Палач

Первый и второй дни я провела в ожидании, что Фархад сам меня наберет.

Но этого не случилось.

И тогда, начиная с утра третьего дня, я принялась одолевать звонками Фархада. А тот не отвечал, хоть и держал телефон включенным целых полдня. А немного после, ближе к обеду, "абонент Любимый-дорогой" стал недоступен вовсе, и вот уже который час оставался недоступным.

Конечно же, я догадалась позвонить Авроре и не только ей, после стольких неудачных попыток услышать голос мужа.

Аврора вот уже который час кормила обещаниями, что Фархад обязательно перезвонит, как только освободится.

Но он очень занят.

Видите ли, на борту лайнера у него вдруг появилось неотложное дело, и они с капитаном чуть ли не полдня назад засели в каюте и что-то перетирают.

Но ничего опасного, убеждала Аврора, круиз проходит как нельзя лучше. Шторма нет, вода не бушует, у младших детей пенная дискотека в честь завершения странствия по морю.

Танин старший сын Костя говорил то же самое, что и Аврора.

– Ара-а-бская но-о-о-о-чь… – Таня, с блаженной подпитой физиономией наблюдая за моими переживаниями, наскуливала себе под нос отрывок из песни. – Волшебный Восток… Это твоя арабская ночь, как и сказка арабская тоже твоя. Голубая мечта твоя сбылась, подруга… Ты в Дубае живешь, а не в нашем засратом городке. – и хмуро буркнула в довершение, чтобы я заткнулась на тему, которой за весь день её уморила. – Нет у него никого, успокойся уже.

А затем опять завыла песню. Невпопад, зато с душой и явным довольством, что Фархад, хоть и по моей инициативе, и без своего ведома и согласия, организовал ей очередной внеплановый мини-отпуск за рубежом.

– Дворцы и песок… Булат и кинжал… Там-парам-пам-пам…

Таня внезапно смолкла, с запрокинутой головой изучая ночное небо, которое сегодня было без единой звёздочки. Определенно, она забыла, как поется дальше и в какой последовательности, потому и замолчала.

У меня после последних инцидентов и вовсе память на тексты отшибло. Кроме последней, что слушала в джипе как раз перед тем, как переключилась на арабское радио. И теперь вот уже который день эта песня не выходила из головы, так как отлично сочеталась с моим порывистым состоянием тревожности и отчаяния.

«Рвали повод собаки,

В кровь сдирая ладони,

След петлял и терялся,

Грозно выла пурга…»

И. Кучин, «Человек в телогрейке»

Но эта песня была не уместна здесь и сейчас, когда мы с подругой пьем вино и отдыхаем в свое удовольствие, наслаждаясь арабской ночью и видом на море.

Ее под водку петь надо.

Вот как узнаю наверняка, что у Фархада есть кто-то на стороне, так и придет час «Человека в телогрейке» со всеми вытекающими последствиями для гадюки, которая вознамерилась украсть моего мужа и разрушить нашу семью.

– Тишина-то какая. Ветерок. Волны слышно, как бьются… Легонько так, приятно колышутся… – ухмыляясь, оглашала Таня происходящее вокруг.

Затем голос её стал грубее и громче, приняв оттенок куда более подходящего ей недовольства.

– А не завывания пьяниц под окнами со звоном бьющихся бутылок…

Таня вздохнула и перевела на меня подпитый взгляд, в котором удалось легко прочесть беспорочную черную зависть.

– Красота тут у вас. – подытожила она, продолжая сверлить взглядом меня и мои золотые украшения, которые теперь имелись в моем арсенале с избытком. – А у нас – дожди зарядили. Конца и края им не видно…

Я настолько привыкла обвешиваться и украшать себя перед выходом из дома, что не предугадала потенциальный негатив в мой адрес еще и по этой причине.

– Зато пьяниц под твоими окнами станет меньше.

Ощущая неловкость от неприятного наблюдения, что впервые испытала на себе завистливый взгляд подруги, единственной близкой для меня и ставшей практически как родной, предположила я очевидное и прикрыла серьги прядями волос. И руки под стол быстренько убрала, чтобы сгладить напряженную обстановку.

Надо бы сходить в дом и снять всё с себя, чтобы Тане глаза не мозолить своими богатствами.

И почему я все три дня этого в ней не замечала?

Таня гостила у нас уже третий день подряд. И мы с ней все эти дни находились в доме вдвоём, не считая прислуги. Я ни разу за эти дни не замечала за ней подобной реакции.

