Очарованная женская душа

Сентенции знойной бакинки Александра знала наизусть, и постоянно удивлялась тому, как она умудряется комфортно существовать, под прессингом морали и общественного мнения. Да ещё в таком спрессованном пространстве, каковым является небольшой военный городок!

А гордая Шахерезада жила в ладу со своим внутренним «Я», согласно своей природе и своим убеждениям. Обладая острым умом и независимым характером, она всегда готова была отмахнуться, от остервенелого роя пчёл. При всём этом, она оставалась прекрасной матерью, изумительной хозяйкой, любила свою семью, сохраняя в ней мир и порядок.

Её мягкий и интеллигентный муж был слишком занят, чтобы вникать в личную жизнь своей жены. В воспитании детей, ведении домашнего хозяйства, проведении досуга, – Василий Витальевич полностью полагался на неё, и был совершенно счастлив, как ребёнок, которому не запрещают играть в свои игрушки, заниматься любимым делом.

ТОРЖЕСТВО У ОДЕССИТОВ

Через неделю Алла Чебан, давняя подруга Раи – бакинки, пригласила Миловских к себе, на день рождения. Естественно, не обошли и Воронцовых. С этой минуты Александра уже точно знала, что встретит своего Болгарского мальчика именно там. Так оно и случилось!

Но прежде того, через Аллу стало известно, что зовут вновь прибывшего красавца Юрием Чистяковым; что закончил он Серпуховское военное училище и получил распределение в группу Алиного мужа – Кости Чебана.

В «Звёздном» городке, как и в любом ограниченном, плотно населённом пространстве, слухи распространялись со скоростью света. Его женскому населению также стало известно, что Чистяков коренной москвич, холост, и происходит из знаменитой московской семьи. Родители его давно в разводе, живут отдельно.

Мать Юрия, наследница какого-то известного поповского рода, заведует Кремлёвской аптекой, а отец – маститый московский адвокат. У него редкое и странное имя: «Кесарь». Он тоже красавец, и в очередной раз женат. В настоящее время, на Розе Линдер, дочери известного артиста, – Макса Линдера. Помимо всего прочего, Кесарь Чистяков происходит из древнейшего графского рода, известного в московских аристократических кругах.

– Вы представляете! – хором воскликнули местные кумушки, – в нашем обществе

появился московский граф: Чистяков, Юрий Кесаревич! Круто?! А если короче, к нам прибыл столичный аристократ. Согласитесь, это не частое явление, среди наших офицеров, имеющих пролетарское, а то и сельское происхождение.

Событие, взбудоражившее «Звёздный», не являлось неожиданностью лишь для Александры Воронцовой. Она единственная знала о нём заранее. Кроме того, она предчувствовала последствия этого события. Фрагменты трагического сценария то и дело возникали перед её «внутренним взором», во всех деталях и подробностях.

На праздник к Чебанам Александра пришла одна, её муж был на дежурстве. На ней был трикотажный брючный костюм чёрного цвета, накануне привезённый из Москвы, Раей Миловской. Он очень шёл Александре, и она это знала. Чёрный цвет слегка гасил её румянец: слишком яркий, потому казавшийся неестественным. На самом же деле румяные щёки достались ей от матери, о которой приятели отца в шутку говорили: – От такого румянца, хоть прикуривай!

Юрия Чистякова привёл к одесситам его сосед по квартире – Коля Полтава, кум и земляк Чебанов. У него была смешная кличка: «Кока». Он первым влетел в гостиную: с хрустальной вазой в одной руке, и с громадным букетом – в другой.

Москвич же, картинно задержался в дверном проёме. Ожидая, наверное, особого приглашения. А может для того, чтобы обратить на себя внимание, собравшихся за столом гостей. Так или иначе, но все взоры сразу были направлены на него, красивого, элегантного… Это первое, что нельзя было не отметить. А дальше каждый мог увидеть, в столичном красавце, что-то своё.

Хохмача и мастера рассказывать анекдоты, Коку Полтаву, здесь знали все. Излишне не церемонясь, тот уселся рядом с Александрой Воронцовой, на свободное место, предназначенное её мужу. А незнакомца, чтобы представить гостям, посадили во главе стола, как какой-то экзотический фрукт. И он сразу попал в поле зрения однополчан, а также их жён, собравшихся у одесситов, за праздничным столом.

