скачать книгу бесплатно
Рамон достал большой ключ из кармана шорт и возился с минуту, пытаясь открыть дверь.
– И этот замок стал подводить!.. Первый раз такое. Сейчас, мне вот его бы еще на полоборота. Давай же!… – он толкнул дверь плечом и сумел, наконец, повернуть ключ до конца, о чем свидетельствовал громкий щелчок. – Прошу, кивнул Рамон, отстраняясь и пропуская Элинор вперед.
Она переступила порог и оказалась в круглом помещении, странном в не самом приятном смысле слова. По центру располагалась кирпичная колонна, а от нее к стенам и входу расходились перегородки из разнокалиберных крашеных досок высотой в человеческий рост. Они формировали своеобразные отсеки, соединенные коридорчиками. Изнутри конструкция была обита фанерой или чем-то подобным. Обомлев, женщина разглядела уродливое изголовье кровати, самодельные полки, спинки стульев. Нет. Нет! Как могло все закончиться здесь? Неужто ради вот этого она проделала путь, изводя себя надеждами?
– Располагайся, осмотрись пока что. А я бегом за чемоданами и обратно. Ух, не терпится в первый раз пообедать здесь с тобой. Кухню, кстати, найдешь справа. Думаю, разберешься, что к чему, – фразы вылетали из Рамона автоматными очередями, но доносились до Элинор как будто издалека и с опозданием. – О, и я закрою тебя с той стороны. Тут, конечно, никого больше нет, но на всякий случай… Я быстро, дорогая, – он чмокнул ее в щеку и поспешно вышел, захлопнув дверь и щелкнув замком прежде, чем пленница смогла выдавить из себя хоть какие-то слова.
Тишина опутала убежище, как незримая паутина. От двери к полу вело несколько ступенек. Элинор робко опустила ногу на первую ступеньку, другую ногу – на следующую и, наконец, сошла с лестницы на голые бетонные плиты. С каждым шагом она беспокойно вертела головой, оглядывалась, косилась на перегородки. Пусть и сказал Рамон, что никого нет, но… Она, пожалуй, впервые оказалась в месте, где даже малейший шорох не царапал слух. Словно весь мир выключили, поставив едва теплившийся очаг сердцебиения на беззвучный режим. Да, конечно, ей хотелось покоя, избавления от обязательств, но выдержит ли она желаемое, поданное в столь неудобоваримой форме?
Ладно, стоило успокоиться, дождаться Рамона. Возможно, она еще чего-то не знала, либо фокусировалась не на том. Путь сюда хоть и занял от силы полтора часа, утомил Элинор донельзя. Хотелось есть, и довольно сильно. Посему надо было освоиться в этом месте и, как сказал любимый, изучить кухню. Ведь что значат неприятие и страх перед лицом голода? Ерунда, все ерунда. День только набирал обороты, и она во всем разберется, неспеша и по порядку. Все будет хорошо.
* * *
– Извини, что пока только рукомойник здесь. Я не смог придумать, как провести в надстройку воду. Но внизу на первом этаже есть туалеты, и там я устроил душ. Даже горячая вода есть – я поставил кое-какое оборудование. Свет тоже имеется, – мужчина выглядел крайне довольным собой, будто бы наличие душа – привилегия, данная лишь ему одному.
– Рамон… – осторожно начала Элинор.
Изобретатель, напевая что-то себе под нос, помешивал суп в закопченной кастрюле. Та стояла несколько неустойчиво на маленькой походной плитке. Запах еды уже достигал ноздрей, но особого аппетита у Элинор не вызвал. Голод будто затаился на некоторое время, вынуждая ее беспокоиться о других вещах.
– М?
– У тебя уже есть план?
– Какой план, дорогая? – Рамон зачерпнул суп и поднес окутанную паром ложку ко рту.
– На какой срок мы задержимся здесь, прежде чем отправиться в постоянное убежище?
Слегка опешив от вопроса, он машинально наклонил ложку, и ее содержимое пролилось на пол.
