Шёпот Смерти

Глава 6 Дитя

– Кто здесь? – с ослабленных губ сорвались еле слышимые слова. Я нашел её в ванной комнате по полосе крови, ведущей от большой лужи. Узкое пространство с трудом вместило крупную женщину. Из отверстий в груди на выдохе поднималась кровавая пена, а промеж раскинутых ног тонкий тяж пуповины соединял с крошечным сгустком жизни, лежащем на животе. Жизнь утекала тонкой струйкой из уголков рта. Слепо рука старалась ножницами пересечь пуповину, царапая живот. Я подоспел вторым, врезавшись в замерших на пороге мертвых супругов. Они не напали на неё по своей воле, самостоятельно приняв решение пощадить женщину. Оттолкнув свежего, дикого мертвеца и вытолкав его на улицу, захлопнул дверь перед безмозглой стаей, которая желала насытить неумолимый голод.

– Хорошо! – сказала женщина на последнем ударе сердца, осмысленно поймав меня взором. – Съешь меня. Но защити детей. Святыми молю…

Она стихла, и жизнь покинула бренное тело. Лепесток памяти открылся в сознании, прокручивая забытое воспоминание.

– Здравствуйте! Приятно познакомиться с новыми жильцами Березовой улицы. – Крупная молодая и розовощекая женщина встречала нас, едва мы с супругой зашли в только что купленный дом. – А мы с соседями судачим, кто купил его.

– А это мы, – ответила моя супруга, придерживая на руках месячную Тасю.

Я сидел на улице на маленьком стуле, отдыхая после разгрузки вещей и наслаждаясь первыми весенними лучами солнца. Женщина прибежала к нам первая, едва завидев новых жильцов. За её спиной, переминаясь с ноги на ногу, стояла девочка со светлыми волосами, в цветастых лосинах и броской синей майке.

– А мы решили зайти с Иной. Познакомиться. Угостить гостей с дальней дороги. Вы к нам надолго? – сказала женщина, передавая супруге пластиковое ведерко с горой пирожков.

– Ой, ну не стоило! – с ложной скромностью сказала супруга, принимая подарок. – А мы молодые врачи. Точнее, я врач, а муж фельдшер. Будем с вами дружить.

Дальнейший разговор стих, выбрасывая образы женщины у нас в гостях и в храме. Она, сопровождая нас на различных этапах жизни, неся заботу и уважение, свойственное маленьким городам.

Добавив воспоминание в копилку, я новым взглядом взглянул на женщину и её ребенка. Если секунды назад меня сюда гнал дикий голод, требуя поглотить младенца. Насытится клетками, чья жизнь только начиналась и чье время исчислялось десятками лет. То сейчас он отступил. Сдался под выросшим в сознании инстинктом защитить ребенка. Не только свою дочь, но и этого младенца. Сопротивляясь и отбрасывая эту мысль, я начал рычать, отступая в коридор.

– Спасти только Тасю. Только её. – кричал я на себя. Но мысли разбивались под волнами странного чувства. Это был не долг, не совесть или моральный принцип. Они мне были не ведомы. Нет, это было более сильное, звериное, первобытное. Материнский инстинкт умирающей женщины проник в мое сознание, смешавшись с фанатичной верой в бога. Словно приписав программный код инстинкта, толкающего защищать потомство, добавил новых членов семьи, подростка и новорожденного младенца. Я рычал и бил себя по голове, стараясь избавится от наваждения, но взгляд женщины выжигал требование. Он смотрел на меня с икон и отражений. Испепелял фейерверком жизни младенца. И заставлял принять неизбежное. И я сдался. Не имея выбора, принял это как неизбежность, как плату за выбранный путь.

– Долой! – рявкнул я на супругов, заставив покинуть дом. Зайдя в ванную, поднял дитя за задние ноги, слегка хлопнув по спине, вытолкнул слизистую пробку из глотки. Он заплакал сильно и протяжно, с каждым вздохом набирая мощь. Прищепкой я пережал пуповину. Ножницами пересек связь с мертвой матерью. В тазике с чистыми полотенцами устроил колыбель. Вернувшись наверх, застал братьев у обглоданного скелета. Резким движением подняв кровать, вытащив за волосы подростка, всунул ей в руки импровизированную люльку. Она безмолвно, скованная страхом, схватила тазик, прижав к груди.

