Перечень особых услуг

– Там их не больше дюжины бывает, а то и все расходятся. Там они накапливают свои сокровища – стаскивают пластик, металл, целлюлозу.

– Вменяемые там имеются?

Подчиненные переглянулись.

– Ну, так они все немного гашеные, – сказал Шрайбер.

– Гашеные они все по определению, – заметил майор. – Сюда других не возят – взять неоткуда.

– Не, ну те, кто ровно ходит, их конечно больше, – поделился наблюдениями Бенц.

– Ладно, письменного отчета не нужно. На сегодня свободны.

– Домой, что ли? – уточнил Бенц и на его лице отразилась еще вчерашняя мысль напиться.

– Какое еще домой? – строго произнес майор. – В офис топайте и наведите порядок с отчетностью по закрытым делам. А как справитесь, можно и домой.

– То есть, никогда, – пробурчал себе под нос Бенц, но майор сделал вид, что его не услышал.

26

Весь день моросил мелкий противный дождик и когда Чейн изредка бросал взгляд в окно, он видел лишь мутную картинку с полосами сбегавших по стеклу капель.

Ближе к концу рабочего дня низкие тучи куда-то подевались и выглянуло солнце.

К этому времени Чейн вышел с главного выхода комплекса «Марбел» и с наслаждением вдохнул пропахший сыростью воздух, в котором уже появились ароматические нотки начавшей опадать листвы, имевшей свой пряный запах.

Работы сегодня было много. Снова не выдержали промежуточные нагнетатели на двадцатом этаже, пришлось включать аварийную систему подачи теплоагента. А это – лишняя длина магистралей, повышенная мощность насосов и как следствие – жалобы коллег-электриков.

Но разобрались. Пришлось, конечно, побегать по этажам и поорать на рабочих, да так, что немного охрип.

Про обед, в таких обстоятельствах, пришлось забыть, но потом удалось перехватить пару каких-то пирожных – помогла Мэнди, секретарша начальника.

Ее единственный сын женился и съехал от родителей – она рассказывала об этом, поэтому часть ее материнской заботы переместилась на него.

Иногда какие-то булочки, пара яблок, кофе из дома – «тут в автомате оно ужасное». А вот теперь домашние пирожные. Чейна это, более чем устраивало.

По улице с громким посвистыванием пронесся даблбас – прямиком на ремонт, о чем гласило горевшее на его табло сообщение.

Видимо, был поврежден парогенератор. Чейн проводил взглядом окутанную паром машину от которой шарахались легковые автомобили.

Вон уже и остановка, откуда он, наконец, поедет домой.

Ноги после сегодняшней беготни слегка гудели и требовали отдыха. Причем, спортивные тренировки Чейн, все еще, мог выдерживать, но вот эта суета, как оказалось, часто отнимала у него, куда больше сил.

Там вдали уже показались огни его транспорта.

Чейн прибавил шаг и в этот момент рядом притормозило такси. Казалось, что такси, их в это время здесь сновало немало.

Тормозили, выскакивая из потока, подбирали седоков и снова встраивались в транспортную реку, такую полноводную в вечерний час-пик.

Однако, это было не такси, а минивэн чёрного цвета с затемненными стеклами. Его раздвижная дверь неслышно откатилась по смазанным рельсам и оттуда выскочили четверо крепких мужчин в спортивных костюмах и с закрытыми масками лицами.

На глазах удивленных людей на остановке, ожидавших даблбаса, они парализовали Чейна электрошокером и дружно подхватив, забросили в распахнутые двери минивэна.

Еще пара секунд и машина резко стартовал с места, быстро затерявшись среди плотного трафика.

Стоявшие на остановке люди стали недоуменно переглядываться.

Кто-то предложил позвонить в полицию. Однако, в этот момент подошёл даблбас и со скрипом распахнул свои двери, поэтому пассажиры торопливо забрались в салон, поехав по своим делам и неизвестно, позвонил ли кто-то из них в полицию.

27

На другой день утром Чейн пришёл в себя от звонка будильника.

Открыв глаза он обнаружил, что лежит не на кровати, а на диване, причем полностью одетый.

– Что за дела? – произнес Чейн хрипло и закашлялся.

Затем попытался подняться, но снова повалился на диван, почувствовав странную слабость.

Заболел, что ли? Но… Тут он попытался вспомнить, что было накануне вечером и не смог сделать этого.

Может выпил лишнего? Но он не имел такой привычки.

Сильно напился только один раз, на свой день рождения, когда исполнилось восемнадцать. Тогда он отравился и зарекся притрагиваться с крепким напиткам.

Иногда позволял себе что-то в присутствии дам. Но больше для рисовки. К тому же спортивный режим абсолютно не располагал к пьянству.

Правда, многие его знакомые из команды позволяли себе и алкоголь. Говорили, что пустяк, за выходные пройдет. Однако, тренера было не обмануть и он отстранял их от тренировок, а бывало и снимал с турниров.

Не всех, конечно, парочке «звезд» такие залеты сходили с рук, но на их спортивную форму, похоже, подобные загулы заметного влияния не оказывали.

