и перевернула телегу. Извозчик упал на землю вместе с продуктами, которые привёз в Зарянку. Двое парней выбежали из терема, бросились к обезумевшей лошади и остановили её.

Аглая подбежала к парню, управлявшему повозкой.

– Чего она у тебя такая? Бил?

– Не бил. Клянусь. Мы почти доехали до городища, я услышал шум, и Сказка тоже заиграла ушами.

– Какой шум?

– Не знаю, от реки шёл, как будто там пороги шумят. Сказка напряглась, глаза начала таращить, а потом понесла. Хорошо хоть домой, а не куда-нибудь в поле. Там бы я точно шею сломал.

– Ты не ударился? – наконец поинтересовалась администратор.

– Ударился, конечно. Руку отшиб.

– Иди в баню, помойся, потом тебя осмотрят. Вы, ребята, – обратилась она к персоналу, выбежавшему на звук, – отведите лошадь в стойло, а вы соберите продукты и посмотрите, что годится, а что уже нет. И список мне полный.

Александр спустился вниз и перехватил парня, не справившегося с лошадью.

– Привет, я Александр Сергеич, владелец этой базы отдыха.

– О, здрасти, – смутился тот. – Меня зовут Гурьян, по-служебному.

– Что ты слышал, что за шум?

– Да тут недалеко, с полкилометра, река шумит. Раньше не было. Она же спокойная всегда.

– Точно? – Александр принюхался, как гаишник, пытаясь уловить запах алкоголя.

– Точно, идёмте покажу.

– Темно уже, завтра посмотрим.

– А вдруг он до завтра пропадёт? В брехуны меня запишете.

– Ну, если хочешь, пойдём посмотрим. У вас фонари есть нормальные, электрические?

– У Аглаи где-то.

Александр нашёл администраторшу и взял фонарь. Взял с собой Гурьяна и вышел за околицу. Фонарь включил там же, чтобы не портить людям ощущение другой эпохи. Ночь вибрировала от стрекота сверчков. От ощущения большого открытого пространства дышалось легко.

– Знаете, что я подумал? – внезапно произнёс Гурьян. – А что, если лошадь испугалась не шума реки, а волков почуяла?

– Да брось. Здесь есть волки?

– Есть. Живьём не видел, но зимой следов было полно.

– На фига ты мне это сказал? Я теперь каждого куста шугаться буду.

– Простите, я на всякий случай. Пришло в голову неожиданно. Темно.

Александр перехватил фонарь, чтобы удобнее использовать его в качестве орудия, если выскочит хищник. Вскоре непонятный шум стал перебивать стрёкот сверчков. Он усиливался с каждым шагом, и вскоре от него стала дрожать земля под ногами.

– Я же вам говорил.

– Говорил, но откуда он взялся? Стой!

Александр схватил Гурьяна за рубаху. Впереди зиял провал, прямо в почве. Противоположная сторона его находилась метрах в пяти.

– Это здесь было? – спросил Александр.

– Нет. Утром, когда я поехал на базу, его точно не было.

Александр лёг на живот и осторожно выглянул из-за края обрыва, подсвечивая фонарём вглубь. До дна метров десять, но воды там не было.

– Давай к реке, – поднялся Александр.

– Туда. – Гурьян показал рукой и пошёл первым.

– Не спеши, свалишься куда-нибудь.

Они прошли вдоль обрыва, не особо приближаясь к нему, до берега реки. Шум здесь стоял такой, что друг друга было еле слышно. Александр уже догадался, что увидит. Реку разделял широкий разлом, в который уходили её воды. В ширину он был не меньше пятидесяти метров. Воды стекали в него с обеих сторон. Но та часть реки, которая оказалась по течению за разломом, уже серьёзно иссякла. В длину определить расстояние трещины не представлялось возможным. Её конца просто не было видно.

Вдруг край реки с шумом ушёл в трещину. Земля под ногами затряслась. Александр дёрнул напуганного Гурьяна и показал в сторону городища. Тот кивнул и торопливо зашагал подальше от опасного места.

– Откуда это взялось? – спросил Гурьян, когда шум позволил говорить.

– Сегодня тряхнуло, видимо поэтому.

– Ни черта себе. А если бы под Зарянкой такая трещина?

– Если бы да кабы, да во рту росли грибы. Не каркай.

Александра опечалило появление трещины. Её близость к Зарянке могла оказаться фатальной для бизнеса. Эмчеэсовсцы наверняка на время определения опасности могут закрыть городище. Да и в целом такое явление могло стать серьёзной антирекламой.

Он шёл быстрым шагом. Гурьян едва поспевал. Александр потушил фонарь перед входом и велел найти ему Аглаю. Она прибежала спустя несколько минут, очень взволнованная.

– Что случилось? – спросила она дрожащим голосом. – Гурьян соврал?

– Нет, не соврал. У нас проблема.

– Какая? – Девушка раскрыла глаза во всю ширь.

– После сегодняшнего землетрясения образовалась серьёзная трещина поперёк реки. Очень серьёзная, просто пропасть в тартарары. Понимаешь, чем это грозит?

– Завтра не будет праздника Ивана Купалы?

Александр усмехнулся.

– Точно не будет. Я думаю, на речку вообще не стоит ходить, пока вода трещину не скроет. Не дай бог кого утянет.