Но в те дни мы не столько пили, сколько за сегодня. Сегодня, перед её отлётом, пригубили, и понеслось. Истинное лицо в Тане показалось.

Неприятно вышло. Очень неловко.

А ведь два дня прошли, как по маслу.

Днями мы, после того, как высыпались, шастали по Дубаю, абсолютно всюду, скупали всякие безделушки, средства для красоты, которых не достать в России, трапезничали каждый раз в новом ресторане, а после обеда тусовались на пляже.

Вечерами я отпускала служанку домой, чтобы без свидетелей проходило наше с Таней дальнейшее общение, и мы уединялись либо в комнате с домашним кинотеатром, поглощая тигровые креветки под интересный фильмец и пивко, либо проводили время на кухне, лазая по страничкам бывших знакомых и перемалывая им кости.

Больше всех Таню вымораживала Алиса Подольская, наша бывшая однокурсница, которая любила отдыхать в Эмиратах и, вопреки нашим с Таней предположениям, не выскочила замуж за богача, как я, а переехала в Штаты и там открыла своё дело. Последние ее фотографии были как раз из Дубая.

Мне даже пришла мысль, что можно бы написать Алисе и предложить встретиться. Вдруг она всё ещё здесь? Но Таня меня разубедила, напомнив, что Алисе я никогда не нравилась, а после мужа Андрея я и вовсе опустилась в её глазах.

Сегодня на улице не так жарко и ветерок прохладный, потому мы разместились на балконе с великолепным видом на Персидский залив.

Ну и, само собой, пришло время допивать остатки алкогольного ящика, которые оказались не сладки. Вино горчило, и дело было вовсе не в его вкусе.

– Снега хочу. Холод. Вьюгу. Замёрзнуть хочу. К мужу хочу. На ручки.

Таня подозрительно покосилась на меня, а после – на пустой бокал рядом с моей рукой.

Тане моей тоски не понять. Она осталась бы в Дубае зимовать. Но так, чтобы Фархад съехал отсюда, а она бы с детьми переселилась на его место.

– Всё с тобой понятно. Тебе больше не наливать.

Да, я выпила. И я пьяная.

Немного выпила, но при этом достаточно, чтобы позволить себе тосковать по Фархаду и нести белиберду. Я бы поехала бы сейчас на тот остров, где они зависают, хоть вплавь бы добралась, но Таня этого не поймет. Не могу же я её бросить одну.

– Определилась наконец, что будешь встречать Новый Год здесь?

Вопрос Тани нагнал грусть ещё и по этому поводу.

Зимы, к сожалению, я не увижу в этом году. Да и ёлки нормальной тоже. Потому что у Фархада своя религия, и Новый Год он не отмечает.

А вот я и младшие дети хотим праздника. Возможно, мы поедем в Россию на новогодние каникулы, но пока Фархад не даёт точный ответ, будет ли работать в те дни. А если будет, я без него надолго не поеду. Наряжу пальму на худой конец и всплакну в одиночестве, рассыпав по двору белое конфетти, чтоб напоминало снег.

Фархад…

Я обратила внимание на экран телефона и тяжко вздохнула.

Ни одного пропущенного от Фархада.

Как он там, интересно? Наверное, не скучает, как я по нему, раз до сих пор не перезвонил.

Тяжело, когда Фархада нет рядом. Даже сейчас скучаю по нему, по его занудству и грубости, хоть и понимаю – хорошо, что его здесь нет. Иначе бы он выбросил Таню и её вино на улицу, потому что в нашей семье все непьющие, и вечера бы эти не удались.

Нельзя сказать, что всё меня устраивает. Я думала, что Дубай – предел моих мечтаний, но… Две из причин, что до коликов раздражают меня в арабском раю – это невыносимая жара и колючий песок, проникающий всюду, ведь живём мы в пустыне с небоскрёбами. Где ветер в лицо с песком, мелким и вездесущим – здесь частый гость. Первое время замаялась выметать песок с балкона. А потом стало пофиг. От песчаных дюн на балконе тоже есть своя польза. Можно считать себя хозяйкой минипустыни.

Детям расклад с переездом пришелся по нраву. В Дубае для них развлечений до кучи. Они довольны. Всё для них здесь новое, яркое, крутое. И Фархад ни в чём им не отказывает. Даже подумывает купить Тимуру настоящий джип. Но я надеюсь переубедить Фархада, что не стоит так торопиться, ведь Тимур даже в школу ещё не пошёл.