Немного собравшись с силами, Чейн все же, сумел подняться с дивана и комната вокруг закачалась.

Он схватился за спинку стула и переставляя его, сумел добраться до ванной. Там, с трудом раздевшись и усевшись в ванну, он включил горячий душ, чтобы слегка «отмокнуть».

Эта процедура дала нужный эффект минут через пятнадцать, после чего он смог встать в полный рост и включить режим контрастного душа – самый жесткий.

Впрочем, вопреки ожиданиям, это не произвело такого эффекта, как прежде. Вода молотила по нему словно через толстую одежду.

Однако, имея, наконец, какое-то видение реальности, Чейн откинул ногой сброшенные на пол вещи и с полотенцем в руках вышел в комнату.

Прошелся из угла в угол, заглянул на кухню и глядя по сторонам, ощутил какую-то новизну восприятия.

Как будто часть его была в этой квартире впервые.

Зайдя в малую комнату, которая служила ему спортзалом, Чейн и вовсе застыл в недоумении, оглядывая массивный тренажер. Он даже дотронулся до его корпуса – робко, словно впервые, ощутив холод металлического корпуса.

Нет, он конечно знал, что это и для чего. Однако, все же, чувствовал некую робость перед этой машиной. И отчужденность.

О том, чтобы поприседать раз двести или поотжиматься сегодня от пола, он, не то чтобы не подумал, но даже и не вспомнил об этом.

Правда, вспомнил про то, что нужно идти на работу. Но он скверно себя чувствовал и решил позвонить мистеру Гифсону, чтобы предупредить о том, что не придет.

Но как связаться с начальником?

Чейн наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться, затем сказал «ага» и развернувшись, направился в ванную, где поднял с пола брюки и ощупав их, нашел свой диспикер.

Распрямившись, он снова ощутил головокружение и боль в области темени. Дотронулся до больного места и сморщился от боли.

Похоже кто-то крепко его приложил. Впрочем, отека не было и боль оставалось локализованной в небольшой зоне размером с монету.

Чейн подумал, что хорошо бы показаться врачу и понять, что же произошло.

Набрать номер начальника получилось сразу, Чейн вспомнил что диспикер отзывается на голосовые команды. Стоило произнести слово «работа», как появилось меню с перечнем абонентов и первым в нем стоял Рудольф Гифсон.

– Я заболел, мистер Гифсон, не смогу сегодня придти… – сказал Чейн.

– Очень жаль, но я слышу, как изменился ваш голос, Эдвард. Не переживайте, отлежитесь и вызовите врача. У нас в страховке хорошие специалисты.

– А что там у нас? – решился спросить Чейн, больше для того, чтобы вспомнить о своей работе какие-то подробности.

– Ну, я пока еще в дороге, не добрался до «Марбела». Но мне никто не звонил, значит все, что вы вчера допоздна меняли – все узлы, работают, как положено. Лечитесь, Эдвард, и не беспокойтесь о работе. Я сам все решу. В конце концов, когда-то я и сам управлял этими бригадами.

28

Следующие два дня, Чейн боролся с неожиданной хворью с переменным успехом. То ему удавалось вернуться к хорошему самочувствию и он очень ясно вспоминал про свою работу и один раз даже пытался начать отжиматься в тренажерной комнате, а спустя пару часов проваливался в такую яму непонимания и пустоты, что в первые мгновения его это пугало, но потом делало совершенно равнодушным к происходящему.

Чейн приходил в себя на кухне, перед раскрытым холодильником на котором уже тревожно звучали зуммеры перегрева и это означало, что он стоял перед распахнутой дверцей длительное время.

В другой раз очнулся в ванной, в момент когда вода уже переливалась через край и ему пришлось хватать полотенце и собирать ее с пола, чтобы не затопить соседей.

Как прожил предыдущий день Чейн не помнил и пришел в себя в собственной постели в середине следующего дня.

Кажется, потом ему еще звонил Гифсон, справлялся о здоровье. Или это только приснилось?

В своем новом состоянии сон и явь перемешивались в сознании Чейна настолько, что в очередной раз он очнулся на лестничной площадке перед дверью соседа – мистера Фогерти, ушедшего в отставку капитана каботажного флота.

Прежде они не особенно ладили, Фогерти был человеком вздорным, курил трубку с вонючим цинтайским табаком и никогда не бывал трезвым.

– Другого не держим, – произнес сосед, неприветливо сверкнув глазами и захлопнул дверь, а Чейн лишь спустя несколько секунд осознал, что стоит в одних трусах и держит в руках початую бутылку какого-то пойла.

Впрочем, Чейна это не удивило, он вернулся к себе и видимо снова провалился в беспамятство, выйдя из которого обнаружил себя возле тренажера «Триада» на котором уже был включен высший уровень сложности.

Оставалось лишь коснуться панели настроек, чтобы механические руки начали делать из дерзкого претендента отбивную.

Чейну хватило понимание отключить машину и выйти из помещения, где стоял тренажёр.

