banner banner banner
Игра смертных грехов
Игра смертных грехов
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Игра смертных грехов

скачать книгу бесплатно

Игра смертных грехов
Свантье Опперманн

Saligia #1
Гордыня, зависть, гнев, лень, алчность, чревоугодие, похоть – семь смертных грехов. Салигии – люди, способные пробуждать в других эти темные чувства и управлять ими по своему желанию. Кира – одна из них.

С детства девушка была изгоем, потому что заставляла окружающих испытывать беспричинную ярость. Ведь она – воплощение гнева. Жизнь Киры радикально меняется, когда она поступает в элитную школу, где другие салигии учатся контролировать свои способности.

В новой школе девушка влюбляется и находит себе друзей. Однако один вечер разрушает привычную жизнь: одноклассницу Киры находят мертвой. Когда девушка пытается узнать, кто убил юную салигию, то начинает понимать, что у каждого из учеников свои демоны. Кира намерена найти убийцу, пока не стало слишком поздно. Ведь теперь в опасности находятся все салигии.

Свантье Опперманн

Игра смертных грехов

Swantje Oppermann

Saligia. Spiel der Tods?nden

© 2019 Gulliver in the publishing group Beltz – Weinheim Basel

© Зайцева Д., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

***

Для Дорли

Часть I

Прибытие

Пролог

Черный «Форд Мустанг» притаился на асфальте, словно пантера на охоте. В тени деревьев машина скользнула в сторону узкого таунхауса в переулке Охотничьем и остановилась в нескольких метрах от дома номер пять.

Водитель заглушил двигатель и отстегнул ремень безопасности. Его черная рубашка натянулась на крепкой груди, когда мужчина наклонился над рулем, чтобы рассмотреть унылый каменный фасад дома. Черепицу покрыли мох и грязь. Дымоход возвышался над крышей, словно горбатый слуга, неподвижно ожидающий приказа. На первом этаже развевалась белая занавеска. Она будто приглашала водителя зайти внутрь своими легкими движениями. Одно из окон эркера было открыто. Мягкий летний воздух подхватывал ткань, заставляя ее извиваться, зазывая гостей.

Взгляд мужчины остановился на открытом окне. Он попытался разглядеть тень за белой вуалью. Сидела ли она там наверху, одинокая и погруженная в свои мысли? Слышала ли она пение птиц, прыгавших по водосточной трубе? Доносился ли до нее ветер, шелестевший в кронах деревьев и танцевавший в ее комнате? Или же она гуляла в этот солнечный день?

Надо подождать.

Водитель почесал затылок и откинулся назад. Терпение было одним из немногих достоинств, которые он в последние годы научился ценить. Мужчина останется здесь, пока она не даст о себе знать.

Запах гриля и свежескошенной травы хлынул в машину, когда он опустил окно немного ниже и сжал в губах сигарету. На расстоянии нескольких домов раздался электрический звук газонокосилки.

Водитель щелкнул бензиновой зажигалкой. Привычным и быстрым движением его палец коснулся механического колесика. Темные глаза осветились искрами, которые тут же растворились в черных глубинах его зрачков.

Мужчина взглянул на пламя, замершее у сигареты. Снизу оно было голубым и пузатым, а сверху бело-желтым и острым: жар плясал в его руке. Пламя отражалось в темной радужной оболочке и будто искало в глазах водителя жизнь – подобно исследователю, заходящему в незнакомую пещеру с факелом в поднятой руке.

Водитель резко захлопнул зажигалку. Пламя исчезло. Мужчина глубоко вдохнул дым, чтобы ощутить его в своих легких, откинул голову и закрыл веки. Из света в тьму. В этих глазах нечего было исследовать и нечего открывать. Всякий, кто встречался на его пути, оказывался безнадежно потерян.

Один

Глаза Киры Венин горели красным от гнева.

В буквальном смысле. Девушка разъяренно смотрела на футбольный мяч, который пролетел мимо, чуть не попав в нее. Это уже второй раз, когда эти придурки пубертатного возраста почти задели ее мячом. Один из трех футболистов-любителей прошелся по покрывалу Киры и отправил мяч обратно своим друзьям. С резким свистом тот снова пролетел мимо головы девушки.

Мальчики засмеялись, побежав за мячом. Кира вообще не разделяла их радости. Она пришла в парк, чтобы сбежать из своей тесной комнаты. На протяжении двух часов девушка рисовала скетчи в своем блокноте. Это были каракули, размывающиеся в черные круги. Она называла их дьявольскими воронками.

Но болтовня других посетителей парка снова и снова мешала потоку мыслей. Их радостные голоса пронзали уши Киры горячими иголками. Вокруг себя она видела своих одноклассников. Те веселились, разговаривали и устраивали пикники. Ну и, конечно, здесь были три болвана. Они выбрали Киру в качестве личной мишени.

