Перечень особых услуг

– А ведь вы правы, Эдвард! Ведь вы правы! – воскликнул обрадованный Гифсон и его лицо прояснилось.

– Вот именно. Ладно, пойду на серединную площадку сгоняю, похоже датчики фиксируют перегрев в двух теплообменниках, – сказал Чейн, наблюдая на своем планшете диаграммы транслируемых с приборов характеристик.

– Хорошо, Эдвард, идите. А что там с нашими… э-э…

– Неоригинальными компонентами?

– Да-да, вот это слово более подходящее. Называть это «трубочками» как-то… Не очень.

– Нормально. При семидесяти пяти процентах нагрузки, думаю, продержатся до прихода оригиналов, – доложил Чейн и отправился к следующему пункту контроля.

В дальнейшем его рабочий день происходил, как и многие другие.

Появлялись новые проблемы общего характера, возникали неполадки оборудования, проводились нравоучительные беседы с персоналом – уже в который раз. А еще инструктаж тех, кто начинал отладочные работы на этажах.

Однообразная рутина, но так было положено по правилам.

В этот раз он даже забыл про обед, а когда вспомнил, достал из ящика стола сухой питательный коктейль, запас которых у него оставался еще со спортивных времен.

Сроки годности этого питания давно прошли, но высокая эффективность Чейну уже и не требовалось.

Достаточно было того, что в этой субстанции хватало витаминов, протеинов и всяких микроэлементов.

Разводил водой и пил, почти не морщась, хотя вкус у этого снадобья был еще тот – специфический. Зато эта штука давала чувство сытости и до самого ужина есть совершенно не хотелось.

Наконец, все дела за день удалось переделать и в начале седьмого часа он уже влился в поток покидавших «Марбел» клерков.

Но, как только служебные мысли покинули Чейна, он вспомнил про Эмму и вздохнул.

Эдди очень ценил свой уравновешенный, размеренный режим, который также являлся привычкой его спортивной юности. Приключений ему хватало на работе и появление таких внезапных знакомств, выбивало его из колеи, сколько бы ярких впечатлений не приносили эти новые знакомые.

Он уже решил, что если она все еще в квартире, то просто вышвырнет ее за порог, тем более это не какая-то бедняжка, которой некуда идти, а капризная дочка богатого папочки.

Яркое пятно на стоянке компании привлекло его внимание, да и не только его. Это была Эмма одетая в какую-то новую куртку кислотно-зеленого цвета.

Короткая юбка обнажала красивые ноги обтянутые фиолетовыми чулками в крупную сетку. Вдобавок, волосы Эммы теперь были выкрашены в ярко оранжевый цвет.

Она стояла прислонившись к своему «нитрону» и помахала Чейну, едва тот обратил на нее внимание.

Полагая, что это жест прощания, он подошел к девушке и сказал:

– Вижу, что у тебя все в порядке. Зачем приехала?

– Да сумку у тебя забыла. Вышла, захлопнула дверь, как ты сказал и отправилась обновляться – результат ты видишь. Как тебе, кстати?

– Очень заметный.

– Ну и когда, как говорится, рассеялся дым, я поняла, что платить нечем – сумка с чипкартами валялась где-то у тебя дома.

– И что – осталась должна?

– Нет, у меня на паре счетов есть привязка к биопараметрам. Так что обошлось. И вот решила подождать здесь, чтобы за сумкой доехать и заодно тебя подвезти.

Чейн вздохнул. Он бы предпочел распрощаться с этой девушкой прямо здесь, однако переносить передачу забытой сумки на потом не хотелось. Лучше уж все решить этим вечером и – привет, как говорится.

– Ну, хорошо. Поехали за твоей сумкой.

10

В этот раз они снова ехали с сопровождением, но машина была Чейну не знакома. Видимо у службы было достаточно возможностей, чтобы менять машины, но какой в этом смысл, если они не скрывали своего присутствия?

Чейн решил, что это не его дело и стал смотреть в сторону, на знакомые здания, рекламные панели и спешивших домой пешеходов. Но вот они стали становиться все дальше и все меньше, когда «нитрон» на огромной скорости начал взбираться на высотную эстакаду.

Преследователи не отставали и на эстакаде держась метрах в пятидесяти не особо надоедая.