– Временное? На самом деле, я рассчитывал, что мы все обустроим, сделаем из места постоянное жилье…, – увидев выражение лица Элинор, он поспешил добавить: – Да, я знаю: тут не самые комфортные условия, но ты же не рассчитывала, что мы получим все и сразу?
Элинор встала с табурета, обвела рукой хлипкие стены кухни-закутка:
– Но, милый, ты же сказал, что уже давно готовился! Так к чему готовился? К этому? Что же ты делал все это время?
Впервые с момента прибытия улыбка сползла с лица Рамона. Теперь он казался уязвленным.
– Моя работа не видна на первый взгляд, потому что ты не была тут со мной с самого начала, да и не разбираешься во всех этих технических вещах. Но я расскажу, раз тебе так интересно, – игнорируя закипевший и переливающийся через край кастрюли суп, он схватил Элинор за руку и потащил в коридорчик, стуча костяшками по фанере.
– Ай! Рамон, больно!
– Ты знаешь, сколько раз нужно съездить в город и обратно, чтобы здесь оказались все эти листы? Восемь! Восемь раз, Элинор! А это пятнадцать часов потраченного времени, а денег сколько! Но идем дальше! Видишь эту кровать? – он пнул ногой деревянную ножку грубоватого ложа. – Я сделал ее сам! Целый день ушел на поездку за материалом и саму работу.
– Хорошо, Рамон, отпусти, пожалуйста, ты больно вывернул мне руку! – Элинор вырвалась из неожиданно крепкой и агрессивной хватки и отстранилась, врезавшись спиной в перегородку. Раздался треск.
– Осторожно, дорогая!
Рамон приблизился, но Элинор выставила вперед ладонь.
– Не надо, не подходи! Ты сделал мне больно! Мог и руку сломать…
– Ладно, ладно… Прости меня. Я… мне просто обидно было слышать от тебя, что я ничего не сделал. Я не должен был…
Элинор, все еще глядя обиженно и немного испуганно, опустилась на табурет напротив кровати.
– Хорошо, забыли. Но никогда больше не обращайся со мной так. Держи себя в руках. Договорились?
Рамон с виноватым видом кивнул.
– И все же давай проясним. Я больше не выдержу секретов, ожидания, твоих загадочных улыбок. Скажу честно: сегодняшний день меня шокировал. Я совсем не того ожидала. Если бы ты меня подготовил, рассказал о своих планах…
– Я боялся, что ты откажешься бежать со мной, узнав, насколько все непросто, – пробормотал мужчина, пожав плечами.
– Что ж, возможно, и отказалась бы. Но если бы ты с самого начала грамотно объяснил мне, описал, что и как… Ох, я очень жалею, что не настояла, не заставила тебя ввести меня в курс дела.
Рамон вздохнул:
– Мне всего лишь хотелось, чтобы ты доверила мне подготовку и ни о чем не беспокоилась.
– Я доверила и доверилась, Рамон! – воскликнула женщина с ноткой отчаяния. – Не обманывай мое доверие. Меньше всего я хочу разочаровываться в тебе – боюсь, в этом случае я вообще не смогу уважать мужчин.
Рамон поднялся с кровати, опустился перед Элинор на корточки и положил ладони ей на бедра, собрав подол платья в складки.
– Не обману, дорогая моя. Просто наберись терпения, – прошептал он и поцеловал ее в оголенную часть бедра. От прикосновения его губ Элинор вздрогнула, как от легкого удара током. Они долго, неотрывно смотрели друг другу в глаза с беспокойной нежностью и сомнением под оболочкой из взаимопонимания. Элинор прервала контакт первой, переведя взгляд на дальнюю стену, где под потолком располагались узкие окна. Транслируемая ими полоска небесной синевы неприлично буйно контрастировала с блеклым убранством чердака.
– Тогда скажи: как ты планируешь устроить нашу жизнь, чтобы она была полноценной и счастливой? Это возможно сделать здесь? И почему именно здесь? Неужели не нашлось более подходящих мест?
Рамон нервно облизал губы.