– Ой, а все так ждут, – разочарованно протянула Аглая. – Это же наша фишка.

– Завтра, когда рассветёт, уже не будешь сожалеть об этом. Ты просто не представляешь, как она опасна. Нас вообще могут закрыть. Надо сделать так, чтобы информация отсюда не просочилась. Делай что хочешь, но чтобы эта смена ничего про трещину не болтала. А всех новеньких пусть завозят седьмой дорогой.

– Хорошо, я распоряжусь.

– Хоть бы до утра её заполнило водой. – Александр сомкнул ладони в замок. – Вот тебе и отдохнул от работы.

Больше ему ничего не хотелось. Он ушёл в свой дом, предупредив, чтобы его не тревожили. Хотелось отоспаться. Разные мысли мешали уснуть. В основном были они о том, что природа в последнее время ведёт себя слишком странно и даже агрессивно. Успокоился он только после решения, что в таком месте, как Зарянка, ему любые потрясения будут по плечу.

Встал он ближе к десяти. Жизнь в городище кипела. И как он догадался по долетающим до него разговорам, в основном те касались разлома, что случился вчера. Александр умылся и вышел на улицу. Народ стоял по ту сторону частокола и любовался тем, как в огромной трещине исчезает река. Вид с высоты холма на природный инцидент открывался прекрасный. Трещина протянулась по ту сторону реки метров на двести, сужаясь и пропадая в лесу. Наиболее широкой она была как раз в русле, возможно, по причине обрушения краёв.

– Не факт, что такие вещи происходят столь уж редко, – произнёс один из клиентов, бородатый мужчина в очках, не особо гармонирующих с его старинной одеждой. – Через год от этого разлома останется только овраг, всё остальное затянет грязью.

– Откуда знаешь? – спросил его кто-то.

– А чего тут знать, и так всё ясно. Вода наберётся под верх, края оплывут, заполнят дно.

– Ну да, так и будет, – согласился мужчина, задавший вопрос.

– На реку сегодня точно не стоит идти. Накрылся Иван Купала, а я специально под него подгадывал. Администраторша обещала быть заводилой, а я бы посмотрел на неё.

– Да, она бы точно завела с пол-оборота.

– Извините, – громко произнёс Александр. – Это моё творение, – он обвёл руками частокол, – и, в принципе, всё будет так, как я прикажу персоналу.

– Да ладно? – удивился мужчина в очках.

– Да, это моя мечта, и я смог её осуществить.

– Молодец. Мне нравится. Прикажи Аглае устроить праздник, – попросил один из клиентов.

– Я бы попросил, но вы сами видите, это очень опасно. Если что-нибудь случится, нас могут закрыть. У меня есть идея перенести праздник ближе к лесу. Там же разжечь костёр, побегать возле него, поплясать, а потом пойти искать цветущий папоротник. Как смотрите?

– Не, возле леса не получится, там комары роятся. Искусают всех. А мы же, сами понимаете, собираемся принять участие в древнем ритуале, будем в неглиже. Вас комары кусали в яички?

– Нет, Бог миловал.

– Радуйтесь, та ещё пытка. А с нами ещё и дамы будут.

Александр задумался.

– Ладно, я узнаю насчёт удобного пляжа выше по руслу. Если такой есть, то мы проведём праздник. Заодно и от детей подальше. И раз уж я пошёл вам навстречу, то можно ли попросить вас не говорить об этой хрени по телефону? Через неделю от неё не останется и следа.

– Хорошо, начальник. Что мы, не понимаем, столько бабла в это всё вложено. Я никому не скажу, – произнёс мужчина, которому Александр своим внутренним чутьём ни за что не поверил бы.

– А смысл об этом рассказывать? Прикроют ещё, раньше, чем смена закончится, – поддакнул другой.

– И бабам своим запретим языком болтать.

– Спасибо, – поблагодарил их Александр. – Пойду раздам поручения.

Он нашёл Аглаю, как всегда занятую организационным процессом.

– Где у нас телефон?

– В звоннице.

– Скажи всем, кто захочет позвонить, что он сломался.

– Как долго?

– Дня на три. Думаю, к этому времени разлом наполнится водой. Да, меня всё-таки развели на праздник Ивана Купала. Есть ли на нашей речке нормальный пляж выше по течению?

– Есть, – обрадовалась Аглая. – Он, правда, галечный, но там даже лучше, места больше. А вы пойдёте?

– Конечно, узнаю своих работников получше.

– Здорово. Пойду отдам распоряжение наделать венков.

Аглая убежала работать. Александр поднялся в звонницу и забрал телефон у дежурной. Она уже была в курсе. Спустился в ресторан, где ему подали молочную овсяную кашу с ягодами и мёдом.

Та была прекрасной. В еде, которую приготовили в печи и ещё немного потомили в ней, всегда был очень насыщенный вкус. Александр смотрел в окно. Вид открывался красивый. Перед ним раскинулась пойма реки, поросшая лесом. Видеть её каждый день и никуда не спешить соответствовало его пониманию счастья.

Неожиданно над лесом разом взлетели и закружились птицы. Со стороны стойла раздалось лошадиное ржание в несколько глоток и следом ругань тех, кто за животными в этот момент ухаживал. Александр подошёл к окну. Две лошади выбежали наружу и понеслись галопом прочь от поселения. Что-то встревожило их.