Александру, которая принялась осторожно разглядывать лицо москвича, поначалу привлекли его карие, с чайно-медовым отливом глаза: большие, спокойно-ленивые, словно усталые от своей неземной красоты. Ей на миг стало страшно, что она обратит на себя их взгляд. Но незнакомец пока не обратил на неё внимания. Он, словно желая подтвердить слухи о себе, в аристократической позе уселся за стол. Подперев подбородок, кистью руки, он улыбался, кивая каждому, кому был представлен.

Наконец, очередь дошла до Александры. Услышав своё имя, она вздрогнула. И, стараясь казаться спокойной и безразличной, встретила взгляд москвича, кивнув ему в ответ… А сердце, выскочив из груди, упало ей в колени!

Юрий, внимательно посмотрев ей в глаза, понимающе усмехнулся. Александре показалось, что он тут же всё понял, в один миг! Это можно было назвать комплексом, но её всегда настораживали люди, которые умеют прямо смотреть, в глаза собеседнику.

Являясь таким собеседником, Александра терялась и краснела, словно считая себя виноватой, невесть в чём. От неуверенности в себе, она привыкла не доверять малознакомым людям. Окончив университет, работая учителем, Александра Воронцова оставалась застенчивой, как первокурсница.

Однако не всё было в ней так просто и однозначно, как могло показаться, на первый взгляд. Прежде всего, сама Александра знала, что есть в ней некая сила, которая пока не нашла случая проявиться, но обязательно проявится, если наступит время. Похоже, что это время пришло. Она всем своим существом почувствовала это!

Когда провозгласили первый тост за здоровье именинницы, мелодично зазвенели фужеры… Александра, вновь встретившись взглядом с Чистяковым, тут же спрятала глаза в тень ресниц, и отметила про себя: – Да, либо это просто его манера, так смотреть, либо он уже разгадал меня, и видит всю, насквозь. Если это так, то я обречена! И она почувствовала, как холодея, кончики её пальцев начинают слегка дрожать…

ПРОВИНЦИАЛКА

Из плеяды ярких женщин, к которым причислялась и она, Александра Воронцова, только о ней в городке не ходило сплетен, никто о ней ничего не знал. Попросту, знать было нечего. Уезжала она на работу рано утром, когда неработающие офицерские жёны ещё спали сладким сном; и пустынные улочки городка были насквозь просвечены. А возвращаясь с работы вечером, она едва успевала забрать сынишку из детского садика.

Сама же Александра никогда не считала себя красавицей: – С чего бы это? Обычная женщина, задёрганная семьёй и работой. И одевается просто, под стать своим коллегам, сельским учительницам. Куда ей, например, до Аллы Чебан? А до Шахерезады? Тут и говорить нечего!

Из импортных вещей, у неё в гардеробе был только этот брючный костюм. Всё остальное было сшито матерью, на швейной машинке. Например, розовая многоярусная юбка из китайского шёлка, отделанная синим шифоном, и такая же блузка. В комплекте с ними шли синие замшевые босоножки, купленные по случаю, в местном универмаге. Мужчины чаще обращали на неё внимание, когда она была в этом наряде. Как-то раз, идя в нём по городу, Александра не сразу сообразила, что именно её провожает свистом и междометиями, компания молодых парней.

Но всё это она считала нормальным: ведь не уродина же вообще-то, и не совсем дурнушка. И совершенно искренне Александра удивлялась тому, что молва включает её в пятёрку местных красавиц.

Правда, был один случай. Его можно назвать «знаковым», поскольку он имел последствия. Пришла она как-то, на местный пляж, со своей приятельницей, Людой Фёдорович. Разделись они в тени, под кроной большого дерева. Людмила была южанкой, из Ростова. Загорелая до черноты, спортивно сложённая, она чувствовала себя легко и уверенно в своём открытом, выгоревшем под южным солнцем купальнике. Александру же, напротив, явно заедали комплексы, в её ярком новомодном «бикини». Этот вызывающе открытый купальник навязала ей бакинская красотка. И, конечно, в три дорога! Раиса сама была от него в диком восторге, и жалела, что он не подошёл ей по размеру.

Людмила быстро огляделась по сторонам, в поисках знакомых, и ловко подхватила волейбольный мяч, вылетевший из кружка молодых офицеров, играющих неподалёку. Александра наблюдала за игрой, стыдливо прикрывая распущенными волосами свою спину, спрыснутую мелкими веснушками. Ей не часто приходилось бывать в таком виде, среди чужих людей.

