скачать книгу бесплатно
В щели кузницы пробивается багровый огонь, из-за чего во дворе еще темнее. В небе затихло, купол выгнулся и стал глубже, выше, величественнее.
Из сторожки, завидев меня, выскочил Мартин. На лице преданность и готовность немедленно броситься выполнять все мои распоряжения, глаза следят за каждым движением сюзерена.
– Я отбуду на время, – сказал я негромко.
Он спросил тоже тихо:
– На сколько?
– Не поднимайте шума, – сказал я в ответ.
– Это значит… тайно?
– Иногда так удобнее, – объяснил я дипломатично.
Он молчал ошарашенно лишь долю секунды, а когда заговорил, голос был строгим и деловитым:
– Прикажете оседлать коня?
– Нет, – сказал я. – И собачке ничего не говори.
– Отбудете… пешком?
Я ответил, отводя взгляд:
– Главное, отбуду тайно. Уже знаешь, умею.
– Да, мой лорд.
– Еще раз, Мартин… Бобик будет проситься на охоту, он сразу понимает, когда вы только подумаете о ней, но ни в коем случае! Как бы он ни прыгал и ни ходил на задних лапах.
– Бедный…
Я развел руками:
– Увы, Мартин. Не знаю, что может встретиться в лесу. Не хочу, чтобы попробовал человеческой крови. Пусть остается невинным псом.
Он посмотрел на меня вопросительно.
– Взяли щенком?
– Нет, – ответил я с сомнением. – Вроде бы уже не был щенком, хотя, кто знает, сколько у его породы щенячесть… Другие его боялись, я как-то не сообразил по дурости вовремя испугаться, я вообще как-то мало пуганный, вот он ко мне и прилип. Отныне я его отец и вожак стаи. Кем был и что делал, молчит, не признается. А мы сами не будем на всякий случай допытываться… А то такое вдруг узнаем! Со мной он начал жизнь с чистого листа.
– С чистого листа? – перепросил он.
Я махнул рукой.
– Выражение такое. Имеется в виду не лист дерева, а пергамента.
Он внимательно посмотрел на меня.
– У вас много слов, сэр Ричард, словно вы не просто грамотный, но и… долго были среди грамотных.
– Хуже, – ответил я.
– Что может быть хуже?
– Я и родился среди грамотных.
– Господи, спаси и сохрани!
Я улыбнулся загадочно и пошел в конюшню прощаться с Зайчиком. Бобик, как чуял мой приход, уже напрыгивает на арбогастра, приглашая побегать или хотя бы подраться.
– Люблю вас, морды, – сказал я с чувством. – Но, увы, если не появлюсь пару деньков… или больше, займите себя чем-нибудь.
Бобик оставил друга и члена нашей стаи, торопливо принес в зубах дубовую колоду со двора, на которой рубят двора. Я отказался взять ее в руки и бросать подальше, чтобы он приносил, а я бросал снова и снова, пока руки не отвалятся. Обиженный Бобик понес обратно, но притащить что-то взамен не успел: вдали пропел охотничий рог, послышался дробный стук копыт.
Во двор влетели всадники на разгоряченных конях, морды в мыле, с удил срывается белоснежная пена. Двое молодых рыцарей торопливо соскочили на землю и бросились навстречу единственной женщине в седле.
Леди Дженнифер любезно приняла их помощь, лицо за это время стало еще более бледным, чем в прошлый мой визит, но и прекраснее, что раньше мне казалось невозможным.
Она увидела меня, выходящего из конюшни, счастливо ахнула и со всех ног бросилась навстречу. Я подхватил ее на руки, она прижалась ко мне, как воробышек, что ищет защиты от злого холодного ветра.
– Рич!
Прибывшие рыцари почтительно преклонили колени. Дженнифер счастливо смеялась, целовала меня в щеки, в нос, в губы. Глаза заполнились чистейшей влагой, что быстро прорвала запруду, и сверкающие на солнце ручейки побежали по бледной коже.
– Рич, как я тебя ждала…
Я прижал ее крепче, нежную и трепещущую, рыцарям сделал знак подняться, а ей прошептал в ухо:
– Герцог свободен, уже возвращается. Я его просто обогнал.
– Ты правда хотел поскорее со мной повидаться?
– Ну да, конечно! Чего бы я так мчался впереди всех?
– Спасибо, Рич. Хоть и видно, что врешь, но все равно спасибо.
Я наконец бережно опустил ее на землю, рыцари уже поднялись и окружили нас. В глазах жадное нетерпение, на лицах страстное ожидание удивительных новостей.
– Правда ли… – начал было один.
Я прервал:
– Герцог свободен и скоро прибудет. Готовьтесь принять войска из Сен-Мари… Наши войска! Мои, если хотите. Кто все еще желает стяжать славу героя, еще может присоединиться к походу на варварские земли. Я не знаю, почему король Кейдан… да и предыдущие короли мирились с захватом исконных земель, но я намерен в свою очередь захватить королевство варваров и покончить с этой угрозой раз и навсегда!.. А сейчас прошу меня простить, мне надо пообщаться с сестрой.