Также изредка, но все же я благодарю Бога за то, что дал моим детям заботливого отца, с которым они горя и ограничений не знают. Я ведь не могла дать детям то, что они получают здесь, за рубежом. А сейчас они ни в чём не нуждаются. И заслуга в том только лишь Фархада.

Для детей лучше места, чем Дубай, не сыскать.

Но не для всех детей.

Насчёт бедной Авроры, гиперчувствительная кожа которой не приспособлена к адскому круглогодичному климату Эмиратов, говорить не стоило. Та свободно выходит из дома только после захода солнца, а до того сидит в тени.

Благо, Авроре есть чем заняться до заката. Она вся в делах. И, признаться, я ни разу за полгода не видела её расстроенной. Аврора счастлива тут, с отцом, даже с учётом того факта, что ей, как альбиносу, под палящим зноем вечного солнца в теории не место.

ГЛАВА 11. Катерина

– Слышала, что Алиева убили? – как бы ненароком поинтересовалась я.

Когда Таня повернулась и одарила меня недовольной физиономией, я продолжала.

– Тот тип, сын которого меня украл. Его, то есть Расула, сына Алиева, убил Фархад… А кто убил Алиева, пока не говорят… Помнишь эту ситуацию?

Таня закурила.

– Это когда с тебя ребенок выпал, а Фархад так был занят разборками с дагом, что вовремя не доставил тебя в клинику? А после не желал дать мне адрес той клиники, чтобы я тебя навестила? О, да! – съязвила она и гневно стряхнула пепел на стол. – Конечно помню я эту ситуацию. Ты чуть заживо не сгорела в машине, а после врачи долго останавливали твое кровотечение. Еле вытащили тебя с того света. Как тут забудешь…

Я не нашла, что возразить Тане.

Против правды не попрешь. Больно слышать о том, что Таня винит Фархада, а не тех, кто на тот момент строил нам козни. Но ведь это её мнение, и она имеет право думать так, как считает нужным.

– Фархад не мог отвезти меня раньше. Он старался, но… – я попыталась оправдать поступок его, но Таня меня перебила и, повысив голос, продолжала нагонять депрессию, заставляя мой разум вспоминать ту ночь в подробностях.

– Да слышала уже сто раз, что Фархад твой, чтоб его…, не виноват! Святоша прям! – вспыхнула Таня. – Не выгораживай эту скотину! Сама знаешь, в том, что у тебя выкидыш случился, есть его вина, и немалая.

– Без Фархада я бы погибла. Благодаря ему я и дети…

Таня не стала дослушивать мои реплики. Само собой, слышать что-то хорошее о Фархаде ей было скверно.

– Складно брешешь, будто он весь такой из себя идеальный и незаменимый. Но ты забыла об одном важном моменте. Пунктике, так сказать, ключевом. – импульсивно жестикулируя, продолжала Таня изливать скопившийся в ней за три дня яд. – Фархад знал о твоём интересном положении и вполне мог оградить тебя от того кошмара с инвалидкой, невестой тайной, и самостоятельно решить свои проблемы. Где-нибудь подальше от тебя решить, и только после – прийти к тебе. А лучше бы отпустил тебя навсегда и женился бы на той, которая ему больше подходила.

Таня лишь ненадолго смолкла, пока я с трудом переваривала услышанное, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Надеюсь, ты не совершишь ошибок, о которых будешь всю жизнь жалеть. Хотя… Куда уж больше. Сначала Андрей твой, теперь этот… Хоть предохраняйся нормально, Кать. Потом не оберешься. Послушай, я дело говорю.

А под ошибками Таня подразумевала детей, которых у нас с Фархадом трое. Но никак не ошибки они.

Это был плевок мне в лицо.

Я окончательно поникла.

Настроение в полнейшем упадке.

Начала тяжёлый разговор я, и Таня, как бы её не разрывало до того момента, молчала все дни. А я дала ей повод, чтобы вновь затеять ссору. И напомнить о том, что я потеряла ребенка по вине Фархада.

– Хочешь новость? Кто-то продолжает истреблять преступных диктаторов.

Таня немного ушла от темы. Я так думала, что ушла. Она хитро обошла с другой стороны.

– Новый бандит активно присваивает себе власть чужих. Есть мысли на этот счёт?

Я никак не отреагировала на доведённую до моего сведения информацию. Даже не шелохнулась, хоть и выворачивало наизнанку. Так и настучала бы Тане по голове за то, к чему она клонит.