И тут она заметила, что кучка офицеров, что-то оживлённо обсуждая, то и дело поглядывают в её сторону. Она ещё больше напряглась. И вот один из них, оторвавшись от компании, направился к Александре. Ожидая чего-то неприятного, она с досадой почувствовала, что заранее краснеет. Но, узнав в приближающемся мужчине соседа по подъезду, Игоря Бачурина, она слегка успокоилась.

– Слушай, Санёк! – непринуждённо, даже несколько развязно обратился к ней Игорь. – Мы тут с ребятами смотрим на тебя, и думаем: – И зачем такую фигуру скрывать под платьем?! – Он подмигнул ей, с видом большого знатока и ценителя женских прелестей: – Лучше ходила бы так…

– Как это так?! – опешила Александра.

– Ну, вот так, в купальнике. А лучше, вообще без него!

– Ты что, совсем обалдел? – прикрикнула на него Александра, краснея до корней волос.

– Ну, а что? Зашибись, такие формы… В натуре, Мадонна!

– Ой, да прекрати! Пусть лучше ваши мадонны ходят по городку в купальниках …

– Ну, моя-то благоверная живёт в Москве, у родителей. Что ей здесь? А там она, как у Христа за пазухой! – И, беспечно хихикнув, Бачурин снова оглядел Александру, с ног до головы. – А знаешь, – кашлянув в кулак, и прищурив один глаз, проговорил он, всё тем же тоном знатока. – Была бы такая фигура у моей Светки! Я бы никуда её не отпустил, ей богу…

– Ой! Да ну, тебя, баламут! – и Александра, махнув на соседа рукой, пошла под крону большого дерева, одеваться. Она уже пожалела, что не позвала с собой Раечку. Вот уж кто поставит на место любого, так это Шахерезада!

Придя домой, Александра пошла в душ, а потом, голая выйдя из ванны, встала перед зеркалом. Ей показалось, что она видит себя впервые… – И правда! Обнажённой, моя фигура выглядит гораздо изящней и стройнее, – сказала она самой себе. Но вскоре произошло нечто странное! Именно такой, как в зеркале, Александра увидела себя во сне! И было это, она вспомнила, накануне её встречи с Болгарским мальчиком, которого впоследствии она назовёт «Любовью всей своей жизни»!

…Праздник у Чебанов продолжался до полуночи. Правда, из-за тесноты и множества гостей, – танцы отменялись. Все сидели за столом. А Кока Полтава был в ударе! Он сыпал анекдотами, как из рога изобилия, сам хохоча громче всех.

Юрий Чистяков смеялся сдержано, откинув назад свою красивую голову, и глядя на Александру, сквозь ресницы. Она же наоборот, встречаясь с ним взглядом, тот час же опускала глаза.

Глава 2: «РАЙ В АДУ»

ДОРОГА С ДВУХСТОРОННИМ ДВИЖЕНИЕМ

После праздника у Чебанов, рухнул размеренный уклад семьи Воронцовых. А через несколько дней Олег, идя с дежурства, притащил к ним Коку Полтаву, с его новым соседом. – Хозяйка! Принимай гостей! – скомандовал он с порога. – После дежурства, сам Бог велел выпить. Тем более, что гулянка у Чебанов прошла без меня!

Ошеломлённая Александра, в ужасе бросилась к холодильнику, соображая на ходу, что поставить на стол! Но столичный гость опередил её, раскрыв чемодан, полный столичных деликатесов: кружок копчёной колбасы, полголовки Пошехонского сыра и горку ароматно пахнувших апельсинов. К счастью, в баре у Воронцовых нашёлся праздничный коньяк, уцелевший после дня рождения Олега, и коробка шоколадных конфет.

– Всё нормально, кстати! – проговорил Олег Воронцов, окинув стол хозяйским взглядом, и благодушная мина воцарилась на его лице. – Кока, начинай! – скомандовал он, разливая по рюмкам коньяк. – С тебя, это самое… Тост!

И Кока, не заставляя себя долго ждать, приступает к обязанностям тамады. Бережно беря рюмку за «талию», он рассказывает самый короткий одесский анекдот, завершая его тостом: – Ну, хлопцы, шоб нам не работать дворниками, как тот еврей!