– Твой! – прорычал я, вытолкнув слова из глотки. Она дрогнула, услышав звуки. Звуки моего голоса. Но еще больше её встревожили серии выстрелов на улице.

– Распределите цели! Огонь по этим здоровым. – послышались голоса вместе с ревом машины. Глухой удар известил о сбитом мертвеце, а выстрел ружья о ранении моих спутников. – Макс давай второй заход.

Машина умчалась по улице, достигнув развилки развернулась, позволив стрелкам перезарядится. Я приказал супругам уходить во дворы, а братьям выпрыгнуть из окна распределится по округе. Но все решил случай. На втором заходе вместо глухих одиночных выстрелов застрекотали автоматные очереди. Я ни с чем не спутаю выстрел АК-47, со свойственным лишь ему звоном выбрасываемых гильз. Это было не охотничье или гражданское оружие, боевое и его задачей было не ранить или остановить, а убить. Двигаясь на корточках я приблизился к одному из окон. Мне не требовалось выглядывать, что б понять, бой дикие проиграли. Они бездумно поперли на встречный огонь, скошенные падали под колеса грузовика. Полтора десятка шёпотов мертвых напитали меня, но я сбросил ярость, впервые осмотрев поле боя повинуясь логике. Шесть человек трое из которых вооружены автоматами, высыпали у двора осматривая погибших. Двое отделились, приблизившись к двери.

– Это группа Серого. Какого хрена они тут забыли? Они за горючкой должны были ехать, – крикнул басистый голос. – Натах, отойди от двери, там могут быть ещё дохлые.

– Там плач! – крикнула женщина. – Эй, есть выжившие.

Послышались удары по двери и полу. Два облака жизни в нарушении приказа протиснулись на первый этаж, заняв позицию на входе.

– Чиж, тут женщина в ванной. – выкрикнула женщина. – На втором ребенок плачет. Я проверю.

– Контрольный в голову. И жди!

– Да нет тут дохлых. Уже б кинулись.

Облако жизни медленно поползло вверх по лестнице, оставив напарника охранять спину. Чиж еще выкрикивал что-то, но я сконцентрировался на противнике. Словно рысь, опередил женщину, юркнув в распахнутую дверь темного туалета. Она прошла мимо, ведомая криком ребенка, которого неумелый подросток даже не пыталась успокоить.

– Эй! Есть выжившие? – шептала она, водя стволом ружья по сторонам. – Чиж, я наверху, тут спокойно.

– Бегите! – мысленно крикнул я, приказав своим спутникам двигаться по дворам на расстоянии, отвлекая внимание. Они подчинились, с 30 метров уловив направление потока.

– Сука, ты видел… – кричали голоса, заглушаемые выстрелами. Очереди и ружейные залпы хлестали по домам и телам спутников, не причиняя существенного урона. Пока группа выживших отстреливалась, никто не слышал, как женщина из последних сил старалась позвать на помощь, стуча пятками по полу. Едва она закончила фразу, мощный захват со спины выдернул оружие и сжал руку на горле. Чтобы заблокировать ружьё, я подсознательно закрыл боёк. Старенькая горизонталка тихо щёлкнула, дав осечку. Ослабленной рукой сжал горло, выгнув женщину назад, сел на грудную клетку. Она успела вонзить нож в лицо нападавшему, но, встретившись взглядом, пожалела о своем решении искать источник крика. На десяток секунд под аккомпанемент выстрелов мы вступили в немое противостояние. Неспособная дышать, она медленно краснела, маша руками и ногами. Я смог перехватить её нож лишь после третьего удара, который, пробив мне щеку, разрезал язык.