– Я выбрал это место, потому что не нашел другого. Я руководствовался главным: нам нужно убежище, где нас точно никто не достанет. Ведь нас будут искать, ты сама это знаешь. Не будь мы гражданами Леонарда, выехали бы в провинции, никто бы и не заметил. А так – розыск. Сперва внутрисекторальный, потом межсекторальный. А там и общеимперский, скорее всего. Список пропавших людей периодически оглашают на радио, по телевидению, развешивают фото на площадях.
Элинор не сдержала снисходительно-жалостливой улыбки – такая обычно бывает, когда слушаешь наивные рассуждения ребенка или выжившего из ума старика.
– Рамон… Если в этом городе сорок миллионов человек, то сколько пропадает каждый день? Сотни, должно быть! Разве есть кому-нибудь дело до каждого из них? Какова вероятность, что нас кто-то узнает?
– Она невелика, но есть. Нельзя жить, боясь выйти даже в магазин за булочками. Общение с кем бы то ни было станет ошибкой, если этот человек нас узнает и сообщит властям. На работу тоже не устроиться, ведь при приеме попросят документы. А стоит их показать – и мы выдадим себя, пропавших и разыскиваемых. Поэтому и не будет у нас там никакой социальной жизни, дорогая. Из осторожности. А раз она невозможна, так зачем нам прятаться возле людей? Только сюда дорога, в оазис, – он любовно оглядел перегородки, мебель, потолок. – Возможно, он не совершенен, но это наш мост в новую жизнь.
– А почему ты уверен, что здесь нас никто не найдет?
– Потому что многие и не помнят, что такое место существует. А кто помнит – не додумается искать в нем. Оно как бы вычеркнуто из жизни города.
– Так где же мы?
Рамон поднялся на ноги:
– Пойдем, покажу.
Элинор устало мотнула головой:
– Прости, но мне сполна хватило пешей прогулки на сегодня. Я вся вымокла, ободрала руки, ноги, хочу есть и…
– Дурочка, я не зову на прогулку. Только пройти к окну. Ты все поймешь.
И она со вздохом приняла протянутую руку. Рамон вывел ее из фанерного лабиринта, за которым находилась лестница. Она карабкалась по стене, словно металлическая сороконожка, и упиралась вершиной в квадратный люк.
– Вот поднимемся по ней, и…
– Рамон! – предостерегающе подняла брови Элинор.
– Честное слово, дорогая, только поднимемся наверх, и все. А те окошки – они маленькие и очень высоко, из них ты почти ничего не увидишь. Уверяю, оно того стоит.
– Ох, ладно. Но чтобы больше никаких сюрпризов, хорошо?
– Клянусь, их не будет! – Рамон и на этот раз полез первым, мурлыкая какую-то мелодию и прерываясь на слова ободрения и похвалы следующей за ним женщине.
– Я сама не знаю, зачем карабкаюсь. Наверно, и правда любопытство перевешивает усталость, – тихо сообщила ступенькам Элинор.
С зубодробительным скрежетом мужчина откинул люк, впустив столб свежего воздуха, и вылез. Протянул руку филомене, и очень вовремя: на предпоследней перекладине у нее соскользнула нога. С усилием преодолев финальный барьер, Элинор рухнула на металл крыши. Не успей он раскалиться под полуденным солнцем, пролежала бы на нем минут десять, не особо беспокоясь о чистоте платья и ног…
– Ты справилась! Да, сегодня жара небывалая, так что осторожно. Присядь на ту деревяшку, отдышись. А потом наслаждайся видом.
С крыши действительно было, на что посмотреть. Прямо перед ними возвышалась цилиндрическая башня в сорок уровней высотой. Начиная с десятого, каждые следующие пять уровней были немного уже предыдущих в диаметре, и каждый такой переход отмечала открытая площадка-балкон с высоким парапетом. Башня располагалась в центре громадной прямоугольной площади, мощеной крупной плиткой разных оттенков голубого и серого. Видимо, полное впечатление узор, в который она была сложена, мог произвести только с верхних секций центральной высотки – настолько масштабным он был. По площади в хаотичном порядке были разбросаны футуристические скульптуры в два-три человеческих роста; фонтаны, похожие на кляксы и абракадабры, что создаются карандашом в полной сырого энтузиазма детской руке; частично крытые павильоны, лавки и столики под ломаными навесами; борозды электротротуаров… И никаких автомобильных дорог. Никаких рельс, никаких столбов с проводами, никаких знаков – только бесконечно тихая, пустынная площадь. Квадраты поросшей травой земли торчали зелеными островками в плиточном море – очевидно, их собирались засадить деревьями, разбить клумбы, но в итоге передумали.