Полтава, как истинный одессит, в любой компании чувствовал себя центром застолья. Он пил рюмку за рюмкой, извергая энергию, и почти не пьянея. А Олег, уставший после дежурства, опрокинув пару рюмок, быстро захмелел. Через каждое слово повторяя, «это самое» и «понимаешь – понимаешь», он сдвигал брови домиком, и, хлопая Чистякова по плечу, пытался донести до него основы воинской карьеры: – Ты это самое, не моргай. Сразу греби, на очередную звезду! А то, ёбт, застрянешь на «третьем номере»… И выйдешь на пенсию, это самое… Капитаном!

Пропуская мимо ушей речи собеседника, Юрий вежливо кивал, переводя на Александру взгляд своих задумчивых, чайно-медовых глаз. Губы его слегка улыбались, а глаза оставались пленительно-печальными. Будто он уже доподлинно знал о той грозе, которая надвигается на них… Неумолимо! Казалось, что ему так жаль их обоих! Весь мир живёт спокойной обыденной жизнью, а они одни в нём, как сироты. И так будет долго. Наверное, всегда. Он, как будто заранее предупреждал Александру: – Жаль, конечно, но это тупик, выхода из которого нет. И хоть умри, – никогда не будет!

Это было скорее игрой, чем обычным состоянием столичного донжуана. Он знал, что это делает его образ роковым, для простых и наивных женщин. К разряду таких женщин Чистяков относил и Александру Воронцову.

Пожив неделю, в атмосфере военного городка, Юрий сразу понял, что жить в нём ужасно скучно. И спасением от скуки может быть короткий роман, с одной из местных красавиц. Безусловно, без всяких обязательств и трагизма… Он не мог терпеть женских истерик и претензий!

В недалёком будущем Чистякова ждал перевод в Москву. Его мать, Надежда Архиповна, используя старые связи, усиленно хлопотала об этом. Выйдя на пенсию, она переехала в Серпухов, в осиротевший родительский дом. Московскую квартиру она оставила бывшему мужу, взяв с него обещание, что тот пропишет в ней сына. Но Кесарь Юрьевич упустил время, и сейчас был серьёзно болен. Возникла реальная угроза лишиться этой квартиры. А что делать в Москве без квартиры?!

Развеселившись за столом, гости не спешили покидать гостеприимный дом. Хотя хозяин дремал уже, над тарелкой. А хозяйка наоборот, была слишком озабочена. Она то бросалась в кухню, то опять садилась на своё место. Встречаясь взглядом с москвичом, Александра уже не отводила глаз. Внимательно посмотрев на Чистякова, она опускала глаза, и всматривалась в его образ, как бы, «изнутри»… Да, это был её идеал мужчины, и по внешности, и, так сказать, «по состоянию души». Ещё в подростковом возрасте, когда её спрашивали: – Какого бы тебе хотелось жениха, Саня? Она коротко отвечала: – Задумчивого!

Задумчиво-мечтательный взгляд Чистякова и тревожил, и волновал Александру. Она чувствовала его на себе тем особым, тонким инстинктом, которым одарено большинство женщин, и который всегда безошибочно говорит им, насколько они нравятся мужчинам.

Вглядываясь в своего визави, Александра думала о нём примерно так: – Конечно, он позёр. Ну, а кем бы он мог ещё быть? Человек столичный, игра – стержень его натуры… Но, даже если это так, я всё равно не отступлюсь, чем бы мне это не грозило!

Явившаяся в ту же ночь Панночка, предупредила её: – Смотри, девка! Играешь с огнём. Такая любовь не проходит бесследно. Она разрушит всё, что ты создала за эти годы.

Александра и без неё это прекрасно понимала. В их городке всё тайное быстро становилось явным. Но тут же, захлёстывая эту мысль, лихорадочно билась в висок другая: – И всё же он необыкновенный! В нём есть что-то такое, чего нет в других. Даже не внешность, и не манеры, а не знаю пока, что именно… И, если бы мне удалось пожить с ним одной жизнью всего несколько лет, да хотя бы год, – я была бы согласна вообще больше не жить. Просто умереть! Потому, что я теперь понимаю: до него я вовсе не жила. Это нельзя назвать жизнью. Всё было и есть так мелко, убого… И так неинтересно!

