скачать книгу бесплатно
– Посмотрите. Может, по фотографии скажете, что это?
«Тык… Чо у нас там про лечение по фотографии? Ничего?» – звучит в голове, так как я продолжаю держать папку с прайсом.
– Эм… Цены бы мне не было, – отвечаю, посмеиваясь.
Тем не менее мужчина показывает фото на телефоне. С экрана на меня смотрит старый кот с огромным колтуном на спине.
– Скоблить надо, на демодекоз, – говорю мужчине, – и исключать иммунодефицит. И состричь этот валенок.
Не, ну может быть банальное нарушение обмена веществ или гормональные проблемы, но я ж врач-пессимист, который не щадит чужую психику. Я бы даже подозревала букет болезней.
– Кровь сдать нужно. Эндокринные исключать, – рассуждая вслух, я беру с дерматологического стола своё специально затупленное лезвие для взятия соскобов и, сощурив глаза, на полном серьёзе спрашиваю: – Поскоблить Вам телефон?
Мужчина смущается, смеётся.
– Понял. Запишите нас на приём.
…Следующий – кот, у которого чешутся уши.
Уже где-то лечили от клеща, закладывая внутрь акарицидную мазь. Лезу ватной палочкой – выделений нет. Наскабливаю по сусекам, смотрю в микроскоп. Часто бывает, что внутри чисто, а это всё равно отодектоз, потому что клещи из обработанных ядом ушей сбегают на тело. С чемоданчиками и рюкзачками, ага.
Каким-то неведомым чудом нахожу одного-единственного худосочного клещика на самом краю соскоба. Аминь! Диагноз есть.
Пишу название препарата:
– Накапаете на холку, трёхкратно, интервал двадцать дней.
Когда много грязи – даже промывать приходится, но сейчас это не тот случай – уши чистые.
– Что, просто капли на холку и всё? – удивляется хозяин кота.
– Да. Препарат всасывается через кожу и воздействует на весь организм. Системно. Клещи бегают по телу, поэтому обработка только ушей не поможет. Нужны именно капли. На холку.
– А чем чистить уши-то? – мужчине хочется усложнить лечение кота и жизнь себе. Понимаю. И даже практикую подобное.
– Ничем. В ушах кожные клетки растут, как черепица. При слущивании они отторгаются так, что очищают слуховой проход самостоятельно. Если травмировать или раздражать их палочкой, то выделений станет больше. К сожалению, были случаи, когда ватка с палочки оставалась в ухе, и развивался гнойный отит. И ещё есть риск затолкать в глубину какую-нибудь ушную пробку – конгломерат из выделений и слущенных клеток. Уши полностью очистятся сами, когда все клещи помрут.
– Я сам чесаться начал, – жалуется мужчина.
– Неспецифическая сыпь. Пройдёт сама, когда вылечите кота. Вам лечиться не надо.
…Пока я вещаю, Ира принимает повторников, методично делая капельнички.
* * *
Дальше собственной персоной приходит цинк-зависимый дерматоз – в лице молодой хаски.
– У нас вот, – показывает хозяин на морду собаки.
Картинка классическая: корочки и болячки, щедро покрывающие щёки и кожу у губ, возле носа, вокруг глаз. Кожа потемневшая, местами с залысинами. Язвы на границе с мочкой носа – местами розового. Хаски беспокойно косится на меня своими голубыми глазами, крутится и прихрамывает.
– Когти стрижёте? – спрашиваю владельца.
– Не даёт, – сетует он.
– Давайте посмотрим лапы, держите за ошейник покрепче.
Подхожу к собаке сзади, задираю ей лапы – хаски лягается, скачет и верещит. О, да: мякиши с уплотнённой кожей, местами ороговевшие.
Самое большое количество цинка в организме содержится в коже, – особенно в чешуйках носа и мякишах лап, – они-то в первую очередь и страдают. Мужчина говорит:
– Мы ей для костей добавляем кальций. Заводчица посоветовала.