Девушка не могла решить, кого из них презирала больше всего: маленького и толстого, который едва поспевал за другими мальчишками, блондина с самодовольной улыбкой или прыщавого в футболке Тоттенхэма. Не важно. Кира покажет всем трем, что значит связываться с ней.

Она схватила бутылку с водой и сделала большой глоток, словно собиралась бежать стометровку. Девушка обхватила холодное стекло рукой и наблюдала за каждым движением мальчиков. Узкая челюсть Киры вытянулась. Она собрала свою ярость внутри и забыла обо всем, что творилось вокруг. Светлая кожа натянулась на скулах. Кровь пульсировала в ушах. В животе забурлило.

– Импульс, – выдавила Кира сквозь сжатые зубы.

Ударная волна злости поразила сначала толстого. Он взорвался. В буквальном смысле этого слова.

– Урод! – закричал юноша, надвигаясь, словно бульдозер, на своего светловолосого товарища, чтобы подставить тому подножку.

Кира слышала, как их кости ударились друг о друга. Блондин вскрикнул от боли и схватился за левое колено. Он растерянно смотрел на Толстого.

– Ты с ума сошел? – Парень взволнованно подпрыгнул и схватил друга за футболку.

Фанат Тоттенхэма хотел вмешаться и успокоить друзей. Однако Блондин так сильно его оттолкнул, что тот тоже покраснел от злости. Его уши светились, подобно горячему железу. Искра злости перепрыгнула на Прыщавого. Сухожилия на его предплечьях напряглись, как веревки на мачте. Затем мальчик влепил пощечину Блондину. Борьба началась.

Фанат Тоттенхэма бросился на своих друзей и в тот же момент повалил их на землю. Клубком из рук и ног все трое покатились по траве, пиная друг друга. Звук глухого столкновения кулаков, костей и тел раскатился по парку. Шум привлек к драке внимание прохожих.

Кира сидела в нескольких метрах от ребят. Никто не знал, что именно она была виновата в этой драке. Расположившись на покрывале, девушка управляла мальчиками и их эмоциями, словно персонажами в видеоигре. Пальцы Киры вцепились в бутылку с водой. Гнев пульсировал в ее сосудах. Но шоу только начиналось.

– Я тебя прикончу! – кричал Толстый, волоча фаната Тоттенхэма по лугу за ноги.

В своем гневе он не заметил старика. Тот подбежал к ребятам со стороны, словно регбист. Он вскрикнул, бросив Толстого на землю.

И драка превратилась в групповую бойню. Под ярким небом, посреди парка, без всяческих на то причин. Ругательства и крики заглушали щебетание птиц. Где-то вдали заплакал малыш. Все больше и больше зрителей подходили к месту происшествия. Затем женщина с фруктовым ножом в руке протиснулась сквозь любопытную толпу и бросилась к сражавшимся.

В это мгновение бутылка в руке Киры взорвалась. Девушка вздрогнула, будто отходя от глубокого сна. Она сглотнула, почувствовав во рту горький привкус, и принялась рассматривать осколки между пальцами. Крошечные куски стекла впились в кожу Киры.

В тот момент бойня прекратилась. Гнев больше не управлял ее участниками. Он сменился холодным разочарованием, когда люди удивленно смотрели друг на друга. Толстый встал с земли и помог светловолосому другу подняться: на подбородке парня виднелись ссадины. Пару секунд назад Толстый атаковал друга, преисполненный злобой, а теперь протягивал товарищу руку. Агрессивное настроение словно сдулось.

Кира была ошеломлена, как и ее жертвы. Она пустым взглядом смотрела на то, как кровь лилась из гладкого пореза на ладони. Только когда темно-красная жидкость начала струиться по запястью, девушка почувствовала боль. Кира поспешно вытащила платок из рюкзака и прижала его к ране.

– Люди все чаще сходят с ума, – пробормотала молодая мать, стоявшая неподалеку.

Женщина снимала драку на свой смартфон и непоколебимо держала камеру, направляя ее на участников потасовки. Те в данный момент проверяли свои кости на предмет переломов.

Кира больше не смотрела на них. Теперь девушка уставилась на руку: платок пропитался кровью. Она, не проронив ни слова, встала на ноги, собрала свои вещи и покинула парк.

Девушка бежала по улице, погруженная в свои мысли. Она надеялась, что прогулка поможет сохранить ясную голову. Парсонс-Энд был маленьким городком. В нем не было пешеходных дорожек, гулять по которым бы приходилось больше сорока минут. К тому же погода в конце лета была мягкой и приятной. Сентябрь вот-вот начнется. Он еще не успел вытеснить августовское тепло из уютной Англии. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрасив небо в пурпурно-красный цвет. Светило очень подходило к цвету руки Киры.