По бокам от застывшего в стадии благоустройства пространства располагалось еще множество высотных зданий, причем левая и правая стороны образовывали два абсолютно симметричных крыла, отходящих от башни, так что каждое строение имело напротив своего близнеца. А добавив к этому площадь, что протянулась от центра вверх и вниз, внимательный зритель получал завершенную композицию – четырехлучевую звезду в обрамлении из дорожек и фонтанов. За ее пределами, насколько было доступно глазу, занимали всю территорию кластеры[9 - Кластер – здесь: группа строений, выдержанных в одном архитектурном стиле и объединенных таким образом, чтобы между ними можно было перемещаться, не выходя на улицу, по тоннелям и крытыми переходам (интерсекциями).] зданий в полтора-два раза ниже.
Рамон указал в их сторону.
– Я видел фотографии той части сектора, сделанные с высоты птичьего полета. Отсюда, к сожалению, всей красоты не разглядеть. Нам бы повыше… Любая группка тех домов, какую ни возьми – это ведь единое целое; каждый из них на средних и верхних уровнях связывается с двумя соседними воздушными мостами и переходами. Таким образом, скопление замыкается в многоугольник: в каждом его углу стоит высотка, а переходы служат своего рода гранями. Понимаешь? Филигранно продуманный городской ландшафт, отчего-то не реализованный до конца, – все высотки в поле зрения хоть и были возведены почти под крышу, но их лишенные стекол окна выдавали истинное положение вещей.
Рамон, который еще долго прохаживался взад-вперед по крыше, наконец, приблизился к Элинор, чтобы обсудить ее впечатления от знакомства с местом.
– Догадалась, где мы?
– Да, – ответила женщина, не поворачивая головы.
– И где же?
– Это замороженный проект покойного императора, верно?
– Так и есть, любимая! – радостно воскликнул Рамон и приобнял ее за талию. – Периферик, сектор будущего. Великое место, великое! – добавил он с благоговейной дрожью в голосе.
– Пугающее, – прошептала Элинор.
– Хм, и пугающее тоже, не спорю. Где еще найдешь столько пустых небоскребов, да чтоб в одном месте, на такой громадной площади? Я думаю, она больше Филдз. Представь, сколько людей планировалось здесь поселить…
Элинор повернулась к нему; в широко раскрытых глазах рельефной рябью отражались высотки правого крыла.
– Планировали. Но не поселили. Здесь только мы, Рамон.
Его улыбка стала грустной и умиротворенной:
– Вот именно. И в этом его прелесть.
Она вернулась к созерцанию видов, а он – к их восторженному описанию.
* * *
Элинор выдохнула и обнаружила, что стоит на краю крыши, вцепившись в довольно хлипкое ограждение. В данный момент ее совсем не пугал риск упасть: из-за открывшегося пейзажа вернулось ощущение, что она путешествует по миру снов, а посему – с ней реальной ничего случиться не могло.
Как непонятно, сумбурно все складывалось теперь, тогда как за спиной остались годы пресных мест, людей, действий! Мечтая о резких переменах, Элинор не осознавала, что они тоже могут будоражить и вводить в холодный ступор. Пребывая в нем, она чувствовала, как пересохло в горле от беззащитности, безоружности ее ума и тела перед всем новым, хотя в этом новом пока и не намечалось тех же проблем, от которых она поспешно скрылась. Но не получалось избавиться от подозрений, что назревали другие. И чем больше будет вводить ее в курс дела Рамон, тем хуже может быть. Надо ли ей вообще все это знать? О, конечно, надо, как бы ни хотелось верить в обратное! Она должна сама контролировать течение своей жизни. Рамона нельзя назначать единоличным распорядителем того, что скоро может стать их настоящим. А это значит, что ей, для начала, предстоит набраться терпения и смелости узнать все.