Хорошо, что он не видит, как я закатываю глаза, – кальций, железо и медь ухудшают усвоение цинка. А у растущих собак кальций закрывает зоны роста костей, от чего те чудовищно искривляются.
Молча скребу, нащипываю волоски, смотрю под микроскопом – нет ни клещей, ни лишая. Бывает ещё листовидная пузырчатка, но её исключают с помощью биопсии, – для этого надо отрезать от собачьего носа кусочек и отправить патологам. Взвешиваем собаку.
– Глюконат цинка пожизненно, – я пишу и сразу зачитываю. – Если через месяц эффекта не будет – удвоите дозу. Потом откорректируете до минимума… Ненасыщенные жирные кислоты: омега три, шесть… Кальций, пожалуйста, не давайте. И ещё один препарат мини-курсом, от воспаления… для усвоения… Не будет лучше – приходите, возьмём биопсию. И давайте когти сейчас подстрижём. Намордник наденьте.
Дальше приём напоминает укрощение мустанга. Мы заваливаем хаски на стол; поперёк неё – как на амбразуру – бросается хозяин, а мотыляющиеся лапы достаются нам с Ирой. Ор стоит невообразимый. Сквозь завязанный рот собака пускает пузыри и так матерится, что в холле становится тихо. Откусывая один за другим искривлённые когти, я только и думаю, что мы никогда не останемся без работы, пока заводчицы разводят животных, не делая генетических тестов. К слову, в случае с бультерьерами акродерматит[68 - Летальный акродерматит (Lethal Acrodermatitis, LAD) – генетическое заболевание бультерьеров. Проявляется поражением кожи на морде и лапах (гиперкератоз, деформация когтей), бронхопневмонией, диареей, замедлением роста.], при котором тоже есть недостаток цинка, убивает их уже к двум годам. Он так и называется: летальный.
А дальше приходит кот с разрывом бедренных мышц. Инфицированным. С кровопотерей. В болевом и гиповолемическом[69 - Гиповолемический шок – патологическое состояние, возникающее в результате резкого уменьшения объёма циркулирующей в организме крови.] шоке. Задняя лапа. Скорее всего его схватила зубами собака, а грязнее рта ничего нет. Любой стоматолог скажет: «рот грязнее жопы», но жопы хотя б не кусаются. Пресекаю больное воображение от дальнейших фантазий, возвращаясь к коту.
Слизистые оболочки белые. Это от шока или от кровопотери? Может, ему срочно нужно переливание, тем более, перед наркозом?
– Его два дня не было, – рассказывает хозяйка кота.
– Да-да, – поддакивает мужчина. – На пять минут вышел.
Первая версия звучит правдоподобнее, судя по засохшим кускам торчащих наружу мышц и прилипшей на них шерстью с запёкшейся кровью. Но про пять минут… Впрочем, логично: вышел на минуточку, исчез на два дня. Мужик.
– Нужен донор, он потерял много крови, – говорю я. При таких повреждениях кровотечение неизбежно, и приходится признать очевидное: тут и шок, и кровопотеря. – И анализы крови перед наркозом.
– Не надо анализов. Так зашейте, – отмахивается мужчина.
«Вот бы хирургических критических не было», – передразнивает меня голос в голове. Помолчал бы лучше, я и так не знаю, что делать.
Ира флегматично пододвигает владельцам журнал:
– Пишите расписку.
Те пишут, что предупреждены, ответственность снимают и прочее, прочее. Ставим коту катетер в здоровую, переднюю лапу. Брею шерсть на задней, пытаясь угомонить свои мысли. Ира потихоньку вливает жижку. Вот помрёт сейчас, и? Что нам эта долбаная расписка, если он помрёт?
«Не нуди».