Таня упорно продолжала подводить мои скудные суждения к своей незыблемой правде, надеясь донести то, что я и близко не хотела подпускать.

– Поговаривают, от "Иллюзии" отделилась и процветает дочерняя группировка под названием "Аль-Камар". Ну? Это арабское слово. Арабское, Кать…

Таня выдержала паузу, чтобы до меня дошла суть слов и нужный посыл. Чтобы заставить меня сомневаться в искренности Фархада. При том продолжала с укором глядеть на меня, будто бы я что-то знаю уже и почему-то недоговариваю.

Мне нечего было ей сказать.

Я слышала об Аль-Камаре, но лишь мельком. По новостям об этом всего пару слов было раза три за всё время, и на том стихло. Я не придала особого значения появлению новой банды в мире криминала. И до сих пор считаю, что она не стоит моего внимания.

– Руководят "Алькамарой" из-за бугра, но ведёт она свою деятельность в нашей стране. Она относительно молода, но уже распространила свои щупальца всюду. Ни для кого не секрет, что самопровозглашенный босс когда-то занимал важный пост в Иллю…

– Заткнись ты уже! – сорвалась я и рявкнула на Таню.

Устала выслушивать, что мой муж и там якобы наследил.

Такого не может быть. Я не стану верить в это. Хотя бы потому, что недоверчивая Таня всегда будет всех собак на Фархада вешать. Так было и будет, потому что она его ненавидит.

– Я! Никогда! Больше! Не хочу! Слышать слово "Иллюзия"! Ни в каком контексте! Ни-ко-гда! Требую, чтоб ты его при мне не употребляла! Забыла, как я там оказалась? Напомнить, чего мне это стоило?!

Таня нахмурилась, но промолчала. Хоть и рвалась что-то досказать. Но долго помалкивать не смогла. Ушла рассуждениями немного в сторонку, однако всё равно продолжала давить на моё сознание.

– Представляешь, что на нас с Востока надвигается? – медленно и разборчиво, чтобы я поняла каждое слово, завела Таня. – Война грядёт страшная. Алькамара всё и всех на пути своём сметает. И нам, людям: и непричастным, и причастным к игре на букву «И», которую нельзя называть, – всем подряд достанется. Кандалы наденут, цепями обмотают, и в лагеря шахидские бросят. Будем пахать на бандитов в балаклавах и слушать их кудахтанье, а бандиты те – пальцы нам отрезать и насиловать целым батальоном, пока копыта не отбросим от износа и инфекций…

Таня с ненавистью вдавила несчастный окурок в пепельницу и продолжала рассуждать о страшном будущем и моей прямой связи с ним.

– Знаешь ведь, Кать, что не с потолка я беру сведения эти. У меня проверенные источники имеются. Годами проверенные. – в очередной раз предупредила она, напомнив, что имеет хорошие связи.

И не только в полиции, как я успела узнать и прочувствовать на своей шкуре.

Кто-то из окружения Тани сливал информацию обо мне, пока я не попала в рабство к Амирхану. И во второй раз мое местонахождение бессовестным образом слили. Таня не стала бы выдавать меня Фархаду, зная, что прячусь от него, мотаясь по стране, хоть он и утверждает именно так.

Таня убедила меня поверить в то, что это мог быть, кто угодно. Даже Вадик, наш институтский друг. Он слышал, когда мы с Таней секретничали у неё дома, и также много чего комментировал. Впоследствии Вадика убили за то, что много знал. Таня склоняется к выводу, что он был не так-то прост, как рисовался перед нами.

– Эта информация особо не разглашается. Но уверена я. Вот что хочешь думай, Катя, – Таня, сурово качая головой, затрясла указательным пальцем. – Фархад твой не прохлаждается в сторонке, пока идёт раздел мира. Можешь говорить что угодно, но я зуб даю, что он участвует в этом мероприятии и как бы не в качестве того самого с Алькамары. В первых рядах, падла, стоит, а тебе не договаривает! Я ж его насквозь вижу! Странно, что этого не видишь ты! – вспылила она, стукнув по столу и вскочив с места. – Ты сама посуди, может такой, как Палач, взять и стать нормальным человеком? Да эта, сама знаешь, что за организация на букву «И», для него важна, как кольцо для голума. "Прелесть" его она. Никогда и ни ради кого Фархад не откажется от того, что имел и на чём нажил миллионы. Это бизнес, Катя. И дело тут не в тебе. Не в том, какая ты и достойна ли того, чтобы ради тебя жертвовали. Фархад слишком долго этим жил. Считай, что он неизлечимо болен, если хочешь обманываться и дальше. Но Палач раз – Палач навсегда! И даже не пытайся меня разубедить.