Дженнифер так вжималась в меня, будто старалась втиснуться вся, а там поджать лапки, свернуться в клубочек и спрятаться от всего мира, что я то и дело задевал плечом каменную кладку. Наконец я просто подхватил ее на руки и понес по ступенькам наверх на стену крепости.
Часовые почтительно отступили, я шел медленно, сам стараясь продлить очарование, когда всем телом прижимается молодая девушка и страшится мгновения, когда я опущу ее на землю.
В Брабанте, где море совсем близко, солнце особенно огромное, яркое, а громады облаков библейски величественные, несказанно пышные, уже не горы, а целые горные хребты, их подсвечивает снизу алым, пурпурным, а затем багровым. Само небо не голубое и даже не синее, из оранжевого стало пышно-лиловым, и громады облаков на нем выглядят странно и пугающе.
Со стены видно, как далеко-далеко опускается за темный край земли солнце, почему-то резко уменьшившись, мелкий багровый диск. Горизонт некоторое время искрил бенгальскими огнями, сумрак сгущается по земле медленно, торжественно, словно шествует с короной маркграфа в руках и готовится водрузить мне на голову. А то и вовсе на чело.
Дженнифер я так и не отпустил, она прижалась ко мне и зачарованно смотрит на закат, затем перевела взгляд на темную землю, простирающуюся далеко внизу от стен крепости и уходящую в бесконечность.
– Ты в самом деле должен?..
– Увы, сестренка.
– Почему?
Я развел руками:
– Теперь я уже знаю, что время – это просто одна неприятность за другой. Вот и прыгаю… стараюсь все уладить.
– И никому поручить нельзя?
Я пошутил грустно:
– Каждый незаменим. А уж я… так и вовсе.
Она подняла лицо, ее полные созревшие губы оказались совсем близко от моих. Сердце мое отчаянно заныло, в мозгу стучит: да перестать сдерживать себя, подумаешь, паладин, честь, достоинство, а как же свобода чувств…
Есть несколько способов справиться с искушением, самый верный из них – трусость. Я поцеловал Дженнифер в лоб и с огромным сожалением, борясь с собой, опустил ногами на камень стены.
– Рич!
Она смотрела потерянно, как заблудившийся ребенок в лесу, где наступает ночь и уже воют волки.
– Я ненадолго, – пообещал я.
– Рич, что ты задумал на этот раз?
Я запнулся с ответом, переспросил:
– Сказать?
Она почти кивнула, но продолжала смотреть мне в глаза и наконец проговорила умоляюще со слезами на глазах:
– Не надо… Я боюсь заглядывать в твои бездны. Но ты – Рич, ты мой брат, я тебя люблю, и ты меня никому не дашь обидеть.
– Не дам, – подтвердил я. – Уже сказал, что сам буду обижать. Дженни, я просто должен… Слово-то какое… всю жизнь избегал, не было случая, чтобы сказал такое, а теперь чуть ли не каждый день вспоминаю, что должен это, должен то… Дженни, жди! Я очень быстро.
Она вздрогнула, когда я еще раз крепко поцеловал ее, отстранил и быстро вбежал в башню. Когда я с самого верха взглянул через парапет, она стояла на том же месте, прижав кулачки к груди, маленькая и беззащитная, и с мольбой смотрела вверх.
Глава 5
Я сбросил личину исчезника, как только громада крепости Брабант уплыла далеко за спину. Крупная летучая тварь, одиноко парящая в небе, хоть и редкость, но все же не диковинка, время от времени кто-то да видит этих разных крылатых зверей, но если она в личине исчезника, обязательно привлечет внимание того, кто его заметит…
Правда, народ как раз не увидит, зато обязательно обратит внимание маг, а мне безопаснее толпы народа, чем один маг, от которого неизвестно чего ожидать.
Далеко внизу плывет темная земля, горизонт безумно расширился, а самого меня несет под высоким лиловым куполом, что уже перетек в черный и двигается вместе со мною, в какую бы сторону я ни направил полет.
Мир замер, все тихо, вокруг пусто, а в небе если и шныряют ночные птицы, то далеко внизу, где разную насекомую мелочь хватают на лету мелкие пташки, мелких пташек – более крупные, этих еще крупнее, а тех уже настоящие гиганты вроде сов и филинов…
Перед глазами то и дело, заслоняя весь мир, встает бледное лицо Дженнифер с отчаянными глазами, умоляющими о спасении. Я отгонял усилием воли и заставлял себя думать о том, как с минимальными усилиями составить карту Гандерсгейма. Военную карту, то есть в первую очередь дороги, мосты, переправы, источники воды, скопления военной силы противника…
Я вообще-то масштабник, и хотя одиночные рейды мне удаются лучше всего, но это уже пройденный этап. Больше всего тянет собрать армаду святого воинства и двинуться на Юг. Даже освобождение герцога, хоть и принесло успех, оставило чувство неудовлетворенности.