Побродив в большой комнате, он через какое-то время сумел сориентироваться и направился в кухню, где на столе, всё ещё стояла бутылка принесенной им выпивки.

Чейн не помнил зачем он её принёс и откуда, но машинально достал из шкафа стакан и налив себе половину, сразу выпил.

Неожиданное лекарство стало действовать почти тотчас.

Чейн встряхнул головой и сев на стул, стал смотреть в окно – в ту часть длинного двора, где стояло дерево.

Прежде он часто рассматривал это дерево по утрам, во время завтрака, поскольку утром на нём собирались птицы, будто устраивая небольшое собрание перед длинным днём.

Теперь там была лишь пара птиц, которые прятались под пожелтевший листвой от частого осеннего дождика.

Опьянение охватывало Эдварда постепенно и в какой-то момент его, мало привычного к выпивке, сделало совершенно пьяным. Однако, это было состояние, в котором он оставался достаточно адекватным.

Чейн прошёлся по квартире, поднимая брошенные вещи и поваленные стулья и пока действовал алкоголь, даже позвонил мистеру Гифсону, узнать как идут дела на работе.

– У нас всё в порядке, Эдвард. Вы-то как себя чувствуете? – поинтересовался начальник.

– Мне уже лучше, мистер Гифсон, полагаю, что завтра смогу выйти на работу.

– Хорошо, если так, Эдвард. Однако, если будет такая необходимость, побудьте дома ещё. Я не хочу, чтобы вы пришли наполовину больным. Ваша лояльность не нуждается в подтверждении.

– Да, мистер Гифсон, но если я почувствую себя лучше, то обязательно приду. Хотя бы на полдня.

– Ну, как скажете, Эдвард. Выздоравливайте скорее.

После разговора с начальством, воодушевленный Чейн решил принять душ и для большей уверенности взял с собой бутылку и стакан – на тот случай, если снова станет близок к потере контроля.

После душа, слегка освежённый и в сопровождении того же стакана и бутылки, Чейн прошёл на кухню, где снова посмотрел на своё дерево и отметил, что птиц на нём нет вовсе.

Зато прекратился дождь и выглянуло солнце, что он посчитал хорошим знаком. И чтобы не потерять приобретённое состояние, хоть какой-то адекватности, он налил себе ещё четверть стакана и выпив, на этот раз даже почувствовав дрожь, когда его передернуло от запаха дешевого алкоголя.

Взглянув на аляповатую, непонятно что изображавшую этикетку, он понюхал из горлышка и покачал головой. Потом взял диспикер и зайдя в приложение доставки, заказал себе две бутылки хорошего «крейса» двойной очистки. Затем, подумав, добавил ещё две.

На всякий случай.

Заказ доставили уже через сорок минут и у Чейна даже улучшилось настроение, он почувствовал, хоть какую-то долю своей обычной уверенности.

Так, под защитой алкоголя он кое как пережил этот день и лег спать поставив рядом на пол бутылку «крейса».

29

Утром он проснулся по будильнику, который срабатывал каждое утро в одно и то же время. Не были исключением даже выходные, ведь Чейн придерживался жесткого спортивного распорядка без скидок на рабочие и не рабочие дни.

Так он был приучен со времен своей спортивной карьеры.

Проснувшись в этот раз, он снова уставился в потолок, прислушиваясь к ощущениям и не понимая, где находится. Затем поднялся, спустил ноги с кровати и увидев свои тапочки, сунул в них ноги и направился в ванную.

Он все еще не узнавал своей квартиры, однако его тело двигалось по памяти, воспроизводя навыки на автоматизме.

Чейн почистил зубы, принял душ и даже побрился, но когда вышел из ванной в комнату, снова остановился в недоумении и лишь увидев стоявшую у кровати бутылку «крейса» и стакан, начал что-то припоминать.

Например, то, что нужно выпить и тогда что-то прояснится.

Решительно подойдя к тумбочке он налил треть стакана, но потом долил до половины и выпил алкоголь в три глотка.

Выдохнул, чувствуя мятный привкус зубной пасты.

В голове слегка затуманилось, однако появились какие-то мысли.

– Ага! Мне же нужно на работу! – вспомнил Чейн и сразу все, как будто встало на места.

Да, он отсутствовал пару дней, потому что болел. Чем болел? Об этом Чейн не задумывался, да и не мог, поскольку пока он функционировал, как бы не полностью.

Он быстро оделся и даже не забыл взять из холодильника порцию замороженных пирожков с вишней.

Последний раз, когда он был в «Марбеле», у них не работал кафетерий, а подниматься на двадцатый этаж, где находился один из рекреационных центров питания, было нелегко из-за перегруженности лифтов в обеденный перерыв.

Оставались, правда, еще резервные аварийные лифты для работников служб и у Гифсона имелся отдельный стартовый ключ от них. Но это тоже было долго. А захваченные с собой пирожки решали проблему обеденного перекуса без отвлечения от работы.

Глянув на себя в зеркало, Чейн поправил галстучный узел, вспомнив, что этот галстук получил в подарок от одной знакомой.