Девушка посильнее прижала платок к поврежденному месту, хотя кровотечение уже остановилось. Злость охватила Киру целиком. Из-за этого девушка запустила нежелательную цепную реакцию. С помощью своих сил Кира заставила Толстого ощутить ярость. Она просто выместила на нем свою злость. Кира заставила парня грязно играть против собственного друга и тем самым спровоцировать ссору.

Реакция пожилого мужчины, правда, не входила в планы Киры: девушка совсем не хотела раздувать драку до таких масштабов. Она вообще не замечала старика, пока тот не попал в поле ее зрения и не бросился на парней. Злость охватила их всех.

Кира с радостью бы ударила саму себя. Ей хотелось что-нибудь разбить. Что-то большее, чем глупую бутылку воды. Она ненавидела этот город, ненавидела свои силы, ненавидела свою жизнь. Ненавидеть, ненавидеть, ненавидеть – единственная способность Киры. Как далеко зашла бы девушка, если бы бутылка в ее руке не треснула?

Она вдохнула вечерний воздух так, будто могла вместе с ним выдохнуть прочь свои эмоции. Девушке требовалось спрятать гнев подальше. Куда-то в глубь себя – чтобы изолировать его от других людей.

Когда она подошла к двери узкого таунхауса в Охотничьем переулке, ее мать уже поужинала. Порция макарон ждала Киру на столе. В качестве соуса был только кетчуп. Просто праздник какой-то.

Кира ткнула указательным пальцем здоровой руки в макароны. Они уже слиплись в большой кусок теста.

– Ты вернулась, – прозвучал позади девушки голос матери. Когда миссис Венин прошла на кухню, ее взгляд упал на мокрый платок в руке Киры.

– Что ты опять натворила?

Мать сразу же потащила Киру к раковине и потянула ее окровавленную руку под кран. Каждое движение отдавало грубостью – словно миссис Венин имела дело с топором, а не с руками собственной дочери.

Кира почувствовала острую боль. Струя воды ударила в порез, но девушка не издала ни звука. Все было хорошо. Она молча изучала мать, пока та промывала раны дочери. Миссис Венин была облачена в свой любимый костюм – халат медсестры. Наверное, однажды ее похоронят в этом голубом халате. Ее мать умела только работать, как казалось Кире. У женщины не было друзей. Никто не приходил к ним в гости.

Взгляд девушки упал на шею матери. Миссис Венин забрала волосы наверх, так что длинный шрам на горле был виден особенно хорошо. Он тянулся от подбородка до ключиц. С годами след становился все прозрачнее, но все же его сложно не заметить. Для Киры этот шрам служил единственным напоминанием об отце. Воспоминание, которое девушка хотела стереть из своей памяти.

Миссис Венин взяла пластырь с полки и заклеила порез Киры.

– Скоро начнется школа. В твоих постоянных шатаниях по улицам нет ничего хорошего.

С этим замечанием черные брови Киры дернулись вверх. Шатания? Она же не бездомный кот.

Кира знала: матери плевать, где проводит время ее дочь. В школе девушку ожидало такое же равнодушие, как и дома.

Два

Утром школьники маленькими группками направлялись в школу, пересекая лужайку перед старым кирпичным зданием школы Парсонс-Энд. Их рассказы о лете сотрясали воздух, подобно жужжанию пчел. Своими историями они будто бы цеплялись за последние минуты каникул.

Незадолго до начала уроков Кира вошла в этот счастливый хаос. В честь первого учебного дня она решила добавить к темно-серым школьным пиджаку и юбке черные колготки. Образ завершало серьезное выражение лица.

По своему обыкновению Кира была одна. У нее не накопилось историй о летних каникулах или отпуске. Спать и пялиться в стену – не самые популярные мероприятия среди молодежи.

– Жуткая Кира, – прошипел кто-то, когда девушка подошла к газону. Она огляделась вокруг: мимо проходила толпа девятиклассников. Оскорбление могло исходить от любого из них. Кира с радостью побила бы каждого. Ее пальцы впились в свежую рану, когда девушка сжала руки в кулаки. Она привыкла к такой вездесущей враждебности, но эти комментарии все еще вызывали в Кире злость. Когда она смотрела мальчикам вслед, то заметила Викторию. Вики Вокер и ее компания стояли у входа в школу. Девушки расположились на лестнице стеной. Когда компания увидела Киру, ее участницы начали перешептываться.

Со времен средней школы Вики старалась держаться от Киры подальше. Она даже думала, что Кира была прототипом девушки-призрака в каком-то японском фильме ужаса. Жуткая Кира. От этого прозвища девушка никогда не избавится. Теперь их столкновения с Вики ограничивались словесными поединками и толчками.