При кровопотерях без показателей гематокрита капельницы чреваты, так как маленький, циркулирующий по организму объём крови разбавляется, и эритроцитам становится сложнее переносить к органам кислород. Более того возникает опасность кровотечений, поскольку количество факторов свёртывания и тромбоцитов разбавляется тоже! Но у нас выбора нет: в состоянии шока наркозить страшно, к тому же низкое давление и некупированный шок – это тоже опасность кровотечения!
Владельцы отправляются в холл, и мужчина в дверях сталкивается с тёткой, представляющей контингент а-ля «мне только спросить».
– Операция! – гаркает хозяин кота, и тётка испуганно отпрыгивает обратно. Мужчина оборачивается на нас: – Шейте Ваську, я никого не впущу! – и он демонстративно прикрывает дверь за собой.
Окей, тылы прикрыты.
– И-и-ира, что делать? – кричу я шёпотом. – Рана инфицирована! Он наркоз-то не переживёт?
Моя паника живёт своей жизнью. Подсохшие мышцы на живом коте выглядят крайне кощунственно.
Ира медленно поднимает глаза:
– Эпидуру сделаем.
О-о-о! Точно! Как я сама не додумалась? Эпидура обезболит лапу, и это даст возможность наркозить кота по минимуму.
Наконец, инструменты закинуты, поле побрито, забираем Ваську в операционную. Наркоз.
Процедура эпидуральной анестезии имеет свои нюансы. Укол делается в область крестца, между позвонками, в выверенную по известным ориентирам точку под определённым углом. Нужно попасть чётко в эпидуральное пространство, – что по ощущениям напоминает прокол тонкого пергамента, – но не глубже, иначе есть риск остановки дыхания. Это конечно не смертельно с реанимационным набором и мешком Амбу под рукой, но после того, как полчаса подышишь за кошку, прежде чем она «вернётся» – поседеешь остатками волос, и не только на голове. Так что я делаю эпидуру аккуратненько, минималочку, и ношу Ваську «на плечике», как грудного ребёнка после кормления. Это, значится, чтобы новокаин остался в нижней части кота, а не уплыл к голове.
Ира терпеливо ждёт, хотя на лице написано: «Да клади уже!» Кладу. Привязываем. Коленного рефлекса нет – эпидура сработала.
Поле. Перчатки. И я начинаю шить.
…Копаюсь долго. Зачищаю некротические ткани, собираю лапу в единое целое. Дренаж туда.
– О, узнаю твой почерк, – посмеивается Ира, потихоньку добавляя пофол[70 - Пропофол (пофол) – препарат для внутривенного наркоза.]: ну да… меня хлебом не корми, дай кому-нибудь дренажик поставить. Только тут сам Бог велел – рана не просто тотально инфицирована, но и старая, так что гной неизбежен.
Кот стабилен, приборы показывают вкусную сатурацию[71 - Сатурация – показатель, отражающий процент кислорода в крови.], и всё же я отчаянно матерюсь, пока шью. В глубине фарша, под коленом обнаруживается рассечённый пополам лимфоузел; ушиваю его вовнутрь.
Вот всё готово. Убираем наркоз. Грелочку снизу и одеялко сверху. Спустя десять минут кот начинает ворочаться, пьяно вылизывать щёки, слюнявиться и чихать, – иными словами, просыпаться. Прописываю максимальные дозы антибиотиков, внутривенно, два раза в день.
Зовём хозяев.
– Мы капельницы сами, – говорит мужчина. Классический эконом-вариант владельца!
– Давайте ещё… расписку, – пододвигаю ему журнал.
Потом подробно пишу, как разводить препараты. Одна женщина из разряда эконом умудрялась вводить внутривенно собаке чай, и одному Богу известно, как та после этого выжила! Другая же бахнула перекись водорода. Тоже – удивительным образом – без последствий.
Надеваю Ваське воротник, чтобы не разлизал себе лапу.
Провожаем его домой.