За десять минут Чейна доставили до места и выходя из машины он испытал чувство облегчения оттого, что прямо сейчас избавится от этой яркой Эммы – отдаст сумку и всё.

Надо было сразу насторожиться, когда она навязалась посмотреть на его жилище.

Они вышли из машины и как в прошлый раз, едва отошли от кабриолета, на нем стала подниматься крыша. А когда заходили в подъезд, неподалеку уже парковалась машина сопровождения.

В лифте молчали. Чейн даже испытал короткое чувство неловкости от того, что прямо излучал нетерпение от желания поскорее избавиться от последнего обязательства перед Эммой – ее забытой сумки.

Стараясь вести себя, как обычно, он открыл дверь и сразу увидел лежавшую у стены сумку Эммы.

Учтивости ради, он не бросился к ней, чтобы тут же передать владелице, а позволил ей пройти в квартиру и в тот же момент ощутил какой-то незнакомый запах. Пахло ароматизаторами чистящих средств.

– Ты извини, мне здесь прибраться пришлось, – сказала Эмма. – Полы и все такое.

– Ты наводила порядок? Зачем? Тут нормально было.

– Было нормально, но потом немного наследили, – продолжала Эмма поднимая сумку.

– Кто тут мог наследить? – продолжал недоумевать Чейн.

– Ну… пойдем я тебе покажу, а то нехорошо получится, – сказала Эмма и направилась к кухне.

Чейн, последовал за ней, настороженно озираясь, словно находился не в собственной квартире.

Эмма толкнула кухонную дверь и зайдя следом Эдвард остановился, остолбенев от удивления.

Вместо его старого холодильного шкафа, стоял комбайн с прозрачными створками, очень удобными, чтобы видеть, что имелось на полках не открывая дверцы.

Помимо собственно холодильного шкафа и морозилки, в комбайне имелся блок приготовления обычного льда, сухого льда и кислородных коктейлей, а весь продуктовый отдел был забит снизу доверху, то есть, почти до потолка.

– Ух… – вырвалось у Чейна, но затем он увидел свой новый кухонный диван. Это была автоматическая модель, которая раскладывалась сама и имела несколько ступеней мягкости, а также режим массажа и анатомического повторения формы тела.

– Извини, но тот старый, был ужасен. Я все бока на нем отлежала, – сообщила Эмма. – Но старый диван и холодильный шкаф я не выбросила. Я же понимаю, что у людей бывает привязанность к вещам. Например, я свой «нитрон» второй год уже не меняю.

– А где же все это? В большой комнате, вроде, нету… – произнес Чейн, будто разговаривая сам с собой. Он все еще находился в состоянии крайнего удивления.

– Все это теперь лежит в подвале.

– В каком подвале? У нас нет подвала. То есть он есть, но завален разным мусором.

– Теперь уже не завален. Там было грязно, но нашлись люди, которым по силам решить проблему. Теперь там чисто и сухо. Положен новый пол, обшиты стены, освещение тоже сделали. Словом, там твоим старым вещам будет хорошо. Дверь в подвале тоже новая и с замком, а ключ лежит у тебя – возле самого красивого кубка.

– Это за чемпионат, – пробормотал Чейн, оглушенный таким количеством новой информации. Он не был к этому готов.

– Но, это еще не все изменения. Пойдем…

Эмма вышла из кухни и пройдя через большую комнату, открыла дверь в тренировочную комнату Чейна. Внутрь заходить не стала, оставшись снаружи и только сказала:

– Вот.

Чейн и в первый раз был удивлен достаточно сильно, но теперь у него сначала промелькнул испуг – все ли в порядке с «мистером Диком»? Однако, тот оставался на своем месте, уже не большой и значительный, как прежде. Теперь этот титул забрал себе другой тренажер, стоявший у окна. У него было не два, а четыре ударных манипулятора, гидравлика повышенного давления, скоростные приводы и сотня тренировочных программ и режимов.

Это была недостижимая мечта и даже богатый клуб за который Чейн когда-то выступал, не мог позволить себе такие аппараты для тренировки своих атлетов.

– Это же… Это «Триада». «Триада» четвертого выпуска. Эмма, да она же стоит бешеных денег!

– Для меня это значения не имеет, Эдди. Ты приютил меня, когда мне не к кому было пойти и мне тоже захотелось сделать для тебя что-то хорошее.

– Но это же… Это слишком дорогой подарок, Эмма!