Она была точно во сне, в состоянии лёгкого опьянения. Этот молодой красавец, в продолжение одного вечера, с какой-то ужасной и пленительной дерзостью перешагнул через всё, что нажито было ею за эти годы. С каждой минутой она чувствовала себя захваченной его властью, всё более и более…

Так началась у Александры Воронцовой её роковая любовь, её новая жизнь. Она назвала эту жизнь «Раем в аду». Эта новая жизнь разделилась у неё на две тропинки: одну явную, которая была видна всем, и другую – тайную. Она также стала смотреть и на других людей, спрашивая себя: – Неужели, у каждого них, личная жизнь тоже держится на тайне?

Теперь Александра начинала понимать, что линия жизни может раздваиваться: на мораль системы и мораль жизненного бытия. В первом направлении, соединяются тропинки семейных, социальных, культурных и религиозных норм. И абсолютно все обязаны считаться с этой системой. Чем выше социальный, интеллектуальный, культурный уровень человека, тем больше давит на него мораль общества. Во имя неё большинство преследует того, кто пренебрёг общественными нормами, как бы мстя ему, за собственные экзистенциональные неудачи. Система всё подгоняет под собственный стандарт, мораль её зиждется на мнении большинства. Можно сказать, что это его диктатура.

Мораль же бытия отражает замысел природы, который заложен в человеческой личности, имеющей право на то, чтобы быть счастливой, свободной, самодостаточной… В этом и есть, вроде, смысл жизни, а также и закон природы? Но, если над смыслом жизни можно задуматься, поскольку он не однозначен для культуры и каждого этноса, то законы природы для всех едины, они существуют уже много тысячелетий. Однако они часто противоречат морали большой системы!

Как же свести эти две линии в одну дорогу жизни? – спрашивала себя Александра. – И какие правила на ней существуют? Безусловно, в любом противоречии надо искать компромисс. И не терять здравого рассудка, это главное. Хотя, конечно, это не очень просто, так как дорога с двухсторонним движением постоянно ставит человека перед проблемой выбора.

И Александра, очертя голову, решилась на этот выбор!

« ЗАВИСТЬ БОГОВ»

Она была сложным человеком, поступки которого иногда непредсказуемы. Даже для неё самой! При её склонности к рефлексии и самоанализу, это было вдвойне удивительно. Александра чуть не с детства умела слушать свой внутренний голос и корректировать своё поведение. Но при всём этом, созерцательность и очарование миром, – были состояниями, характерными её для души. Она могла восхищаться самыми обыкновенными людьми, их мыслями, словами, поступками, а созерцание природы вызывало у неё умиление каждой былинкой, трепещущей на ветру…

Но могло быть и третье состояние: мгновенная решимость, на грани отчаяния! Тогда сама природа диктовала ей каждое слово, каждое движение… На этот раз, этой гранью была закипающая страсть! Отступив от неписаных женских правил, Александра взяла инициативу на себя, и назначила Чистякову свидание, в квартире своей подруги – Любы Хомченко.

С Любашей Александра училась в университете, в одной группе, а потом вдруг обнаружила её, – живущей в городке, на соседней улице. Её муж, киевлянин Богдан Хомченко, тоже получил распределение в «Звёздный». Встретившись в городке, боевые подруги вдвойне подружились.

Семья Хомченко собирались в неплановый отпуск, навестить в Киеве мать Богдана, тяжело и давно болеющую. Люба второпях вручила Александре ключи от их квартиры, напомнив, что надо закрывать на два оборота дверь, и через день поливать цветы.

Зайдя в квартиру подруги, Александра указала своему спутнику на диван, а сама прошла в ванну. Юрий правильно истолковал её жест, принялся расправлять диван, но был слегка обескуражен: – Что, вот так просто, без всяких прелюдий? А он-то захватил с собой шоколад и бутылку красного вина… Трудно было ожидать нечто подобное, от сельской учительницы и скромной провинциалки. Чистяков отнёс Александру к типу женщин, с которым был хорошо знаком. С ними, он знал, всегда легко и уютно. А главное, – беспроблемно! Но сразу что-то пошло не так, как он ожидал… Он ещё более удивился, даже слегка растерялся, когда Александра вышла из ванной совершенно голая, с мокрыми, распущенными по плечам волосами… У него даже мелькнула в голове мысль: – А может это сценарий, подготовленный заранее?!

Возможно, он не далёк был от истины. Александра, готовясь к свиданию, настраивала себя решительно: – Раз уж пошла на такое, нечего строить из себя недотрогу. Лучше сразу раздеться…, и в прорубь!