Больше всего Киру раздражало одно: одноклассники были правы. Они могли и не знать о ее тайных силах, но понимали: девушка с темными волосами – не та, кто принесет в этот мир энергию солнечных лучей. Напротив, она передвигалась по коридорам, словно грозовое облако, которое могло в любой момент выстрелить вспышками гнева.

Кто посеет ветер, пожнет бурю, вспомнила она старую поговорку. Девушка не знала, от кого услышала эти слова. Возможно, от вечно недовольной матери или учителя. Те думали, что с помощью мудрых слов можно решить любую проблему. Но все было не так просто.

Если бы Кира хотя бы один день не ощущала злобы, которая кипела в ней каждый раз, когда кто-то начинал ее раздражать… Но девушка не могла иначе. Будто при рождении кто-то ввел ей под кожу чип и запрограммировал на плохое настроение. Ведь проблема крылась не в окружающих, а в ней самой. И это заставляло Киру злиться еще больше.

Школьный звонок созывал всех на уроки. Вики и ее банда бросили на Киру последние презрительные взгляды, прежде чем раствориться в толпе и исчезнуть в здании.

Кира же остановилась на месте словно вкопанная. Она разминала здоровую руку, потягивая каждый палец до тех пор, пока не послышится удовлетворяющий хруст. Кира думала о парнях, которые довели ее до белого каления накануне. Ребята даже не знали, что виной их поведения стала злая девушка.

Иногда Кира уговаривала себя: следует время от времени вымещать на ком-то злость, ведь это должно помогать. Как вентиль, который можно открыть, чтобы выпустить пар. На самом деле после этого становилось только хуже.

Кира боялась, что и сегодня потеряет контроль над собой. Первый день в школе всегда превращался для девушки в испытание. А она совсем не была готова к борьбе. Кира чувствовала в своих венах стремление разрушить все вокруг. Вчерашние раны были слишком свежими.

Вместо того чтобы последовать за всеми в здание, девушка развернулась и пошла по узкой тропинке рядом со школой. Дорожка вела в маленький парк. Там обитали прогульщики, курившие по утрам. Кира не знала, куда идти. Однако она не собиралась провести сегодняшний день в маленьком классе со школьными врагами.

– Они никогда этого не поймут, – сказал кто-то, когда девушка покинула школьную территорию.

Кира испугалась, услышав грубый мужской голос. Она обернулась и изучила своего собеседника. Мужчина был высоким и стройным – как игрок в поло. Вокруг холодных серых глаз вырисовывались первые мимические морщины. Элегантный костюм давал понять о своей высокой стоимости. Золотая нашивка на нагрудном кармане антрацитового костюма тотчас вызвала любопытство Киры.

– Что вы сказали?

Она обычно не разговаривала с незнакомцами и охотнее наблюдала за людьми с более безопасного расстояния. Безопасного для них расстояния. В этом же случае Кире хотелось знать, правильно ли она все расслышала.

– Они никогда этого не поймут, – повторил мужчина. – Кто ты такая и что умеешь.

– О чем вы говорите?

– Ты отлично понимаешь, о чем я говорю.

Кира попыталась скрыть беспокойство и изобразила отстраненное выражение лица. Девушка двенадцать лет жила в Парсонс-Энде – и никто не замечал ее способностей. Даже мать, казалось, сопротивлялась тому факту, что ее дочь обладала сверхъестественными силами и могла переносить свой гнев на других. А теперь здесь появляется этот сноб и пытается что-то о ней выяснить?

– Ты никогда не спрашивала себя о том, что кроется за твоим даром? – спросил незнакомец.

– Даром? – Это слово застряло у Киры в горле, будто сухой рождественский кекс. – Вероятно, вы имеете в виду мое проклятие.

На лице мужчины растянулась улыбка. Он оперся на темно-серый зонтик. Только сейчас Кира заметила: рукоять была выполнена из оленьего рога. Наверное, олень не ожидал такого подвоха, пробегая по лесу с гордо поднятой головой.

– Не проклятие. Порок, – сказал незнакомец.

Кира равнодушно пожала плечами.

– Или так.

– Нет. Это и есть порок, – мужчина игриво перебирал зонтик между пальцами и подошел к девушке.

– Кира, ты олицетворяешь один из смертных грехов. Один из семи пороков, если использовать правильную терминологию. Но зачем заострять внимание на таких мелочах? Ты – гнев. И я могу помочь тебе удержать его под контролем.

– Эти семь?.. – Кира недоверчиво рассмеялась. – Что?

Она немного знала про смертные грехи. Разве что одно: они как-то связаны с религией. С этой темой девушка совсем не могла – или не хотела – быть связанной. Кира покачала головой в недоумении.

– А я думала, что я сумасшедшая.