Чейн даже лицо ладонями закрыл от потрясения.

– Единственно, что я боялась, так это трогать твоего «мистера Дика». Я поняла, что он для тебя очень много значит.

– Да, он со мной давно.

– Ну, раз я тебя не обидела, тогда – хорошо. Моя сумка со мной, я пойду.

– Стой! Постой, куда же ты пойдешь? – спохватился Чейн.

– Ну, Эдди, я же вижу, что напрягаю тебя своим присутствием.

– Потому, что ты теперь рыжая? – решился пошутить Чейн.

Он не мог не оценить то, сколько денег вбухала эта девочка и сколько сил приложила, чтобы все это организовать. Это… Это требовало ответной любезности, что ли.

– Мне не идет? – спросила Эмма накручивая на палец яркую прядь.

В ее глаза блеснули слезы.

– Дело не цвете волос, дело в диване. Он мне очень понравился, но я опасаюсь, что не смогу в нем разобраться – слишком уж сложный. Тебе придется остаться и какое-то время его тестировать, сам я спать на таком побаиваюсь. Без испытаний.

– Ты… разрешаешь мне остаться? – едва слышно спросила она, глядя на него снизу вверх.

– Да. По сути, ты мне не мешаешь. А как я делаю зарядку ты уже видела и больше у меня никаких секретов нет.

– А я обещаю, что больше не полезу к тебе в кровать! – выпалила Эмма. – Ну… без разрешения.

11

Так Эмма осталась у Чейна. Ее отношение к нему, ее траты и энтузиазм заставили его в корне изменить мнение об этой девушке и временами он даже ругал себя за то, что «продался» за дорогие игрушки.

Впрочем, диван с холодильным шкафом его не интересовали, а вот «Триада»… Ведь это было за пределами его мечтаний и фантазий.

Он просто принимал к сведению, что имелись вот такие совершенные машины для тренировок. Иногда видел рекламу, пробегал глазами описания, отслеживал новые поколения. Но на себя не примерял даже в мыслях, поскольку Чейн был реалистом.

А тут вдруг пришел домой, а оно уже там стоит.

Этим вечером Чейн еще поработал с «мистером Диком», как бы отдавая ему должное уважение, но тренировка вышла – так себе, поскольку Эдди косился на обновку и все его мысли, несмотря на старания, крутились вокруг ее возможностей и регулировок.

И вокруг того, как он будет все это передвигать, переставлять и как выносить «мистера Дика».

Наутро его ждал еще один небольшой сюрприз. Оказалось, что Эмма приобрела еще и навороченный мейдер, который из замороженных картриджей выращивал разные блюда ресторанного уровня.

Ну, почти ресторанного.

Чейн рассчитывал в это утро снова уйти без завтрака, чтобы не будить Эмму, однако она не поленилась подняться рано и вдруг, вышла в пижаме в большую комнату и царственным жестом указала на открытую дверь кухни.

Автоматический диван там уже был свернут, а на столе парили две порции чего-то там в сливочном соусе.

Название очень длинное – Чейн не запомнил, потому что в который раз за сутки был удивлен.

Пока он ел, Эмма без остановки тараторила, рассказывая о возможностях нового мейдера. И – да, старый тоже был в подвале.

Она перечисляла типы блюд, которые мог приготовить чудо-прибор и Чейну оставалось только кивать и счастливо улыбаться, хотя вторая порция в него уже едва влезла, ведь по спортивной традиции он ел не много, чтобы не вылезти из своей весовой категории.

Закончив завтрак, он поблагодарил Эмму и уже собрался убегать, когда она спросила его:

– А что насчет «мистера Дика»?

– А что насчет него? – не понял Чейн, останавливаясь у выходной двери.

– Его можно убирать?

– Да я сам приду и…

– Эдди, если ты уже решил, то все сделают специально обученные люди, которым тоже нужно кормиться. Обещаю, они сделают это со всем уважением к твоему заслуженному другу.

– Ну, да, хорошо. А почему бы и нет? Пусть сделают, Эмма, а «Триаду»…

– Новый тренажер поставят на то же место и строго согласно инструкции.

Чейн улыбнулся и развел руками. Эмма снимала с него тяжелый груз сомнений.

С чувством необычайной легкости и даже радости, он спустился по лестнице и только сейчас заметил новую дверь в подвал – красивую и солидную.