– Спи… – шипел я, не планируя убивать смелую женщину, но судьба изменила мое решение. Мне в глаза впился взгляд красного волка, взорвав в моей памяти фейерверк воспоминаний измазаных чувствами. Красный волк смотрел на меня, когда холодная сталь рассекла мое горло, принеся боль и разочарование. Красный волк смотрел на меня, когда моя дочь обреченно летела в пропасть с моста, неся ярость и злость. Красный волк смотрел на меня, когда мою жену, лишенную чувств, запихивали в вертолет, неся цель и смысл жить. Жить, пройдя этап смерти. И сейчас вышитый на шевроне он смотрел на меня, злорадно скалясь золотыми зубами. Освободив женщину, я осторожно сорвал его, уже зная, что буду делать. Засунув в карман, собрал с ножа каплю своей крови, перемешанную с белой слизью, нанес на склеру глаза женщины под нижнее веко.

– Слушайте меня! Дебилы, бля! Вы всегда должны быть в очках и перчатках, когда оказываете первую помощь. – Кричал на нас сержант. – Если не сдохнете в бою, то вас добьет ваш товарищ. Капля крови, попавшая в глаз, равносильно уколу в вену. А с ней вы заработаете спидуху или еще какую тропическую заразу. Поэтому…

Этот образ пронесся у меня в голове за секунду. Пока я поднимал женщину, подходя к лестнице. С громким ревом, сотрясая помещение, я пустил её по ступенькам, стараясь не убить раньше времени. Черная смерть уже проникла в глазное яблоко, захватывая сетчатку, стремясь по зрительному нерву к мозгу. Рев ошарашил выживших, вынудив отвлечься, зародив в душе страх.

– Черт. Что за хуйня? Что это? – выкрикнула тень на первом этаже, со вспышкой выбив фонтан щепок за моей спиной. – Чиж! Натаха ранена. Она…

– Укушена? – послышался крик командира.

– Нет. Бес сознания. Похоже упала с лестницы.

– Держите двор. Макс со мной проверим.

– Ага, как же проверите! Давай! – мысленно сказал я, быстро удаляясь в комнату. Мой приказ был адресован третьей, которая требовала напасть на стоящего у забора Макса. Вооруженный автоматом, он ближе всех приблизился к супругам, норовясь убить выстрелом в голову. Он отвлекся, и в это время из-за угла она вышла. Я чувствовал, как её пресс и ребра сжимаются. Как желчь и пищеварительные соки вырываются из второго или третьего желудка, вместе с выдохом летят в сторону парня. Летят жгучим щёлочным сгустном на пять метров, заливая лицо и открытую грудь.

– Ааааа! Сука! – выкрикнул Макс, падая на землю и разряжая свой автомат длинной очередью. Пули вымылись в небо, не причинив никому урона. Но исход боя был предрешён.

– Черт, они еще и блюют. Чиж, уходим. – взмолился молодой парень. – Это какие-то мутанты, а не дохляки.

Чиж сомневался только секунду. Он яростно рвался в здание, желая найти и убить монстра, но, проявив самообладание, приказал отступать. Загрузив раненого Макса с уже слазившей кожей и бесчувственную женщину, бьющуюся в мелкой судороге, грузовик уехал. Его самообладание и решение отступить все поддержали с уважением. Но тонкий след запаха не позволил мне обмануться. Он замешкался не от желания ворваться в дом, а от желания бросить всех и бежать одному. Замаскировав слабость под героизм, гордо отступил, поджав хвост.

– Идем. – Прорычал я, наконец выйдя из дома. Не церемонясь, я вел перед собой голую девушку, несущую тазик с младенцем. Я желал спасти их, но не желал проявлять слабость. Протащив до дома, небрежно завел в ванную, выйдя в коридор. Измененными органами почувствовав изменение в сознании девочки. Не стихающий крик младенца, стрельба, рёв и разорванные тела заставили её понять. Понять смерть и насилие, ставшее нормой этого мира. Понять и принять новые дикие законы выживания. Ты должен убивать, жрать и бежать в бесконечной гонке жизни и смерти. Бежать, неся на себе слабых и немощных, рискуя погибнуть и примкнуть к другой стороне. И она стала участником марафона Смерти.

Глава 7 Воля старухи

Не слыша пронзительного крика младенца, я направился в маленькую кла