В квартире пахло чем-то очень приятным, заставляющим голову сладко кружиться. Серо-голубые обои, с сиреневыми букетами и золотыми разводами, создавали приятный полумрак для глаз. На фоне тяжёлых, глухо задёрнутых штор, миниатюрная фигура женщины казалась загадочной и полупрозрачной, похожей на какое-то изваяние, из китайского фарфора.

– Третья грация! – сказал себе Чистяков, вспомнив композицию итальянского скульптора, Антонио Канова. Бывая в ленинградском Эрмитаже, он подолгу задерживался около неё. И тут же, глядя на Александру, Юрий мысленно отметил: – Странно. Без одежды её фигура лучше смотрится. Может, платья выбирает не те? И ещё: почему у неё такое имя? Оно совсем ей не подходит. Громоздкое и тяжеловесное, оно звучит как отголосок, из какой-то другой жизни…

И столичный донжуан решил, что как-нибудь на досуге, он придумает Александре другое, более благозвучное имя: – Сандра, например, или Алекс…

Женщина молча легла с ним рядом, приблизив к его лицу, почти вплотную, своё побледневшее лицо. Глаза её, с неестественно расширенными зрачками, строгие и отрешённо печальные, таили в себе что-то неопределённое. Загнутые веером ресницы делали их большими и глубокими, как осенний омут. Казалось, что они хотят как можно глубже заглянуть в его душу, и вынуть её из груди. От этого взгляда на душе у Юрия сделалось тревожно. Он не привык к такому раскладу сил. Возникло ощущение, что какая-то сила пытается управлять им. Но, когда женщина в порыве прильнула к нему, своим дрожащим, влажным телом, и, обвив его шею руками, стала неистово целовать, с исторгающимся из груди мучительным стоном… По всему его телу прошёл ток! И он, потеряв контроль над собой, оказался в плену её женского естества, истомлённого ожиданием любви… Волна ласки, бурно нахлынув, устало затихала, спустившись к ногам. А потом опять, с новой силой поднималась вверх, захлёстывая их обоих!

Лёгкий добытчик амурных утех, Чистяков не помнил ничего подобного, в своей молодой и беспечной жизни. Никто из его прошлых пассий не умел так любить! Хотя были и страстные, темпераментные особы, весьма искусные как в простой любви, так и в изощрённом, экзотическом сексе. Однако всё это, что ни говори, а была любовь естественная, какой только могут любить друг друга современные, нормальные люди…

– Ну, а это что?! Это же просто… «зависть богов»! – Ему вспомнился фильм, под таким названием. В нём главная героиня, которую играла Вера Алентова, произносит сакраментальную фразу: – Такая любовь лишь раз в сто лет даётся избранным. Даже Боги не могут так любить. И вот они, завидуя, жестоко мстят людям, за эту любовь!

ПРИЗРАК УГРОЗЫ

Провожая взглядом женскую фигуру, отплывающую в ванну, Чистяков ещё раз отметил: – Точно, третья грация! Та, что самая миниатюрная и изящная. Из всех троих в композиции, именно эта древнегреческая богиня нравилась ему больше всего. Вспомнилось, что именно она навеяла ему мысль о том, что эстетический и эротический идеал – не одно и то же.

– Да уж! – опять сказал он себе, смежив веки, и, продолжая разглядывать фигуру Александры, ставшей теперь его любовницей. – Тут, наряду с эстетикой, можно говорить и о чём-то другом…Интересно, а сама-то она знает, что её сексуальная внешность, разбудит и мёртвого!? Знает, конечно, иначе бы не вела себя так смело. Надо же, а поначалу казалась такой…

– Точно, добром всё это не кончится! – заключил Юрий, вспомнив печальный финал, нашумевшего когда-то фильма. И ему опять стало тревожно, в предчувствии беды, которая настигнет и их неизбежно, как и героев этого фильма. И это будет расплатой за всё, что случится с ними в дальнейшем.

А что случится, это он теперь уже точно знал. И дело было не только в ситуации, в которую они попали, а скорее в самой Александре, в её натуре. Именно в ней самой крылось нечто… Чистяков интуитивно почувствовал, в этой обыкновенной женщине, нечто особенное. Какую-то силу, неведомо какую, но явно не обещающую, ничего хорошего… Ему показалось, что призрак угрозы витает по квартире, и она становится для него всё более и более неприветливой, даже враждебной…