Теперь, видимо, следовало раздать ключи от подвала всем жителям дома. Хотя – нет, ключ будет только у миссис Брукс. Она староста дома и у нее не забалуешь.

С этими мыслями он вышел из подъезда и полной грудью вдохнул утренний воздух. А потом, даже с некоторой симпатией посмотрел на машину сопровождения. Все же, они беспокоились о безопасности Эммы, которая оказалось не такой уж плохой девчонкой.

В таком настроении он добрался до работы, где все происходило обычно. Гифсон бурчал и всего опасался, рабочие при любой возможности начинали бить баклуши, а их бригадир, то и дело говорил по диспикеру со своей женой.

Что-то они там все никак не могли утрясти.

Новых скандалов с фон Дитлицем не было, хотя колонны по-прежнему работали на семьдесят пять процентов нагрузки.

На тридцатом этаже поменяли регуляторы теплопередачи – сразу в трех офисах. Перед обедом поспорили с электрослужбой – кто первым должен поднимать пол на тридцать девятом этаже для устранения, каждый своей аварии.

В результате все решил жребий и панели пришлось снимать электрикам. Однако Чейн договорился, что его ребята, так уж и быть, будут их закрывать.

Он знал, что лучше коллег-эксплуатационщиков ни в чем не притеснять и тогда в трудную минуту они всегда могли помочь физически – подкинув дефицитный ресурс или политически – соврав, если надо, начальству и прикрыв коллег.

Гифсон таких неформальных отношений не приветствовал, однако Чейн его не слушал.

12

После того, как Чейн смирился с тем фактом, что Эмма, по совокупности заслуг, задержится у него на неопределенное время, он ожидал какого-то неудобства от совместного проживания – как не крути, у него не хоромы. Однако все оказалось проще.

Утром она готовила ему завтрак и снова падала спать, а когда он возвращался с работы ее еще не было, как и машины сопровождения.

Возвращалась Эмма поздно, когда Чейн уже собирался спать или даже уже спал и она кралась мимо него в темноте на кухню, как правило не совсем трезвая, ударяясь обо все выпирающие части мебели.

Один раз, натолкнувшись на большую кровать Чейна, она свалилась на нее и уже не смогла встать. Ему пришлось положить ее ровнее, снять с нее сапоги, куртку и накрыть пледом. Но утром ее на кровати уже не было – убралась к себе на кухню.

И да, в то утро приготовить Чейну завтрак сил у нее не было. Но он справился сам, а Эмма только проскрипела из под одеяла извинения.

– Да ладно, не парься. Тебе водички дать?

– Ой, дай, пожалуйста!.. Дай водички!..

Он подал ей бутылочку лимонной газировки и она жадно выпила ее до дна. После чего снова упала досыпать.

Пару раз, еще до этого случая, Чейн спрашивал девушку, чем она занимается днем.

– А ничем, – просто ответила тогда Эмма.

Встречать возле работы она его перестала, но ночевать возвращалась – четко, без пропусков.

За пару недель, что она у него уже провела, Чейн начал чувствовать ответственность за Эмму и прокручивал в голове разные варианты переключения ее на какое-то полезное для нее занятие.

Увлечения, спорт. Хотя нет, спорт она отвергнет. Но, может быть, живопись или это вот – гончарное искусство.

Он понимал, что ей не помешало бы подлечиться по профилю. У его отца был хороший врач, который занимался алкоголиками и теми, кто подсел на вещества. Эдвард часто слышал, что этот врач творил чудеса, и люди были ему благодарны. Однако, он знал, что стоит лишь затронуть эту тему… Одним словом, он был знаком с реакцией таких людей на разговоры о лечении.

Его партнер по спаррингам, с которым они вместе начинали заниматься пай-по именно так и сошел с дистанции. Хотя, по мнению самого Чейна, способностей к боевым искусствам у Джимми – так звали приятеля, было больше, чем у него самого.

Тот начинал понемногу, приходя на тренировки с перегаром, а потом уже со свежим запахом алкоголя.

На замечание и предложения обсудить проблему, сначала смеялся, отмахивался, а потом стал злиться.

И тут, похоже было тоже самое.

Может в случае с Эммой следовало начать с психотерапевта или психоаналитика? Впрочем, тут Чейн подозревал такой же ответ, к тому же он был уверен, что богатые родители Эммы наверняка перепробовали все способы и если у них не вышло – что мог сделать он?