Выговорившись, она нервно прошагала к перилам.

Ещё немного, и я полезу в драку.

– Он давно не Палач! Хватит, черт возьми! – вместо того, чтобы скинуть Таню с балкона, я максимально сдержанно указала ей на то, что она ошибается. – Это в прошлом. Я ни разу за полгода не усомнилась в том, что Фархад завязал. Даже малейших сомнений не зародилось, понимаешь?

– Значит это лишь то, что ты слепая, Катя.

Таня закатила глаза. Постояла молча, глядя на море, и снова задала мне тот же вопрос.

– Может ли Фархад стать белым-пушистым? Вот раз, ты приказала ему, пальцем щёлкнула, и он вдруг стал другим. Может такое быть, Кать? Он полностью открыт для тебя и обо всём всегда докладывает? Ему нечего от тебя скрывать? Или всё же, есть у него тайная жизнь, в которую он тебя не посвящает? Ты уже подозревать стала, что он другую бабу пое***ывает, а мне поёшь, что всё у вас прозрачно. Как же так двояко получается?

– Он обещал, что не вернётся в криминал. Он обещал мне, Тань. И я ему верю.

– Нет! Не может он измениться. – отвечала Таня за меня, вернувшись за стол. – Он запущенный клинический случай. Он Палач, наёмный убийца, наследник преступного холдинга проституток и боевиков. Им был, им и останется. Клеймо "Палач" на всю жизнь, Катя. Вот угораздило тебя связаться… – она ляпнула это, не подумав, и тут же смолкла.

Тане зачем-то нужно было меня расшевелить, чтобы я начала основательно сомневаться в искренности Фархада и подозревать его в куда более серьезных вещах, нежели интрижки на стороне.

Зачем Тане это? Крамолу сеет, точно же. Как раз под шумок из новостей старается. Хочет нас с ним рассорить. Чтобы я испугалась какой-то там Алькамары и сбежала в Россию, себе и детям жизни перечеркнув.

Не бывать этому.

– Как представляешь себе эту жизнь? – смочив горло остатками вина, спросила она на полном серьезе.

– Не поняла вопроса. – опустошив свой бокал, я поставила его поближе к опустевшей бутылке.

– Мой вопрос проще некуда. Как ты представляешь себе жизнь с Фархадом? – Таня протянула руку под стол.

– Что тут представлять? – полузакрытыми глазами я глядела на то, как она откупоривает последнюю бутылку вина, и качала пьяной головой. – Я полгода живу с ним под одной крышей. Так что уже полгода не представляю. Живу, и всё.

– И как тебе живётся?

Я немного поразмыслила и шутливо подметила.

– Тут красиво. Дожди редко. Пьяницы под окнами не ходят.

Таня покосилась на меня исподлобья с таким выражением лица, будто считала меня поехавшей. Не узрела моих миротворческих мотивов от слова совсем.

– А с ним? – задала она наводящий вопрос в негативной окраске. – С серийным убийцей тебе как, комфортно? Хорошо спится с ним? Не боишься, что он в одну из ночей клин словит и за топор возьмётся?

Таня явно перепила и теперь несет чушь, совсем не думая головой. И я должна предпринять хоть что-то, чтобы ее остановить.

– Что ты блымаешь глазами, будто не знаешь с кем живёшь, Катя? Он адски ревнивый и занудный шкаф. Ты бы с ним поосторожнее, ага…

– У него нет топора. В сарае у его матери стоит.

– Да понятно всё с тобой… – Таня снова закурила и отошла к перилам, чтобы успокоить нервы. – Только вот ни мужа моего не вернуть, ни Вадика, хоть и был он нечестным. Зато Фархад твой живой и здоровый. Тебе все блага благодаря Фархаду, а мне ничего, и тоже благодаря ему. Несправедливо это. Не находишь, Кать?

Я промолчала.

Излишне было комментировать озвученное.

Я тоже взяла из пачки сигарету. Глубоко затянувшись, осталась сидеть на месте. Слушая, как Таня расчувствовалась, пустила лаконичную слезу, и теперь активно борется с собой, чтобы не разрыдаться и не показаться слабой при мне.

Безусловно, Тане есть за что ненавидеть Фархада и желать ему смерти. Однако слушать её нападки, хоть и обоснованные, но невыносимые для моих ушей, и каждый раз вспоминать моменты из прошлого, я устала.