Рамон увел Элинор с крыши нескоро, да и то только потому, что жар, исходивший от крыши, душил. Кружилась голова и сильно хотелось пить. Оказавшись в прохладе надстройки, допивая второй стакан воды, женщина вдруг подумала, что безумием было стоять наверху так долго. В конце концов, что ей дало изучение местности, если все теперь сводилось к пребыванию в этих стенах, а за стенами не было ничего, кроме рукотворной пустоты?
Ее чувства и мысли вернулись в прежний режим работы, а с ними – вопросы, назревшие еще до крыши.
– Как мы будем жить? Что будем есть? Чем заниматься? Что станет через год?
– Я понимаю, как много тебе сейчас не ясно. На новом месте всегда так, а мы же не только место сменили, но отказались от всего. Но мы постепенно устроим быт, не волнуйся. Я могу потом подумать над планировкой. Мне бы материала набрать – тогда и полноценные стены можно сделать. Комнаты, Элинор, представляешь? Вот тут – досуговая, а там, за столбом – кухня со столовой, далее – дормиторий. Около двери на лестницу – антрэ. А ты поможешь, привнесешь тепло и уют женской рукой. Покрасим стены, сделаем украшения своими руками. Будет здорово! Конечно, придется много трудиться…
Элинор устало наблюдала, как он метался из угла в угол с горящими глазами, жестикулируя и рисуя картины видимыми только ему красками.
– Ну, допустим. Я не очень понимаю, как из технического помещения можно сделать уютное жилище, но допустим. Я даже не буду заострять внимание на отсутствии удобств здесь. Меня беспокоит…
Рамон опередил ее:
– Не волнуйся насчет продуктов. Я сделал запасы.
– Что за запасы? На какое время их хватит?
Он провел ее в темный закуток у дальней стены, где соорудил стеллажи высотой в два метра. На них стояли коробочки с чаем, солью, крупами, консервы, бутыли с водой, банки с суповыми смесями. На полу в деревянных ящиках лежали цветастые пакеты с сухими закусками.
– Думаешь, это все? Ха! У меня припрятано в подвалах много другого.
Элинор не удержалась от аналогии:
– Как в бомбоубежище. Не хватает только…
– Электричество есть, если ты про него. Но придется оставить на особые случаи. Дело в том, что я раздобыл небольшой генератор. Он на топливе, а топлива маловато… Поэтому…, – он развел руками. – А насчет бомбоубежища ты в точку! Я вообще-то брошюры по устройству бомбоубежищ и изучал. Ведь это то, что нам нужно: решение проблемы нахождения в замкнутом пространстве длительное время. Список продуктов тоже оттуда. Ой, мы про суп совсем забыли!
Запах гари более нельзя было игнорировать, несмотря на всю увлеченность бытовыми вопросами. Но к моменту, когда они вернулись на кухню, в кастрюле осталось жидкости на несколько столовых ложек.
– Ничего, ничего. Вот, погрызи, пока я что-нибудь другое не придумаю, – Рамон схватил с полки пакет мясных хрустяшек с луком и протянул устроившейся в углу Элинор.
– Спасибо, – она вяло поблагодарила. – Ты молодец, что натаскал столько всего. Но, конечно, понимаешь, что рацион получится неполноценным? Сушеные фрукты и овощи не заменят свежие. Свежее мясо и вяленое – это разные вещи, – вскрыв пакет, Элинор положила в рот обсыпанный приправами ломтик. Он показался безумно вкусным, так что за ним быстро последовали второй и третий.
– Я и над этим работаю. У нас, может, и не получится теперь выбираться в город, но кто сказал, что другие не могут купить нам необходимое и доставить в Периферик?
– Кто? – недоуменно поинтересовалась Элинор. – Я думала, мы тут одни.