Эмма, как будто чувствовала, о чем задумывался Чейн и когда они ненадолго пересекались в квартире, старалась заполнить паузу какой-то пустяковой темой.

А ему и самому было чем заняться, ведь теперь он осваивал «Триаду», экспериментируя и набивая шишки, в прямом смысле этого слова.

Эмма отсутствовала днем даже в выходные и Чейн мог без проблем заниматься тренировками.

Новый аппарат был очень быстрым и пока Чейн разбирался только с одной парой манипуляторов, полагая, что когда нибудь дойдет время и до второй.

Каждое утро, выходя из дому он видел машину с наблюдателями – к ним он практически привык. Замечали их и другие жильцы дома, а также и новый купе-кабриолет Эммы, на который она, все же поменяла свою прежнюю модель.

Когда Чейн передавал старосте дома миссис Брукс ключ от подвала, она осторожно поинтересовалась, кто та девушка, что теперь живет у него.

– Вы не подумайте, Эдвард, я не ханжа какая нибудь и не любопытства ради интересуюсь. Просто за ней повсюду следует вон та машина, а в ней та-акие мордовороты!

Последнюю фразу миссис Брукс дополнила красноречивым жестом.

– Это моя дальняя родственница, миссис Брукс. У нее не очень хорошая обстановка дома, поэтому она временно живет здесь.

– Но судя по ее машине и этим… – миссис Брукс снова кивнула в сторону наблюдателей. – Она могла бы жить даже в «Сера-Сера», я думаю.

– Да, это так. Но ей нужна поддержка, человеческое тепло, что ли.

– А, это может быть. Это очень может быть, – согласилась миссис Брукс. – Так они не опасны?

– Не думаю. Они просто приглядывают за ней.

Расставшись со старостой дома и поднимаясь по лестнице на свой этаж, Чейн спрашивал себя – зачем соврал миссис Брукс, что Эмма его родственница? Ну, а что он мог еще сказать? Что это его подружка? А не слишком ли она молода для этого? Миссис Брукс после такого признания могла и в полицию сообщить.

Вероятно, Чейн подсознательно и шарахался от Эммы из-за ее юного вида и показанное ею удостоверение личности его не убедило.

13

Огромные ворота с коваными решетками открывались очень медленно. По крайней мере так показалось Адамсу, торопившемуся закончить сегодняшнюю смену, которая и так затянулась.

Ему еще предстоял доклад хозяину, а потом ужин и спать. Этот день, выдался слишком насыщенным событиями.

Началось с самого утра – пропала любимая собака хозяина. Куда? Каким образом? С ночи до утра все двери и окна в доме оставались заблокированы, это было требованием безопасности. Однако собака куда-то подевалась.

Естественно, все шишки посыпались на Адамса, ведь он заместитель начальника службы безопасности и выполнял все его обязанности пока Джек – так звали начбеза, прохлаждался отпуске.

Прежде Адамс завидовал своему начальнику из-за зарплаты в полтора раза большей, чем у него, но как оказалось, к этой повышенной зарплате прилагались еще те нагрузки.

Можно сказать – политические.

Вот, хотя бы с этой собакой – хозяин наорал на Адамса и даже швырнул в него пуфом, а прежде это брал на себя Джек.

А год назад, хозяин подкатил к девице какого-то важного авторитета из Скот-Биргема. И удачно подкатил, у них быстро все закрутилось. Но когда измена вскрылась, Джек заявил, что это он мутил с подругой авторитета и на разборке получил пулю в плечо.

Остальная часть обиды была выплачена авторитету хозяином – якобы тот спасал ценного кадра.

Но это были только самые заметные проблемы и теперь, по совокупности политических минусов, Адамс подумывал, что, ну ее подальше, эту должность. Вернется Джек и он снова будет сидеть ровно и не отсвечивать.

И да, собака нашлась в доме. На третьем этаже под кроватью спала, нажравшись каких-то таблеток.

Вызывали ветеринара, промывали ей желудок. Хозяин снова орал на Адамса, да и на ветеринара тоже. Но тот потом получил хорошие чаевые и уехал довольный, а Адамсу за оскорбления никакие чаевые не полагались.

Все входило в жалованье.

А собаку, теперь, увезли в специальный пансионат для животных, где прислуга, купание и массаж.