Сейчас же вообще занимаюсь какой-то ерундой… Хотя, конечно, отрядам Ульриха с освобожденным герцогом ехать не меньше месяца через всю Армландию к Тоннелю, а потом в Брабант, куда должны стягиваться и войска из гарнизонов Сен-Мари. Мне все равно нужно дождаться, когда все соберутся в одном военном лагере на подступах к Гандерсгейму.
Да и, честно говоря, никто лучше меня не составит его точную карту. Разве что колдун какой, что мог бы заставить летать птицу по указанным маршрутам, а сам, попивая вино в мягком кресле, рисовал карту. А еще лучше – запустить хробойла. Да только, видать, это такие дорогие и редкие штуки, что я вообще их не встречал больше.
Внизу уплывает равнина, с высоты идеально ровная, как выструганная столешница. Для конницы варваров разгуляться есть где, а вот мы, крестоносцы, больше предпочитаем… гм… не такие уж открытые пространства.
Да, в столкновении с такими же крестоносными войсками выбираем обширные поля, как, скажем, в битве при Грюнвальде, но в сражениях за гроб Господень с сарацинами у легкой конницы есть небольшое преимущество…
Значит, надо усилить возможности наших стрелков. А это в первую очередь повышение дальности стрельбы. То есть более дорогие и сложные в изготовлении композитные луки… Кстати, в крепость Слово Ричарда начали прибывать первые партии, производство которых развернуто в Амальфи весьма масштабно, я оказался молодцом, предвидел нужду.
Внизу белеющая, словно посыпанная солью, широкая дорога уперлась в достаточно широкую и, как мне показалось, бурную реку. Звездное небо трепещет в ней, будто там новый Армагеддон, орды правоверных ангелов сражаются с мятежными, что значит, вода идет быстро. Дорога с этого берега с ходу нырнула в воду, исчезла надолго, а потом как ни в чем не бывало появилась на той стороне все такая же широкая и невозмутимая, словно и не преодолела эту водную ширь.
Я не поверил глазам, снизился и, оглядевшись, нет ли кого поблизости, осторожно опустился на дорогу рядом с роскошным песчаным пляжем, как-то совершенно бездумно перешел в личину человека.
Под ногами захрустело, я непонимающе уставился на каменную крошку. Когда опускался на эту чистую дорогу, с которой ветер смел всю пыль, здесь ничего не было, кроме твердой, утоптанной множеством копыт и укатанной колесами телег земли, плотной, как камень…
Нагнувшись, я поковырял пальцем. Теплые, что странно, ведь уже полночи прошло, мелкие крупинки гранита. Такого же точно, из глыб которого башни крепости Брабанта.
Сердце стучит чаще, я набрал этой крошки в ладонь, тупо всматривался и кривил рожу, словно гримасы помогают в мыслительных процессах. Что-то торможу, но никак не пойму, откуда она взялась… а взялась именно в момент, когда я превращался в человека!
Вспомнил странное ощущение возросшей мощи, когда поднимался в небо, а затем пошел резать воздух острыми крыльями. Эта крошка была со мной… однако, похоже, тогда она была не крошкой.
Я воровато огляделся по сторонам, ночь, нигде никого, даже кузнечики не будут смеяться, сосредоточился, представляя, как превращаюсь в большого и страшного крылатого зверя… с буграми мышц, толстыми лапами, широкими крыльями, толстым и острым гребнем…
Долго ничего не шло, наконец перед глазами поплыло, песчаный берег и звездное небо раздвоились. Я поспешно закрыл глаза и начал внушать себе, что морда у меня совсем не такая, как у курицы или орла, без разницы, у меня, как у совы, бинокулярность… Обзор меньше, но не сойду с ума, синхронизируя два изображения с разных сторон.
Наконец почувствовал, что голова все еще кружится и малость тошнит, но все четыре лапы твердо уперлись в землю. Какие-то совсем не такие лапы…
Я поднял тяжелые кожистые веки. Почва от меня дальше, чем обычно, что значит, сейчас я выше ростом, но – главное, – я в приличной яме прямо посреди дороги!
Понятно, мелькнуло ошарашенное. Сперва Логирд научил меня захватывать в трансформацию одежду и оружие, а сейчас вот я уже способен использовать и окружающую, так сказать, среду. На панцирь поверх спины, на шипы, на костяные наросты, особо прочную чешую на боках и брюхе, на толстый и острый гребень…
Выбравшись из ямы, я подпрыгнул, неуклюже взлетел, но повело вбок, завалился тяжело, захрустели кости, остро кольнуло болью. К счастью, рептилии менее чувствительны, я сосредоточился, торопливо зарастил переломы. Значит, с тяжелым телом нужно учиться летать заново…
После трех попыток взлететь я решил сперва просто перенести тяжелую задницу вброд. Неспешная вода даже в самом глубоком месте поднялась не выше колена, а это значит, конница одолеет легко без всяких мостов. Да и пехоте не придется сколачивать плоты.
На том берегу я собрался и для тренировки возжелал стать человеком. Зрение смазалось, в голове головокружение и звон, чего раньше не наблюдал… очень медленно начал ощущать трансформацию, изменения во всем существе, легкая боль пробежала вдоль позвоночника и разом кольнула во все суставы.