– Ир, – мне нужен запоздалый совет. – Как думаешь, что надо было с лимфоузлом-то делать? А то я ушила…
– Сейчас у хирургов поспрашиваю, – она берёт телефон и направляется в хирургию. – Инструменты помою. Кричи, если что.
Дальше заходит женщина, которая хотела «только спросить». Она ставит на стол тойтерьера с переломом бедра – этот диагноз я нащупываю и без рентгена. Трогаю аккуратно: отломки кости похрустывают под пальцами. Собачка на лапу не наступает.
– Мы на неё табуретку поставили два дня назад.
– Что ж. Перелом бедра, – озвучиваю вердикт. – Нужно делать рентген и остеосинтез, и чем быстрее, тем лучше. Могу записать вас на завтра к ортопеду-хирургу.
Если вовремя не собрать кость, то она может срастись неправильно или наступит мышечный спазм, и вернуть её в анатомически правильное положение станет невозможно. Но у маленьких собачек проблема ещё и в том, что их кости без нагрузки рассасываются. Особенно показателен в этом отношении рот: как только теряются резцы, через какое-то время кость нижней челюсти растворяется тоже. А зубы собачки теряют часто – из-за зубного камня. Ирония мелких пород: сначала они не могут расстаться с зубами молочными, а потом, к середине жизни, теряют уже постоянные.
Так же бесследно у них исчезают переломанные крупные кости конечностей, если их можно назвать таковыми. Это часто осложняется недостатком кальция, который по науке называется «вторичный гиперпаратиреоидизм», или «рахит» по-народному. Или вот ещё синоним: «болезнь мясника», отражающий причину – чересчур мясной рацион. И есть другая крайность, присущая заводчикам: чрезмерное пичканье щенка добавками кальция, в результате чего зона роста костей закрывается раньше времени, а кости продолжают расти, – конечности искривляются, делая собаку инвалидом по жизни.
Детально объясняю женщине про кальций, переломы и остеосинтез. Хмыкнув, она произносит:
– А подстригите ей коготки.
– Это можно сделать после операции, – недоумеваю я.
– Нет, сейчас подстригите.
«Всмысле?» – мой внутренний друг тоже в шоке.
Выдержав паузу, женщина говорит:
– Коготки отросли, вот она и хромает!
Ну да. Табуретка тут какбэ и не при чём…
«А давайте стукнем тётку табуреткой по голове и пускай лечит сотрясение педикюром!» – креативит внутренний голос.
…Я подстригаю собачке когти, уже не распаляясь: молча, старательно. Да как скажете. Не вопрос. С наступающим, кстати.
Табуретка стоит неподалёку, стараюсь на неё не смотреть.
Ира, добрякав инструментами, возвращается из хирургии.
– Ну? – спрашиваю её, паникуя. – Что там про лимфоузел? Что будет? Что ты узнала? Да говори уже, говори!
– Сказали, что может и ничего, – отвечает она флегматично. – Лапа долго отёкшая может быть. При гнойных лимфаденитах[72 - Лимфаденит – воспаление лимфатического узла.] тоже ведь рассекают, дренируют, так что надо понаблюдать: если загниёт или создаст проблему, то удалишь.
– Фух, – отдуваюсь я. – Спасибо тебе.
Позвоню им чуток попозже.
…Пока суть да дело, наступает поздняя ночь.
Нам приносят котёнка, который неудачно спрыгнул на нечто острое и распорол себе мышцы до самой грудины.
«Никаких… хирургических… критических…» – ехидна в голове издевается надо мной!
Чего же мне надо было пожелать, чтобы оно вот так, «назло» происходило? Самое простое: вакцинацию, стрижку когтей, снятие клещей и кастрацию котов?
Разглядываю котёнка. Мяско свежее и розовое, кровотечения нет, и вообще он довольно бодр. Не успеваем мы дойти до операционной, как в холле громко хлопает дверь.
– Подготовлю пока, – говорит Ира, забирая котёнка.