Однако, кое-что хорошее из утерянного в прошлом, благодаря Тане, вернулось ко мне совсем неожиданно, и я была тому очень рада. Некоторые фотографии и видео с детками, которые присылала Тане, она сохранила и скинула на отдельную флешку. Флешку эту она подарила на свадьбу.

– Интересно, как там детки наши… – я решительно сменила тему. – Хотят домой или нет?

Таня докурила и вернулась за стол, чтобы поддержать тему касательно детей.

– Думаю, не хотят. А Аврора у вас замечательная, Кать. – голос её стал таким сиплым и немощным, что растрогал и меня до слёз. – Такая необычная она. Альбиноса посреди пустыни, да ещё и в парандже, нечасто встретишь. Не думали её в модели отдать? Внешние данные позволяют.

Я лишь усмехнулась от её предложения.

– Ты что, Тань? И думать забудь. Какие модели? Фархад никогда не даст на это согласие. Да и вообще, он прячет её.

– Прячет? – удивилась Таня. – От кого?

– От знакомых. Мне кажется, – не знаю почему, но я стала говорить тише. Видимо, по инерции, чтобы нас не услышали. – Фархад стесняется, что у него дочь альбинос. И к тому же, религия не позволяет…

Мне пришлось прерваться, так как Таня вновь взялась вколачивать в меня свою истину. С которой в данном случае я была не прочь согласиться.

– Ай, глупости это всё. Убеди его отдать Аврору в модели. Не губите в девочке талант. – Таня подняла бокал, предлагая тост. – Давай за Аврору. Чтобы блог её об «Восточном Альбиносике» процветал и набирал миллион подписчиков в неделю. И за то, чтобы она обрела своё счастье. Именно свое, а не то, которое может ее поджидать через пару-тройку лет жизни под паранджой. Давай выпьем за неё. И за тебя, Катя. Чтоб ты обрела достойное счастье. Настоящее счастье, а не навязанное паршивыми обстоятельствами.

Несмотря на то, что вторая часть тоста пришлась мне не по нраву, я не стала спорить. Мы осушили бокалы до дна. А потом в качестве примирения скурили одну сигарету на двоих, и больше не возвращались к непростым темам.

Довольно скоро вино закончилось так некстати, но это нас не остановило. Недолго думая, мы заказали водку, чтоб догнаться и, врубив русский шансон на всю, гуливанили до утра.

ГЛАВА 12. Катерина

К обеду следующего дня, счастливые дети и уставший, задумчивый и какой-то другой Фархад, вернулись из морского путешествия.

Мы с Таней к тому времени оклемались, проспались, протрезвели, и уже к вечеру я отвезла их всех в аэропорт.

– Приезжай почаще, а то… – хотела сказать "а то перестану думать о том, что Фархад – причина моей депрессии, варвар и террорист международный, да и что живу я не своей жизнью, а он всё раздумывает, отрубить мне голову или нет", но передумала. – Просто приезжай, Тань. Я скучаю.

Не могу на Таню злиться, хоть и загоняет она порой неслабо. А ещё она привозит бухло.

Что Фархаду знать совсем не обязательно.

– Этого обещать не могу, Кать. Сама понимаешь, у меня работа, мама старая. Лучше вы к нам. С Авророй. – Таня обняла меня в ответ и остальное сказала на ухо, чтобы сын её не услышал. – Костя о ней часто спрашивает.

Костя – старший сын Тани. С которым Аврора, его одногодка, довольно быстро нашла общение по интересам. Ну и пускай общаются, решила я тогда, еще полгода назад, когда у них всё это завертелось. Я не против того, что Аврора дружит с мальчиками. А вот Фархаду эта перспектива не понравилась с самого их знакомства.

Тем более, у Авроры с недавних пор пошли месячные, и теперь её круг общения существенно сузится.

Как бы эти ограничения не повлияли на её хобби, которым она живёт. А то замкнется в себе. Или Фархад её замуж определит за кого-нибудь из местных, и тогда с блогом Авроре придётся навечно завязать.

Отогнав подальше печальные мысли, пока что не имеющие под собой повода для беспокойства, я закончила обниматься с Таней, поцеловала её мальчишек и отпустила их в путь.

Дождавшись, когда самолёт поднимется в воздух, я с чувством опустошения вернулась в машину.

Поглядев на телефон просто так, на автомате, заметила сообщение от Фархада.

"Жду тебя в Молле. Оденься прилично. И платок не забудь. Мы будем не одни."