Наконец, кованые ворота открылись полностью и Адамс проехал на досмотровую площадку, которая впереди была заблокирована еще и стальными столбиками.

После ограждения, это был следующий этап безопасности. Машину останавливали и затем из дежурки выходил один из смены, чтобы с близкого расстояния лично убедиться, что в машине реальный гость или сотрудник, а не роботизированная кукла или диверсант в искусно исполненной маске.

У дежурного с собой был специальный фонарик, в свете которого маска сразу обнаруживалась.

Согласно инструкции, Адамс опустил боковое стекло и стал ждать, когда к нему подойдет Диди Кратцер. Он был сегодня старшим в наряде и Адамс сам ставил его на дежурство.

– Ну что, ты там долго подползать будешь? – недовольно подогнал подчиненного Адамс.

– Прошу прощения, сэр. Я следую правилам.

Адамс вздохнул. Действительно, правила предписывали не суетиться и все действия проводить в определенной последовательности.

Подход, остановка с целью убедиться, что визуальный образ соответствует образцу. Еще подход – включения видеостриктера. Так назывался спецфонарик и лишь после этого речевой контакт.

Просто, чтобы услышать голос.

Пару лет назад даже требовалось произнести фразу, которая тяжело давалась электронному имитатору. Но потом они значительно улучшились и болтали в любом порядке, поэтому эту процедуру убрали.

– Куда едете, сэр?

– В Нимбус, на ферму крокодилов.

– Сэр, вы должны отвечать на заданный вопрос.

– В гараж я еду, Диди. Так нормально?

– Нормально.

– Ну, хорошо хоть так, а то я думал, что ты меня с кем-то перепутал, – не удержался от колкости раздраженный Адамс.

– С кем я мог вас перепутать, сэр?

– С Джеком Макриди, например.

– Это невозможно, сэр, мистер Макриди удален из нашего архива допуска.

– Что значит удален? Кем? Когда? – удивился Адамс.

– Я не знаю кем, сэр, кем-то из администрации видимо. Этими списками оттуда рулят.

Оставшиеся двести метров по аллее Адамс ехал медленно, весь погруженный в тревожные раздумья.

Почему удалили Джека? Может уволился? Повалялся на мягких диванах в люкс-номерах и решил, что хватит? Так-то, по прикидкам Адамса, Джек накопил немало. Мог взять перерыв на пару лет. Хуже если, он не сам уволился, а его уволил хозяин.

Джек работал у него давно и многое знал, а хозяин еще десять лет назад ходил совсем в другом статусе и на его делах кормилось целое адвокатское бюро.

И хотя официально, он свой статус поменял, о чем широко и навязчиво продолжала вещать его пиар-служба, немногочисленные уцелевшие приятели хозяина, если появлялись в имении на каких-то торжествах, обращались к нему запросто – «Бизон».

Хозяин действительно напоминал этого зверя. Выше среднего роста, широк в плечах. Низко посаженная голова на могучей шее и взгляд исподлобья.

Когда он злился, лицо его наливалось краской и он был готов бросаться на всех и каждого.

Подъехав к гаражу, Адамс вышел из машины и передал чип-карту подошедшему механику.

– Что хозяин, в порядке?

– Не знаю. В обед его видел – был трезвым.

– И то хорошо, – сказал Адамс и под желтыми фонарями на стилизованных под старину столбах, направился по гранитной дорожке в сторону большого дома, все окна которого тускло светились.

Хозяин не любил яркого света, однако, свет горел на всех трех этажах, чтобы возможным злоумышленникам было труднее определить, где именно находились жильцы.

На площадке перед домом стояли двое охранников. Один из них курил, но заметив Адамса, спрятал сигарету в кулак.

В другой раз тот отчитал бы нарушителя, но сегодня на это не было сил. Следовало сосредоточиться на том, как лучше подать хозяину доклад.

А тут еще эта новость про Джека. Почему его убрали из списка? Спрашивать об этом хозяина он бы не решился, можно было крепко нарваться, но, как заместитель начальника службы безопасности имел достаточно возможностей выяснить причину через администрацию компании.

14

Поднявшись на невысокий пандус Адамс остановился перед широкими застекленными дверями, за которыми виднелась добрая треть площади первого этажа. Но это была «обманка» – видеокартинка на стекле, придуманная для той же безопасности.